ДРАКО
Я упал, приземлившись прямо на живот и коснувшись носом каменного пола. Эта неугомонная девчонка ввалилась в комнату сразу же после меня и врезалась в мою спину. Я уже почти достал свою волшебную палочку, но еще не слишком крепко сжимал ее в руке, а теперь она выскользнула из моих пальцев, покатилась по полу и скрылась где-то в темноте. Выругавшись сначала на французском, потом и на итальянском, я поднялся на ноги и сморщился от острой боли, пронзившей колени и локти. Глаза ничего не различали в непроглядной тьме — я даже не мог разглядеть собственную руку, которую держал прямо перед своим лицом. — Великолепно, Грейнджер! — крикнул я; мой голос тут же эхом отразился от стен. — Из-за тебя я выронил свою палочку! — Зачем ты вообще ее достал? — выдохнула она, ловя ртом воздух и спотыкаясь где-то слева от меня. — Чтобы тебя убить! — Что?! — Она испуганно вскрикнула. — Ты что, всерьез собирался… — О, да заткнись ты, — рявкнул я. — Просто подумал, что здесь бы не помешал гребаный свет! — О, — протянула она робко, но уже через секунду ее голос прозвучал тверже. — Люмос! Ничего не произошло. — Люмос! — повторила она. — Дай сюда, — я протянул свою руку в ту сторону, где предположительно находилась Грейнджер. — Нет! — Я отчетливо услышал, как она спиной впечаталась в стену. Это означало одно: дверь исчезла. — Неужели ты даже не умеешь управляться с этой чертовой палочкой?! — Я сделал три шага к ней, мысленно проклиная эту кромешную, непроглядную черноту, и моя ладонь задела ее плечо; я с силой сжал ее руку. — Живо дай свою палочку! — Драко Малфой, сейчас же отпусти меня… — Она с силой ударила по тому месту, где мои пальцы сжимали ее предплечье, но тоже не могла что-либо увидеть. Я настойчиво пытался успокоить ее, пока она вырывалась, и надеялся не получить при этом кулаком по лицу. Пальцы второй руки сомкнулись на ее запястье. — Нет! — взвизгнула она перед тем, как я с силой толкнул ее обратно к стене. — Прекрати вести себя как ребенок и отдай свою чертову палочку! — Выхватив из ее правой руки палочку, я развернулся, поднял руку и набрал в легкие побольше воздуха. — Люмос! Ничего не произошло. Вообще ничего. Не было даже крохотной вспышки. Такое ощущение, будто в руке я держал самую обычную ветку, сорванную со школьного дерева. Я с силой ее потряс. — Что за хрень с твоей палочкой?! — С моей палочкой все в порядке! — воскликнула Гермиона задыхающимся, срывающимся от гнева голосом. — Сейчас же верни! — Как скажешь. — Я швырнул палочку в ее сторону; она с громким стуком ударилась о камень, потом упала на пол и покатилась. — Куда она пропала? Драко, куда ты ее дел?! — задыхалась она, шаря руками по каменному полу. Я не ответил. Мои глаза были по-прежнему широко открыты в попытке уловить хотя бы слабый луч света, хоть какую-то тень или тусклое мерцание свечи. Но ничего этого не было — и, судя по глухому эхо, которое раздавалось всякий раз, когда кто-то из нас говорил, комната была абсолютна пуста. — Я нигде не могу ее найти. — В голосе Гермионы отчетливо квозили слезы. — Не могу! — Как и я свою! — рявкнул я, раздраженно сжав руки в кулаки. — А ты ее вообще искал? — Искал?! Как, по-твоему, я должен был ее искать? Здесь же кромешная тьма! — Я и без тебя это знаю! Но ты хоть пытаешься найти ее? — Какой в этом смысл? — возразил я грубо. — Они здесь даже не работают. — Почему не работают? — Откуда мне знать?! — О чем ты только думал, когда сюда шел?! — воскликнула она. В ответ на это я порывисто обернулся, но по-прежнему не мог увидеть ее лица. — Слушай, если ты таким образом пытаешься сказать мне, что я тупой… — Вовсе нет! Я пытаюсь выяснить, где мы находимся! — В Выручай-Комнате. — Я громко фыркнул. — Знаю! — Тогда кончай орать! — Ты кончай орать! — Грейнджер, если ты сейчас же не заткнешься, я… — Ш-ш. — Что ты сказала?! — возмутился я. — Ш-ш-ш-ш-ш! — Эй, я терпеть не могу, когда… Она с неожиданной силой сжала мое запястье. Я рванул руку в сторону, пытаясь освободиться и сбросить ее пальцы. — Слушай! — прошипела она, пока я безуспешно пытался выдернуть руку. Сначала я ничего не услышал и уже был готов отшвырнуть ее от себя, как вдруг… В дальнем конце комнаты — комнаты, которая по своему размеру явно превосходила любое помещение в моем доме — замерцало яркое оранжевое сияние. Я прищурился, пытаясь привыкнуть к темноте. Грейнджер все еще не выпускала мою руку. — Что это? — прошептала она. Я не ответил. Со стороны этого сияния исходили звуки — скрежущие, царапающие звук. И вдруг темноту прорезал высокий, надрывный вой, поднимаясь к потолку. Я почувствовал, как кровь стынет в жилах, а тело прошивает крупная дрожь. Попытался взять себя в руки, но все, что мне удалось — судорожно сглотнуть и сделать шаг назад. — Драко, что это? — Горные гоблины, — процедил я сквозь зубы. Мышцы мгновенно напряглись и стали твердыми, как камень. — Горные гоблины? — переспросила Гермиона, пораженная. — Что? В замке?! Я в буквальном смысле не мог ей ответить. Я не мог даже пошевелиться. — Нам следует бежать? — Теперь обе ее руки крепко вцепились в мое запястье. Мерцающее сияние усиливалось, неровными бликами заливая стены — теперь это были даже не стены, а неровные каменные выступы пещеры. А затем острые тени, покачиваясь и ползая, заплясали на поверхности скалы, и тогда нашего слуха достигли горловой, булькающий хохот, рык и мерзкое гоготание. — Драко, нам следует бежать?! Рык превратился в дикий первобытный вопль. Они нас заметили. Мышцы налились свинцом, а сердце забилось с такой силой, что даже вены на моей шее заныли и вздулись. — Драко?! — Ммм, — промычал я, не в состоянии сдвинуться с места. — Тогда бежим! — Гермиона с силой рванула меня за руку, вынуждая развернуться, и стремительно потащила меня за собой. В следующую секунду гоблины, развив безумную скорость, уже неслись за нами по пятам — они рычали, шаркали по полу, скрежетали зубами. Я сделал над собой усилие, заставляя застывшие ноги бежать, следовать в непроглядную темноту, направляемый лишь пальцами грязнокровки, сжимавшими мою руку. — Быстрее! — торопила она, и я ускорил шаг. Один из гоблинов вцепился в ткань моей рубашки — я почувствовал, как кожу на спине полоснул острый коготь, — и дыхание тут же оборвалось, будто кто-то всадил в меня нож. Я зажмурился, но из-за темноты все равно не было никакой разницы. Я бежал со всех ног. И тогда прямо за моей спиной послышалось омерзительное, резонирующее пение, временами переходившее в злобный рык. Гоп! Топ! Хлоп в лоб! А ну, лезь! Трещина здесь! Кто к нам попал — в черный провал! Хватай, держи, когтями вцепись! В логово гоблинов, вниз, вниз Добычу тащи, парень! Трах! Бах! Мы — сила и страх! Лязг и грохот — цепи ковать! Клещи и молот — кости ломать! Веди их в тюрьму, в подземную тьму — Хо-хо, парень! — Драко, — Грейнджер задыхалась, а сам я с ужасом осознал, что оказался в ловушке. Я ощутил мерзкое дыхание гоблина прямо позади себя — отвратительное, зловонное дыхание. — Драко, я что-то вижу! — Где? — крикнул я, снова распахнув глаза. — Там! — И вдруг далеко-далеко впереди я смог различить узкую полоску света. В этот момент моя нога наступила на что-то странное. Это был не камень — по ощущениям напоминало скорее землю, а еще хвою, — и вот по обе стороны от нас с невероятной быстротой замелькали деревья. Мы оказались в лесу. Гоблины продолжали приближаться. Ожги кнутом! Лупи хлыстом! Плети свистят, лбы трещат. Получишь ногой — скули и вой! Раб, работай, не вздумай удрать! Пора нам, оркам, пить, хохотать, У нас в подземелье свое веселье, Чеши вниз, парень! — Почти… добрались… — выдохнула Гермиона, крепче стиснув мою руку. Теперь мне даже удалось разглядеть широкую дорожку, уходившую далеко вперед и устланную сосновыми иголками. Этот свет был совершенно другим — не таким, как в горной расщелине гоблинов. Этот было ярче, уютней… Челюсти сомкнулись прямо на моем ухе. Я испустил удушливый крик и наотмашь ударил рукой, проехавшись ладонью по морщинистой коже гоблина. В это время один из них вонзил клыки в мою ногу. Я протяжно взвыл. Жгучая боль в ту же секунду полоснула ногу. Гермиона потащила меня в сторону… И вдруг я понял, что вырвался, вырвался из леса. Я взмыл высоко вверх, погруженный в ласковое облако золотистого сияния. Боль в ноге вдруг утихла. На секунду мой взгляд выхватил безоблачное голубое небо и желтую траву. А потом я мягко шлепнулся на землю. Тишина. Беспокойный ветер, громко шелестя, мягко щекотал высокую траву, покачивавшуюся над моей головой. В течение секунды я лежал неподвижно, слушая биение сердца, что отдавалось в ушах, а ветер все шептал. Наконец, я открыл глаза. Я лежал на животе, ощущая под собой мягкие ячменные стебли. Золотистые колосья приятной тяжестью накрывали мое лицо и руки. Я глубоко вдохнул и сжал пальцами хрустящую траву. Приятный аромат земли и сена тут же наполнил легкие. Я чуть нахмурился и медленно сел. Теплый ветер зарывался в волосы. Я еще с секунду подержал глаза плотно закрытыми, но почти тут же яркий, насыщенный солнечный свет заставил меня распахнуть их. Я поднял руку и провел ладонью по лицу, а затем огляделся. Вокруг меня было золотистое ячменное поле; надо мной нависало безоблачное небо, и далеко-далеко впереди, до того места, куда доставал мой взгляд, мерно покачивались высокие стебли. В поле были лишь они кое-что еще. Вдалеке стояло дерево. Прекрасная, но совершенно неуместная здесь плакучая ива, что росла на холме, клонилась в сторону, и ее тяжелые длинные ветви доставали до земли. Мои глаза сузились. Был ли я здесь раньше…? Я оглянулся. Прямо позади меня возвышался черный лес — непроглядный, мрачный, напоминавший, скорее, непроходимую железную стену. Еще была тропинка, которой мы только что пришли сюда — она, в свою очередь, выглядела как тоннель, прорезавший гору. А прямо за ней — темнота и тишина. Что означало одно: гоблины не погнались за нами. Я снова поднялся на ноги и устремил взгляд на плакучую иву. Ветер трепал мою рубашку; кругом было тихо, не было слышно даже пения птиц. Единственный звук, который достигал моих ушей, был успокаивающий шелест ячменя. Я взглянул на свою ногу, ожидая увидеть разодранную ткань брюк и зияющую рану. Но с моей ногой все было в порядке, брюки же были совершенно целы. Вдруг что-то с тяжелым грохотом рухнуло на ячменное поле чуть правее меня. Я обернулся… И увидел Грейнджер, застывшую в сидячей позе; в ее волосах была трава, а свитер и галстук измялись. Она огляделась вокруг, обвела внимательным взглядом сначала лес, потом далекую иву. Ее лоб тут же нахмурился. — Где мы? — С чего ты взяла, что мне это известно? — огрызнулся я, делая несколько шагов вперед. — Куда ты идешь? — Я услышал спиной, как она поднялась и поспешила за мной. — Подальше от тебя. — Зачем? Отыскать дверь? Как ты собираешься это сделать, не имея при себе даже палочки? — Традиционным способом, — язвительно ответил я. — Собираюсь поискать! — Мы посреди поля! — простонала она; у нее подкосились ноги. — Драко, остановись! — Нет. — Драко, ты должен сказать мне, где мы находимся. — Нет, не должен! — возразил я, разворачиваясь к ней и окидывая ее взглядом, полным раздражения. — Все это твоя вина! Если бы ты не пошла за мной и не запутала комнату, мы бы не оказались в этом кошмаре! Снова развернувшись, я решительным шагом направился в сторону ивы, не позволяя себе думать над тем, почему я иду именно туда. — Подожди. Я чуть замедлил шаг и нахмурился. Обернулся через плечо и вопросительно приподнял бровь. Гермиона упорно прожигала взглядом траву, не смотря на меня. — Что? — спросил я. Она ответила на мой взгляд. — Я прежде слышала эту песню. Я в замешательстве огляделся по сторонам, прислушиваясь. — Какую песню? — Ту, что пели гоблины, — произнесла она. — Что, много раз приходилось иметь дело с гоблинами, а, Грейнджер? — Я криво усмехнулся. — Не будь дураком. Я слышала ее где-то еще! — Голос прозвучал настойчиво. Она подняла на меня озадаченный взгляд. — Я думаю, она из… книги? Ее реплика заставила меня окончательно остановиться. Я тяжело сглотнул. — Из книги, верно? — Она сделала шаг в мою сторону. — Толкиен? Мои глаза вспыхнули. — Он — волшебник, — резко прервал я ее. — Откуда ты знаешь о… — «Хоббите»? — Закончила она мою мысль. Я устремил на нее удивленный взгляд, и она тут же просияла. — Точно! Это и впрямь из «Хоббита»! Когда всех, кроме Гендальфа, похищают гоблины, и те во время грозы прячутся в подземелье! Я попытался изобразить нечто вроде испепеляющего взгляда, но это не сработало. Поэтому я просто развернулся и продолжил свой путь по ячменному полю в сторону ивы. — Неужели ты не понимаешь? — продолжала она настаивать. — Выручай-Комнате доступны твои мысли — это же одно из ее волшебных свойств! Ей известно, что ты читал «Хоббита». — Она догнала меня, и кожу моего лица тут же прожег странный, пристальный взгляд ее глаз. — С чего ты вдруг подумал о гоблинах? — Я не думал о них! — резко бросил я. — А я тем более! — воскликнула она убежденно — и понизила тон: — Такое чувство, будто комната знала, что тебя напугает… — Я не испугался, — соврал я, но она не послушала. — Вопрос в том… — задумчиво протянула Гермиона, — почему она захотела тебя напугать? — Это комната, Грейнджер, — оборвал я ее. — Она ничего не хочет. — Затем тряхнул головой и устремил взгляд в безоблачное небо. — Типичная магла. До тебя все никак не дойдет, что у магии есть свои собственные правила. — Что ты имеешь в виду? — Ее голос стал ледяным; она заглянула мне в лицо. — Ты невыносима, ты в курсе? — Я окинул ее досадливым взглядом. — Что. Ты. Имеешь. В. Виду? Я резко остановился. Все равно было не похоже, чтобы я хоть немного приблизился к иве. — Послушай, дорогуша, — бросил я нетерпеливо, — Выручай-Комната использует твои мысли и превращает их в реальность, так? Она смотрела на меня внимательным, горящим взглядом карих глаз, и ее бровь изогнулась. Я зло скрежетнул зубами. — Как правило, люди, которые ее находят, думают об одной, конкретной вещи, — начал объяснять я, чувствуя себя профессором Снейпом, пытающимся вдолбить что-то в бестолковую башку Поттера. — Но если, проходя через дверь, ты начинаешь думать об одной конкретной вещи, и в твою голову врывается тысяча других мыслей, ты попадаешь в дурдом, как гребаная Алиса в Стране чудес! — Я поднес палец к ее лицу. — И это лишь в том случае, если ты имеешь дело с одной запутанной головой, а не с двумя, которые еще и врываются туда, не успев даже подумать о том, куда именно они хотят попасть! — Страна чудес, — медленно повторила она, будто бы позволяя этому слову проникнуть в сознание. — Или Неверлэнд, — пробормотал я, зачем-то снова продираясь к плакучей иве сквозь высокую, шелестящую траву. — Или страна под названием Мы-никогда-не-отыщем-эту-гребаную-дверь. — Почему ты продолжаешь идти в ту сторону? — спросила Гермиона. — Дверь должна быть позади. — Тот путь тебе нравится больше? — Я указал рукой на узкую, извилистую дорожку, ведущую далеко вперед в непроглядный лес. — Вперед. Я тебя не держу. Какую-то секунду она ничего не отвечала, однако потом крикнула мне вслед голосом, полным ярости: — Ну и ладно! Все равно моя волшебная палочка осталась в той стороне! — Она тут же смолкла, но затем заговорила снова: — Малфой, нет никакого смысла идти тем путем, который ты выбрал. — А теперь послушай, Грейнджер. — Я резко остановился и обернулся — так, чтобы видеть ее лицо. — Можешь делать все, что вздумается, но ничто не заставит меня пойти туда, чтобы снова пройти через все… это. — Я сделал неопределенный жест рукой, после чего небрежно взмахнул ею, как бы прогоняя Грейнджер. — На этом все. Какое-то время она сверлила меня гневным взглядом, по пояс увязнув в колышущейся растительности. А потом развернулась и решительно зашагала в сторону леса; ее пышные длинные волосы гневно колыхались за ее спиной. А я с облегчением закатил глаза, мысленно благодаря Мерлина за то, что наконец-то избавился от нее. Я продолжал продираться к одинокому дереву, пока вокруг меня шептали и колыхались стебли. Мне пришлось прищуриться, как только пейзаж стал ярче, но даже сквозь прикрытые веки я смог разглядеть мягко покачивающиеся, тяжелые ветви ивы. Был ли я здесь прежде? Или просто представлял себе это место? Наконец, я приблизился к иве, которая оказалась больше любого другого дерева из тех, что я когда-либо видел. Ее размер в два раза превосходил габариты Гремучей Ивы, росшей на территории школы. Но в отличие от той, эта ива не выглядела так, будто хотела меня ударить. Ее зеленые, гладкие ветви чуть касались земли, образуя своеобразный навес, скрывавший ствол. Во мне снова зашевелились воспоминания. Немного поколебавшись, я все же вытянул руку, отодвинул одну из ветвей и шагнул в молчаливую, успокаивающую тень. Вдруг воздух прорвал чей-то крик. Я резко обернулся, чувствуя, как сердце заходится в бешеном ритме. И снова услышал его — вопль, разрезавший тишину и донесшийся, кажется, из кромешно-черного леса с голыми, сероватыми деревьями. Это был совершенно ужасающий, первобытный, отчаянный вопль — будто кого-то убивали. Грейнджер. Я вцепился в низкую ветвь и вперил взгляд в перстень на правой руке, серебро которого сияло на солнце, обжигая глаза. Я зажмурился, стиснул зубы и с силой сжал ветви руками. Она закричала снова.***
ГЕРМИОНА
— Как же глупо. Полный бред, — раздраженно ворчала я, оттолкнув ветку, что возникла перед моим лицом, едва я ступила в тень леса. — Дверь в этой стороне. Почему он такой… Вдруг впереди меня, в этой жуткой, непроглядной тьме что-то проскочило. Я замедлила шаг и прислушалась. Нечто на уровне ног — нечто мягкое, скользкое и теплое продиралось сквозь растительность, разрывая густую лесную тишину. По моему телу тут же поползли мурашки. И тогда я смогла разглядеть то, что пробиралось сквозь деревья. Оно было длинным — возможно, метров десять в длину, — и узкой черной рекой двигалось в мою сторону. Я судорожно сглотнула. — Эй… — рискнула я. Мои родители решили бы, что я сошла с ума, раз обращаюсь к чему-то, что ползет по земле. Но я по личному опыту знала, что в половине случаев ответ был. — Привет? Здесь кто-нибудь есть? Ссссссссссссссссс — О, нет, — выдохнула я, отступая назад. Моя нога тут же впечаталась во что-то скользкое. Я вскрикнула и отскочила, оглядевшись… … и увидела, что вся земля вокруг кишит черными гадюками. Они скользили, сбиваясь в кучи и снова расходясь, лениво проползали друг под другом, — рой змей извивался и шипел. Я не могла пошевелиться, не могла сделать и шага в сторону; они обступили меня, окружив ноги, и мне казалось, будто я стою прямо в кипящей смоляной луже. Десятки змей поворачивали свои головы и смотрели на меня черными блестящими глазами. Мое тело вытянулось в тугую прямую струну, руки застыли по бокам; я заставила себя поднять голову и взглянуть на них. Мои челюсти плотно сжались, а колени затряслись. Я почувствовала, как живот скручивает тугим узлом, а кровь стынет в жилах. В детстве я не боялась змей. Однако Василиск изменил этот факт. — Это не может быть правдой, — шептала я сквозь стиснутые зубы. — Просто не может. Гоблины, которые появились из-за Драко, были ненастоящими. Они были из книги. Они ненастоящие, все это не по-настоящему, это… аааааа! — Слова переросли в вопль, когда одна змея — очень большая змея — обвила своим холодным, скользким телом мою щиколотку и поползла выше, к икре. Я почувствовала непреодолимое желание сбросить ее и помчаться прочь, громко вопя, но прикусила язык и осталась стоять на месте. Стоило мне пошевелиться, и она меня укусила бы. — Ох, уйди, прошу… Прочь, — всхлипывая, молила я, в то время как в горле пересохло от страха. — Прошу, убирайся! Ну пожалуйста… — Мощные кольца обвили мою ногу. Я издала отчаянный вопль и с силой заехала кулаком по ноге. Змея тут же вонзила клыки в мою кожу, прямо в область коленного сгиба. Я испустила страшный, отчаянный крик — такого я еще никогда в своей жизни не издавала. Пылающая, жгучая, нестерпимая боль обожгла всю ногу. Я протянула руку и неимоверными усилиями смогла отодрать змею от своей ноги. Вся поверхность ладони была покрыта чем-то вязким и теплым. Рой змей тут же превратился в кольцо, и теперь они не просто шипели, а громко жужжали — будто передо мной были разъяренные осы. Я попыталась перепрыгнуть через них, чтобы добраться до ячменного поля, но они обвили мои ноги, словно жгут, кольцами сворачиваясь вокруг лодыжек. Я рухнула на колени, рука с силой ударила по одной из змей. Она тут же набросилась на меня и укусила в запястье. Пронзительный крик снова разодрал мое горло. Я попыталась сбросить змею со своей руки, но она сжалась, впрыскивая в меня яд. Еще одна гадюка укусила меня в локоть, другая — в бедро. Слезы заструились по моему лицу, и я без сил упала на землю, яростно извиваясь и отбиваясь от них изо всех сил. Змеи тут же заползли под мое тело. — Помогите! — кричала я. — Прошу, помогите! Тело будто обожгло пламя. Сотни змей вонзали клыки в мою плоть, затем отползали, возвращались и снова вонзали. Я чувствовала, что по венам течет яд — что я вот-вот умру. — Вставай! Грейнджер, вставай! Слова долетали до меня сквозь густой туман, и, хоть я старалась подчиниться, мышцы не слушались меня. Вдруг чья-то сильная рука стиснула мое предплечье и потянула вверх. Гадюки отступили, и я пошатнулась, чуть не падая вперед лицом. Кто-то поймал меня, крепко обхватив за талию. И затем я почувствовала резкие, сильные удары, сопровождавшиеся громким звуком, — но меня никто не трогал. Рука, державшая меня, с каждым ударом сильно вздрагивала, как будто этот звук производил тот, кто стоял рядом со мной. — Будьте вы прокляты… Чертовы… Змеи, — рявкал один и тот же голос при каждом ударе. — И будь ты проклята за то, что лишила… Меня… Палочки! Кто-то с силой оттолкнул меня назад, подальше от роя, и тут же сразу две руки настойчиво толкнули меня в сторону твердых крон деревьев. — О, все это… здорово! Ну просто великолепно! — рычал голос, и я, почувствовав, как кто-то отдирает змею от моей щеки, вскрикнула от боли. — Хочешь, чтобы я позволил им и дальше кусать тебя? — огрызнулся он. Я напрягла глаза, чтобы разглядеть Драко — сейчас он стоял прямо передо мной. Отшвырнув змею — змею, которая только что, похоже, укусила меня в лицо, — он молниеносным движением поднял руку и сорвал ползучую тварь с моей головы, другую — с моей шеи, а затем наклонился и сбросил ту большую змею, которая ползла по моей ноге, — похоже, я даже не сразу это почувствовала. — Пошли прочь! — громко зарычал он, обращаясь к тварям, затем поднял с земли длинную палку и вонзил ее в рой. Змеи зашипели на него, а самая большая из них открыла пасть и испустила устращающий громкий звук. Драко развернулся и с силой воткнул палку ей в голову. Она заверещала, но уже через секунду ее тело обмякло. Змеи, словно отступающая волна, скрылись во мраке. Драко, судорожно ловя ртом воздух, наблюдал за тем, как они исчезают во тьме. Я ощутила, как яд испаряется из моих рук и ног. Я подняла руку, чтобы коснуться раны на лице… Но ее там не оказалось. Кожа была гладкой. Я уставилась на свои ладони, еще секунду назад покрытые кровью. Теперь же они были совершенно чисты. Драко отшвырнул палку и развернулся ко мне. — Теперь ты счастлива? — отчитывал он меня. — Рада, что оказалась такой умной? Что я тебе говорил? — Что ничто не заставит тебя пойти этим путем, — прошептала я, стараясь унять дрожь. Он ответил мне разгневанным взглядом. Я вытерла глаза, и на пальцах оказались влажные следы. — Не понимаю. — Я растерянно покачала головой. — Никогда не думала, что Выручай-комната может быть злой… — Как можно быть такой невеждой? — Драко укоризненно подбросил руки в воздух и с силой хлопнул себя по бедрам. — Лучшая в классе, а до сих пор так и не поняла главное! — Он презрительно окинул меня взглядом сверху-вниз, будто был оценщиком, а я — лошадью на торгах, которая явно не пришлась ему по душе. — Бедная грязнокровка… Боюсь, некоторые вещи тебе просто не дано понять. — Что ж, почему бы тебе, в этом случае, не просветить меня? — огрызнулась я, но голос казался тоньше из-за страха, который я изо всех сил старалась проглотить. Драко сделал небольшой шаг в мою сторону, пригвождая меня к месту горящим взглядом серебристых глаз. — Магия не может быть доброй или злой. Это инструмент. Если бы я взмахнул палочкой, — он изобразил взмах руки в воздухе, — ах да, если бы у меня была палочка, — его губы изогнулись в кривой усмешке, — и сказал бы Акцио яд, после чего отравил бы тебя им, — он пальцем указал на меня, — это сделало бы заклинание Акцио плохим, как, по-твоему? Я покачала головой, не сводя с него взгляда. Он, в свою очередь, повторил мое движение. — Дело не в магии. Дело в том, для чего ты ее используешь. — Ну, и… — я обняла себя за плечи. — Что нам теперь делать? Его взгляд устремился сначала на меня, а затем в сторону леса. В течение какого-то времени он не отвечал. А затем сделал глубокий вдох. — Я не знаю. Мои брови поползли вверх. — Ты говорил таким тоном, будто знаешь. — Я не знаю, ясно? — отрезал он, обжигая кожу моего лица раздраженным взглядом. — Со мной прежде такого не случалось. — Постой… Ты часто бывал в Выручай-комнате? — Я нерешительно шагнула к нему. — Не чаще, чем все остальные, — тут же отозвался он. Но он лгал. Об этом свидетельствовало хотя бы то, что он старательно отводил взгляд. — Малфой… — Ш-ш. Я остановилась на полпути и устремила пристальный взгляд в сторону леса, от которого отходила дорожка — туда, куда смотрел Драко. Боковым зрением я смогла разглядеть краешек двери. Двери, которая казалась смутно знакомой… — Выглядит многообещающе, — негромко произнес Малфой, сходя с дорожки, чтобы лучше рассмотреть. — Думаешь, это хорошая идея? — Я тревожно поморщилась. — Я пытаюсь найти выход, — бросил он в ответ, после чего язвительно добавил: — Но ты оставайся, выпей чайку со змеями. Закусив нижнюю губу, я посмотрела вперед, застыв, но уже через секунду все же поспешила за ним в темный, непроглядный лес, оставляя тропинку позади.