Карандашные наброски

Из открытого окна в комнату падали серебристые лунные лучи; Реджина осторожно повернула голову – Джефферсон крепко спал, забросив тяжелую руку на ее талию. Высвободившись, она тихо встала и бросила взгляд на настенные часы – половина четвертого утра: отлично, подумала Реджина. Как раз успеет домой, чтобы приготовить Генри завтрак. Застегивая блузку, она с досадой поняла, что одной пуговицы не хватает, и со стоном вздохнула. Не надо было напиваться в «Кроличьей норе». Не надо было напиваться с Джефферсоном. Не надо было ехать к нему домой под предлогом того, что она чересчур пьяна, чтобы вести машину. Много чего не надо было делать, и где же, черт возьми, эта несчастная пуговица?! Заколю булавкой, подумала она и тихо, на цыпочках, пошла к двери. Ровно десять шагов, и она на свободе. Не надо будет ничего объяснять, мучительно краснеть и презирать саму себя. Главное – пройти десять шагов и выскользнуть из дома, а там уж она как-нибудь разберется. На девятом шагу ее настиг голос Джефферсона. – Уже уходишь? – удивительно ровный и ясный голос для только что проснувшегося человека. Вот черт, подумала Реджина и обернулась. Слух у него всегда был как у дикого кота. – Уже утро, – как можно более беспечно ответила она и взялась за резную медную ручку двери. – Мне пора домой. Генри в школу через два часа... Он приподнялся на локте и внимательно посмотрел на Реджину. Под этим странным, сканирующим, немного сумасшедшим взглядом ей всегда становилось не по себе – даже тогда, когда она была королевой, а он – проводником между мирами. – Генри не пять лет, – сказал наконец Джефферсон, – и не десять. Дело даже не в Генри, верно? И чуткостью он тоже обладал воистину кошачьей. Черт бы побрал тебя, Джефферсон! Конечно, дело было не в Генри, совсем даже нет. Дело было в том, что ее сестра беременна от человека, которого Реджина считала своей настоящей любовью (во всяком случае, так сказали пыльца и Тинк, а других доказательств у королевы не было). И от этого факта хотелось одновременно завыть, отравиться и спалить все вокруг дотла. Шляпник даже не подозревал, что этой ночью он спас город один черт знает от чего. А может, и подозревал, кто его знает. И еще ей было жутко неловко и стыдно, и об этом-то Джефферсону точно не следовало знать. – Не в Генри, – подтвердила Реджина и толкнула дверь; та отчего-то не пожелала поддаваться. В гневе повернувшись, королева опалила Джефферсона злобным взглядом. – Какого черта? Развалившийся в кровати Шляпник невинно улыбался, и в руке его матово блестел ключ. Когда Реджина с рычанием рванулась к нему, ловко брошенный ключ оказался на верху шкафа, а она сама – в крепком захвате. – Что, – прохрипела королева под искренний смех Джефферсона, неистово отбиваясь, – это твой стиль? Закрыть женщину в доме? Эмму ты не впечатлил, – она изловчилась и укусила его за предплечье, тот сдавленно зашипел. – Пусти, а то сожгу! – Не сожжешь, – прошептал он ей в ухо, – не сожжешь, потому что сама сделала мой дом безмагической зоной. В порыве раскаяния и милосердия, помнишь? Ну и все. Вот зараза, в отчаянии подумала Реджина. Твори после этого добро. Да она теперь самолично будет сажать котят на деревья и выписывать из Зачарованного Леса очередных злодеев. Черт, черт, черт! Ну почему, почему она встретила в «Кроличьей норе» именно Шляпника? Почему она вообще туда потащилась? Нужно было пойти к Хопперу, вытрясти из него душу, или посидеть с Белоснежкой, или взять у Белль какую-нибудь книгу... При мысли об этих вариантах у Реджины свело скулы. Лучше уж Джефферсон. Она перестала извиваться и расслабилась. – Ты мне в «Маргариту» точно ничего не подливал? – с любопытством спросила Реджина, и он как-то чересчур возмущенно замотал головой. – За кого ты меня принимаешь? – оскорбленно воскликнул Шляпник и отвел глаза. Реджина ухмыльнулась. Со времен Зачарованного Леса и приезда Эммы не изменилось ровным счетом ничего – Джефферсон был и оставался очаровательной сволочью. Они друг друга стоили, вне всякого сомнения. – Я принимаю тебя за тебя, – сказала она и сдула со лба волосы; где-то под кроватью требовательно звякнул телефон. Реджина извернулась и цапнула его с пола; на синем экране жалобно чернело несколько слов. – Чего там? – с интересом спросил Джефферсон, заглядывая через ее плечо, и Реджина с хохотом швырнула телефон куда-то в сторону окна. – Да так, тут кое-кто небо потерял, – отсмеявшись, ответила королева и повернулась к нему. – Черт с ним, с ключом. Главное, не забудь заказать для меня новый.