Нелюбимый

Ночь в каком-то баре. Исповедь, которой лучше никогда не знать. Душа у Дани болела, и не просто болела, это был ад на Земле. Самым сложным было слушать о том, как сильно Ник любит этого предателя, и что так больно ему еще никто не делал. Выстраивались гипотезы о загадочной личности любовника, а от мысли, что это могла быть любовница, Никиту на хрен скрутило, и Даня был вынужден вызвать такси. Проснулся утром на полу своей квартиры. Спина затекла, как и руки, и ноги. Кровать пуста, а ведь в ней вроде как кто-то был. Этот кто-то сидел на кухне и курил на подоконнике, когда Даня зашел поставить чайник. — А я думал, мне приснилось, что ты остался. — Прости, тебе пришлось на полу спать. Ты со мной прям, как с девушкой. — С девушкой я бы лег рядом, — Даня тут же душевно себя казнил за такой тупой ответ. — Спасибо… Даже не знаю, как тебя за все благодарить. — Ты уже сказал «Спасибо». Две чашки кофе и пачка сигарет. Никита курит третью подряд, глядя в окно. — И что делать теперь? В смысле: вот ты предан, раздавлен, нож в спине и всё такое и что дальше? — Ничего, просто жить. — Знаешь, а предательство не такая уж и болезненная штука, как все говорят. — У тебя просто посттравматический шок. Через пару дней жди новую волну отчаяния. Ник посмотрел так, будто его сейчас оскорбили. — Слушай, прости. Нашел, чем утешить. Это все еще алкоголь во мне говорит. — Нет. Все нормально, это честно. Знаешь, Дань, ты для меня сделал больше, чем многие, с кем я дружу всю жизнь. Видимо, правду говорят: где-то убыло, где-то прибыло. — Не пойми меня неправильно, мне нравится быть с тобой, но я бы выбрал оставаться для тебя просто парнем из курилки, лишь бы ты никогда не пережил того, что было вчера. — Вот я и говорю, что-то теряем, что-то находим. Даня следил за его движениями, он не мог поверить, что объект его первой и такой невыносимой любви сейчас сидел на кухне в этой съёмной квартирке, после проведенной вместе ночи, пусть и не так, как бы Дане мечталось. Но он был просто рад чувствовать Ника рядом, чувствовать его присутствие, доверие и благодарность; такой разбитый и уставший, но все-таки такой дорогой и желанный. Хотелось спасти его, только Даня не знал как. *** Ник пропал. Не появлялся в универе уже неделю. На звонки отвечал через раз, поэтому Даня перестал ему звонить, он не любил, когда динамят. Это была вторая волна отчаяния, всё, как он и сказал тогда. Телефонный звонок разорвал сонную тишину квартиры. — Да. — Привет, ты спишь? — любимый пьяный голос раздался на другом конце. — Спал. — Дань, а я вот не понял. Тебе семнадцать лет, откуда ты можешь знать про вторую волну? — Вторую что? — Ну, вторую волну отчаяния. Ты тогда на кухне сказал, что она наступит. Она и наступила. — Никит, поезжай домой. Я понимаю, тебе плохо, но… — Дань, а ведь я ничего о тебе не знаю. Ты обо мне знаешь всё, даже про гондон под подушкой моего парня. — Никит, ты в угаре сейчас. Давай завтра поговорим. — Я хочу знать, Даня, откуда тебе известно про отчаяние, — голос изменился, стал властным и серьезным. — Приезжай. От приказного тона внутри снова все затрепетало, но Даня сохранил уверенность в голосе: — Ок. Только, чтобы тебя забрать. Диктуй адрес. *** «Центральная станция» — эпатажный и модный гей-клуб. Даню вряд ли пустят в его семнадцать, к тому же паспорт он не взял. Но его пустили, Даня просто купил «вход», а охранник на фейсконтроле проверил лишь печать на руке. — Никит, я здесь, как тебя найти? — Поднимайся на второй уровень, я встречу. Рубили басы, и было какое-то супер-мега психоделическое эротик-шоу, Даня стеснялся смотреть на сцену, где выступали ряженые в женские чулки мужики на каблуках. Слишком резкий контраст между его привычной жизнью и тем миром, в котором Даня хотел, но боялся найти место. Никита встретил наверху, сразу у входа в приватную зону. Взял за руку, ладонь в ладонь, и повел к столику. Даню хорошенько тряхнуло от таких прикосновений, это было слишком неожиданно и приятно. — Знакомься, это — все. Все, это — Даня, — Ник был в своем стиле. За столом было еще двое парней и девушка. Все слишком взрослые по сравнению с Никитой. Даня отметил, что парень, рядом с которым сел Ник, был в игривом настроении, и явно имел планы на его «друга». — Что будешь пить? — спросил серьезный, несмотря на опьянение, Ник. — Ничего не хочу. Зацепин, игнорируя ответ, налил в бокал виски-колу и кинул лед, взяв рукой несколько кубиков из формы, стоявшей на столике. — Ты должен пить. — И долго ты собираешься горе так заливать. Ты универ бросить решил, что ли? — Пусть даже так. Тебе какая разница? — В смысле какая? Я беспокоюсь за тебя. — Вот я и спрашиваю, с хрена ли тебе обо мне беспокоиться? — Ник был явно взвинченный. — Я не понимаю… — Пей. Даня сделал глоток, Ник не дал ему опустить стакан, а придерживая донышко рукой, заставил выпить до конца. — Теперь отвечай. — Что ты хочешь знать? — Что тебе до меня? В смысле — мы знакомы-то несколько недель, а ты срываешься среди ночи, едешь сюда, по квартирам моих любовников со мной шастаешь. Я на твои звонки не отвечаю, но ты всегда снимаешь, когда звоню я. — Намекаешь, что бегаю за тобой? — Ты пойми, я за честность в отношениях. Так что скажи, я нравлюсь тебе? Иначе я просто не знаю, как нам общаться? — вышло незаслуженно грубо. — Больше никак, — Даня подскочил, толкая стол, от чего опрокинулся чей-то бокал. Хватая сумку, парень начал быстро пробираться по проходу, оттаптывая окружающим ноги. Ник обреченно опустил голову, давая ему уйти. Это было их первое выяснение отношений, и Даня явно был в проигрыше, так как его умело разоблачили. Хотелось разрыдаться, потому что, оказывается, Ник давно понимал, что он, Даня, к нему неравнодушен, понимал и молчал, а возможно и манипулировал. Остановившись посреди тошнотворного маскарада, на фоне всех присутствующих, он выглядел как Джек из «Титаника» в отсеке для первого класса — чужой сам себе, не то что уж этому обществу развеселых «голубых». Захотелось выпить. Бар оказался близко. — Джин с тоником. Один, и сразу повторите. Кто-то встал рядом, бесцеремонно медленно и плотно прижимаясь к его плечу. — Привет, друг Ника. Ты почему сбежал? — парень, что был за их столиком сейчас стоял рядом. — Надо, значит, было. — Меня Марат зовут, — он протянул крепкую руку, увитую дорожками вен и татуировками. «Что это?» — Даню бросило в жар, потом в холод, а потом стало даже интересно. К нему первый раз подкатывал парень, да еще такой… опасно-красивый. Про него не скажешь, что гей, если случайно встретишь на улице, слишком брутальный, слишком тестостероновый. — Даня. Данил, — он сжал теплую сухую ладонь, Марат сжал в ответ, задерживая его руку в своей дольше, чем надо. — Приятно. Даня поперхнулся от такого откровенного взгляда, сопровождающего это «Приятно». Мужики к нему еще не подкатывали. — Что пьешь? — Джин с тоником, — было неловко, и нервозность выдавали подрагивающие пальцы и вмиг вспотевшие ладони. Марат как-то медленно и мягко коснулся Даниной челки, поправил ее осторожно, но уверенно.  — Не нервничай, — восточные глаза лукаво улыбнулись. — Ты красивый, знаешь об этом? — Знаю, — Даня посмотрел на часы на руке, лишь бы отвести глаза от пожирающего взгляда. Сердце застучало быстро, даже слишком — на него ТАК еще никто не смотрел. Марат снова улыбнулся: — Хорошо, — сказал он будто сам себе. — Не хочешь уйти отсюда? Даня наблюдал за губами парня, как кобра за заклинателем змей, он думал, что ответить, но ему и не пришлось. За спиной раздался голос: — Отвали. Не пойдет он с тобой никуда, — Никита появился из ниоткуда. Он встал позади Дани, упираясь по обе стороны от него о барную стойку, будто пытаясь отгородить таким образом от пошлых и банальных приставаний. — Что, Никит, там скучно стало? — Марат раздраженно фыркнул, делая глоток. — Не представляешь, насколько. — Мальчик уже взрослый, сам может за себя решать. — Мальчик вообще не должен здесь находиться, он несовершеннолетний. Как тебя пустили, кстати? — Просто купил «вход», — Даня сидел и боялся пошевелиться. Близость Ника обжигала, буквально испепеляла изнутри. Он просто не мог выносить то, как тесно и скованно, а от этого еще более возбужденно он себя сейчас чувствовал, заблокированный Ником с обеих сторон. — Но зачем-то он сюда все-таки пришел? — Марат соблазняюще сузил глаза, явно имея в виду пошлые вещи. — Да, за мной. Мы уже уходим, так что — пока, — Никита взял Даню за руку и собственнически повел за собой, будто пытаясь что-то доказать свалившемуся с неба ухажеру. Выбравшись с танцпола, Даня выдернул руку. — Не нужно было, я бы справился сам. — А мне показалось — ты дар речи потерял. Они получили вещи в гардеробе и уже спускались по лестнице к выходу из клуба. — Всегда можно просто уйти. — Я смотрю, это твой фирменный стиль, — Ник усмехнулся. Даня резко повернулся, поднимаясь на ступеньку выше, чтобы их взгляды сравнялись. — Не надо. Не шути со мной так, — слишком серьезный взгляд друга стер улыбку с лица Ника. — Я просто хотел… — А вот не надо просто… Я, между прочим, искренне к тебе, а ты надумал хрен знает что. — Дань… — Я больше не буду за тобой «бегать». Разбирайся сам в своих проблемах. И мне вообще… — голос дрогнул, почему-то навернулись слезы. Он не мог закончить фразу. — Мне вообще на тебя… — снова не закончил Даня, он просто развернулся и быстро пошел вниз, оставляя позади сбитого с толку Никиту. — Теперь понятно, откуда ты знаешь про отчаяние…