Карандашные наброски

Тихое надоедливое жужжание в буквальном смысле сводило с ума. Вообще говоря, Шляпник знал, что в Стране Чудес такие штуки случаются всегда и везде – да и сам он, сказать по правде, никогда не отличался особенным благоразумием. Но галлюцинации обыкновенно быстро проходили, а именно эта, судя по всему, твердо решила поселиться в его голове. Поручение, данное ему Темным, было потрясающим – передать письмо правительнице Страны Чудес! Джефферсон устало прислонился к одной из колонн дворца Королевы Червей и снял шляпу; тут же он понял, что жужжание сменило тональность. Теперь оно раздавалось не в голове, а где-то в районе левой руки – той, которой он держал шляпу. – Черт возьми... – пробормотал он и повертел её в руках. Затем потряс (жужжание приобрело отчетливый оттенок возмущения) и, наконец, заглянул внутрь. В первую секунду он не обнаружил ничего, кроме дыры в фиолетовой шелковой подбивке – а во вторую понял, что сквозь ткань просвечивает зеленоватый огонек. – Черт возьми! Вне всякого сомнения, это была пикси – одна из тех глуповатых тварей, отчего-то поставивших целью своей жизни кражу его шляпы. Когда-то эльфы подарили ему, тогда еще простому портному-подмастерье, немного волшебной пыльцы – Джефферсон тогда и не понял, за что именно ему такая честь. Правда, соседи поговаривали, что когда-то его мать сбежала к «дамам и господам», из чего следовало, что он наверняка и сам не совсем человек. Вполне возможно – сопутствующее эльфам легкое безумие всегда отличало Джефферсона от прочих людей. Так или иначе, движимые чувством социальной справедливости пикси его не любили и всячески пытались испортить жизнь. – Вылетай, – сурово сказал Шляпник, и в ответ раздалась жуткая какофония из звона и зудения. Он приложил шляпу к уху. – Вылетай, кому говорю! – Я не могу... – колокольчиком прозвенел нежный женский голос, и искра забилась в подкладке. – Запуталась... Хмыкнув, он закатил глаза и сунул руку в шляпу; наугад подцепив пальцами искру, Джефферсон вытащил ее наружу. Жужжание сменилось облегченным вздохом, и через секунду вместо летающего зеленого огонька перед ним на полу оказалась девушка в платье цвета весенних листьев. За ее спиной трепетали прозрачные крылья. – И далась вам, пикси, моя шляпа, – задумчиво рассуждал тем временем Джефферсон, пока девушка сконфуженно краснела. – Ну на черта она тебе, а? – Я не пикси! – возмущенно сказала она и вскинула подбородок; из-за того, что она была на добрых две головы ниже Шляпника, это выглядело одновременно смешно и вызывающе. – Я фея. Меня зовут Тинкербелл, – подумав, она добавила, – и не нужна мне твоя шляпа. Она пыльная и драная. – Драная и пыльная? – Джефферсон не на шутку оскорбился. Шляпа – это святое. – Эта драная и пыльная шляпа, к твоему сведению, открывает двери в любые магические миры. Так что последи за языком. И что ты, все-таки, здесь делаешь? – Я просто села на нее, ну и заснула, – она поджала губы, видя, как Шляпник еле сдерживает рвущийся наружу смех, – случайно! Просыпаюсь, а вокруг темнота, и пыльно так, ужас! Фея как-то сникла. – Все у меня не как надо получается, – поведала она, водя пальцем по увитой странными письменами каменной стене, – представляешь, Голубая Фея поручила собрать мне подставку для Лунного Камня – ну, это символ наш – а я возьми да и разбей его. Теперь вот осколки придется вставлять... Шляпник с интересом слушал эти откровения – никогда не знаешь, что именно может понадобиться в жизни. Юная фея выглядела расстроенной донельзя. – Слушай, – вдруг встрепенулась Тинкербелл, – а хочешь, я покажу тебе твою истинную любовь? Она вытащила из-за пазухи хрустальный флакон с переливающейся на солнце серебристой пыльцой и предлагающе улыбнулась. Джефферсон расхохотался – пыльца, которая укажет на любовь, была слишком безумной вещью даже для него. – Благодарю, не надо, – отсмеялся он и вдруг встретился со странным, не то осуждающим, не то обиженным взглядом. Чуть смутившись, он продолжил уже мягче, – дело в том, что я ее уже нашел. В смысле, любовь. – Правда? – протянула Тинкербелл и, казалось, еще сильнее погрустнела. – Ну тогда могу просто предсказать будущее. Хочешь? Джефферсон всегда относился к людям того рода, что предпочитают жить одним днем, а конкретно – сегодняшним, и считал, что будущее слишком далекая и мутная штука. К чему туда заглядывать? – Нет, – он усмехнулся, и Тинкербелл, вздохнув, поднялась на ноги. То ли извечное невезение вновь подвело фею, то ли мраморный пол был неровен – взмахнув руками, Тинкербелл потеряла равновесие. Шляпник едва успел ее подхватить. А вот флакону с пыльцой повезло меньше, чем его непутевой хозяйке. Ударившись о камень, хрустальная склянка раскололась на десятки сияющих осколков, и их обоих окутало зеленым облаком, в котором посверкивали серебристые искры. Когда туман рассеялся, Джефферсон увидел, как фея с невыразимым ужасом вглядывается в его глаза. – Что такое? – он даже попятился, но Тинкербелл не сдвинулась с места. Ее лицо застыло, будто бы она видела живого мертвеца. – Я... просто... – она облизнула губы и нахмурилась. – Я что-то увидела. Пожалуйста, – фея умоляюще протянула руки, – не имей дела с женщиной, у которой шрам на губе. Не помогай, не обманывай, не слушай ее. Большая беда через это будет, она, она сможет сделать что-то, что будет для тебя хуже смерти. Если избежишь ее – будешь жить долго и спокойно, если же нет, то... – фея широко раскрыла глаза, и во взгляде ее мелькнуло неверие, смешанное с какой-то странной радостью, – по терниям и углям босиком пойдешь, но в конце концов получишь все, о чем мечтал. И даже сверх того. Даже сверх того... – повторила она очень тихо, и щеки ее порозовели. Онемевший Джефферсон наконец обрел дар речи. – Тогда я бы выбрал второе, – с небрежной иронией ответил он, и глаза Тинкербелл вспыхнули. – Что толку жить долго и спокойно? И кто не мечтает получить все, о чем мечтал? – Да, кто? – эхом повторила фея и, не прощаясь, обернулась искрой, тут же вылетевшей в открытое витражное окно. Покачав головой, Джефферсон вновь прислонился к колонне, намереваясь подремать перед очередной встречей с Темным. Кажется, ему нужна помощь в делах с одной дамочкой – а Шляпнику были нужны деньги на самое роскошное подвенечное платье для невесты. Как хорошо, когда интересы людей совпадают. Это будет прекрасная сделка.