Нелюбимый

Всю ночь не спать. Всю ночь думать о тебе и страдать болезненным стояком. Я дрочу на парня. Это… Нет слов. Я так хочу тебя. Нужно завалить Пашу. Ненавижу его, даже не зная толком, уже ненавижу. Господи… Какой-то бред. Я сдохну без тебя нахрен. Позвонить, сказать, что люблю? Признаться во всем? И что дальше? Даже если просто предложить секс, он не трахнет меня, ведь Ник не изменяет своему парню, гореть им обоим в аду, впрочем, как и мне. Хотя, если с Ником, то хоть в ад. Хочу знать какой он на вкус, как он любит? Fuck… Это уже слишком. Его сжечь надо, как ведьму. Точно, чувствую себя кардиналом из «Собора Парижской Богоматери». Сто процентов: я — кардинал, он — Эсмеральда, и я хочу сжечь его на костре, потому что не могу получить. Заслужил ли он быть казненным? А я заслужил все это? Я парень, вообще-то, мужчина, и мне не должно даже в страшном сне видеться такое… Нельзя быть таким… Сука, даже слов подобрать не могу, чтобы тебя описать. «Нереальный»? Пожалуй, подойдет. Я таких больше не знаю, да и нет их больше… Вот дураков, типа меня — навалом… А он — единственный в своём роде, уникальный. Срочно курить и выпить не мешало бы, но, блядь, есть только кофе. Вадик весь алкоголь перевел на своих сук. Как же я зол. Так долго не было секса, что, кажется, будто его вообще отменили. Надо будет, кстати, узнать завтра у кого-нибудь, а вдруг правда?.. *** — Никит, привет. Есть тесты допускные по микрЕ* для первого курса? — Надо посмотреть? — голос тихий, взгляд потухший. — С тобой все в порядке? — Даня занервничал, беспокойство охватило, будто за себя, даже сильнее. Никита не ответил, лишь кивнул, а лицо еще сильнее помрачнело. — Поговорить не хочешь? — Извини, Дань, это личное. — Мы вроде друзья, ты сам сказал, а друзей принято грузить проблемами. Ник усмехнулся. — Тебе лучше не знать. Дане было досадно, Ник ему не доверяет, хотя откуда взяться доверию, они и общаются всего ничего, хотя кидаются этим громким словом — «друзья». Даня ляпнул, а Ник подхватил. Только нах ему такая дружба? Ведь Даня всего-навсего какой-то первокурсник, восемнадцать — только в марте. Нику почти двадцать, он известная личность в универе. И дело не в том, что он сынок спонсора, тем более это имело значение, пока папочка от него не отказался. Ник сам по себе звезда. Активный студент, учится с заметной успеваемостью, занимается научной работой. Олимпиады, конкурсы, статьи для журналов — всё он. И все же не ботан. Везде успевает: учиться, работать, с Пашей встречаться, так еще и красивый. Даня не понимал зачем ТАКОМУ, как Ник, вообще общаться с таким, как Даня. Ну, обычный спортсмен, учится на коммерции, правда, девчонки всегда вешались, говорили, что глаза красивые — голубые, а волосы темные — редкое сочетание. Девочкам такое нравится. В остальном — ни достижений, ни харизмы, да и понтов нет. Обычная семья с периферии, съемная студенческая квартира на двоих, три раза в неделю теннис, пятничные тусовки по клубам и учеба без огонька. Огонёк разжигался только рядом с ним. С Ником жить хотелось и не просто жить, а гореть каждый раз, как в последний. — Я могу чем-то помочь? — Вряд ли? — А у тебя есть кто-то, кто может? Никита задумался. — Съездишь со мной в одно место? — Конечно, — Даня быстро встал с подоконника, на котором до этого читал лекцию перед парой. Ник посмотрел на часы: — Мне сейчас надо. — Да без проблем. — У тебя же занятия еще. — Потом отработаю. Тебе ведь нужно? Ничего не говоря, Никита направился к лифту, оставив недоумевающего Даню втыкать в спину. — Так что? Ты идешь? *** Они спустились в метро. — А что с машиной? — Разбил вчера. — Непруха, да? — Типа того. — А куда едем, может хоть намекнешь? — Сначала зайдем выпить, тогда все расскажу. Они зашли в «Синюю сливу» через дорогу от метро. Никита заказал сухой виски, и тут же осушил бокал. — Слушай, сейчас только одиннадцать утра. Может, не стоит так… Ник лишь пододвинул «олд фешн», наполненный вискарём, к Дане и сказал: — Пей со мной. По взгляду «друга» Даня понял, что вариантов нет, и сделал глоток. — Мы сейчас поедем домой к Паше. — Зачем? — Даня чуть со стула не свалился, а он высокий, барный, было бы больно с такого грохнуться. — Чтобы найти кое-что. — Что именно? — Пока сам не знаю, но нужно ехать сейчас, пока его нет дома. — У тебя ключи есть? — Конечно. Только я никогда не приходил без приглашения. — Ладно, это понятно, вот только я тебе зачем? — Для моральной поддержки. — Вы поссорились? — Он мне изменяет, Дань, — бесцветный голос впервые за утро дрогнул, Даня, наконец, понял, насколько сильно Ник переживал. — Ты уверен? — Нет. Поэтому и надо ехать. — Но как ты вообще понял? — Ему позвонили вчера, неизвестный номер. Я с дури ответил, и трубку на том конце повесили. — И что, ты из-за этого так всполошился? — депрессивный вид «друга» доводил Даню до собачьей тоски в сердце. Он первый раз видел Ника таким подавленным, это угнетало, потому что видеть обреченность в глазах самых сильных реально пугает. Даня должен был радоваться, понимая, что измена Паши только сыграет на руку. Но он готов был отказаться от такой подачки судьбы, лишь бы Ник снова улыбался. — Это же ничего не значит, просто какой-то звонок. Может номером ошиблись? — Нет. Я чувствую, что-то не так. И он изменился в последнее время. Дерганый стал и телефон из рук не выпускает, по себе знаю — это плохой знак, а вчера еще звонок этот. — И что ты хочешь там найти? — Понятия не имею. Но если я прав, мы обязательно что-то найдем. От этого «мы» перехватило дыхание, и Даня был уже готов на любые, самые невероятные глупости, лишь бы это «мы» из уст Никиты звучало чаще. Рубеж будет пересечен, у них появится общая тайна, и тогда между ними наступит подлинная связь. *** Щелчок замка. Скрип паркета. Темнота коридора. Запах чужой жизни. Дане было не по себе. Если Никита имел хоть какое-то право появляться в этом месте, то Даня точно уж был здесь лишним. Это как подглядывать в замочную скважину — унизительно и жалко. — Я на лестнице подожду. — Нет, ты со мной. Ты обещал, — напряженное лицо Ника заставило поступиться принципами, уж слишком отчетливо на нем читались страх и боль. «Куда я без тебя», — Даня переступил порог чужого дома. Ник зашел в комнату, он отлично ориентировался в темноте и включил лишь маленькое бра на стене. Разобранная постель резанула глаз. Они трахались на ней. Ник трахался. Сколько раз за сколько лет? Сколько они вообще вместе? Перед глазами Дани против воли поплыли картинки. Стонущий Ник под парнем, которого Данил ненавидел всем сердцем. Стонущий Ник. Стонущий, голый, с растрепанными светлыми волосами, его Ник… Пока Никита, пытаясь не оставить следов, осматривал комнату, Даня незаметно коснулся подушки, поднял, понюхал. Стоны и крики в голове стали отчетливее, как и позы, в которых Ника имели. Член в штанах напрягся, от чего на душе стало совсем мерзко, и так захотелось спустить на эту подушку, на которой Даня отчетливо почувствовал два запаха: один — любимый, другой — чужой и ненавистный. — Даня? — Ник бледнел на глазах, широко распахнув темные ресницы. Дане стало плохо, он отбросил подушку на место, не понимая, как объяснить то, зачем вообще взял ее. — Я просто… я хотел. Но Никита смотрел куда-то вниз, уже через мгновение он подошел и смахнул подушку на пол. Даня вышел из ступора, ничего не понимая, проследил за пустым взглядом друга. На том месте, где мгновение назад покоилась та самая подушка, лежал использованный презерватив, банально завязанный в узел, с остатками спермы. Ника качнуло. — Тише, тише, — Даня первый раз коснулся его, аккуратно прислоняя к стене. — Ты нашел то, что я искал, — Никита горько усмехнулся, а в глазах появились слезы, он достал из кармана свой яблочный гаджет и сфоткал улику. — Может, это ваш, — Дане было противно, но он должен был это сказать. — Я никогда… Никогда так не делаю. Это не моё. А если не моё, значит его… Господи… — он закрыл лицо руками, больше не в силах смотреть на ЭТО. — Ты точно уверен? — Даня, твою мать! Конечно, я уверен. Паша — пассив, гондоны — моя забота. Парень явно не ожидал такого откровения, он вообще искренне думал, что они ничего не найдут. А сейчас выходило, что Даню насильно затащили в постель с тремя геями: Ником, Пашей и неизвестным — с плохой манерой разбрасывать использованные резинки. *** — Прости, Дань. Я наорал на тебя, и за подробности все эти мерзкие — тоже прости. — О чем ты вообще? Я не в обиде. Они шли по улице. Было холодно, и Никита был в тонкой куртке — привык всегда в машине ездить, а тут все поломалось — и машина, и жизнь, да еще и куртку осеннюю надел в мороз. — Ты замерзнешь, я такси вызову. Ник будто бы не слышал, он копался в телефоне, а потом неожиданно посмотрел на Даню и сказал: — Я отправил. — Что отправил? — не понял Даня. — Гондон. — В смысле фото? — Ну не сам же. — Ему? — Да. — Зачем? — А давай напьемся, Дань. Пошло все к черту, — Ник зашагал быстро, шел и будто бы разговаривал сам с собой. — Ты не должен делать преждевременных выводов, может, все это большая ошибка. Может, это вообще не его? — Даня поторопился догнать друга. — Нет, такие подарочки друзья, которым дали хату покувыркаться, не оставляют. На это способен только хозяин квартиры. — Абсурд, как ты можешь быть уверен? Нашел аргумент: «Друзья, видите ли, такое не оставляют». Пьяные и не такое могут оставить. — Ты не знаешь Пашу. Он в своем доме грязи не позволит. — Очнись! Он уже позволил! Ник остановился, как вкопанный, его вдруг осенило: — Значит, он ему не чужой… Он бы не привел домой малознакомого… — Блядь, зачем я это сказал? — Все ты правильно сказал. — Ни хрена здесь правильного нет. Ты не заслужил этого, — Даня осекся, потому что Ник сейчас смотрел прямо на него, совсем потерянный и беззащитный. — Зачем он это сделал, Дань? В нашей постели… — у него плохо получалось скрывать слезы. Даня не выдержал: — Иди сюда, — он притянул Никиту за плечи, и что было сил прижал к себе. — Давай напьемся, Дань. Мне нужно. — Я вызову такси. Ты совсем замерз. ____________________________________________________________________ * Микробиология