...и Солнце встает над руинами

Спросонья ярл Балгруф даже не сообразил сразу, о чем с ним толкуют эти смутно знакомые люди. Впрочем, тот факт, что Айрилет их не просто пропустила, но и разбудила для них ярла, означал как минимум одно: их слова достойны внимания. Но действительно ли достойны настолько, чтобы будить его на час раньше положенного времени? – Гм! Странно. Я думал, вы будете счастливы с утра пораньше услышать о перемирии между войсками Империи и Братьев Бури. Видимо, я ошибся, – Мирак нахмурился и внимательно стал смотреть на свои ногти, изображая обиду. Они прибыли в Вайтран еще прошлым вечером. Поужинав, спать с дороги легли все, даже Серана: она, правда, так и не отыскала себе в этом доме ничего похожего на гроб и уснула, сидя в кресле в лаборатории. Ее это вовсе не тяготило, ведь отдых мертвых ничем не походит на сон живых, помимо сомкнутых век: во сне ледяные вампиры даже не дышат, и их легко можно спутать с теми, кто умер взаправду. Возможно, из преувеличенной насмешки к подобному состоянию нежить когда-то давно и выбрала для себя отдых в гробах. А поутру, едва занялась поздняя северная заря, Мирак поднял всех, на удивление отдохнувших, и сразу после завтрака потащил на прием к ярлу, будучи уверенным в том, что из-за вредности чутко дремлющей Сераны одного его не отпустят. Правда, идею с первой для ярла новостью за день оценила даже Фрея, так что оставалось неизвестным лишь одно: насколько сильно правитель города любит утренний сон. Как оказалось, не в пример меньше, чем добрые вести. – Перемирии? – вскинулся ярл, наконец окончательно проснувшись, и в самом деле сильно повеселел. – Ты добился этого, Довакин? В самом деле? Отличная новость! – Да. На какое-то время. Если вы хотите увидеть договора, то отправьте гонца на Высокий Хротгар. – Хорошо. Я тебе кое-что обещал, верно? Пусть будет так. Ловушка для дракона в моем замке теперь в твоем распоряжении, – махнул Балгруф рукой и щелкнул пальцами, подзывая служанку. – Только прошу тебя об одном: не зови его прямо сейчас. Я хочу успеть хотя бы позавтракать до этого события. Не каждый день в мой замок заманивают дракона. По ступенькам пронеслись глухие удары пяток, и на пороге покоев ярла возник всклокоченный придворный маг. Даже будучи наделенным особыми полномочиями, он не рискнул переступить через порог покоев без разрешения господина и теперь вдохновенно вещал из коридора, путаясь и обращаясь то к одному, то к другому: – Мирак, Мирак! Я вас с нетерпением жду еще со вчерашнего дня! Доброе утро, ярл Балгруф, и да благословят вас боги на мудрое правление сегодня и отныне! Мирак, идемте скорее со мной, мы должны сделать перевод одного текста! – Перевод? Ах, да… – маг взглянул вверх, припоминая, машинально взъерошил волосы на виске, тут же пригладил их снова и кивнул, – я же обещал, верно. Ладно. Идем. Кивнув Балгруфу, Мирак перешагнул порог и стал спускаться по лестнице. Фаренгар пошел рядом. – Ах да, простите. Я вас не отвлек? – неверно истолковав задумчивость Мирака, опомнился он. Тот в ответ качнул головой. Не беда. Подумать о том, правильно ли он выбрал, кого из соратников Алдуина ему призвать в ловушку, время еще есть. К тому же, сомнения, редко посещавшие Мирака в принципе, сейчас буквально терзали его душу, ведь – он в этом уверен – права на ошибку у него нет и не будет. В любом случае, проще согласиться, что обещание он и вправду давал, взяться исполнять его и тем самым обезопасить свой разум хотя бы на время. – Нет, ничего. У нас есть немного времени, пока ярл не будет готов к поимке дракона. Каковы привычки ярла Балгруфа, думаю, вам виднее, так что вам и считать, сколько у нас в распоряжении часов или минут. – Разумеется, вы правы. Хм… К поимке дракона… живого, – мечтательно протянул Фаренгар. – Наконец-то хоть что-то новое для мага в этой дыре. Вы, Довакин с огромными способностями в магии, ваши спутники – тоже хорошие маги и тоже норды, как ни странно, – и вот еще дракон. Неужели я наконец-то смогу хорошенько пополнить свои записи исследований? Как прекрасно! Спустившись по лестнице, Мирак уловил знакомые голоса и невольно огляделся: Фрея и Серана, которых Айрилет настойчиво попросила остаться внизу, в зале, пока Драконорожденный лично сходит с новостями к ярлу, сидели на скамейке в углу и о чем-то болтали. Ничего необычного. Но, проходя мимо, маг уловил отрывок вопроса Сераны, и это его так заинтересовало, что он стал идти немного медленней. Судьба знатно над ним подшутила, подсунув в единственные соратники таких магов, о чьей силе он знал еще меньше, чем эти двое знали о его истинном прошлом. Поэтому он хватался за любые ниточки, способные вытянуть из его спутниц хоть какие-то сведения. Невозможно остановиться, однажды уже встав на путь исследований и постижения неизведанного – это завлекает и поглощает пуще любого, даже самого сильного наркотика. – …смогла бы приручить дракона? – спросила Серана. Мельком она взглянула на Мирака, но он сейчас ее не интересовал. Однако ответа на вопрос они дожидались оба. – Дракона? – удивленно переспросила Фрея. – Не знаю… Едва ли. У них огромная сила воли, к тому же они смертельно упрямы и никому не подчиняются. Так сказано в старых легендах. Говорить с драконом лично мне пока не доводилось, если не считать того, как его там… Партурнакса… ну ты понимаешь. А почему ты спрашиваешь? – Интересно стало: смогли бы мы обойтись при случае без Довакина или нет? Как считаешь? Фрея удивленно вскинула брови и задумалась. Ее взгляд скользнул по проходящему мимо Мираку. Жрец драконов готов был поспорить на свой волшебный дар, что она подумала о своем обучении под его началом, и этим он выиграл бы любую встречную ставку – потому что оказался прав. Шаманка опустила взгляд на свои руки, озарившиеся слабым синеватым свечением. Выглядело так, точно она обмакнула пальцы в лунный свет. Сжав и разжав пальцы, Фрея медленно выдохнула, и свечение исчезло. Стало ясно без слов: она уж точно не считает, что они бы справились без Мирака. Вражда с ним теперь казалась далекой-далекой, точно и вовсе была лишь кошмарным сном. – Поговоришь еще с драконом, если хочешь, не беспокойся. Сегодня же, – хмыкнул маг, в том же темпе шагов минуя спутниц. – Честно сказать, то еще удовольствие. – Почему? – рефлекторно вырвалось у шаманки в ответ. Она заинтересованно вскинула голову. Мирак притормозил и с улыбкой обернулся: – Орут громко. Но не только. На этом он смолк, поманил за собой с интересом прислушавшегося придворного мага, и они оба направились в рабочий кабинет Фаренгара, отделенный от главного зала неполной перегородкой с аркой. Фрея надулась и уперлась ладонями в край стола, хотя ей давно пора было уже привыкнуть к такому его поведению. Несмотря ни на что, подобная демонстрация превосходства во всем, даже в мелочах, ее раздражала. Женщины ее племени – ровня мужчинам. Никак иначе. – Хоть бы раз сказал нормально. – Древние, они все такие. Страшные зануды. Чем больше знают, тем меньше рассказывают. Не обращай внимания, привыкнешь, – посоветовала Серана. – Что? А ты разве не… – Фрея замялась, не зная, как выразиться. – Не совсем. Я проспала ту пару тысяч лет, которую Мирак и моя мама потратили на поиски знаний, так что считай, что мне около трех веков. Может, чуть больше или меньше. Рядом с ними я еще совсем юна. – Сущий ребенок, – усмехнулась шаманка скаалов. – Можно и так сказать. А тебе всего… – Двадцать три, – немного неловко пожала плечами Фрея. – Чувствую себя на вашем фоне песчинкой. Или даже младенцем. – Люблю маленьких детей, – тут же хитро сощурилась вампирша. – Они такие невинные. Чистые. – Любишь? – поморщилась шаманка в ответ, приподняв бровь. – Надеюсь, это не то, о чем я думаю? – Я не настолько чудовище, если ты об этом. Детей мы подкидываем назад на пороги, примотав к их простыням тяжелые кошельки с золотом, чтобы ветром не сдуло… Ладно, ладно. Я ведь почти серьезно. Наша семья охотится только на взрослых людей и меров. Маленьких детей мы по возможности возвращаем назад в поселения, если приходится. Нам неудобно о них заботиться, питаться ими – тоже… Эй, подожди! Поставь кубок на место! Все, все, умолкаю! – рассмеялась Серана и опустила руки, глядя на то, как румяная от злости Фрея вздыхает и ставит полный эля кубок обратно на стол. – Извини. Просто захотелось немного подурачиться. – Я не вижу в этом ничего смешного. Уж прости. – Понимаю. Тогда не будем об этом. А как тебе нравится Скайрим? Сильно он отличается от твоего родного Солстейма? Успокаиваясь, Фрея повела глазами, чтобы собраться с мыслями. Слова, как назло, пришлось подбирать очень осторожно: эмоции в душе казались слишком тонкими, чтобы описать их как-то в общем. Могли подойти лишь особенные слова. – Сложно сказать. Он… такой большой и снежный. Тут очень много снега. На юге Солстейма полно пепла из Красной горы, а тут его нет. Зато здесь есть огромные города из камня. Наверное, Скайрим мне нравится, но я бы не отказалась вернуться домой, где все родное с самого рождения. Я, похоже, не создана для долгих путешествий. – Скучаешь? – Да. Пожалуй, да. А ты скучаешь по Атморе? Ты ведь там родилась. Серана отвела полыхающий взгляд и пожала плечами. Видно, она тоже не знала, как ответить. – Не знаю. Это ведь было так давно. Теперь Атмора – это просто огромный кусок льда, торчащий из северного моря. Потому мы оттуда и сбежали. Все замерзло. Сначала ушли люди, а вслед за ними отправились и мы. К сожалению, Скайрим на тот момент был занят эльфами… но Соратники Исграмора с этим разобрались. В итоге место нашлось и для нас. Не то, чтобы между людской и эльфийской кровью есть принципиальные различия… Ах да, я снова за свое. Извини. Так что… ну, вот я чувствую примерно так. Скосив глаза в сторону арки, Серана понизила голос: – А ведь я кое-что пропустила, когда уходила навестить мать, верно? Давай-ка поговорим о Мираке. – О… Мираке? Но зачем? – удивилась и слегка смутилась Фрея. Взгляд ее мелькнул из стороны в сторону, неумолимо притягиваясь и одновременно не в силах надолго задержаться на Серане. Та же это заметила и в ответ заулыбалась, намеренно медля с ответом. Эмоции у живых людей вроде смущения или негодования куда ярче и естественней, чем у неживых созданий, и поэтому вызывать их нарочно казалось ей довольно забавным. Из немногих знакомых вампирше смертных только Фрея до сих пор легко поддавалась на провокации, вот ей и приходилось невольно развлекать подругу. – Может быть, тебе нужен совет? Обольщение – это часть моей природы. Я была знакома со многими мужчинами, и я кое-что о них знаю. Могу поделиться опытом, – подмигнула Серана, с удовольствием наблюдая, как шаманка розовеет. К некоторой досаде вампирши, маг тут же спас свою женщину от возможного допроса: – Я вообще-то здесь и все слышу! – раздалось из-за перегородки немного громче, чем звучало до того невнятное бормотание советующихся магов. – Идите-ка сюда, болтуньи. Мне так будет спокойнее. Женщины, обменявшись взглядами, встали и заглянули в кабинет Фаренгара, решив не спорить – да и зачем? Они ожидали увидеть там что угодно, и, пожалуй, у неискушенной традиционной магией Фреи фантазия на этот счет была куда богаче, но действительность оказалась намного более скромной. Двое магов стояли у стола, перепачканные чернилами по локти, а перед ними рассыпались кучи чистых и исписанных бумаг. Кое-что валялось под столом. Широкий пергамент, испещренный царапинами драконьих рун, был окутан по краям потрескивающей магией, только ею удерживаемый над столом в развернутом положении. Кто наложил эти чары, сказать было сложно. Как-никак, на должность придворного мага принимают тоже не за красивые глаза. Когда они подошли, Мирак строго взглянул на Серану. – Зачем ты ее дразнишь? – Я на самом деле готова ей помочь, – голосом, звенящим от ответственности, с усмешкой возразила Серана, сложив руки на груди. – Люблю, когда люди вокруг меня счастливы. Закатив глаза, Мирак махнул на нее рукой и снова сосредоточился на переводе, а Фрея осторожно, тихо подошла к нему ближе. Она всматривалась в ровный красивый почерк древнего мага, пока прикосновение к руке не заставило ее опустить взгляд. Мирак коснулся ее ладони, легко обхватил ее пальцами, продолжая что-то объяснять Фаренгару. Фрея с улыбкой прикрыла глаза и не стала освобождаться – напротив, скрепила прикосновение, согнув свои пальцы. Взглянув на Мирака в эту минуту, она заметила, что он улыбнулся. Несмотря на это, свободной рукой он то хватал писчее перо и снова начинал строчить на разрозненных листах, убедительным тоном объясняя ту или иную фразу упрямому знатоку драконьего языка, то бросал перо на стол, чтоб ткнуть пальцем в переводимый текст. Шаманка стояла рядом, слушая, и даже кое-что запоминала – так ей казалось. В любом случае, ей нравилось слушать голос Мирака и одновременно чувствовать его, еле заметной дрожью отдающегося в сомкнутых пальцах. Это… зачаровывало. В конце концов, прошлое остается в прошлом. Когда-нибудь придется все отпустить и смотреть лишь вперед. Когда-нибудь… возможно, совсем скоро… они вернутся на Солстейм. Вместе. Однако прикосновение все равно пришлось разомкнуть. Один из нужных листков упорхнул под стол от энергичного взмаха мантии Фаренгара, и Мирак, быстро взглянув на Фрею, осторожно освободил руку и сел на корточки, чтобы поднять бумагу. Скользнув по ней взглядом сверху донизу, он прерывисто вздохнул: черная клякса под нижним словом напомнила ему спутанные щупальца. Даже не успев подумать о том, что он делает, Мирак коротко выдохнул слова заклинания пламени, и рыжий огонь, вспыхнувший на кончиках его пальцев, моментально сжег бумагу. В следующий миг его руку осыпал черно-серый, как кожа данмера, пепел. Фрея вздрогнула, не успев среагировать вовремя, когда пламя только занялось, и быстро взглянула на Мирака. – Что случилось? – Все в порядке. Не обращай внимания, – ответил он и вернулся к работе. Снова заскрипели перья, зазвенели чернильницы. Неприятное происшествие было забыто. Пожав плечами, Фрея осторожно обошла стол, стараясь ничего не задеть, и села на стул рядом с книжными стеллажами, чтобы спокойно наблюдать за работой магов. Перевод продвигался не слишком быстро, но уверенно шел к концу. Мирак находился в своей стихии. Он даже не заметил, как частично перешел на драконий – и при этом Фаренгар, знавший без словаря не больше сотни слов, отлично его понимал. – Кстати, как там с вашими…исследованиями, связанными с даэдра? Нашли что-нибудь? – спустя время полюбопытствовал как бы между прочим придворный маг. – Нет на это времени, – коротко возразил Драконорожденный, не поднимая головы. – А есть хоть какие-то результаты? – настаивал Фаренгар. Жажда знаний, общая для подавляющего большинства магов Нирна, захватила его, но попытка выяснить что-то новое тут же была пресечена: – Мы, похоже, закончили. Я обещал вам что-нибудь еще? – Нет… Больше ничего. Благодарю за помощь. Ах, как прекрасно, – собрав со стола несколько листов с частями текста, маг посмотрел сквозь них на свет и мечтательно улыбнулся, – как прекрасно. У меня одного это заняло бы несколько недель, а то и месяцев. Как замечательно, что вы так хорошо помните эту часть своего прошлого, Мирак. Я сочту ваше участие за честь. – Я помню многое. Рад помочь, – ответил он, после чего перепроверил последнее слово, опустил замызганное перо на подставку и, окинув беглым взглядом результат работы, без сожаления зашагал к выходу. Спутницы Драконорожденного поспешили следом за ним. Ярл как раз заканчивал собираться. Балгруф определенно хотел присутствовать при поимке дракона лично и поэтому, не будучи дураком, облачился в боевые доспехи, а поверх нордской закаленной стали набросил длинную накидку с глубоким капюшоном. В толстую шерстяную ткань умелый маг некогда вплел нити магии, еле заметно искрящиеся на свету. Плащ был призван, судя по всему, оберегать от огня. Мирак не стал огорчать ярла известием о том, что драконы атакуют не только огнем, и просто кивнул ему. – Я готов. Вы? – Я только что отправил своих ребят проверить механизм ловушки и освободить галерею от хлама. Мы взойдем туда, как только мне пришлют весть о том, что все готово. Им на это нужно некоторое время, так что присядьте пока здесь. Фаренгар, пойди в галерею и натяни на все деревянное защиту от огня, а ты, Довакин, прошу, расскажи мне немного о своей встрече с военными на Хротгаре. – Да, мой ярл, – поклонился придворный маг и поспешил наверх – выполнять приказание. Мирак же, поразмыслив, решил, что в этом нет ни чего-то плохого, ни какой-либо тайны, и начал рассказывать о переговорах, впрочем, слегка приукрасив подробности там, где было возможно. Разумеется, упоминать об инциденте с эльфийским эмиссаром он не стал. Ярл слушал его и кивал, похоже, немного жалея, что не присутствовал там лично. На это стоило взглянуть. Когда Мирак закончил, ярл сдержанно хохотнул и сощурился. Рассказ ему приглянулся. – Ты все правильно сделал, Довакин, если судить по совести. Жаль, меня там не было. Не думаю, что такое еще когда-нибудь повторится. По лестнице затопали, чеканя шаг, и в зал вошел солдат. Подойдя к ярлу, он вытянулся по струнке и отрапортовал: – Мой ярл, мы закончили! – Отлично, сынок. Можешь идти, – Балгруф грузно встал и оправил полы плаща. Кивнул Мираку, приглашая следовать за собой: – Давайте покончим с этим. Все вместе они поднялись на галерею, продуваемую всеми ветрами Скайрима. Мирак деловито огляделся, посмотрел на ловушку, покачивающуюся на цепях под грозно нависающим каменным потолком, что-то пробормотал себе под нос и подошел к парапету, чтобы заглянуть вниз. Тут-то его и нагнала Фрея, целеустремленно шедшая следом за ним, даже когда все прочие уже остались позади: ярл поднялся на балкончик на втором ярусе галереи, Серана осталась в тени каменных стен, Фаренгар по-прежнему смиренно ожидал в углу, у входа. Шаманка спросила: – Ты ведь уже решил, кого позвать? Маг обернулся, позволив ветру всколыхнуть его широкую мантию, стянутую ремнем на поясе, и ответил, тем самым сразу отсекая все свои ненужные сомнения: – Да. – А как ты его позовешь? – Как ты наверняка уже заметила, все имена драконов состоят из трех частей. Каждое имя – это Крик. Любой, кто владеет силой Голоса, может призвать дракона. Звук его имени – это вызов дракону, так что сама понимаешь: так рисковали делать очень нечасто, – объяснил Мирак. Фрея взглянула на него и со вздохом ответила: – Хорошо. Раз так, тогда будь осторожен. – Мы уже готовы, Довакин! – крикнул солдат, стоящий рядом с цепью ловушки. Мирак кивнул. – Тогда ждите и следите за небом! Догадавшись, что сейчас будет, Фрея тут же отбежала в сторону и заткнула уши изо всех сил, даже зажмурилась, но все равно услышала громогласный Крик, разнесшийся наверняка не только над Вайтраном, но даже над всей равниной: – Одавинг! Вскоре звук Голоса затих, рассеявшись в воздухе, и некоторое время ничего больше не происходило. Стражники, определенно полагавшие, что вызванный дракон тотчас же материализуется прямо из воздуха, постепенно смелели и все сосредоточенней всматривались вдаль, высовываясь из укрытий. Мирак бродил по галерее взад-вперед вдоль парапета, вслушиваясь в шум ветра. Хлопанье крыльев, которое вот-вот должно было взрезать его мерное гудение, невозможно ни с чем спутать – и все-таки пока что его не было слышно. – Да где он? – вглядываясь в горизонт, воскликнул с недоверием один из солдат, и тут ему ответил долгожданный далекий рев. Через пару секунд – снова, и он стал гораздо ближе. Услышав этот звук повторно, Мирак внезапно покачнулся и поморгал. Ему показалось, что он вспомнил кое-что… чужое. Точно такое же приближение дракона, а под щекой холодно, и руки стянуты… веревками? Нет. Это не его. Это чужая память. От нее нужно избавиться – до самого конца. Резко вздохнув, Мирак решительно выгреб из разума все лишнее и выпрямился. И – едва не опоздал. Хлопая крыльями и вздымая вихри пыли, Одавинг уже навис над галереей, разглядывая наглеца, осмелившегося призвать дракона. – Мираак! Все-таки ты. Что ж, Алдуин не смог – смогу я! Йол Тор Шуль! – Джор За Фруль! – в ту же секунду крикнул Мирак и вскинул руки, наколдовывая магический барьер. Огонь разбился об него и рассыпался по полу быстро исчезающими угольками, а дракон, охваченный синим огнем, бессильно рухнул на камни и гневно зарычал. – Довакиин! Проклятье! – Давай, дотянись! – насмехался бывший жрец драконов, шаг за шагом отступая вглубь. Одавинг полз за ним, сдавленными, хриплыми огрызками выплевывая по одному, по два ослабленных Слова Силы, но ни одна из его атак не могла пробить оберег. И это злило его; нет, это приводило в ярость. Ярл Балгруф, до рези в глазах всматривающийся в странную дуэль внизу, медленно поднял руку. Когда Одавинг пересек невидимую границу, он резко опустил ее и громко, до звона в ушах крикнул: – Давай! Стражник дернул за кольцо, и заскрежетали давно не смазанные цепи. Ярмо рухнуло точно на шею Одавингу, причинив ему боль и лишив возможности двигаться. По галерее прокатился облегченный вздох, вырвавшийся из многих уст одновременно. А Одавинг рассвирепел по-настоящему: он яростно забил хвостом и крыльями, поднимая ветер и пытаясь освободиться, но не мог даже ползти. Пульсировала ушибленная шея, по разбитым чешуйкам катилась темная кровь. Звенело в голове. В конце концов дракон понял, что вырываться бессмысленно, и, смирившись, взглянул на ненавистного предателя, пленившего его. Мирак не стал скрывать торжествующей улыбки. Одавинг понурил гордую голову и прошипел, растягивая двойные гласные так, что слова с ними стали походить на жуткое пение: – Я не верил до последнего, но теперь верю. Алдуин оказался слишком слаб и не смог стереть тебя с лица земли. Возможно, ты и в самом деле избранный, довакиин. Ты меня перехитрил, Мираак. Маг вскинул бровь и даже качнул головой, с насмешливым недоверием внимая словам дракона. – Перехитрил, обманул, предал – неважно! Важна лишь власть. Важны лишь сила и превосходство. Так ведь живут драконы? Ты знаешь, что я прав! И я победил тебя. – Да, ты прав, – неохотно признал Одавинг. – Сдаюсь на твою милость… Ты победил там, где меня не было, но все ожившие дова слышали твой Голос. Теперь я подчинюсь тебе, а не Алдуину. Кивнув на это, Мирак сложил руки на груди. Он прошелся по галерее туда-сюда, раздумывая, что делать дальше. Ответит ли ему Одавинг? Насколько он знал драконов – он не ответил бы прежде… но теперь Одавинг поклялся, что оставляет Алдуина. Значит, он может ответить Мираку правду. – Хорошо. А теперь ты скажешь мне, где прячется Алдуин. – Он в Совнгарде восстанавливает силы, – тут же отозвался плененный Одавинг. – В его храме, Скулдафн, находится портал. Я могу отнести тебя туда. Маг презрительно глянул на дракона. – Я и сам найду туда дорогу. – Да, ты ее знаешь, Мираак, все вы знали дорогу в то место, – легко согласился с ним дракон, – но признай, что у тебя нет на это времени. По воздуху ты настигнешь Алдуина намного скорее. – Что с этого тебе? Одавинг замолчал и поскребся за ярмом, пытаясь опереться на крылья. Не сумел, фыркнул, выдохнув быстро тающий дым, и ответил: – Я хочу заслужить себе жизнь. Ты властен надо мной, пока я заперт здесь, но ты волен отпустить меня или убить… как захочешь. – О чем они говорят? – морщась от тщетного напряжения, спросила у Фаренгара Фрея. Тот невнимательно отмахнулся, жадно вслушиваясь в разговор, и тогда шаманка подошла с тем же вопросом к вампирше. Та, подумав, вполголоса ответила: – Ничего особенно интересного. Про Алдуина и то, где он прячется. Еще Одавинг просит пощады. – А на тамриэлике он понимает? – Пообщаться хочешь? – хмыкнула та. – Да… немного. Остаток разговора они прослушали, лишь заметили, как Мирак, оставив дракона взаперти, уходит от него и направляется к ним. При этом он выглядел… отстраненным. Даже жестким. Это вселило в ее душу неясную тревогу. Но, даже несмотря на эту странность, Фрея решила не медлить: – Я хочу… говорить. С драконом. Можно? Мирак быстро взглянул ей в лицо и пожал плечами. Если он и удивился, то не подал виду. – Пожалуйста. Я подожду тебя внизу. Нам тоже нужно кое-что обсудить. Идем, Серана. Оглянувшись на их спины, Фрея стала осторожно приближаться к дракону, уже не будучи уверенной, что это хорошая идея. С каждым шагом ей становилось все хуже, внутри все отчетливей холодело, но – она убеждала себя – ей нужно непременно сделать это. Спросить его. Задать вопрос и получить ответ. А потом, возможно, еще один, и еще… Однако пытливый маг ярла, все еще торчавший здесь, опередил ее – и, пожалуй, что именно по вине смятения она не разозлилась на него. Фрея вообще редко злилась, хотя в обществе не слишком отягощенных моралью людей – если возможно так назвать обоих ее соратников – это стало случаться чаще. Менялись все они. – Одавинг, вас ведь так зовут? Простите, могу я с вами немного поговорить? – едва ли не подпрыгивая на месте от волнения, выпалил Фаренгар. Дракон, только что прямо здесь безмятежно болтавший с Драконорожденным, впечатлил его намного сильнее, чем происхождение этого Драконорожденного. Все же люди везде люди, а вот живой дракон… – Зачем мне с тобой говорить? Ты не нашего племени, джор. Пускай довакиин с тобой говорит, – фыркнул красный дракон по-человечески. О людях, да и не только о них, он имел весьма презрительное мнение и исключение готов был сделать разве только для тех, кто сильнее его. Пока он знал только одного такого – Мирака, – хотя вон та смертная… что-то в ней знакомое. – А как насчет меня? – спросила Фрея, наконец подойдя. Скрыть дрожь в голосе ей удалось с трудом. – А в тебе есть что-то любопытное, хоть и в смертном теле… Но я от вас устал, – Одавинг сомкнул кожистые тяжелые веки, закрывая глаза, и фыркнул, окатив удивленного Фаренгара холодным воздухом. – Уходите прочь. – Во мне? Что во мне? – настояла на ответе шаманка, чувствуя, как ее колени дрожат. Охрипший и скованный ловушкой дракон не смог бы навредить ей… но страх оставался внутри, пока у Фреи сохранялись хоть какие-то сомнения на этот счет. Подумав, Одавинг неохотно приоткрыл один глаз и еще раз оглядел ее. Жуткий узкий зрачок мелькнул сверху вниз и снова скрылся под веком. Лениво, точно сомневаясь, дракон ей ответил – так, как будто оказывал величайшую милость: – Ты не довакиин, но тоже умеешь приказывать. И воля твоя сильнее, чем тебе кажется. Кто-то из наших слабейших, быть может, и подчинился бы тебе. Таких мы и выбирали к себе на службу. А теперь уходите – и оставьте меня в покое. – О чем это он? – обиженный пренебрежением ящера, спросил Фаренгар у Фреи, когда они, решив и в самом деле не гневить дракона, стали спускаться вниз, где женщину уже ждал Мирак. – Не знаю, – но это было ложью. На самом деле она знала. Или предполагала, что знает. Наверняка это связано с тем вопросом Сераны. В самом деле: а под силу ли ей покорить дракона так, как скаальский шаман призывает себе на помощь птиц и зверей? Миновав мага, она легко сбежала вниз по лестнице, но остановилась всего в шаге от нижней ступеньки, глядя на Мирака. На его лице вновь отражались отстраненность и холодность. Нет, он и раньше не отличался особым дружелюбием, но его взгляд… он смотрел на Фрею так, точно они незнакомы. – Вот и ты здесь… хорошо, – вздохнул Мирак. Его взгляд потеплел – едва-едва и всего на секунду. – Теперь можно сказать вам обеим. Я лечу в храм Алдуина один. Вы останетесь здесь. Фрея застыла. Серана тоже. Они смотрели на мага, пытаясь понять по его лицу, не шутит ли он. Нет. Определенно нет. И их напряженные взгляды его, похоже, тоже не смущали. – Что? Нет! – опомнившись, замотала головой побледневшая шаманка, не веря, что ей это не померещилось. – Одного я тебя не отпущу, и не надейся! Ты забыл, о чем мы говорили на Солстейме? – Да, мне тоже интересно побывать там, – добавила Серана, мрачнея на глазах. – Помнишь, я из ваших верующих… бывших. А Скулдафн – это самая настоящая святыня. – Соврать вам, что всех троих Одавинг не выдержит, я не смогу. Как жаль, – пробормотал маг. Он уже не был так уверен, что сможет их убедить. Немного раньше не стал бы и убеждать… но это осталось в прошлой жизни. Когда слишком давно не чувствовал себя живым, совершенно не хочется вновь притворяться мертвым и ничего не чувствующим – даже ради некого высшего блага. Фрея с силой провела руками по лицу и, шагнув назад, оперлась руками о края проема, ведущего на лестницу. Теперь, осознанно или нет, она загородила путь к Одавингу своим телом, и пройти мимо нее не представлялось возможным. – Но зачем ты это делаешь? Почему ты бросаешь нас? – Можешь считать, что я не хочу делиться триумфом. Что я хочу занять место Алдуина. Что я на самом деле не прочь править миром. Выбирай, что тебе больше нравится. А теперь… – Мирак… послушай. Мы слишком долго шли сюда вместе, чтобы сейчас просто попрощаться. Или... ты этого и хотел? Просто… снова предать, когда мы больше не будем нужны? Мирак зажмурился и стиснул пальцами виски. Слышать это было намного тяжелее, чем он думал прежде. И удивительно: он действительно почувствовал себя виноватым. Отвратительно. Как это прекратить? – Ладно! Ты хочешь правду – да будет так. Я скажу. Когда в прошлый раз Алдуина сразили на горе Кин, где сейчас прозябает Партурнакс, двое из троих героев погибли от его клыков. Я уже и без того перед смертью потерял в прошлом все, что мог потерять, так что хватит с меня. Ты остаешься, а Серана будет тебя защищать. Вернусь… когда справлюсь. Если еще буду здесь нужен. Вдруг стало очень тихо. Когда он взглянул Фрее в лицо вновь, она стояла, касаясь плечом стены, и кусая губы. Ее глаза покраснели и странно поблескивали, но слез не было. Мыслей не осталось тоже. Кроме одной. Внезапно шаманка шагнула к магу и заключила его в объятия – такие сильные, что из его легких вышел весь воздух. Подрагивающим, но по-прежнему повинующимся голосом она сказала: – Какой-то имперский правитель однажды сказал: «Разделяй и властвуй». Это записали в одну из хроник… а я почему-то запомнила, когда ее листала… Теперь я это понимаю. Алдуин нас не разделит, и мы победим его – вместе. Мне не нужна защита. Это тебе нужна… пригодится моя… наша помощь. Один ты отсюда не уйдешь. Вот. Я… все тебе сказала. – И не улетишь, – уточнила вампирша, скрещивая руки на груди. Сейчас она была даже рада их объятиям. – Только вместе с нами. Две молодые женщины долго смотрели на него – сильнейшего из им известных магов Скайрима, покорителя драконов, Драконорожденного, обретшего вторую жизнь их силами и по их воле – и искренне верили, что их упрямство и настойчивость окажутся сильнее его. – Ах… хорошо. Ладно, – с усилием все же покорился Мирак их упрямству, отводя взгляд от лица Фреи, настолько близкого, что внутри у мага проснулось что-то непонятное и давно позабытое. – Я возьму вас с собой. К тому же, не я ли обманул смерть и лорда даэдра? Со мной обычные правила не работают. – Вот! Другое дело, – одобрила Серана. – Ты мог бы сбежать и один. Прямо сейчас. Разве нет? – вдруг спросила Фрея, нерешительно отпуская его. Она тоже лишь сейчас осознала, как близко была от Мирака. И… как могла бы рискнуть остановить его, если бы оказалось так, что слова не могут помочь. – Ты можешь телепортировать в храм. Ты ведь там уже бывал. Надо же, она и это помнит, удивился он. – Да, бывал, но слишком давно. А храм наверняка уже сотни лет лежит в руинах. Мне не очень-то хочется впечататься в стену, рассчитывая, что я окажусь в одном из залов. И… – тут он замолчал. – Что «и»? – Раньше мне не приходило в голову, что нужно прощаться. – Всегда сбегал по-тихому? – Да. Но от вас, я вижу, не сбежишь. – Никогда, – с облегчением засмеялась Фрея, чувствуя, как у нее отлегло от сердца. Несмотря на то, что их, вероятно, впереди ждала гибель, в компании это было не так уж и страшно.