***
Во всем есть свои минусы. Последние пару дней хорек беспрерывно таскался за ним по пятам, а друзья-предатели и не думали спасать Гарри от навязчивого внимания слизеринца. Малфой был повсюду. Он нагло садился за гриффиндорский стол во время приемов пищи, оправдываясь тем, что Забини и фестралами теперь от Грейнджер не оттащишь. Неизменно занимал соседнее с Гарри место на парах, и вообще был везде, куда бы Поттер ни пошел. По Хогвартсу поползли слухи, грязные и похабные, которые очень смущали Гарри и совершенно не беспокоили Малфоя. А еще этот хам не упускал случая по-собственнически ухватить Гарри за руку или приобнять, скалясь при этом, как мантикора, на каждого, кто бросал заинтересованный взгляд на мальчика-который-выжил. Все свои действия хорек оправдывал тем, что если уж все считают, что между ними что-то есть, то Малфой никому не позволит даже допустить мысли рискнуть у него, Малфоя, Поттера отбить. Репутация превыше всего! Поттер вздыхал, злился, вырывал руку и жаловался Грейнджер. Но были во всей этой ситуации и плюсы: впервые с окончания войны Гарри начало сниться что-то, кроме кошмаров. И хотя раньше он бы отнес подобные сны (в которых везде утыкался носом в Драко Малфоя), несомненно, к кошмарам, сейчас же - был им рад. Ведь в них не было ни смертей, ни зеленых вспышек, ни бесконечного чувства вины и страха. Было лишь легкое смущение и логически неверное, но такое приятное чувство безопасности.***
Гермиона Грейнджер была умной и сообразительной девочкой. Она прекрасно видела, что творит Малфой, и догадывалась, зачем он это делает. По-хорошему, ей следовало помочь другу избавиться от пристального внимания белобрысого змея. Но, повторюсь, она была умной девочкой и видела то, что не видел сам Поттер: Гарри было хорошо рядом с Драко. Он мог возмущаться сколько угодно, жалобно вздыхать и закатывать глаза в негодовании, но Гермиона видела, как ее друг улыбается, думая, что никто его, такого скрытного, не видит, как и не спешит отбирать свою руку у «слизеринского гада». Гермиона много чего видела и считала, что Гарри, как никто, заслуживает личного счастья, и если его счастьем будет Драко Малфой, то так тому и быть. К тому же и сама Грейнджер неожиданно оказалась втянута в совершенно непривычные для себя отношения. И не ей было судить. Глупо было бы полагать, что умничка-Грейнджер не наведет все необходимые справки о наследии, тех, кто не получил наследия, обстановке в магическом мире, а так же о браке и сексуальных предпочтениях магов. Девушка сделала это сразу же, как поняла, что Гарри может влипнуть по полной программе. А еще глупо было полагать, что Грейнджер не догадается об истинных причинах того, что Полумна и Блейз неотрывно следовали за ней с самого начала учебы. Гермиона понимала все, или почти все. И, сама себя удивляя, была вовсе не против такого расклада.***
Он сказал им раз. Он, по старой дружбе, повторил дважды. Он, чисто ради эксперимента, сказал им в третий раз. Его просьбу, слегка похожую на угрозу, проигнорировали. Что ж, он предупредил и совесть его мучить не будет, от слова совсем. Рональд Уизли удовлетворенно оглядел поле своей деятельности, хмыкнул и вышел из комнаты. В спальне же седьмого курса Гриффиндора все было завязано в хитрые мелкие узелки. Вот серьезно. Все, что могло гнуться хотя бы в теории – все было связано, запутано и перекручено. Довольный своей местью, Рон направился в отдельные апартаменты, которые для него расторопно подготовили домовики. Вообще мелкие эльфы совсем распоясались и вели хозяйство из рук вон плохо. Но ничего, томте им поможет взяться за голову.