Нелюбимый

— Привет. — Привет. Они встретились в курилке. Увидев Никиту, Даню как и раньше обдало волной нервозности, трепета и обиды. Он почувствовал, что дистанция между ними увеличилась за эти несколько дней, и казалось, что теперь они стали еще более чужими, чем даже были. — Есть сигареты? — Да. Ник, как обычно, стрельнул сигарету. Не глядя, Даня прикурил ему и собирался уже спрятать зажигалку в карман куртки, когда почувствовал теплые пальцы на своей руке: — Что, даже не посмотришь на меня? Даня посмотрел: — Мне на пары надо. — Вот честно, это уже бесит, — Никита явно был не в духе. — Ты никогда не скажешь, что думаешь. Будешь обижаться, переживать, загоняться, но никогда-никогда мне ничего не предъявишь. — Что, тяжелые выходные? — Сука, — Никита нервно усмехнулся. — Еще и тему переводишь. — Чего ты хочешь? — Правильно, чего это я? Ведь это ты должен мне сейчас мозги трахать? Где был? Почему не звонил? Ты же обещал? Или как? — Ты ничего мне не должен. — У тебя такая позиция значит? То есть, можно вот так, почти трахнуться… — Не ори, блин, — Даня схватил Ника за рукав и потащил подальше от начинающих озираться на них курильщиков. — Получается, для тебя нормально почти дать парню, потом провести с ним ночь, вместе проснуться, позавтракать, а потом сказать: ты мне ничего не должен, делай, что хочешь. Так что ли? — Никита зверел, а Даня понимал лишь то, что на выходных случилось что-то очень неприятное для Ника. — Если ты сам все понимаешь, почему не позвонил? — Сейчас не обо мне речь. Почему ты такой спокойный? Тебе ведь плевать на все, на меня, на то, что было? Ты бы, наверное, даже предпочел, чтобы всего этого не происходило? — Ник истерил, а Даня был восхищен тем, как профессионально на него переводили стрелки. Гениально, ничего не скажешь. — Я звонил тебе, этого мало? — Тебе плевать. Ты холодный. Ты жалеешь обо всем. — Не пори хуйню. Я… — Что ты чувствуешь ко мне? Момент истины, а Даня тупит. — Давай не будем здесь об этом. — А давай будем. Как ты видишь нас? Как я должен себя вести с тобой? Что мне позволено, что нет? Обрисуй границы? Даня не мог ничего внятного сказать. Эта тема и без того была слишком сложной. Не так он себе представлял признание в любви: не в курилке, не на морозе и уж тем более, не во время ссоры. — Молчишь? Всё понятно. — Да нихрена тебе не понятно. Я не могу сейчас об этом говорить, мне вообще на пары надо. — Ну и вали на свои пары, — Ник бросил злобно, сам развернулся и ушел. *** Где-то к третьей паре Никита остыл и посчитал себя полным кретином. Он посмотрел расписание пятой группы первого курса и пошел к триста восемнадцатой аудитории искать Даню, он решил извиниться. Никита знал свой сучий характер, но почему-то на Даню не получалось забить. Он увидел Киру из его группы. — Польской здесь? — Нет, его сегодня не было, — ответила девушка. — Я его видел сегодня, может на кафедру забрали? — Сегодня не наша группа дежурит, его нет, он болеет вроде. — Понятно. Ник тоже пошел на хрен из универа. «Ненавижу его, будет загоняться, страдать, с пар уйдет, но так ничего и не скажет. Ищи его теперь», — Ник пытался сорвать досаду на Дане, но прекрасно понимал, что он ни в чем не виноват. Виноват Никита, в том, что поспешил завязывать новые отношения. *** — Дань, ты где? — А что? — Поговорить надо. — Мы уже поговорили. — Блин, Дань, прости. Я не прав. — Не извиняйся, мне все равно плевать. Я ведь каждый день перед парнями ноги раздвигаю. Ника обожгли эти слова. Даня сложный и ситуация сложная. Никита собрался. — Послушай… — Никит, я знаю, у тебя что-то произошло, ты сам не свой, но не нужно на меня всю ответственность переваливать. Хочешь, можем все прекратить и не возвращаться больше к этой теме, — «Боже, что я несу, я же сдохну, если он согласится». — Даня нервно теребил заусенец на пальце. — Нет, мы не будем принимать решение по телефону. Мне нужно тебя увидеть. — Нам нужно остыть, особенно тебе. Ты разберись сначала в своих проблемах. — В том-то и дело, без тебя разобраться не получается. Мне увидеть тебя нужно и поговорить в спокойной обстановке. — Ладно, — раздалось после затянувшегося молчания. — Хорошо, я заеду вечером. — Не вариант, у меня Вадик, мы хрен поговорим… — Ок, можно у меня. — Я не знаю, где ты живешь. — Будь в девять около подъезда, я заеду за тобой. — Договорились. *** Но Дани в девять у подъезда не оказалось. Он нервничал, как девушка перед первым свиданием. Настраивался. Но состояние становилось только хуже. В шесть позвонил Вадик и предложил подъехать к «Невскому», он там зависал с друзьями, деньги заканчивались, а у Дани всегда можно было занять. Вот он и подтянул парня. Даня обрадовался, выскочил из дома и помчался на встречу, ему было страшно и хотелось отвлечься. Он отвлекся, выпил несколько «виски-кола» и волнение начало отпускать. Он смотрел на часы и думал о Никите, об их встрече, о том, что скажет. Сегодня все изменится. Он признается в чувствах, если нужно — докажет на деле, он не был готов его потерять. Все эти думки угнетали, и он заказал еще вискаря, потом еще и еще. Потом стало весело, и он забыл о телефоне, который уже минут пятнадцать разрывался в кармане куртки, висевшей рядом на стойке для одежды. Он бы так и не одумался, если бы кто-то из друзей не попросил у него позвонить. — Да сейчас, — Даня пошарил по карманам, потом полез в куртку и достал смартфон. Восемь пропущенных от Ника ввели в ступор. Он посмотрел на часы. Было уже почти десять. Как он мог забыть о встрече? Нет, это нереально, он думал о нем каждую минуту, пока не… Правильно, пока друзья не заказали еще бутылку вискаря. — Блядь. Извини, самому позвонить надо, — он встал из-за столика и пошел на улицу. Длинные гудки, пять… шесть. — Да, — резкий, злой голос. — Никит… — Кто отыскался, надо же. — Прости. — Я у твоего дома сорок минут проторчал. Какого хрена ты творишь? Даня молчал, морщась от резкого тона, раздраженно потирая лицо. — Ты забыл да? — Понимаешь, я просто… — Ты просто забил, я понял. — Нет, не забил, наоборот. — Это как? — Ник усмехнулся в трубку. — Загнался я слишком. — Где ты? — Ник смягчился. — Кафе «Друзья» у «Невского», знаешь? — Сейчас приеду. — Ты не злишься? — Злюсь, но все равно заберу тебя. Даня снова ничего не ответил. Ему было приятно. Пьяно и приятно от того, что Никита названивал и злился, и что он сейчас за ним приедет. «Значит — не плевать, он думает обо мне» — шепнуло довольное пьяное подсознание, и Даня поплелся назад в бар. *** — И что это было? — Ник оценивал состояние парня по тому, как тот забирался в «Кашкай». — Ну, блин, выпил немного лишнего, типа с тобой такого не бывало? — Че ты вообще туда поперся, зная, что у нас встреча? Даня не отвечал. Он был из тех людей, которые, напившись, не могут одновременно говорить и пристегиваться. — Дай мне, — одно движение и Даня надежно зафиксирован. Вместо «спасибо» был поцелуй. Такой непредсказуемый, пьяный порыв, который трудно поддается контролю. Даня прижался к Нику, цепляясь пальцами в воротник пальто, как утопающий в жилет спасателя. Никита офигел, даже, показалось, ослеп на мгновение. Нежные губы пахли виски и крепким кофе, видимо, Даня пытался протрезветь к его приезду. Злость куда-то исчезла, когда он почувствовал, как тяжело Даня дышит, как он взволнован. Ник обнял его, почти укладывая на сидение, навис сверху. Пальцы погладили нежную кожу на шее, расстегнули ниже молнию куртки и слегка сжали горло. Даня хотел что-то сказать, но не мог. Жадные губы выбивали остатки мыслей, забирали дыхание, он почувствовал уверенную руку, скользящую от колена вверх, почувствовал, что его хотят болезненно и опасно. Все вопросы отпали сами собой — они поехали к Нику. Он смотрел на дорогу, не моргая, и красивое лицо было таким серьезным, что Даня не решался заговорить. Пальцы расслабленно лежали на руле. Ник переключил передачу и положил руку Дане на колено, будто проверяя рядом ли он. Даня смотрел, как за стеклом, в свете фар появляются и пропадают снежинки. В машине было тепло и спокойно, а властная рука на коленке вообще дарила состояние наркотической эйфории. — Ты машину из сервиса забрал? — только сейчас Даня понял, что машина была разбита и подлежала дорогостоящему ремонту, который не покрывала страховка. Он помнил это так четко, потому что последние три недели это был основной головняк его любимого. — Да. — А деньги откуда? — Нашлись. — Классно, почти четыреста косарей на дороге не валяются. Ты кредит что ли взял? — Почти. Друг одолжил. — Хороший, видимо, друг, — Даню кольнула ревность. — Должен мне просто. Ник вошел в поворот, не снижая скорости, и все так же до самого дома продолжал молчать, уставившись вперед, лишь время от времени поглаживал острую Данину коленку, будто давая понять, что мысли в голове сейчас о нем. *** В лифте целовались, целовались на площадке, пока Ник искал ключи от квартиры по карманам, после каждого поцелуя забывая, в каких именно карманах он уже проверял, а какие еще нужно обыскать. Они зашли в квартиру. Непроглядная темнота коридора насыщена и перенасыщена запахом Никиты. Даня растворился в идеальной для себя атмосфере. Он хотел бы остаться здесь навсегда, лишь бы чувствовать присутствие Ника повсюду. Он хотел передоза, хотел заполниться им. — Подожди, не включай свет, — Даня нашел в темноте его лицо и нежно провел пальцами по волшебным очертаниям. — Мне всегда тебя мало. Ник поцеловал, прижимая к себе пьяного, влюбленного мальчишку. Злиться на него стало совсем невозможно, да и выяснение их «сложных» отношений само собой отодвинулось на задний план. Хотелось просто целовать его в своей прихожей, не видя лица, просто чувствуя в темноте, как горит его душа, да и душа Ника уже истлевала. Он стянул с него куртку и повел за собой в спальню. — Даня… — Ник сидел на кровати и смотрел снизу вверх на стоящего перед собой парня. Комнату освещал лишь желтый свет настольной лампы. — Даня… — Никита целовал плоский, подрагивающий от каждого прикосновения живот, расстегивая последнюю пуговицу на его красно-черной хипстерской рубашке. Даня, не дыша, осторожно запустил пальцы в светлые волосы, наблюдая, как Никита касается губами его живота, одновременно пытаясь расстегнуть ремень на его джинсах. От одного предвкушения их секса у Дани стоял так, что немели ноги, а когда он в очередной раз ощутил, как подбородок парня сквозь джинсы задевает твердую головку, то едва удержался, чтобы не застонать. Ник снял кофту, потом футболку. Весь растрепанный и горячий он лег на кровать, нетерпеливо притягивая к себе Даню. — Иди сюда. Даня сел сверху. От мысли, что сейчас его трахнут, ужас ледяными коготками заскребся изнутри по ребрам. Но от того, что это будет Никита, волнение становилось даже приятным. Глаза Ника, руки Ника, губы Ника… Как давно он о них мечтал. Он не понимал, что изменилось, но теперь он, кажется, доверял ему. Ник плавился изнутри, настойчиво поглаживая через джинсы маленькие ягодицы, к которым последний месяц сводились все его желания. Он с ума по нему сходил, и каждый их недосекс был нестерпимой пыткой. Чувствовать Даню близко, целовать, трогать, видеть голым, но не воспользоваться, не трахнуть… Это уничтожало, доводило до немого исступления. Знать, что Даня запал, что сам хочет, но боится, и не настоять, не сломать, не заставить. Ник не мог так с ним, пусть сам попросит. — Я хочу тебя… — Даня шепнул, целуя уже искусанные губы, все еще сверху, все еще в джинсах, лишь рубашка лежала на полу. Никита обхватил крепко к себе прижимая, засосал, и все гладил и гладил нежную кожу на спине, лицо, плечи и руки. — Уверен? — влажные губы шепнули, прикусывая мочку уха. — Да. — Даня, малыш… — Ник думал, что зарычит. Рука потянулась к уже давно расстегнутым джинсам, пальцы умелым жестом скользнули под резинку трусов. Даня всхлипнул, выгнулся, и больше не осталось вариантов: — Я люблю тебя. Никита замер и почти минуту просто смотрел в голубые глаза, потом сжал горячие плечи и отстранил от себя парня. Пришло время поговорить. — Ты меня, что? — как громом пораженный, он смотрел на смутившегося и напуганного такой реакцией Даню. Волосы спадали на лицо, и Даня все так же соблазняюще выглядел, но что-то изменилось. Ника будто плитой придавило. Поняв, что все закончено, Даня осторожно приподнялся и сел на кровать. Он был рад, что все еще в джинсах, потому что захотелось исчезнуть. Ник сел сзади и спросил: — Давно? Даня только что добровольно наступил в капкан, изворачиваться не было смысла. Если момент истины настал именно сейчас, значит — так тому и быть. — Со встречи первокурсников, вы тогда нам экскурсию делали. — То есть до того, как мы начали общаться? — Да. — Получается, что когда мы к Паше ходили, и ты всё это слушал… Господи. Как ты вообще выдержал? — А кто сказал, что я выдержал? Ник накинул рубашку ему на плечи. — И что теперь? На этом все? Влюбленный первокурсник-девственник тебе не нужен? — Это все усложняет, пойми… Теперь я вообще не знаю, стоит ли тебе раскрывать правду? — Что ты хочешь сказать? Что за тайны? — Нам не нужно больше этого делать. Теперь я понимаю, что все серьезнее, чем я думал. Я не могу так поступить с тобой. Ты честный, Дань, а я — говно. — Никит, ты скажи как есть, не делай нам обоим мозги. — Я с Пашей снова. Даня хотел расслышать это назад. Он не думал, что можно испытывать такую боль, вообще не прикасаясь к телу. Влага начала собираться в уголках глаз и, переполнив их, сорвалась с ресниц. Хорошо, что было темно, позволить видеть себя плачущим Данил просто не мог. — Давно? — Это еще не официально, я пока думаю, но я хочу к нему вернуться. Думал, что это был предел, глупый? И даже ЭТО еще не предел, будет больнее, ты только дослушай. — Я не знаю, должен ли тебе говорить все это, но ты в курсе с самого начала… Короче, он не изменял мне, и то, что я видел… Это его сестра с парнем оставили. — Ты не должен говорить мне это. Я не хочу знать. Я хочу уйти. — Прости, Дань… — Ник опустил голову на руки, до боли сжимая волосы. Он не мог подумать, что все так далеко зайдет. Он не мог смотреть, как Даня медленно застегивает рубашку, стыдливо пряча от него обнаженное тело. Ник не мог поверить, что будет так невыносимо наблюдать, как он надевает куртку, как пытается не встретиться взглядом. Как неловко поправляет волосы, думая, что не спалился, вытирая слезы. Даня вышел из комнаты, Ник пошел следом. Замок старый, его мало кто может открыть с первого раза, и Ник пользуется временем, что Даня тратит на открывание двери. — Дань, подожди. — Открой. — Дань, я отвезу тебя. — Не надо, просто открой. — Ну не могу я тебя отпустить посреди ночи одного. — Не беспокойся, я вызову такси, — улыбка сквозь слезы, его начинало трясти. — Только, пожалуйста, открой эту чертову дверь. — Твою мать, Даня! Ну ударь меня, наори, сделай хоть что-нибудь, только не уходи так. Даня отвернулся, закрывая лицо руками, не в силах больше сдерживаться. Ник импульсивно рванул вперед, хотелось обнять, всё исправить, но как? Даня отмахнулся, злой взгляд сквозь слезы — это пугало. Опасный момент для Ника. — Не трогай меня, просто открой дверь. Щелчок замка, мгновение. Его нет, лишь эхом шаги вниз по лестнице. Он не дождался лифта.