Меня зовут Миура Хару.

      Оставшиеся дни в Варии я больше не тренировалась. Луссурия объяснил, что мне нужно дней пять-семь перерыва в тренировках. Также на десять дней мне было запрещено использовать пламя посмертной воли. Дабы я не лентяйничала, Скайрини посадил меня в своём кабинете отчёты разбирать.       Леви-а-тан куда-то пропал. Бельфегор соизволил поставить меня в известность, что «принц не будет играть с простолюдинкой, пока она не выздоровеет». Луссурия на каждом приёме пищи в знак заботы наполнял мою тарелку, чтобы мне не приходилось тянуться за едой. Скуало относился ко мне как обычно.       А вот Маммон удивил. Он подлетел ко мне, когда рядом никого не было, и сказал, что я должна ему триста тысяч лир за то, что иллюзионист позвал Скуало, когда увидел моё плачевное состояние. Иначе Луссурии пришлось бы драться с Леви-а-таном, и мне бы досталось в процессе. Я честно сказала, что таких денег у меня нет. Маммон ответил, что к лету я буду должна ему уже пятьсот тысяч лир и должна буду отработать свой долг. Иллюзионист предложил мне вновь напитать моим пламенем алкоголь, пообещав, что в следующий раз Занзас не напьётся, потому как этих бутылок не увидит. Я решила не портить отношения с иллюзионистом и согласилась на тех же условиях — чтобы напитка была умеренной, не до истощения. Сошлись на дюжине бутылок. Довольный Маммон пообещал оформить мне левый счёт и дать немного подзаработать сверху. Но тут я отказалась, сказав, что не хочу получать по шее от других офицеров за подобную деятельность. Маммон попытался уговорить меня на подработку, но я была непреклонна. В конце концов иллюзионист удалился, громко бурча себе под нос, что некоторые не умеющие зарабатывать личности окончат свою жизнь, бродяжничая где-нибудь под забором огороженной помойки.       Только вот я не собираюсь вляпываться в неприятности, зарабатывая деньги на своём пламени тайком от Луссурии и Занзаса. Ничего хорошего из этого не выйдет. Одно дело — напитать пламенем алкоголь для Маммона в счет услуги, совсем другое — тайная торговля. Это будет похоже на воровство — я ведь ученица Луссурии. Я уверена, что Луссурия назначит мне зарплату, когда я научусь делать свои первые лекарства. К тому же, Луссурия и так подкинул мне денег на празднование в Риме, хотя мог бы не давать карманных и вообще отправить в ближнее захолустье, а не в знаменитый и дорогой Рим.       В качестве сувениров Луссурия выдал мне из варийских закромов две головки сыра и пять бутылок итальянского вина. Плюс я кое-что купила в Риме — магнитики, несколько статуэток из итальянского фарфора, бутылку оливкового масла. Так что из Италии я прилетела домой не с пустыми руками.       В первые выходные мы с девочками идём посидеть в караоке-клуб: в Японии это типичное поведение для групп людей, желающих пообщаться так, чтобы при этом не мешать окружающим. Как обычно, наша девичья компания состоит из меня, Мадоки, Ханы и Киоко. Девчонки рассказывают, как они провели новый год в Намимори. Затем я показываю фотографии Рима и рассказываю, как отпраздновала новый год в знаменитом городе. Я посетила знаменитый колизей, пантеон, римский форум и замок Сант Анджело. Подруги восхищаются фотографиями и с благодарностью принимают от меня небольшие сувениры в виде шкатулок с фигурками на крышках, причём фигурки являются копиями колизея и пантеона.       Затем мы обсуждаем свои девичьи проблемы. Родители Мадоки стали капать ей на мозги, что она слишком много общается с Ивао и Тсуной и они якобы плохо на неё влияют. Оскорблённая в лучших чувствах девочка (она ведь на равных участвует в расчётах их очередного изобретения, а не просто участвует за компанию) в знак доказательства своих сил временно отделилась от ребят и самостоятельно сделала духовое ружьё, которое с гордостью продемонстрировала родителям. Поражённые родители сдали ружьё в полицию и разрешили дочери общаться с кем хочет, при условии не делать огнестрельное оружие и взрывчатку. Мадока согласилась — они с ребятами и без этих двух вещей могут сделать много всего интересного!       Также Мадоке по мелочам досаждает Кусакабе Тетсуя. Он всё время читает ей нотации, пытаясь таким образом сделать из Мадоки пай-девочку. Но великий изобретатель в лице девочки не собирается сдаваться и прекращать участвовать в экспериментах, взрывающих общественное спокойствие.       Хана и Киоко постоянно слушают нотации от своих родителей на тему «не общайтесь с Хару-тян и с Мадокой-тян». Самое интересное, что Реохею нотации по поводу хулиганства не читают. Половая дискриминация в чистом виде, не иначе.       Ах да, насчёт хулиганства. Хиро за время моего отсутствия обнаглела и предложила другим девчонкам создать свою, чисто девичью банду, не подчинённую нашему боксёру. Все девчонки, кроме Мадоки, согласились. Ожидаемо Реохей не стал бить девчонок и в Намимори появилась банда малолетних дур под названием «Свободные волчицы». В то время как мелкие хулиганы под руководством Реохея занимались спортом и облагораживанием территории подшефных организаций (клуб «кому за семьдесят» и «общество озеленения Намимори») и городской территории, девочки демонстративно маялись дурью, жевали жвачку и мусорили. Правда, их родителям и прочим родственникам не понравилось такое поведение и ряды «волчиц» стали медленно, но неуклонно сокращаться благодаря усилиям родни. Хана считает, что к середине февраля данная банда будет ликвидирована за неимением в ней людей. За воспитание самой Хиро взялся двоюродный дядя, потому как родители с ней не справляются.       Остаток зимы в Намимори прошел спокойно. Мальчишки из банды Реохея старательно красили скамейки и урны в нашем намиморовском парке, банда волчиц распалась, как и предсказывала на наших посиделках Хана. Троица изобретателей экспериментирует с красками и воздушными змеями без разрушений и потому они пока что не ходят мыть полы в полицейский участок.       В начале марта домой соизволил приехать погостить Савада Емитсу. И пока Нана побежала в магазин за продуктами для готовки дополнительных порций еды (что за муж-лентяй, даже не может помочь сумки принести), сын огорошил папу двумя вопросами. Первый вопрос был — обязательно ли Тсуне становится мафиози, а второй — если да, то когда папа начнёт учить его использовать пламя посмертной воли? Емитсу был в шоке. Поговорив с сыном, Савада-старший, во-первых, пообещал начать обучать сына пользоваться пламенем посмертной воли с двенадцати лет, во-вторых, глава Цедеф захотел встретиться со мной и поговорить. Пришлось мне, скрепя сердце, идти в гости к Внешнему советнику Вонголы. Но вначале я включила свой компьютер и написала варийцам про приезд домой главы Цедеф и его приглашение. Страховка не помешает.       Нана занимается готовкой на кухне, Тсуна стоит в коридоре во избежание неожиданностей, мы же с Савадой Емитсу располагаемся в гостиной. Я с неодобрением отмечаю, что этот остолоп так и не соизволил одеться прилично — сидит напротив меня в трусах-семейниках и белой футболке. И это в Японии! Отвратительно — как можно настолько не уважать свою семью? Не так уж сложно надеть хотя бы джинсы.       — Почему тебя не забрали жить в особняк Варии? — спрашивает глава Цедеф.       — Потому что я попросила этого не делать, — жму плечами в ответ. — Я ещё маленькая и не хочу бросать свою семью. Мне дадут закончить школу в Японии. Лишь после этого я перееду жить в Италию.       — Ты попала в Варию благодаря знакомству с Занзасом? Это ты, та маленькая девочка, которую притянуло в его сознание? — высказывает свои догадки Емитсу.       — Да. Оказывается, моё пламя в младенчестве запечатал господин Девятый. С Занзасом-саном я познакомилась во сне. Мы друг другу каждую ночь снились, от скуки Занзас-сан взялся за моё обучение, — вежливо отвечаю я, стараясь не сказать лишнего. — Когда произошел прискорбный инцидент с ненамеренным поджогом патрульной машины, то ваши люди первыми стали улаживать ту неприятную ситуацию. Так Занзас-сан узнал, что один из моих одноклассников является вашим сыном. Во избежание недоразумений в будущем между Цедеф и Варией Занзас-сан приказал мне поставить вашего сына в известность о моей принадлежности к Варии.       — Ты получила сильных покровителей. Однако и сильных врагов тоже, — говорит Емитсу. — Твой босс не поручил тебе сказать мне что-нибудь?       — Нет. А должен был?       — Понятно. Значит тебя считают обычным ребёнком, а не гением, — хмыкает Емитсу в ответ.       — Гениев потому и называют гениями, что их мало, — отвечаю я рассудительным тоном. — Быть простым человеком тоже неплохо.       — Мой милый сын сказал, что ты показывала ему своё пламя, — произносит глава Цедеф намекающим тоном.       Я молча вытягиваю руку и зажигаю своё мягкое пламя.       — Настоящий пламенный фармацевт, — задумчиво бормочет Емитсу. — Неплохое приобретение для любой мафиозной организации.       — Угу. Только вот не каждый родитель-мафиози согласится на подобную процедуру, — замечаю я.       — Твоя мать хотела для тебя судьбы обычной гражданской, а не судьбу мафиозного фармацевта. Внешностью ты похожа на своих мафиозных родственников. Это может стать проблемой. Вот что, передай Занз…       — Постойте, — я перебиваю главу Цедеф и достаю из сумки блокнот с ручкой. — Вот теперь диктуйте, что именно вы хотите передать Занзасу-сану.       — Хм. Сделаем проще. Пиши: 14.15.00954.32.0006 без точки. Записала? Прочти.       — 14.15.00954.32.0006, — послушно читаю я записанную комбинацию.       — Отлично. Передай Занзасу эти цифры. Он поймёт. Ну, а теперь, — на этих словах лицо главы Цедеф резко становится придурковатым, — мой милый сыночек уже общается с такими красивыми девочками, как ты и Мадока-тян! Я так рад за вас всех! Кстати, а ты знаешь, что вплоть до середины девятнадцатого века благородный японец мог иметь столько жён, сколько был в состоянии содержать?       Я недоуменно моргаю. Один раз, второй. Но нет, вроде не галлюцинация. Серьёзный человек исчез, оставив передо мной придурковатого клоуна. И как Нана умудрилась выйти за него замуж? Её точно не приголубили пламенем тумана?       Из коридора в гостиную тут же влетает возмущённый Тсуна, понявший по изменившемуся поведению отца, что серьёзный разговор окончен.       — Папа! Мы все учимся в третьем классе начальной школы! Хару-тян и Мадока-тян просто являются моими друзьями! А Мадока-тян и вовсе часть нашей научной команды!       — О. Надоело быть безымянными изобретателями и вы наконец-то решили придумать себе название? — я быстро ухватываюсь за возможность перевести разговор на другую тему.       — Вообще-то, мы давно хотим придумать своей группе название. Но Мадока-тян с Ивао-куном постоянно ругаются. То название недостаточно милое, то недостаточно умное, — тяжело вздыхает Тсуна в ответ.       — Сынок! Это же элементарно. Назовитесь умными котиками. И умно, и красиво, — предлагает Емитсу, широко улыбаясь.       Тсуна возмущенно пыхтит. Я глубоко вздыхаю. Интересно, Емитсу по-настоящему выключает мозги в домашней обстановке, или же он просто троллит нас?       По возвращении домой я сразу же сажусь за компьютер и передаю указанные цифры Занзасу через Скуало и Луссурию вместе с отчётом о встрече. Кстати, ко мне уже пришло успокаивающие письмо от Тёплой звезды. Луссурия написал, что глава Цедеф не причинит мне вреда, и потому я зря беспокоюсь. Ну, ладно. Опытным мафиози лучше знать, что к чему.       Емитсу пробыл дома всего две недели, после чего уехал. Бедная Нана. Она как будто замужем за моряком дальнего плавания.       Мы все сдали переводные экзамены с третьего класса начальной школы в четвёртый класс начальной школы. На весенние каникулы Тадаши поехал вместе со своими одноклубниками на тренировочную базу (школьные клубы снимают пару комнат в гостинице рядом со спортивными площадками).       Я же привычно собралась поехать с бабушкой в горный санаторий. В этот раз с нами поедут Миеки и Тору. Только вот Тору, которому всего год и три месяца, умудрился потеряться накануне отъезда. Он выбрался из своего уличного вольера и бесследно исчез. Мы обыскали весь свой участок и обегали всю улицу — никаких следов малыша! Пришлось вызвать полицейских. Они в течение часа помогали нам искать Тору, опрашивая прохожих и ходя по участкам соседей — вдруг малыш зашел в чужую открытую калитку? В конце концов к нам приехал полицейский кинолог с собакой. Псу дали понюхать вещи Тору, после чего собакин невозмутимо зашёл к нам в дом, поднялся по лестнице на второй этаж и ткнул носом сладко спящего Тору в груде разбросанных вещей в комнате уехавшего сегодня утром Тадаши. Так стыдно нашей семье не было ещё никогда! У меня полыхало всё лицо, у Миеки-сан и вовсе покраснели даже уши. Бабушка же лишилась дара речи на несколько минут, а потом грустно сказала, что ей пора лечиться от старческого маразма.       На следующий день мы уехали в горный санаторий. С утра я три часа выгуливала Тору, после чего отдавала его Миеки и радостно шла отмокать в горячие источники.       Кстати, здесь не было иностранцев и потому купальня была общей, лишь раздевалки и предбанники были раздельными. Моются все в предбанниках, потом ополаскиваются, окутываются в простыни и идут на горячий источник. Простыни прозрачными от воды не становятся, но особо плотными их тоже не назовёшь. Так что прекрасно видны очертания чужих тел, в том числе бугорки сосков и выступы мужских достоинств. Моя европейская стеснительность от такого тихонько плачет в уголке моего сознания. В свои прошлые приезды я ходила на горячие источники по вечерам и потому эти смущающие вещи не были столь заметны в сумерках, как при ярком дневном свете.       После горячих источников я шла обедать. Потом гуляла часа полтора-два, после чего снова брала на себя пригляд за Тору, ведь маме и бабушке тоже надо отдыхать.       Перед ужином я отдавала Тору обратно маме или бабушке. После ужина я немного дышала свежим горным воздухом и рано ложилась спать. После прогулок по горным склонам ноги гудели несмотря на все пройденные мной тренировки в Варии.       Вернувшись из санатория, я стала готовиться к празднованию своего девятого дня рождения. В этот раз надо сделать упор на развлекательную часть, чтобы не закончить праздник в участке, как в прошлый раз.       Так как уже относительно тепло, то я решила сэкономить на аренде кабинки в караоке-клубе. Взамен я приготовила пледы и корзинки для пикников.       Поскольку мой день рождения будем праздновать в субботу, то весь вечер пятницы я потратила на подготовку развлечений. В этот раз мы точно не попадём в полицейский участок!       Праздновали мы в прежнем составе — Мадока, Хана, Киоко, Ивао, Тсуна и я. Вначале мы дружной толпой понесли пледы и корзинки в парк. Нашли подходящую полянку. Покушали. Поиграли в игру, когда кладёшь большой ковёр с разноцветными пятнами и надо поставить свою конечность на пятно такого цвета, которое тебе в диске выпало. По мне, это игра как раз для детей — для подростков и взрослых слишком интимно, а детям нормально.       Потом поиграли в стрелялки-догонялки с водными пистолетами. Потом доели оставшуюся еду и отнесли пустые корзинки и пледы ко мне домой. Затем мы пошли на очередную тайную базу изобретателей за раствором, позволяющим пускать разноцветные мыльные пузыри. Взяли раствор и отошли подальше от базы изобретателей. Стали пускать пузыри.       Стоим себе, никому не мешаем. И тут нас обнаружил Кусакабе Тетсуя. Ни чуть не стесняясь моего присутствия, этот серьёзный человек принялся распекать Мадоку, говоря в том числе «не стоит общаться с хулиганкой Хару-тян, она плохо на всех влияет». Вот кто бы говорил! Сам-то будет правой рукой главного бандита Намимори! Да и вообще, обидно выслушивать такое в свой день рожденья.       Не выдержав, я вежливо послала Кусакабе расширять свой кругозор в библиотеку. Он же вроде собирается стать чьей-то правой рукой? Вот пусть идёт узнавать новое, чтоб удивить начальство своим широким кругозором.       Тетсуе мой посыл не понравился. Слово за слово и вот уже от драки нас удерживает лишь наша разнополость и некое джентльменство Кусакабе. Ивао предложил решить наш спор при помощи какого-нибудь соревнования. Выиграет Кусакабе — я остаток апреля не буду общаться с Мадокой. Выиграю я — Тетсуя остаток апреля не будет капать на мозги Мадоке и мне.       Идею сочли здравой. Мы пошли в небольшой офисный район. В качестве соревнования я и Тетсуя должны будем забраться по пожарной лестнице на крышу пятиэтажного здания, сбросить оттуда шесть бумажных самолётиков (мне достались самолётики из розовой бумаги, а Тетсуе — из фиолетовой) и спуститься обратно. Чтобы мы друг другу не мешали, для соревнования выбрали здания-близнецы.       Самолётики лежат в пакетике, мы вместе с Кусакабе стоим на старте посреди улицы, на равном расстоянии от обоих зданий. Ивао с важным видом подаёт сигнал, мы с Тетсуей бросаемся в противоположные стороны. Зданиям всего-то лет пять-шесть, пожарные лестницы сделаны на совесть, бояться нечего.       Я быстро вбежала на лестницу и в быстром темпе стала двигаться вверх, не обращая внимания на поскрипывания и дёрганья железной лестницы. Быстро-быстро забираюсь на крышу и… и обнаруживаю, что она занята. Спиной ко мне, с той стороны перил задумчиво стоит некий юноша. Перелез через перила он явно не для любования городским видом — отсюда видны лишь соседние переулки. Эх, вот надо же было наткнуться на самоубийцу. И ведь молодой совсем, вид ухоженный — на бездомного не похож.       Молча достаю бумажные самолётики, подхожу поближе к парню и рядом с ним запускаю самолётики. От неожиданности он вздрагивает и поворачивается ко мне. Блин, да он же школьник! Старшей школы, но всё же.       — Привет. Слушай, ты не мог бы спрыгнуть с крыши в другой день? А то у меня сегодня день рождения и я не хочу закончить празднование в полицейском участке, как в прошлом году.       Паренёк слабо улыбается.       — В прошлом году ты тоже была свидетельницей чьего-то самоубийства?       — Нет. В прошлом году полицейские напугали меня с друзьями в тот момент, когда мы пускали фейерверки, поэтому мой друг нечаянно запустил один из фейерверков в патрульную машину.       — А, помню тот случай. Вас ещё по федеральному каналу тогда показали, — говорит парень, закидывая голову вверх и прикрывая глаза.       Больше всего мне не нравится, что паренёк просто прислоняется к перилам, но не держится за них. Это плохо.       — Знаешь, поднятие по лестнице на шестой этаж так утомляет. Хочешь хот-дог? Тут неподалёку ходит продавец с тележкой, я могу тебя угостить, — предлагаю парню вкусняшку — надо же как-то выманить его обратно в безопасное пространство.       — Я не голоден. И не планирую больше есть, — тихо отвечает мне мой неожиданный собеседник. — Уйди отсюда, пожалуйста. Не хочу, чтобы из-за меня детям снились кошмары.       — В таком случае ты крайне неудачно выбрал место. Там внизу сейчас стоят мои друзья и смотрят, как с крыши вниз летят самолётики. А тут раз — и твоя тушка падает, размазавшись кровавой кашей по асфальту. Моим друзьям не то что кошмары сниться будут, у них будет сильная психологическая травма на всю жизнь. Их родители будут всё время тебя костерить и ты будешь долго икать в своей загробной жизни. Не будет тебе покоя, — вдохновлённо отвечаю я.       — Мне и сейчас нет покоя, — замечает парень меланхоличным тоном.       — У тебя проблемы с хулиганами или с родственниками? — деловито интересуюсь я. — Если с хулиганами, то у меня есть знакомые, которые могут набить морду кому угодно.       Нет, я вовсе не собираюсь подключать варийцев. Думаю, мы с Реохеем вдвоём справимся с небольшой подростковой бандой.       — Нет у меня проблем ни с хулиганами, ни с родственниками. Я просто влюблённый дурак. На Рождество со мной стала встречаться первая красавица нашей параллели. Вчера же она меня послала, поскольку ей больше не нужен бесплатный репетитор, — с горечью рассказывает парень.       — Ну знаешь! Это, конечно, обидно. Однако не обжигается лишь тот, кто ничего не пробует. И вообще, ты думаешь, что та девушка будет переживать из-за твоей смерти? Да плевать ей на тебя с высокой башни. А вот твои близкие расстроятся. Лучше сосредоточься на учёбе, поступи в хороший институт и найди себе там приятную умную девушку среди сокурсниц.       — Ты не понимаешь. Я же действительно полюбил Коу-тян. Теперь же Коу-тян демонстративно отворачивается от меня и называет дебилом, не способным отличить домашнее бенто от покупного. Смеётся и рассказывает всем, что свидания со мной были самыми скучными в её жизни.       — Да переведись ты тогда в другую школу! Прыгать-то зачем?! — нет, я искренне не понимаю этого дебила. — Если каждый обманутый влюблённый будет прыгать с крыши, то людей не останется.       — Я пытался разлюбить Коу-тян — не получилось, — грустно ноет парень. — Я даже купил и выпил антидепрессанты, но они мне не помогли, хотя я выпил тройную порцию.       — Дурак! Ты же не соображаешь, что творишь! У тебя произошло отравление организма. Слушай, лезь назад. Ты выспишься и завтра увидишь всё в новом свете, — принимаюсь я уговаривать парня. Жалко же дурня. И его родню.       — Мне уже не хочется прыгать, — меланхолично замечает парень. — Но и назад мне уже не залезть.       — Хару-тян, чего ты застряла? Тетсуя-семпай уже выиграл соревнование! — возмущённым тоном сообщает мне Ивао, влетевший на крышу. Подходит поближе и в шоке смотрит на юного самоубийцу. — Мда, Хару-тян, вокруг тебя всегда происходят странные вещи.       — Кто бы говорил, — фыркаю я. И шёпотом добавляю. — Ивао-кун, вызови спасателей. Юноша наглотался антидепрессантов и практически засыпает стоя. Сил вылезти обратно у него нет.       — Понял, — тихо отвечает Ивао и добавляет громким голосом. — Пойду тогда скажу ребятам, что ты задержишься.       Ивао достаёт свой сотовый и уходит с крыши. Я же продолжаю отвлекать юношу разговором, чтоб он не заснул и не упал.       — Расскажи, куда ты ходил на свидания с Коу-тян. Может, она зря критикует тебя?       — На первое свидание мы пошли в кинотеатр, — послушно перечисляет парень.       Некоторое время спустя на крышу пришли полицейские, тихонько подошли к нам, без затей схватили парня и грубо перетащили его через перила.       Ну что сказать. Юношу спасли и увезли в больницу на скорой, а вот мы с ребятами опять закончили празднование моего дня рождения дачей показаний в полицейском участке. Надеюсь, варийцы не помрут от смеха, когда узнают про сегодняшнее происшествие.