Туз червей

Два дня спустя Кас обнаружил, что ноги сами несут его в дальний конец парка, к небольшому белому дому, обнесенному забором. Сегодняшние занятия закончились; уже целых несколько дней благодаря удаче и стратегическим прогулам ему удавалось избегать встречи с Гордоном, но он все еще испытывал желание поговорить с Дином. Он выждал два дня, прежде чем решить, что вел себя, как дурак. Ну, когда желание иметь друзей было против правил? Тем не менее, перед небольшой черной дверью он нерешительно стоял по меньшей мере минуту, глядя в темнеющее небо, как будто мог получить одобрение у перистых облаков и наполовину скрывшегося диска солнца. Возможно, Дин пригласил его исключительно из вежливости; более чем вероятно, что он не придет в восторг, увидев Каса у себя на пороге. В конце концов, никто не хочет общаться с уродом – а он прямо-таки выставляет свое уродство напоказ перед Дином. Хотел бы он вернуться в ту ночь и изменить сказанное – ну, или просто посидеть в тишине. О чем он думал, так легко демонстрируя свою странность? Должно быть, Дину было очень неудобно… А еще, когда он думал о том происшествии, Дин не казался ему стесненным или неловким. Немного смущенным, может быть, но не враждебным. Кас резко вдохнул и выдохнул. Он знал, что чересчур много думает. Единственным способом узнать, что на самом деле значило предложение Дина, было собрать всю свою храбрость в кулак и постучать в дверь. Но если Дин на самом деле не хотел, чтобы он приходил… Кас закатил глаза из-за собственной нерешительности, поднял руку и постучал. Практически немедленно дверь распахнулась. Лицо Дина просияло, когда он увидел Каса; он усмехнулся и прислонился к дверному косяку. – Как дела, Кастиэль? – спросил он, положив руки на бедра. Он был одет в свободную, мягкую на вид футболку и ношеные старые джинсы с прорехами на коленях. Позади него была видна крошечная, слабо освещенная прихожая с множеством фотографий, закрывающих облезлые желтые обои. – Все хорошо, – неловко произнес Кас. Дин кивнул, и они уставились друг на друга на долгое время. – Ну… хочешь войти? – спросил Дин, делая приглашающий жест рукой и приподнимая брови. – У меня есть имбирное пиво. Кас молча кивнул; Дин весело улыбнулся ему, сделал шаг назад и прижался к стене холла так, чтобы Кас мог протиснуться мимо него. – Дверь прямо, – Дин обернулся, чтобы закрыть входную дверь. Кас сделал несколько шагов к двери напротив по вытертому ковру прихожей, разглядывая по пути фотографии на стенах: на большинстве из них были изображены Дин и высокий длинноволосый парень с широкой улыбкой и сияющими глазами. – Мой брат, – пояснил Дин, заметив его интерес, – Сэм. Он живет с нашим приемным отцом, Бобби – вот он, здесь, – Дин указал на фотографию сидящего на крыльце мужчины с пивом в руке и недовольным лицом. – Он тут выглядит брюзжащим, потому что я сделал это фото после того, как случайно запулил футбольным мячом в ветровое стекло раритетного джипа, над которым он работал весь день. Но он хороший человек, самый лучший. Он принял меня и Сэма после… после того, как умер отец. Но у него не так много денег, а я хочу, чтоб Сэм ходил в хорошую школу, так что… вот я здесь. – Пару секунд Дин задумчиво глядел на фото, покусывая губу, а затем, кажется, вернулся в действительность. – Так или иначе, не беспокойся об этом. Давай присядем. Он наклонился к Касу, чтобы открыть дверь в гостиную, и одной рукой мягко направил его внутрь, другой рукой придерживая дверь за ручку. – Я захвачу нам выпить из холодильника, – пояснил он, исчезая в полутемной комнате. Кас сглотнул и сделал несколько шагов дальше в гостиную, оглядываясь вокруг. Дом был старый и расшатанный, ковры тонкие и местами дырявые, а обои желтоватые и отстающие от штукатурки. Однако было видно, что за домом хорошо ухаживают: приблизившись к книжным полкам, Кас не заметил на них ни следа пыли. Ему понравилась мысль о Дине, наводящем порядок, чистящем одежду и с банкой мебельной полироли в руках, может быть, одетом в фартук в цветочек. Он улыбнулся своим мыслям и пробежал глазами по содержимому полок – большей частью, это были грампластинки. Много Led Zeppelin и AC/DC, а также другие группы, названий которых он никогда не слышал. В конец одной из полок были аккуратно втиснуты несколько книг: пара руководств по садоводству и кое-что из Воннегута. Кас вытащил «Колыбель для кошки» и прочел аннотацию на оборотной стороне обложки. Он читал эту книгу довольно давно, но помнил, что был сбит с толку ею и что она ему понравилась. – А вот и мы, – сказал Дин, протискиваясь через дверь. Он подошёл к Касу и вручил ему банку холодного имбирного пива. Кас сделал маленький глоток, зажмуриваясь от резкого вкуса. – У тебя много пластинок, – заметил он. Дин ухмыльнулся. – Мне нравится моя музыка, – сказал он, проводя пальцем по корешкам. – Ты любишь рок? – Никогда не слушал его вообще, – признался Кас. – На самом деле, я не понимаю музыку. Дин нахмурился. – Там нечего понимать, – озадаченно произнес он. – Это просто… музыка. – Я не понимаю ее, – тупо повторил Кас. – Это просто последовательность шумов. Это кто-то, с кем я не знаком, поющий о других людях, которых я не знаю, или об эмоциях, которые я не ощущаю. Дин рассмеялся и тряхнул головой. – Да ладно тебе, парень! Ты слушал неправильно, – сказал он. – Присядь. Дин радушным жестом предложил Касу сесть в кресло, а сам направился к подушке, лежащей на подоконнике эркера. Кас твердо мотнул головой. – Мне нравится вид с места у окна, – произнес он, подходя и оглядывая остальную комнату. Маленькая желтая лампа освещала теплым искусственным светом невысокие книжные шкафы и потертую мебель; кресло было плюшевое и бледно-голубое. Рядом на полу жужжал ноутбук, и Кас неодобрительно посмотрел на Дина. – Ты забьешь пылью вентилятор, – сказал он. Дин глянул через подлокотник кресла, как он сел, и ухмыльнулся. – Ты забьешь пылью свое лицо, – в тон ответил он, подхватывая ноутбук и сосредотачиваясь на экране. – Эй, знаешь, я тут провел кое-какие исследования касательно тебя. – Э-э… – начал Кас, но Дин уже начал говорить снова. Экран освещал его лицо синим. – Блин, вышло жутковато. Я имел в виду, что разузнал кое-что, о чем ты говорил той ночью, об отсутствии влечения к людям, так? Я хотел узнать, что это такое. – О, – неопределенно вымолвил Кас. Он замер. – И это..? – Если верить Интернету, вот это, – сказал Дин, держа ноутбук так, чтобы Кас мог его взять. Дотянувшись, Кас взял его и аккуратно пристроил у себя на коленях. В самом верху экрана он прочел надпись большими буквами: «Объяснение асексуальности». – Асексуальность? – переспросил он. Дин ссутулился в своем кресле, тесно сжав руки коленями. – Ага! Там ясно написано, что это абсолютно нормально для тебя и подобных тебе людей. Люди просто не нравятся тебе в этом плане. Я имею в виду, возможно, ты уже знаешь все это, а я тут изобретаю велосипед, но я подумал… – Я не знал об этом, – произнес Кас. – Я никогда не думал о том, чтобы изучить этот вопрос. Я думал… что это просто я. – Хах, – сказал Дин, пристально глядя, как Кас начал читать. – Там еще была страница об, э-э, аромантичности? Довольно похоже на то, что ты рассказывал. Это когда ты не испытываешь романтических чувств ни к кому, в отличие от, э-э, сексуального влечения. Это тоже про тебя? Ну, типа, идея пойти на свидание или поцеловать кого-то кажется тебе странной? – Ам-м, – сказал Кас, глядя на Дина. Сегодня его кожа чуть-чуть шелушилась, а желтоватый свет проявлял теплоту его зеленых глаз. – Нет, это не про меня. Я не… я был бы не против такого. Хотя у меня этого и не будет. – Кто сказал? – нахмурился Дин, откидываясь назад и перебрасывая ноги через подлокотник кресла. – Я не могу просить кого-то дать мне все это, если не способен на отдачу в полной мере, – сказал Кас, невидяще прокручивая страницу. Он решил послать самому себе письмо со ссылкой на сайт, чтобы прочесть, не отвлекаясь на Дина. – А кто сказал, что "в полной мере" включает в себя секс? – спросил Дин. Кас пожал плечами. – Мне кажется, если найти такого же человека, как я, – задумчиво произнес он, – это бы перестало быть проблемой. Но, должно быть, нас так мало… Я никогда не слышал ни о ком еще. Дин открыл было рот, но промолчал, давая Касу немного почитать в тишине. – Многое из того, что тут пишут, похоже на меня, – прокомментировал Кас минуту спустя. – Да? – Дин протянул руку назад и схватил с небольшого столика с лампой пакет печенья. Он вытащил одно из пакета и надкусил. – Да. Я думаю, это… то, что я есть. – Тебе кажется, это хорошо? – спросил Дин, жуя печенье. Кас обдумал вопрос. – У меня не случалось ничего хорошего уже некоторое время, – тихо произнес он. – Я думаю, что вообще не помню, как это ощущается. Дин приподнялся со своего места. Он выглядел смущенным. – Погоди, но… ты же должен помнить, каково это – когда что-то нравится? – поинтересовался он. – Даже что-то совсем небольшое? Кас открыл рот, но не произнес ни звука. Он оглядел комнату в поисках вдохновения. Должно же быть что-то, от чего ему было хорошо, ощущение, которым он наслаждался? – Я не могу измыслить ничего, – безразлично произнес он, – я никогда не думал об этом раньше. Дин сощурился и протянул второе печенье Касу. – Мы это изменим, – твердо сказал он и, кажется, понял, что только что сказал. – Я имею в виду, если ты хочешь, – поспешно добавил он. – Изменим это? – Кас скептически приподнял бровь. – Как? – Есть масса всего! У меня есть пара идей, – уши Дина порозовели. – Всякие вещи, которые, может быть, ты, ну, почувствуешь. – Дин… – Нет, нет, я знаю, о чем ты думаешь. Ничего такого, – серьезно уверил его Дин, откидываясь в кресле. Его глаза были полны энтузиазма, и Кас почувствовал ответный всплеск интереса. – Вокруг так много хороших ощущений, Кас! Ты просто должен испытать некоторые из них, обратив на них внимание по-настоящему. Если хочешь, мы могли бы сделать кое-что из этого вместе. – Ты и я? – Ну, я имею в виду, если ты хочешь, – Дин неопределенно поскреб в затылке, не встречаясь с Касом глазами. – Такие вещи обычно веселее, если их делаешь вместе с кем-то, как-то так. – Дин, это… Ты очень добр, раз предлагаешь такое, но… – Это не доброта, – сказал Дин, – я хочу тусоваться с тобой. Ты первый человек в этой грёбаной школе, который не сморщил нос, узнав, что я уборщик. Я чертовски одинок, чувак. Ты сделаешь мне одолжение. Вероятно, Дин утрировал, подумалось Касу, но его лицо было честным и, может быть, никто в школе взаправду не желал проводить с ним время. В общем, они были кучкой одиночек. – Дин, я не думаю, что это сработает, – неловко произнес Кас. – Я не ощущаю вещи правильно. Я не могу… увлечься тем, что происходит вокруг меня. Ты же провел исследование… Я ненормальный. Дин обиженно фыркнул. – Ну, конечно, это не сработает, если ты будешь подходить ко всему с таким отношением, мистер Стакан-Полностью-Пуст, – ухмыляясь, насмешливо бросил он. Кас слабо улыбнулся и опустил голову. – Слушай, просто попробуй, ладно? Быть может, ты удивишь сам себя. – Какого типа вещи это могли бы быть? – спросил Кас, делая еще глоток имбирного пива. Дин усмехнулся и заговорщицки подмигнул. – Ты должен подождать и потом увидеть, – сказал он, – потому что первое, что ты испытаешь – это предвкушение. Как ощущения? Кас посмотрел на Дина, который уверенно улыбался ему, откинувшись в кресле и заложив руки за голову. Он почувствовал страстное желание узнать, этакое ярко пылающее ощущение в груди; он обратил внимание на это чувство, рассмотрел, как оно растет тем сильнее, чем больше он думает о Дине и его возможных планах – и вместе с этим, как только он подумал о том, что Дин вообще озаботился планами, которые включали в себя его, тогда он почувствовал легкий укол совершенно новой эмоции. – Это новое ощущение, – сказал он, глядя на Дина с небольшой улыбкой, – хорошее ощущение.

***

На следующий день Кас двигался через раздевалку. Было время ланча, когда он обычно приходил сюда, чтобы спрятаться от одноклассников. Это означало, что он не мог поесть, но обычно он наверстывал упущенное вечером – ужин подавали в течение двух часов, так что он избегал встречи со своими худшими однокашниками, если правильно выбирал время. Он направился к своему шкафчику, настороженно вслушиваясь в звуки, издаваемые приближающимися людьми. Пустота раздевалки обычно играла на его стороне, но если Гордон или Бартоломью поймают его здесь, это определенно будет работать против него. Он добрался до шкафчика, ввел код и распахнул дверцу, равнодушно разглядывая содержимое. Нужно было убить целый час, а ему не удалось подняться в библиотеку и обменять книгу – это означало, что он застрял с «Большими надеждами», книгой, которая закончится раньше, чем учебный день. Может быть, ему стоило спросить у Дина, не может ли тот одолжить «Колыбель для кошки»; возможно, он поймет ее лучше, прочитав во второй раз. Его взгляд зацепился за что-то на дне шкафчика: клочок бумаги с неровными краями, лежащий так, будто кто-то просунул его через решётку. Он поднял его, стараясь не будить в себе надежду – вероятно, это всего лишь Гордон прислал какую-то ужасную шутку – но когда развернул его, увидел незнакомый почерк. «Кас, – гласила записка, – практически уверен, что это твой шкафчик. Если ты не Кас, тогда притворись, что этого не было, чтобы избавить нас обоих от чувства неловкости. В любом случае, Кас, если ты свободен сегодня после обеда, тогда приходи, когда уроки закончатся. Есть кое-что интересное, что тебе понравится». Кас перечитал записку три раза, засунул ее в карман и отправился присесть на скамью в одном из концов раздевалки, а затем вытащил ее из кармана и перечитал снова. Он был свободен после обеда – его уроки заканчивались в четыре. Это оставляло уйму времени для чего бы там Дин ни задумал, хотя Кас даже не мог вообразить, что бы это могло быть. Он вновь ощутил то горячее чувство в груди, необходимость знать прямо сейчас, обжигающую так, будто он только что сделал глоток имбирного пива – а затем в желудке заурчало, и он ощутил резкий укол боли в животе, не имеющий ничего общего с предвкушением, явный признак голода. Кас не мог вспомнить, когда в последний раз он был так неподдельно голоден, но сейчас это произошло, и угроза встречи с Гордоном или Бартоломью внезапно показалась мелкой и неважной в сравнении с предвкушением горячей еды. Он покинул раздевалку и быстрым шагом направился в обеденный зал.