Карандашные наброски

Она стоит на пороге, нервно теребя в покрасневших от холода руках пояс малинового пальто; солнце подсвечивает ее сзади, придавая рыжим волосам оттенок червонного золота. – Чем обязан? – равнодушно спрашивает Голд, не выдавая охватившего его смятения. – Мисс Айсвик, у меня мало времени. Она коротко вздыхает – совсем как тогда, почти тридцать лет назад, когда нанималась ему в прислужницы в обмен на перчатки для своей сестры. Пальцы той никогда не синели и не покрывались мурашками от мороза; Эльза была лишена воздействия холода. Зато она могла сама на него действовать. Сандра Айсвик. Санни. Анна... – Мистер Голд, – кажется, ей трудно подобрать слова; она то и дело запинается, – вы... то есть, нет. Наш договор... могу ли я считать, что... Когда-то давно она летала по его замку подобно лучу зимнего солнца – рыжая белочка в золоченой клетке; никогда ни словом, ни взглядом она не выдавала своей тоски по Эренделлу и Эльзе. За какие-то несколько недель он привык к ней настолько, что, казалось, она была здесь всегда – и ее тихие звонкие песни, и шуршание метлы, и поселившийся в замке запах горячего шоколада. Он не мог сказать точно, для чего вообще забрал Анну из дома – возможно, ему и впрямь требовалась служанка, а, может, слишком уж ярко сияли ее рыжие волосы?.. В любом случае, она осталась в Зачарованном Лесу. Он делает резкое движение головой и сильнее опирается о трость; ногу пронзает судорога. Раньше, в дни до Проклятия, она болела меньше – Анна умела делать какие-то снадобья, утихомиривающие боль. Рыжая белка по имени Анна, которой он когда-то подарил желтую ленту – а она повязала ею волосы, и лента казалась в них драгоценной короной. – Ты можешь делать все, что хочешь и идти туда, куда захочешь, – отрывисто говорит он, стараясь не сжимать от боли зубы. – Анна Разенграффе, я расторгаю наш договор и освобождаю тебя от всех оговоренных в нем обязательств. Наша сделка состоялась, и обе стороны удовлетворены. Она медленно кивает. Санни Айсвик, официантка из кафе-мороженого, каждый вечер проходящая мимо его лавки и иногда туда заглядывающая; Анна Разенграффе, принцесса, два года прожившая в его замке. Может ли он?.. Способен ли он?.. И главное, способна ли она?.. Нет. Нет и нет. Да будет так – и не стоит добавлять зла в собственное сердце, уже и так сгоревшее до черноты. Дверь тихо закрывается за ней, и полоска желтого света сужается и исчезает, и магазин поглощает темнота. *** Желтые огни в окнах Сторибрука четко видны в ночи – он не помнит, как долго стоит у окна, тяжело опираясь о трость. Окружающая его темнота обволакивает, обещая покой, и обещания ее лживы. Вместо покоя – потери. Мила. Кора. Бельфайр. Анна... Ему кажется, что за его спиной раздается тихий скрип; возможно, это лишь игра его измученного разума или же ветер за окном сражается с чьей-то некрепкой рамой. Но вслед за скрипом стучат по половицам каблуки, и разливается тонкий запах шоколада. Это не ветер. Это он – он сходит с ума. Он хочет обернуться ровно с той же силой, что и боится это сделать. – Ты?.. – почти беззвучно говорит он. Анна неслышно подходит и становится рядом с ним, облокачиваясь о подоконник. – Ты сказал, – кажется, она улыбается, – что я могу пойти туда, куда хочу. Вот я и пошла... Желтая лента на ее запястье мягко отсвечивает, и глаза ее светятся тоже. Да будет так, думает он и легко прикасается губами к ладони Анны, принцессы Эренделла.