...и Солнце встает над руинами

– Что здесь делает эта женщина? – проскрежетал Ульфрик Буревестник. – Меня пригласил генерал Туллий. Он замечательно рассудил, что Талмору тоже будет интересно выслушать противоборствующие стороны, – улыбнулась Эленвен, но ее улыбка оказалась ледяной. Затем эльфийка взглянула на Мирака: – Так вот вы какой, Довакин. Вот на кого работают эти… остатки Клинков. Только вот не припомню вас раньше. В посольстве на моем приеме определенно были не вы. – Мне незачем ходить по таким сборищам. Некогда, – с достоинством парировал Мирак, вовремя заметив большие и страшные глаза Дельфины, предпочетшей, как ни удивительно, молчать. Значит, секреты. И о них не знает только он. Ладно, потом разберется: все равно Дельфина ни за что не станет раскрывать карты перед надменной эльфийкой. Этак они только разругаются. Не то чтобы Мирака это сильно тревожило, но даже самый подозрительный союзник, как правило, лучше врага за спиной. – Разве вас не волнует судьба Скайрима так же сильно, как всех нас? – трепетно удивилась первый эмиссар. Галмар громогласно прочистил горло, недвусмысленно намекая эльфийке заткнуться, что она, впрочем, проигнорировала. Тогда советник Буревестника уставился на инициатора переговоров, ожидая его ответа, и был приятно удивлен: – Волнует не меньше вашего. Вот почему я здесь – и не только я. Ведь вы не приглашаете на свои приемы мятежников, верно? Эленвен неловко хмыкнула и за неимением достойного ответа стушевалась: она оказалась здорово смущена этим вопросом-утверждением. – К сожалению, нет. – Пускай она сейчас же уйдет отсюда! – потребовал Буревестник, скривившись. – Прогоните ее прочь! – разве только кулаком по столу не стучал. – Нет, этого делать нельзя, – веско возразил Мирак. – Нравится вам это или нет, но она тоже является частью политического расклада на карте Скайрима. Она может остаться, но впредь я не желаю слышать с этой стороны неуместных ремарок. Я обращаюсь к послу Талмора. Ульфрик едва не насупился, точно обиженный ребенок, и порозовел, но на этот раз смолчал. Ему пришлось признать, что Драконорожденный прав. – Я всего лишь наблюдатель, – подтвердила госпожа посол и, сложив руки на столе, стала, согласно собственному утверждению, наблюдать за Драконорожденным. Без сомнений, он намного любопытней всех прочих присутствующих здесь. Есть в нем что-то от безграничной надменности альтмеров, это точно. Для норда это выглядело, с ее точки зрения, как минимум – странно. Как максимум – он вел себя как-то… в общем, создавалось смутное впечатление, что он не отсюда. Эленвен вспомнила отчеты младших эмиссаров, по ее приказу отправленных выяснять все о Драконорожденном по имени Мирак, и худо-бедно переведенные с нордского манускрипты с упоминанием этого имени уже больше не казались ей странными. Нет, все стало… вполне логично. Драконорожденный встал и оперся о стол, обведя взглядом присутствующих. – Теперь вернемся к сути. Мне нужно, чтобы вы, представители сил Империи и Братьев Бури, заключили перемирие хотя бы до тех пор, пока не будет повержен Алдуин. – Я не стану мириться с этим напыщенным любителем желтоухих, – тотчас же отрезал мятежник. Его все еще раздражала неестественная улыбка Эленвен и запах ее приторно-резких духов, неприятно щекотавший ноздри. – Нам заключать мир с этими безумцами? Они на это никогда не пойдут, – твердо возразил генерал. Два голоса почти слились в один. Мельком главы двух противоборствующих фракций переглянулись, про себя отметив, что хоть в чем-то согласны. Серана и Фрея, не сговариваясь, взглянули друг на друга и горестно вздохнули. Даже для них сейчас стало очевидно, что переговорам предстоит быть долгими и трудными. Мирак покачал головой, впрочем, все еще находясь во вполне благодушном расположении духа. – Это ради всего Скайрима. Разве не за его благо вы воюете? Так, может, пора предпринять что-нибудь еще? – Они уже достаточно предприняли. Как насчет резни в Картвастене? Кто расплатится за нее? Что скажешь, Ульфрик? – поморщился Туллий. Судя по его виду, претензий к мятежникам у него, порядком утомившегося от ведения войны на чужой земле, было по макушку. – Да как вы смеете обвинять нас в этом! – загремел Галмар, потрясая кулаком. – Да вы сами-то… – Что, ваш ярл не может ответить за себя сам? – съязвила легат Рикке, перебив его. Галмар гневно засопел, сверля смелую нордку взглядом берсеркера. – Прежде всего, нам нужен Маркарт! – подумав, объявил Ульфрик. Туллий побагровел. – А весь Скайрим вам без боя не отдать? – очень медленно произнес он. Мятежник хмыкнул, явно прикидывая, как бы ответить. И, поразмыслив совсем недолго, он выдал, уже чуя приближение неотвратимой бури: – Я бы не стал отказываться. Словом, сильные мира сего тоже были простыми людьми, не чуждыми ничему человеческому. – А на политических переговорах всегда так… шумно? – вполголоса спросила Фрея, тронув Серану за локоть для привлечения внимания. Та обернулась на шаманку и пожала плечами. Ей вспоминалось мало таких случаев – главным образом потому, что при Харконе никто не позволял себе безобразничать, ибо подобное поведение могло, мягко говоря, тотчас же выйти боком. Но вот когда его не было… О, да. – Обычно да. Скажи спасибо, что хоть не дерутся пока. Видно, им есть что сказать друг другу. – Тогда, может, стоит позволить им выговориться? – теперь Фрея взглянула на Мирака. Тот в ответ посмотрел на них, затем на спорщиков. Снова на спутниц. Точно что-то сравнивал. Или вспоминал. Да, порой в пылу ожесточенных споров до драк у них, жрецов, доходило. И он, тогда еще юный и совсем не такой всезнающий и хмурый, сам часто с удовольствием влезал в свалку – чаще всего, магическую. Начиналось все обычно с невинной вспыхивающей сферы, призванной привлечь внимание к заклинателю, а вот заканчивалось… Именно после первой подобной «разминки» и было принято решение впредь вести совещания в каменных залах, а бумаги и перья зачаровывать на сопротивление магии. Спускать пар таким способом было полезно для них всех – голова, освободившаяся от накопившегося негатива, потом соображала куда как трезвее. Но, конечно, о такой стороне тайных советов верховных жрецов Солстейма никто из непосвященных не знал. Иначе шпиона пришлось бы немедленно убить, и жрецы провернули б такое убийство ровно так же весело, как и дружескую драку-тренировку. Алдуин знал наверняка, кого из смертных следует выбирать на пост своих наместников. – Я бы предложил им драку, но разнимать их после будет некому. А делать это, боюсь, придется, такие сами не успокаиваются, – Мирак покосился на краснощекого от злости Галмара, под накинутой на плечи медвежьей шкурой которого перекатывались внушительные округлости мускулов. Да и без того его руки были толсты, как ноги матерого лося. Усмирить такого крепкого воина, да еще находящегося в гневе, без применения чар паралича и вовсе невозможно. Услышав такое, Фрея с любопытством уставилась на мага. – Откуда такие познания? Неужели вы там, у себя, дрались? – и прыснула, но тут же прикрыла рот рукой. Видно, представила. Мирак хмыкнул, подивившись ее внезапной прозорливости – впрочем, шаман есть шаман, – и осклабился. – Если я расскажу об этом, мне придется тебя убить. Теперь уже можно было спокойно говорить в полный голос: до крайности занятые друг другом, гости не замечали никого и ничего вокруг. Арнгейр с видом оскорбленной невинности потирал ноющую от шума переносицу и посылал в сторону Драконорожденного молчаливые, но грозные взгляды. Эленвен же, заметив кое-что полюбопытнее свары двух не поделивших Скайрим вояк, с интересом стала прислушиваться к Мираку и его спутницам, поспешно настраивая усиливающие звук чары из школы Иллюзии. Работала она осторожно, не будучи уверенной, что изменения в магическом поле останутся незамеченными. Впрочем, высокие эльфы по праву считались самыми одаренными в магии во всем Нирне, и заметать такие следы они умели неплохо. Фрея с пониманием усмехнулась. Еще месяц назад она бы восприняла угрозу всерьез, но сейчас поняла, что это простое нежелание делиться прошлым. И неудивительно: для того, чтобы им поделиться, его нужно вначале раскопать. Неприятная работа, да и, к тому же, зачастую неблагодарная: порой выкопаешь такое, что сотню раз пожалеешь, не зная, как бы засунуть это обратно. Вот Мирак и не пожелал рисковать слишком шатким, совсем недавно обретенным душевным спокойствием. – О, понимаю. Ладно, как хочешь. Мирак оглядел зал. Клинки, сидевшие за дальним краем стола, тихо переговаривались, изредка поглядывая в его сторону, а также порою пытаясь послушать споры главных гостей. В беседу они не вмешивались – хотя бы потому, что со своих мест не могли ничего расслышать. Арнгейр наблюдал за переговорщиками, изредка что-то беззвучно шепча и качая головой. Маг быстро скосил глаза на Эленвен. Руки ее, пару минут назад лежавшие на столе, сейчас были спрятаны и лежали на коленях, за пределом его видимости – но наверняка он недаром явственно ощущал какой-то подвох. Даже если это и не так, если он и ошибается – нормальных эльфов Мирак встречал крайне редко. Подобное явление походило скорее на легенду, чем на быль. Эльфы не любят людей. А уж почему – какая теперь разница? Люди тоже не любят эльфов – вот и вся недолга. Он попытался сосредоточиться на окружающем пространстве и прочувствовать магию поблизости, но не смог, как ни старался: голоса спорщиков, о которых он на время умудрился позабыть, становились все громче, тона – все агрессивнее. Слова «Империя» и «Братья Бури» звучали все чаще, все сильнее напоминая лозунги. Сопровождающие же генерала и мятежника, видя, что их начальники заняты, сцепились в словесной – пока что словесной – драке между собой. Тогда, поморщившись, Мирак решительно встал и рявкнул, нимало не заботясь о том, что у ближайших к нему людей, скорее всего, заложит уши: – Скайрим для драконов! Крик, к счастью, был услышан всеми и возымел нужное действие. Замолчав, представители противоборствующих фракций с раздражением и непониманием уставились на Мирака. Кое-кто потирал едва не оглохшие уши. Перекрикивать Драконорожденного никогда не было хорошей идеей. – Это вы хотели услышать? – еле сдерживаясь, спросил он. – Именно к этому вы и идете! Пока вы тут спорите, Алдуин наберется сил, захватит власть и утопит весь материк в огне, а когда вы опомнитесь, будет уже слишком поздно. Мир снова захватят драконы, и вы ничего не сможете сделать! Что вы поставите против них? Людей? Обычных? Чушь! Если Алдуин войдет в прежнюю силу – даже мне не остановить его! Спорщики встретили его тираду молча – наконец-то. Все еще румяные, даже пунцовые от криков и споров, они тяжело дышали, но заговорить снова не решались, точно израсходовали весь свой голос в пылу словесной борьбы. – Теперь-то слышите меня, да? Выпустили пар? – скрестил маг руки на груди. Он, в отличие от всех присутствующих, от злости не краснел, а бледнел, и сейчас побелели даже его губы. Для знающих – верный признак того, что нужно тщательно выбирать слова ему в ответ. – Мы понимаем тебя, – помедлив и поглядев по сторонам: не перебьет ли его кто? – ответил генерал Туллий, – но дело в том, что нам нужны гарантии. Перемирие должно быть честным и никому не давать перевеса в силе или в позициях войск. – Ну а почему бы вам просто не прекратить войну? – фыркнул Мирак, намеренно демонстрируя раздражение. – Как такие глухие к доводам истины люди, как вы, вообще кем-то командуют? Слишком много бесполезной болтовни о том, что не будет иметь никакого веса через год или два! А так и будет, если позволите драконам возродиться! – Смог бы лучше в такие сложные времена, Довакин? – съязвил Галмар. – Да, смог бы. Я видел и худшие времена, – тут же уверенно ответил Мирак. – Только сперва мне нужно разобраться с драконами. Военный советник Буревестника оторопел от такой наглости. – И что же может быть хуже этого? – Война всех людей с драконами, например. И моя война – в одиночку против всех драконов. Уж я-то знаю, как сложно, когда все только мешают. Это все уже было. Повисла тишина. Эленвен сосредоточенно хмурилась, стараясь сдержать торжествующую улыбку, Туллий и Ульфрик недоуменно смотрели на наглеца, а Серана и Фрея понимающе улыбались друг другу. Такой поворот событий им необъяснимо нравился. – …Что? – после паузы недоуменно переспросил советник ярла. – Неважно, – мотнул головой бывший драконий жрец. – Важно другое: запомните, меня не волнует, на каких условиях вы сегодня заключите мир. Сейчас мне не до политики, я займусь ею потом. От вас мне нужна только гарантия, что никто не станет мешать мне до победы над Алдуином. Все. Эленвен распахнула глаза, чувствуя, что переговоры близки к завершению. Она рассчитывала на куда более долгие дебаты, хотя и представить не могла, как человек из далекого прошлого отнесется к дрязгам на политической карте настоящего. Женщина вскинула руку. – Позвольте, я внесу предложение… – Помолчите, эмиссар! – вспылил Ульфрик, точно успел забыть, что эльфийка сидит с ними за одним столом. Он был готов даже ударить кулаком по столу, только чтобы заглушить ее голос и размыть в восприятии надменное, фальшиво-понимающее выражение лица. – Вносите. Но сомневаюсь, что за этим столом кто-то к вам прислушается, – отрезал Мирак. Услышав ответ, Эленвен вздохнула и махнула рукой. Необходимость приватного разговора с Драконорожденным для нее утвердилась окончательно. – Раз так, прошу прощения за то, что вмешалась. Вам, безусловно, виднее. – Ну, что скажете, господа? – Мы хотим Маркарт, – упрямо повторил Ульфрик. – Тогда нам нужен Рифтен, – сразу добавил Туллий, поняв, что сейчас самый выгодный момент. – Как вам будет угодно. Надеюсь, этого вам хватит хотя бы на месяц? – устало спросил Мирак. Признаться, в этот момент ему впервые захотелось обратно в Апокриф. Там-то никого не тревожила актуальная политика. Нет, политику он любил – но лишь тогда, когда его слушались беспрекословно. А раньше так и было. Переглянувшись, главы фракций кивнули – не слишком довольные, но мысленно уже занятые перестановками своих войск. Спорить дальше они уже опасались – никому не хотелось еще раз услышать подобный крик и ощутить, как весь храм дрожит, точно сейчас развалится и погребет спорщиков под собой. Тогда Арнгейр положил на стол переговоров бумаги и перья; рядом звякнула о столешницу баночка с чернилами. – Сим Ульфрик Буревестник, предводитель Братьев Бури, и генерал Туллий, глава армии Империи, заключают мирное соглашение… – далее он перечислил немногочисленные пункты, как обычные для всех политических договоров такого рода, так и относящиеся исключительно к нынешнему решению. Выслушав Седобородого, мужчины согласились с ним и поставили свои подписи под документом. Дождавшись, когда чернила просохнут, Арнгейр свернул договор и поместил его в шкатулку. Замок звонко защелкнулся. – Мне жаль, Ульфрик, что ты не смог остаться здесь, – сказал старец, удивительно ясными глазами глядя на ярла Виндхельма. Тот в ответ развел руками. – Так уж вышло, Арнгейр. Простите, но стране я теперь нужнее. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Ульфрик и Туллий со своими сопровождающими покинули монастырь первыми. Арнгейр вышел из зала следом за ними, чтобы спрятать шкатулку с договорами. Эленвен выглянула в коридор и, подозвав своих охранников, отправила их следом за Клинками, которые, о чем-то перемолвившись с Мираком, весьма подавленные ушли прочь. Это был хороший шанс для первого эмиссара закончить дело Талмора, начатое давным-давно. На территории, посвященной миру и только миру, убивать запрещено и невозможно, а вот где-то внизу, у подножия горы, в темных еловых лесах – совсем другое дело. Жаль только, у первого эмиссара еще оставались некоторые дела здесь. – Ох, – вздохнула Фрея и провела ладонью по лицу, ероша короткие полупрозрачные волоски надо лбом. В зале они остались вчетвером. – Кажется, будто уже целый день прошел. Только на самом деле день еще впереди. – Сейчас чуть больше полудня, – согласилась Серана. – Может, отдохнешь немного, раз так устала? «Да, уходите», – мысленно возликовала эльфийка. Она дернула за браслет из мелких бусин, обхватывавший ее запястье. Шнурок лопнул, и бусины с гулким каменным стуком раскатились по полу. Изящно присев на колено, Эленвен стала собирать их, боковым зрением наблюдая за людьми. – Да, ступай, – кивнул Мирак, наблюдая за эмиссаром. – Надеюсь, не заблудитесь. Я еще кое-что посмотрю. – Я тебя провожу, – сказала Серана, беря шаманку под руку. Та смирно позволила вести себя прочь из зала переговоров. Мирак, проводив их взглядом, стал наблюдать за тем, как посол собирает бусины. Одна из них подкатилась к его ноге, и в эту минуту Эленвен выпрямилась. Мирак наклонился за бусиной, не задумываясь, и тогда женщина осторожно извлекла из ножен кинжал, ловко пересыпав бусины в ножны. – Могу я минутку с вами поговорить, Довакин? За столом переговоров нам так и не удалось это сделать… Ох, эти варвары, – вздохнула эльфийка почти естественно. Ее пальцы прочно сжались на рукояти лунного клинка. – Хотелось бы, чтобы они вели себя немного более сдержанно. – Да? Что вам нужно, эмиссар? Голос его раздался почему-то у нее из-за спины, и Эленвен так и не успела сообразить, что происходит. Камень под ее ногами дрогнул, как тогда, от его крика, и маг впереди нее развеялся дымкой, точно его там никогда и не было. Эльфийка скользнула боковым взглядом по сторонам, дивясь такой моментальной телепортации – если это вообще была она, – и не успела среагировать, когда ее сильно ударили по запястью. Кинжал вылетел из руки, но ожидаемого звона не прозвучало – он так и не достиг пола. А в следующую секунду щекочущий острый холод уже касался ее горла. – Сюрприз, госпожа посол. А вы уж очень нетерпеливы, – и даже в полушепоте Мирака звучала звонкая ярость. Второй рукой он надежно обхватил ее плечи, прижав руки к телу. Со стороны это выглядело как объятия… но стоит эльфийке немного дернуться – и по горлу побежит кровавый ручей. Сожалеть о ней этот человек точно не будет. Она кожей ощущала исходящую от него неприязнь, даже ненависть. Не лично к ней – ко всем эльфам. – Вы меня неправильно поняли… – прохрипела Эленвен, пытаясь выровнять голос. Вот несчастье: он не поддавался. Она попыталась откашляться – и лезвие кинжала, собственноручно наточенное ею до остроты клинков лучших убийц Тамриэля, угрожающе царапнуло кожу, прижавшуюся к нему чуть ближе, чем прежде. Ей пришлось опять замереть, и даже дыхание в таком состоянии выходило неполным. Голова начала кружиться. – Я достаточно знавал эльфов в свое время, чтобы сразу понять, что в четвертой эре они все так же не любят людей. Сомневаюсь, что вы намеревались помочь мне побриться. «Значит, я права, – мелькнуло в голове Эленвен. – Он не отсюда». Осознание, правда, не принесло большого облегчения. Если это действительно тот самый Мирак, то пощады для эльфов с его стороны ждать не придется. Особенно, когда она вот так попалась. Действительно, иного прочтения ее действий быть не могло. Точно читая ее мысли, Мирак продолжил: – После гибели Снежного Принца мы одерживали победу за победой над разрозненными отрядами эльфов. Многих приносили в жертву богам, принесшим нам череду везения. Сначала – глав отрядов, затем – их заместителей… Эленвен закрыла глаза. Как сквозь туман до нее донеслось сказанное с сожалением: – …но послы всегда были неприкосновенны. Я знаю, что вы хотели поговорить со мной. Я дал вам эту возможность минуту назад, и теперь великодушно, помните об этом, даю ее снова. Вы – посол? – Да. Конечно. – У вас найдется, что передать мне? От вас? Эльфов? Эленвен почувствовала, как помимо воли ее губ касается улыбка. Она ответила ему, осторожно выбирая слова: – Я знаю, кто вы и откуда, господин драконий жрец. Я хотела бы от имени своего народа предложить вам… взаимовыгодный союз, но в данном положении вы непременно склоните меня к намного более удобным для вас условиям. Так что… прошу вас перенести нашу беседу на более удобное время. Вы очень устали и потому сейчас любые предложения... воспринимаете в штыки. – Верно. Я устал, – согласился Мирак, но кинжал все еще не убирал, хотя его руки начали затекать, да и к тому же подрагивали от напряжения. Но, конечно, говоря об усталости, Эленвен имела в виду нечто большее. – Тогда давайте отдохнем, господин Мирак. Порознь, разумеется. Мне давно пора возвращаться в посольство. Маг хмыкнул, услышав такое обращение. – Хм. Мне нравится. Повторите-ка это еще раз, и я вас отпущу. – «Господин Мирак»? – Именно. – Мирак наконец-то расслабил руки и выпустил пленницу. Та, тотчас же отойдя на несколько шагов, дотронулась до горла. Тонкие пальцы нащупали на коже тонкий неглубокий порез. – Кинжал, – она протянула руку ему навстречу. Маг усмехнулся и покачал головой, пряча руку с клинком за спину. – Я оставлю его себе на память. Верну при следующей встрече, если вы не против. Вы же ее хотели? Его тон не оставлял выбора, несмотря на подобранные учтивые слова. Гордо вскинув подбородок, Эленвен молча прошагала мимо него, даже не оглянувшись. Сегодня ее гордость была непростительно задета – а это просто так не прощается. Ничего. Она отомстит… потом. Проводив ее взглядом, Мирак выдохнул и присел на одну из скамей. Он коснулся подушечкой пальца острия кинжала, чуть надавил и с резким шипением отдернул руку. Всмотрелся в палец, ожидая увидеть кровь, и вздрогнул, вдруг услышав знакомый голос: – Надо же. Ты так просто ее отпустил? Мирак обернулся. Густая тень около входа открыла оранжевые глаза и взмахом кисти развеяла иллюзию. Темный туман клочками осыпался с платья, с бледной кожи и быстро истаял. Серана стояла, скрестив ноги и опершись плечом о стену, руки сложила на груди. Выглядело так, точно она находилась здесь уже давно. И, к вящему неудовольствию Мирака, он ни разу за все время знакомства с вампиршей не мог уловить ее приближения. Она передвигалась абсолютно бесшумно. Выдать ее могла только магия, но и ее Серана творила очень умело и осторожно. – Я легко мог убить ее. Правда, это могло бы нам помешать. Но спускать угрозы я не намерен. – Она отомстит. Нажалуется своему начальству и отомстит, – ответила Серана. – Я бы отомстила. Мирак хохотнул. Кажется, у него уже был план на этот случай, который он и озвучил: – Когда Алдуин погибнет от моей руки, все драконы подчинятся мне. Десятки драконов. Понимаешь, что это значит? – Вот сейчас я тебя узнаю, – хмыкнула вампирша в ответ. – Жаль, Фрея этого не слышит. Она бы расстроилась. – А ты-то что тут делаешь? – поморщился маг. – Еще и подкрадываешься. – Шумно подходить я не умею – это непрофессионально, – пожала плечами вампирша и беззаботно стала изучать свои ногти. Красноречивый взгляд напротив не слишком ее пугал. Мирак не нашелся, что ответить. Впрочем, вскоре в зал заглянул Арнгейр. – Ты еще здесь, Довакин! Как надолго? – осведомился он. – Отдохнем немного – и в путь. Скоро все закончится, – ответил Мирак. Последняя фраза удивила даже его самого. Неужели развязка на самом деле близка? Но это случится, конечно, лишь в том случае, если плененный дракон расскажет им правду. Для этого придется его убедить, что Мирак сильнее Алдуина. Конечно, бывший жрец драконов уже однажды победил в битве, но еще прежде драконы победили его. Тогда, в храме, в Первой эре. Поэтому сейчас у него на счету не победа, а всего лишь ничья. Но он стал намного сильнее, а вот Алдуин ослаб. Кто станет с этим спорить? Арнгейр кивнул, соглашаясь. – Скоро все закончится. Надеюсь, что у тебя все получится. Мы будем молиться Кин за тебя. И вот еще что – вы можете отобедать с нами перед уходом, если хотите. Из Айварстеда сегодня вновь прибыли припасы, а спуск с горы Кин так же долог, как и подъем. – Да, спасибо. Пожалуй, мы так и сделаем. На этом Седобородый удалился, и Мирак снова взглянул на Серану. Та смотрела на него, чуть склонив голову, точно подумывала, чем бы еще его задеть. Теперь-то у них есть, о чем – о ком – спорить между собой. – Где Фрея? Отведи меня к ней, – потребовал он. Серана закатила глаза и улыбнулась, не меняя позы. – Приказываешь мне, великий маг? Ну-ну. И уже не боишься меня? – Не боюсь, – фыркнул он в ответ, понимая, на что она намекает. Серана склонила голову и внимательно всмотрелась в него: окинула взглядом не только лицо, но и руки, весь корпус, ища то, что не поддается его самообладанию и выдаст эмоции. Нет. Не нашла. – Да. И вправду не боишься. А без меня все равно ее не найдешь. – Найду. Поспорим? – На что? – оживилась вампирша. У нее было все, о чем можно мечтать. Ну… почти все. Мирак раздраженно махнул рукой. – Ни на что. Сам найду. Он вышел в коридор и, оглядевшись, шепнул: «Лас Йа Нир». Глаза его полыхнули голубым сиянием, на миг разогнав полумрак и испугав Серану, а затем маг глубоко вдохнул, затаил дыхание – и смог заглянуть в каждый уголок монастыря прямо через стены. Заклинание школы Изменения с похожим эффектом, требующее постоянной концентрации, он не любил: спустя минуту или меньше в ушах начинал звучать усиливающийся звон, а от непрерывного биения собственного сердца в висках начинало тошнить. Голос же в одно мгновение распространял невидимые волны, точно круги по воде, которые постепенно возвращались к источнику. Оглядевшись, маг различил пять фиолетово-синих пятен ауры и направился к тому, что располагалось отдельно от остальных. Сияние в его глазах стало постепенно тускнеть и рассеиваться, снова сужаясь до крошечных точек отраженного в зрачках света. Услышав звук открывающейся двери, Фрея села и убрала щекочущую прядку с лица. Потрогав кончиками пальцев облако встрепанных волос, она еле слышно вздохнула и осторожно вытянула длинную ленту из разрушенной прически. Пока Мирак подходил, она обернула ее вокруг запястья несколько раз, завязала узлом под выпирающей костяшкой запястья и только после этого подняла на него взгляд. – Ты в порядке? – спросил он. – Да. Вполне. Немного устала, но все хорошо. – Фрея запустила пальцы в волосы над левым виском, потянула за них и чуть поморщилась. Взглянула Мираку в глаза. – Скажи: а тебе на самом деле безразлично то, что сейчас происходит в Скайриме? Вопрос казался простым, но как отвечать на него? Честно? А поймет ли Фрея? – Сейчас – да, – чуть подумав, выдохнул маг. – Пускай занимаются чем хотят. Я улажу все их проблемы позже. После проблемы Алдуина. – Уладишь? – Да. – У тебя есть свои планы на эту землю, верно? – сообразила шаманка. Тот склонил голову в знак согласия, но уточнил: – Ну, сначала Солстейм… Фрея нахмурилась. Серьезно? Он все за старое? Но разве тут можно хоть что-то исправить? – Я хочу хотя бы восстановить свой храм, – уточнил маг. – Память, знаешь ли. Это отвлечет меня на некоторое время. А что уж потом… знаешь, я буду рад, если ты будешь со мной. Женщина склонила голову, чтобы не смотреть ему в лицо, иначе в только что прозвучавших словах начинало ощущаться двойное дно. Но у нее еще есть время подумать, верно? Возможно, есть и время хоть в чем-то его переубедить? Вдруг прислушается? – Что ж, спасибо, что ответил. Но нам, пожалуй, пора. Алдуин не станет просто сидеть и ждать нас. Фрея потянулась за расческой, чтобы расчесать волосы и собрать их в новый хвост. «Один Акатош знает, – подумал Мирак, – может, как раз меня Алдуин и ждет». Но вслух, однако, он предпочел ничего не отвечать.