Реальность мира моих сновидений

      Боль пронзала тысячами лезвий и каждую секунду дополнялась ударами кулаком по солнечному сплетению — так, что до тошноты. Я продолжала кричать, колотя кулаками землю подо мной. Я не видела ничего вокруг себя. Все плыло, размывалось сплошной серостью, которая становилась все темнее и темнее. Руки болели и я чувствовала, как мелкие камушки земли, прилипшие к коже, становились влажными от крови, проникали под неё все глубже, еще больше раня кисти рук. Но эта боль даже на одну тысячную процента не смогла бы сравниться с той, которую я испытывала не телом. Голова шла кругом и вскоре я перестала понимать и воспринимать все, что происходило вокруг и что происходило со мной — тоже.       Впервые я отключилась, не вернувшись в сознание в своем мире. Впервые несколько часов пролетели одним мгновением. Я очнулась на корабле. Все вокруг резко обрело огромную тяжесть — даже воздух давил на меня, словно десять тысяч тонн. Кое-как повернув голову набок, я нехотя осмотрелась. В каюте никого не было. По моей щеке покатились слезы. Снова захотелось кричать, но сил не было ни капли.       Я пролежала так еще около часа, тихо пуская слезы на подушку, сжимая кулаки со всей силы, впиваясь ногтями в мягкую кожу ладоней. Капля за каплей моя душа опустошалась. Нет — не от слёз, а от эмоций, любви к жизни, к себе. Я задумалась о смерти. Есть ли смысл жить в обоих мирах зная, что Эйса больше нет? В этом мире — точно нет.       В голове всплыл образ Паши. Не того, с кем я счастливо проводила свое время, а того, каким он был сейчас — раненного, перебинтованного и в полной отключке на своей больничной послереанимационной койке. Слезы продолжали течь.       — И как я только могла всё просрать? — Всхлипывая, бормотала я, поднимая взгляд кверху в потолок, разворачивая голову. — Ты был так близко, а я не смогла защитить тебя. Я была максимально бесполезной. Да — нет от меня никакой пользы… один только вред. И лучше мне сдохнуть поскорее. Так будет лучше для всех.       Я попыталась приподняться и сесть. Вышло не с первого раза. Первые пару раз я не могла удержаться даже приподнявшись на локти — было очень тяжело. Подвинуться все же удалось и вот я уже сидела, облокачиваясь спиной об деревянную стену. Скрестив ноги под тонким одеялом, я вдруг почувствовала, что что-то словно поцарапало мне кожу на внутренней части бедра. Это было странно. Я аккуратно приоткрыла одеяло. Конверт, который дал мне на войне Джимбей, лежал между моих ног. Я невольно улыбнулась и вытерла слезы внутренней стороной запястья. Это была последняя память об Эйсе. Наверное, это даже можно считать его последними словами, так ведь? Открыв конверт, я достала сложенный лист бумаги. Он был испачкан кровью, смешанной с грязью, но прочитать текст все еще было возможно. Развернув лист, я увидела что-то, похожее на стих. Он был написан каким-то странно-знакомым почерком. По коже пробежали мурашки.       «Прими судьбу без сожалений,       Ведь не окончен еще путь.       Там — впереди, полно свершений!       И стоит тебе лишь уснуть…       Навеки — в мире этом,       Как очутишься ты в другом.»       С прочтением каждой новой строки, мурашек на коже становилось все больше и больше, они увеличивались в размере, приподнимая волоски. К горлу медленно подбирался ком и я снова разнылась. Но если ранее это были слезы дикого горя, то сейчас я чувствовала невероятное облегчение — казалось, что я вот-вот начну левитировать над кроватью от счастья. Это письмо было таким же, какое получила я в ночь, когда впервые перенеслась во сне в мир Ван Пис!       Я улыбалась чуть ли не во все тридцать два — улыбаться шире мне просто не позволял мой рот, ведь даже в этом мире он не мог растянуться настолько широко, насколько мне хотелось улыбаться. Надежда была! Эйс сейчас — где-то там — в моем мире!       — Ёб твою налево! Он же там совсем один и даже не знает, что ему делать! — Прокричала я, как могла, подскакивая с кровати. Подскочить, как того хотелось, к сожалению, не получилось — я все еще была слишком слаба телом. Это, наверное, был тот самый побочный эффект от гормонов Иванкова.       Я задумалась. Я задумалась об Эйсе и о том, что он чувствует, оказавшись в новом для него мире. Мне представился он, оказавшийся где-то в лесу, как когда-то было и у меня самой. Я представила его совсем растерянным, не знающим совершенно ничего — даже направление пути. Но это же Эйс! Последние три года он провел один в море, собрав талантливых ребят в команду под названием Пиковые пираты. Он был капитаном пиратской команды, а затем стал командиром целой дивизии! А в дивизии, насколько помню, несколько тысяч человек может быть! Так что дорогу в город он найдет сто процентов — можно не переживать. Но по остальным вопросам переживания оставались. Хоть о том, что с моей вселенной он не знаком совсем и даже не знает как меня зовут!       — А если он даже не станет меня искать? Может он не любит меня так же, как люблю его я? — В панике пробормотала я вслух. Говорить было уже легче — я постепенно приходила в норму. Ужас, резко пробежавшийся по всему телу, заставил прекратить мурашек бегать по моей коже и вернуть все волоски в исходную позицию. — Это что, получается, мне его опять искать придется и добиваться? Же-есть. — Произнесла я, широко раскрывая глаза и тяжко вздыхая, хватаясь руками за голову. — Но это же Эйс… Нашла здесь — найду там! Решено! — В этот раз на моем лице снова растянулась улыбка — уже менее счастливая и уверенная. Страх отступил, оставив лишь легкое чувство тревоги и предвкушения.       Спускаясь по подушке вниз, я собиралась изо всех сил начать пытаться уснуть. Сейчас важно было вернуться в свой мир и позвонить в полицию. А что? Я уверена, что Эйс, выросший в мире Ван Пис, воспитанный морем и Дадан, довоспитанный или перевоспитанный Белоусом и Марко, не станет вести себя тихо. Эйс не знает правил моего мира, не знает он и законов. Так что, скорее всего, полиция — то самое место, где он либо уже оказался, либо вскоре окажется. Лишь бы не убил никого на эмоциях. И хоть Мера-Мера у него там не будет, физические навыки у него никто не отберет. Даже не знаю: радоваться мне этому, или нет?       — Ой, а если он не в Екатеринбурге очнется? Мне что, все полицейские участки России обзвонить придется? Или всего мира? — Вырвалось у меня. Благо в комнате я была одна. Но так было не долго, ведь спустя считанные секунды в комнату постучали. — Я собираюсь спать. — Погромче сказала я, но дверь все равно открылась.       — Привет. — Говорил белобрысый. Как же он не вовремя! — Пришла в себя?       — Пришла. Но уже собралась уходить. В сон — если что. Можешь оставить меня, Марко? — Я демонстративно вытянула руки с одеялом вверх, собираясь уже развернуться лицом к стене.       — С тобой тут поговорить хотят. Может сначала примешь гостя? — Марко махнул головой, указывая за дверь. Любопытство взяло верх и я вгляделась в темноту позади Марко. В ней виднелся весьма крупный силуэт. — Ты как вообще? — Интересовался Феникс.       — Марко, ты ведь сам все знаешь. — С грустью взглянула я ему в глаза. — Но если из хороших новостей — недавно я перестала думать о суициде! — Я попробовала улыбнуться в стиле Луффи, а Марко ужаснулся, затем стукнув себя ладонью по лицу, изображая, так называемый, «фейспалм». Точно, он же об этом даже не знал. — Сначала были такие мысли, но я уже передумала. Там Джимбей, да? — Спросила я, прищурившись, стараясь разглядеть крупную фигуру в темноте коридора.       — Ну и дура же ты. — С досадой произнес он тихо, помотав головой. — Поговорим об этом еще. Да, это он. — Подтвердил Марко, жестом руки приглашая мужчину войти.       — Здравствуй, Юри-чан. Я искренне рад, что ты осталась жива и сожалею о том, что ты потеряла любимого. — Спокойно говорил Джимбей. — Можем мы поговорить наедине? — Обратился он следом к Марко. Тот лишь кивнул и покинул комнату, бросив на меня сначала грозный взгляд. Видимо вернется потом — мозги промывать за мысли о суициде.       Каюта была достаточно большой, чтобы разместить в ней шесть человек экипажа. Большинство кроватей располагались у стен — по две в ряд, и еще две по центру комнаты. Моя была крайней у левой стены. Джимбей присел на ту, что стояла напротив.       — Письмо, которое ты дал мне. — Начала я, пристально посмотрев на оппонента. — Ты знаешь о чем оно? — Он кивнул, а я продолжила. — Ясно. Текст в нем сумел привести меня в норму.       — Это письмо, — Джимбей сделал паузу, окинув взглядом комнату. — Оно появилось утром в день казни в кармане его шорт.       — Ясно. Как-то так я это и представляла. — Ответила я, слегка натянув улыбку. — Хочешь узнать, что это всё значит?       — Эйс-кун мне все рассказал — о вашем последнем разговоре. — Он снова сделал паузу.       Я понимающе кивнула. Это ведь нормально — делиться тем, что беспокоит. Эйс не создает впечатление нытика и, конечно, он им и не является. Обстоятельства. Он ведь был уверен, что его казнят. И то, что он раскрыл мою тайну чужому человеку — нормально. Ну, если это Джимбей. Он создает впечатление очень надежного и мудрого рыбочеловека. Когда-то я ведь тоже раскрылась перед Крокусом. Джимбей продолжил:       — Прости его. — Говорил он, а я снова кивнула — простила. — Он поверил твоим словам, но было слишком поздно.       — Он был уже в заключении — в Импел Даун? — Усмехнулась я. Джимбей тоже.       — Да. Он — умный, но очень упёртый парнишка. Но, знаешь, в такое поверить очень сложно, Юри-чан!       — Я знаю. Я тоже не сразу поверила в то, что живу второй жизнью в своих снах.       — Для тебя это было тяжело. Весь этот путь, Юри-чан, что ты прошла. — Он осмотрел меня, а затем отвел взгляд в сторону — на дверь. — Он сожалел лишь о том, что не сможет попрощаться с тобой, и что не сможет извиниться за то, что наговорил, и за то, что не поверил.       — Джимбей, уже слишком много времени прошло. — Перебила я мужчину, вновь стараясь приподняться и сесть. Джимбей помог мне в этом. — И он еще успеет извиниться. По крайней мере я на это надеюсь. — Закончила я свою реплику.       — Да. Он просил меня передать, что будет искать тебя. — Ответил он. Следом изменившись в лице, он спросил. — Ты можешь рассказать про свой мир? — Джимбей смотрел на меня, словно пытаясь просверлить во мне дыру взглядом. Напряжение в комнате нарастало так, что воздух словно стал искриться.       — Только если ты пообещаешь никому не говорить об этом. Джимбей, после смерти Эйса, я не хочу нарушать истинный ход истории. Пусть все будет так — как должно.       — Я понимаю, Юри-чан. Я не прошу рассказать тебя о будущем этого мира. Каков он — твой мир?       — Там скучно. В принципе, он похож на этот мир, но там нет совсем никакой магии: нет дъявольских фруктов, огромных сил, великанов, воли, там нет места такого, как Гранд Лайн, и нет благородных пиратов. Там нет небесных островов, нет морских королей и многого другого — ден-ден-муши, например.       — И правда скучно. — Подтвердил Джимбей.       — Но в моем мире есть очень талантливые люди, которые придумывают прекрасные истории, а еще есть люди, которые визуализируют эти истории — снимая кино или рисуя мультфильмы. В моем мире есть мобильные телефоны — это такие штуки, которые могут связать тебя с кем-угодно в твоем регионе или даже по всей стране. А через интернет и различные мессенджеры или социальные сети можно связаться с любым человеком в мире. Ну это если вы знакомы. О, да! У нас есть интернет! И компьютерные игры. Ах, точно! Компьютер! — Я заводилась все больше, вспоминая про «блага цивилизации», а Джимбей все больше удивлялся. — А, про смартфоны — ну это телефоны такие. В общем раньше они были просто трубками для разговоров, а сейчас на них можно смотреть фильмы, слушать музыку, играть, снимать фото и видео. Там вообще много разных функций, как и в компьютере.       — А говоришь, что магии нет! — Вдруг резко хлопнув себя ладонями по коленям, захохотал Джимбей. — Удивительный мир! Этот телефон, наверное, очень большой?       — Нет, телефон вмещается в карман. Он — вот такой! — Я примерно показала размеры современного смартфона руками. — Это технологии, а не магия. Прости, что так нагрузила.       Мы говорили еще некоторое время. Ему явно было интересно слушать про мой мир. Также я несколько раз спрашивала об их разговорах с Эйсом обо мне. Ну интересно же!       Все таки мои надежды были оправданы — Эйс дорожил мной и ценил меня. Джимбей предположил, что в его жизни я стала единственной, кто принимал его таким — какой он есть. Я была той, кто знал его самую страшную тайну, но совсем не боялась и даже любила. Он говорил, что Эйсу было тяжело принять меня так быстро, как я приняла его самого. Ему казались странными мои чувства, но отказать мне ему не позволила совесть. Если честно — слышать это было обидно, но я пыталась обдумать эти слова и понять его чувства. Выходило не сразу и, поэтому, я много ругалась Джимбею на Эйса. Но все же пришла к выводу, что моё поведение в начале нашего пути могло казаться для него крайне странным. Главным оставалось то, что он понял меня, признал меня и принял.       — Вы еще обсудите это, если он, действительно, перенесется в твой мир. — Поднимаясь, говорил мужчина.       — Обсудим, если найдемся. — С толикой грусти, я устремила взгляд на свои руки, играющие с окровавленным конвертом. — Джимбей, — Я обратилась к рыбочеловеку, развернув голову, — можешь передать Марко, что я в норме? Мне нужно как можно быстрее уснуть и вернуться.       — Хорошо. — Ответил он, открывая дверь каюты. — Я дал обещание Мугиваре, что стану членом его команды. Ты ведь это просила передать мне Эйса? — Бросил он напоследок, закрывая дверь за собой.

***

      Я проснулась в своей постели. Часы светились цифрами «06:00:13». Еще два часа до будильника. Доспать эти часы — как я люблю делать обычно — мне не хотелось совсем. У меня были дела куда важнее: где-то в этом мире бродит Эйс, который нифига не понимает и в больнице, которая от меня в сорока минутах на общественном транспорте — Паша в коме.       Телефон в руках, запрос в гугле: «Отделения полиции в Екатеринбурге, номера телефонов». Звонок первый.       — Доброе утро. Скажите пожалуйста, не был ли задержан этой ночью молодой человек? Высокий брюнет, где-то метр восемьдесят ростом. Он мог назваться Эйсом. Нет? А не знаете ничего на счет других отделений в городе? Нет? Ладно, я поняла. Простите пожалуйста, что побеспокоила. Нет, ничего такого. До свидания.       Звонок второй так же не увенчался успехом, как и остальные. А это означало, что либо Эйс очнулся не в моем городе, либо что он пока еще ведет себя прилично и никому не причинил вреда. Вдруг я вспомнила про его привычку засыпать во время еды. Но вспомнила, что вряд ли он просто наугад выйдет к любому заведению, которое работает ночью. К тому же — то, что проснулась я еще не значит, что он тоже проснулся. Может ведь быть такое, да?       Следующее, что пришло мне в голову — навестить Пашу в больнице. Я особо не тратилась на сборы, поэтому уже через двадцать минут была полностью готова и вызвала такси. Через десять минут я уже сидела в классическом Рено Логан. На такси мой путь сократился как минимум вдвое и уже в семь утра я была у палаты Паши.       За дверью я услышала тихие всхлипывания. Осторожно я приоткрыла дверь. Всхлипывания прекратились и Анна Сергеевна удивленно посмотрела в щель, образовавшуюся у двери.       — Простите, что потревожила. Следовало постучать, наверное. — Неловко произнесла я. — Доброе утро. Я могу войти?       Женщина одобрительно кивнула, вытирая слёзы белым носовым платком, на котором были вышиты, кажется, голубые незабудки.       — У него сердце ночью остановилось. — Тихо произнесла она и снова заплакала.       — Нет… Как же так! — В отчаянии я повысила тон, заревев следом. Ноги подкосились и я, чуть было, не упала.       — Нет, Кирочка, нет же! — Говорила женщина. Я постаралась плакать потише. Она продолжила. — Врачи провели реанимацию. Откачали. Он даже открыл глаза. Представляешь? Чудо! — Говорила она сквозь слезы, вытирая их и посмаркиваясь время от времени. — Открыл глаза, осмотрелся и уснул.       — Напугали же как! Тьфу! — Я улыбнулась, выдохнув с облегчением. — Слава Богу!       Теперь и мне хотелось плакать уже от счастья. Слезы медленно наполняли глаза и я вдруг вспомнила, что даже не надела сменную одежду, а еще — не взяла платок. Извинившись, я отошла в туалет. Там я переоделась и умылась. В это время посещения в больнице были запрещены, поэтому мне никто не мешал, в том числе и персонал. Медсестры уже ставили первые уколы и устанавливали капельницы пациентам, а санитарки, видимо, перешли в другую часть крыла — об этом свидетельствовали влажные разводы на полу.       Подходя к пятой палате, я услышала шум — говорили на повышенных тонах. По голосам я поняла, что говорила Анна Сергеевна и Паша. Да, это точно был его голос! Он пришел в сознание!       — Ты очнулся! — Счастливая, я открыла палату и замерла. Анна Сергеевна снова была в слезах, обнимала сына, а тот лишь отталкивал её, называя незнакомой женщиной. Было странно то, что в нем, после всего произошедшего, было так много сил и энергии, но шок не дал мне обратить на это должного внимания. Вдруг Павел перевел взгляд на меня и завис в молчании.       — Кира, позови врача! Пашенька бредит — меня не узнает! — Женщина обращалась ко мне, смотря на меня глазами настолько испуганными — словно она призрака увидела, а не живого сына в сознании.       — Да, сейчас позову. — Ответила я, разворачиваясь назад к двери.       — Стой! — Довольно громко сказал Паша. — Повернись.       — Паш, ты в порядке? — Я обернулась назад, вопросительно взглянув на парня. — Я сейчас доктора позову. Подожди немного, ладно?       — Ты чем-то на неё похожа. — Продолжал он, будто не слушая меня. — Как тебя зовут?       Вот уж влипла: у моего парня из этого мира — амнезия, а парень из мира Ван Пис сейчас, возможно, где-то бродит в этом мире совершенно один. Но так, может, даже лучше. Если Паша не помнит меня, то и отношения со мной он тоже — не помнит. Так будет проще.       — Кира. Совсем не узнаешь? — Парень задумался, уставившись на меня. Казалось, что он мысленно измеряет меня, изучает мое лицо, пытаясь вспомнить хоть что-то.       — Нет, Юри была чуть ниже ростом, да и глаза — они не такие. — Тихо произнес он, повалившись на кровать.       — Что? Юри? — Я оторопела. Действительно, моя внешность — внешность Юри отличалась от моей настоящей. Но об этом мог знать только… — Эйс? Стоп… Бред какой-то…       — И все же — ты. Я рад. Искать тебя пришлось не так уж долго. — Улыбнулся парень.       Анна Сергеева — мама Паши, сейчас точно перестала полностью понимать происходящее. Она лишь смотрела: то на меня, то на своего сына, которым он более не являлся. Но она все еще этого не понимала. И, наверное, не поймет. Куда проще поверить в помутнение рассудка и амнезию, чем в то, что в тело её сына переселилась душа парня из нарисованной вселенной. Но если это произошло… Выходит, Паша — умер этой ночью? Мне поплохело… Но времени на внутренние переживания сейчас не было. Пусть Война Белоуса закончилась, но моя война — продолжалась.       — Анна Сергеевна, можно на минутку вас? Тет-а-Тет? — Головой я качнула в сторону двери. Женщина приподнялась с кресла, стоявшего вплотную к больничной кровати.       За дверью я, конечно не без запинок, придумала историю о том, что имена, которые были названы мной и Пашей в палате — наши прозвища, которыми называем друг-друга только мы вдвоем. Я рассказала ей, что предполагаю, что у Паши сейчас — частичная амнезия, раз он помнит моё «кодовое имя». Также я попросила дать мне немного времени с ним наедине перед тем, как мы позовем врача. Это я объяснила тем, что хочу узнать о том, что еще он помнит. Выслушав меня до конца — она согласилась.       — Привет. — Сказала я, вновь войдя в палату реанимации. — Поговорим?       — Значит, Джимбей передал тебе то письмо? — Спрашивал он, переворачиваясь на бок.       Я кивнула в ответ, стараясь сдержать слёзы. Не вышло. Водопадом они полились по моим щекам, а сама же я, даже не пытаясь себя контролировать, бросилась его обнимать.       — Ты меня задушишь и тогда я точно умру. — Говорил он, пытаясь высвободиться. — Выходит, это — твой родной мир?       — Угу. — Всхлипывала я, даже не пытаясь отлипнуть от парня. — Наверное, мне нужно многое тебе объяснить. Да?       Он согласился.       — Хорошо. — Я отстранилась и присела на кресло. Оно было не таким мягким, каким казалось на вид. — С чего начать?       — Кто та женщина?       — Точно. В общем… Ну, это твоя мама. Вернее это мама парня, в чьем теле ты сейчас находишься. — Я подняла брови в удивлении, напряженно выдохнув потом. — Его звали Паша и он был хорошим человеком. Вчера он попал в аварию. И он умер, как я понимаю, тогда же, когда умер ты. Я не знаю, если честно, как это работает. — Я остановилась, оглянувшись — убедилась, что никто не слушает. — Хреново, что мой, получается, бывший умер, а мне его даже не оплакать нормально, потому что в его теле теперь живешь ты.       — В каком еще смысле «получается, бывший»? — Повысил он голос. — Мама, значит? — Он улыбнулся.       — Поговорим об этом позже? О моих прошлых отношениях и о том, как я жила — расскажу как-нибудь потом. Ладно?       Он кивнул и попросил меня продолжать.       — Хорошо. Короче, походу тебе придется играть роль Паши. Не, конечно, я не могу заставлять тебя полностью жить его жизнью — будь собой. Но! Без пиратства — этого здесь нет. Про законы этого мира я расскажу тоже позже. Для мамы, ты — сын, которого зовут Паша. Для друзей Паши, ты — Паша. По паспорту, ты, в принципе, Паша.       — Паша? Что за идиотское имя? Почему я не могу быть Эйсом?       — Так уж вышло. Для меня ты всегда останешься Эйсом. — Произнесла я, погладив его руку. — Меня, кстати, Кира зовут. Запомнишь?       — Кира? Да, кажется ты говорила это во время снов. Запомню. Я — Паша, а ты — Кира. Как два пальца! Но почему я вообще должен жить в этом мире? Может я не хотел больше жить!       — С чего бы тебе жить не хотеть? Хотя, знаешь, после твоей смерти — там, я тоже думала о смерти. Пока не прочла письмо, которое дал мне Джимбей.       — Да, кстати. Прости меня. — Он покраснел, отвернувшись в сторону окна. — Что не поверил тебе. Сейчас — верю.       — Да, было бы странно, если бы не верил. — Я засмеялась.       — Выходит, ты будешь меня учить? — Хитро улыбнулся парень, слегка прищурив глаза.       — Буду. И первый урок начинается сейчас. — Я поднялась с кресла и подошла к окну. Светлые, почти прозрачные занавески совсем не мешали проникать свету в палату — в ней было очень светло. Я слегка призадвинула шторы. Так стало немного комфортнее. — Ты — Паша, твоя мама — Аня, твоя девушка — я и меня зовут Кира. Хорошо?       — Да вроде понял. Легко же запомнить. Это все?       — Нет. Нужно, чтобы ты хоть что-то помнил. Блин… последнее время я была настолько занята подготовкой к твоему спасению в мире Ван Пис, что совсем не интересовалась жизнью Паши. Короче, скажешь, что помнишь Ваню — он твой лучший друг. А если будут спрашивать события — скажи, что помнишь свидания со мной, работу. Ты работаешь в Фикгейм Индастрис. Запомнишь? Вместе с Ваней работаешь. Это всё. Точно запомнишь?       Эйс немного поразмахивал пальцами, явно что-то структурируя в своей голове, а затем кивнул, широко улыбнувшись.