Долгий путь

Глава 12 ~О~ Перед судом ~О~ Вечером Гарри связался с кабинетом Министра и принял предложение временно присоединиться к Визенгамоту, чем приятно удивил Шеклболта. Для него согласие Гарри означало дополнительный политический вес. Они сошлись на том, что на следующий день в час пополудни Гарри займет место Блэков в Визенгамоте на время суда. Шеклболт пояснил, что управятся они быстро: наличие Темной Метки само по себе рассматривалось как доказательство вины, достаточное для установленного стандартного наказания. Предоставившие воспоминания Пожиратели Смерти (таких набралось всего тринадцать) получили отсрочку. Специальная комиссия решала, могут ли содержащиеся в них сведения смягчить приговор. Гарри пока официально не приняли в члены Визенгамота, поэтому он не имел права носить традиционные одеяния. Однако Шеклболт намекнул, что для такой оказии подойдет только парадная мантия. За прошедший год Гарри немного вытянулся, да и нарядная мантия, которую он надевал на свадьбу Билла, а позже укрывался вместо одеяла в палатке, знавала лучшие времена. Он решил отправиться пораньше утром в Косой переулок и прикупить новых вещей. Вечер же провел за изучением порядка работы и традиций Визенгамота, штудируя найденную в небольшой коллекции Норы книгу. Впрочем, когда пришла пора ложиться спать, Гарри чувствовал себя только еще больше запутавшимся. Утром он как раз выходил из «Дырявого котла», когда начали открываться магазины. В последний раз Гарри был в Косом переулке, когда они отправлялись грабить банк, замаскировав Гермиону в Беллатрикс Лейстрейндж. С тех пор многое изменилось: почти все магазины снова открылись, даже кафе Фортескью — и улица вновь обрела присущую ей магию. Гарри расплылся в улыбке — он обожал Косой переулок! Сначала он зашел в Гринготтс, где чувствовал себя неуверенно, несмотря на все заверения Флитвика. К его изумлению, гоблины вели себя как обычно. Однако когда он попросил сопровождающего в хранилище, откуда-то появился Грипхук. В руках он держал маслянную лампу. — Гарри Поттер, — поприветствовал Грипхук Гарри, вперив в него пронзительный взгляд. Они забрались в маленькую тележку, и та покатилась в подземелья. Поездка прошла в молчании. Тележка остановилась напротив хранилища Гарри. Когда он открыл дверь, то обнаружил, что за ней нет ни одной монетки. Гарри с минуту таращился в пустоту, а затем обернулся к Грипхуку. Тот сотрясался от безмолвного смеха, слезы градом катились по его щекам. Припомнив объяснения Флитвика о гоблинском чувстве юмора, Гарри снова заглянул в хранилище и даже не удивился, когда увидел привычные горы золота. — Видели бы вы свое лицо, — фыркнул Грипхук. — Бесподобно! — Жаль, что я не видел лица главы Гринготтса, когда он узнал, что вы помогли мне с ограблением, — парировал Гарри. — О да, — Грипхук утер слезы. — Тоже незабываемо... — Было много проблем? — спросил Гарри, забеспокоившись. — Нет. Меня повысили, — Грипхук довольно улыбнулся и добавил: — Хотя не думаю, что кому-нибудь удастся повторить ваш подвиг, даже если им помогут изнутри. Этот взлом очень пригодился банку: мы улучшили систему безопасности. Но мы перед вами в еще большем долгу, Гарри Поттер. Мы не скоро забудем услугу, которую вы нам оказали. Волдеморт не испытывал большой любви к нашему народу. — Ну ладно, — сказал Гарри, сунув целую горсть монет в кошелек. — Значит, я могу рассчитывать на лучший процент? Грипхук снова расхохотался. Потом снова вытер лицо и заметил: — Неплохо... Ну что, закончили? — Да, — ответил Гарри. Грипхук закрыл хранилище и отдал ключ Гарри. Возвращались они тоже в молчании. — Грипхук, — вдруг спросил Гарри, — каким образом я могу сделать кого-то своим наследником? — А, предусмотрительно, очень предусмотрительно, юный Поттер. Давайте пройдем в мой кабинет. Гарри проследовал за Грипхуком по извилистому коридору вглубь банка. Они миновали множество дверей: больших, явно предназначенных для волшебников, и поменьше, только для гоблинов. На двери роскошно обставленного кабинета Грипхука были начертаны руны, на полу лежал искусно вытканный золотистый ковер, стояла кованая бронзовая мебель, обтянутая темно-коричневой кожей. Оттенок стен напоминал об осеннем лесе, а позади стола висел гобелен, где трепетало на ветру целое поле алых маков. Не обращая внимания на то, как Гарри восхищенно оглядывает комнату, Грипхук перешел сразу к делу: — Поттер, Генри «Гарри» Джеймс, — произнес он и постучал длинным пальцем по огромному шкафу. На столе появились три книги в кожаных переплетах. — Ага, вот они, — пробормотал Грипхук. — Мое имя Генри? — изумился Гарри. — Вы уверены? Взгляд Грипхука ясно показал, что тот думает о таком идиотском вопросе. — Гарри — это прозвище, мистер Поттер. В вашей семье принято давать имя Генри. Вашего отца звали Джеймс Генри Поттер, деда по отцовской линии — Генри Румпельштильцкен Поттер, а прадедушку – Чарлус Генри Поттер. Кстати, его женой была Дорея Блэк, которой мистер Сириус Блэк приходился внучатым племянником. — О. Хм… Ладно. Значит, Генри. Как странно… Грипхук закатил глаза: — Далее, Гарри Поттер. Пусть вам уже больше семнадцати, но вы еще не достигли магического совершеннолетия. Оно наступит либо когда вы войдете в свою полную магическую силу, либо когда вам исполнится двадцать один год. — Полную? Я стану еще сильнее? — переспросил Гарри. — Нет, Гарри Поттер, — тяжело вздохнул Грипхук. — Магическая… зрелость, если хотите, означает, что волшебник получает доступ ко всей своей силе, которая до той поры дремлет в его магическом ядре. — В самом деле? — Гарри никогда об этом даже не слышал и сейчас был поражен до глубины души. Грипхук покачал головой и проворчал: — Ради Бодрога, почему они не учат этому магглорожденных и выросших у магглов? – он снова вздохнул и вымученно продекламировал: — Гарри Поттер, однажды утром вы проснетесь и поймете, что лишились почти всей магии. Весь день вас будут мучить лихорадка и галлюцинации, а затем вы потеряете сознание. Когда вы очнетесь, то вступите в свою полную магическую силу. В этот день, или когда вам исполнится двадцать один, вы станете совершеннолетним с точки зрения магии и получите доступ ко всему наследству, — он наклонился вперед, и глаза его блеснули. – К сожалению, только тогда мы сможем обсудить истинные размеры вашего имущества, — он потер руки и прибавил: — И уверяю, Гарри Поттер, оно весьма... значительно. Грипхук откинулся на спинку кресла и пододвинул к Гарри одну из книг. — Вам принадлежат имения Поттеров, Блэков и Люпинов. Последнее, однако, если не случится ничего непредвиденного, перейдет магу-метаморфу Теодору Генри Люпину по достижении им трехлетнего возраста. — Эй, эй, погодите, я что-то совсем запутался. Почему я вдруг оказался владельцем имущества Люпинов, и каким образом трехлетний Тедди сможет распоряжаться хотя бы второстепенным хранилищем? — Он и не сможет. До его совершеннолетия этим займутся его опекуны — его бабушка миссис Андромеда Калисто Тонкс и вы. Но именно вас мистер Ремус Люпин еще до рождения сына указал своим единственным наследником, и им вы и останетесь, пока Тедди Люпину не исполнится три года. — Я этого не знал. Постойте, моя тетя Петуния считалась моим официальным опекуном. Почему же она не распоряжалась моими счетами? Грипхук фыркнул. — Не глупите. Может, ваша тетя и заботилась о вас лично, но финансы Поттеров до самого вашего совершеннолетия останутся в надежных руках, — он усмехнулся, обнажив очень острые зубы. — В моих. Гарри рассмеялся. — И каким образом они туда попали? — уточнил он. — Ваш отец стал совершеннолетним во время войны. Он был аврором и не имел ни времени, ни желания анализировать инвестиции, делать долгосрочные вложения или планировать покупку и продажу имущества. Я же являюсь финансовым советником семейства Поттеров еще со времен вашего прадеда Артура Генри Поттера, поэтому ваш отец доверил мне управлять всем состоянием. Я продолжил свою работу и после его смерти, а затем занялся и собственностью Блэков, так как мистер Блэк оставил все вам. — Ясно. Отлично. Рад, что хотя бы еще пару лет мне не придется об этом думать, — заявил Гарри. — Но я бы все же хотел составить завещание на случай своей непредвиденной смерти. Имущество Блэков пусть отойдет Тедди Люпину, а Поттеров — Рону Уизли. Это возможно? — Проблем никогда не возникает лишь при наследовании сыном предыдущего главы рода. При условии, что он полноправный волшебник, конечно. Я не могу дать гарантии, что Дома Блэков и Поттеров примут ваш выбор, особенно в случае Рона Билиуса Уизли, ведь вы не кровные родственники. Но завещание фигурально поставит их во главу рода, а чем именно руководствуется древний Дом при одобрении наследника, никому не известно. Грипхук постучал по двум книгам и произнес имена наследников Гарри. Книги открылись на уже составленном завещании. — Прикоснитесь палочкой внизу страницы и скажите «Прочитано и одобрено», потом подпишите, пожалуйста, — велел он. Гарри так и сделал. — Значит, я могу указать своих наследников до совершеннолетия? — поинтересовался он. — Безусловно. Завещание — это магический контракт, а их можно заключать, как только волшебнику исполняется семнадцать. До тридцать первого июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года у вас бы ничего не получилось. Магические контракты, заключенные лицами моложе семнадцати лет не имеют юридической силы, — Грипхук покачал головой. — В этой вашей школе не помешало бы ввести обучение основам законов. Не представляю, как волшебник может называться полноценным членом общества, не зная элементарных вещей. Он поднялся. — Ну, Гарри Поттер, если у вас есть еще какие-то вопросы, давайте встретимся в другой раз. Меня ждут дела. — Кажется, это все. По дороге в приемный зал банка Гарри с благодарностью произнес: — Большое спасибо за терпение и за то, что уделили мне время, Грипхук. Я узнал много нового. До свидания. — До свидания. Передавайте наилучшие пожелания моему четвероюродному кузену по троюродной линии и скажите, что я обошелся с вами мягко. — Это вы про гигантского кальмара, да? Грипхук вновь захохотал и помахал Гарри на прощание. Удалился он, все еще посмеиваясь. Гарри был доволен собой. Интересно, что скажет об этой встрече Флитвик? Удалось ли ему достойно ответить дальнему родственнику Филиуса? Далее Гарри отправился к мадам Малкин за нарядной мантией для заседания Визенгамота. — Если мантия вам нужна немедленно, я наложу специальные заклинания для быстрой подгонки по фигуре, но вам придется доплатить, а после прислать ее мне обратно для закрепления эффекта. Такие заклинания со временем выветриваются, — предупредила Гарри мадам Малкин, недовольная тем, что не может сделать все как следует с первого раза. — Понимаю, мадам Малкин, — улыбнулся ей Гарри, — но это действительно срочно. — А по какому случаю вам понадобилась мантия, мистер Поттер? — уточнила она. — Я участвую в заседании суда над Пожирателями Смерти как наследник Дома Блэков. — Ах, мистер Поттер, какая честь! Тогда давайте выберем мантию в официальных цветах Визенгамота! Смотрите, какой отличный оттенок пурпурного. Она сняла с плечиков мантию, выбрала строгие черные брюки, белую рубашку со стоячим воротничком, пурпурно-золотой полосатый галстук и бархатный бордовый жилет. Потом она отвела Гарри в комнатку с зеркалами с трех сторон и велела все примерить. Мадам Малкин каким-то образом узнала, что он готов, и лишь слегка стукнула в дверь перед тем, как зайти. Гарри чувствовал себя словно мальчишка, примеряющий вещи отца — настолько все оказалось большим. Но мадам Малкин велела ему встать на небольшую скамеечку перед зеркалом и несколькими сложными пассами палочкой мгновенно подогнала всю одежду по размеру. Бордовая мантия из тонкой шерсти с золотистой атласной каймой ниспадала к ногам изящными складками. Широкие и длинные — до колен — рукава подчеркивали оторочку, над застежкой виднелись высокий воротничок рубашки и галстук. Гарри распахнул мантию и залюбовался контрастом жилета, каймы и элегантных черных брюк, которые выгодно обрисовывали его худощавую фигуру. — Ух ты. Спасибо. Очень... красиво, — сказал приятно удивленный Гарри. Мадам Малкин улыбнулась ему: — По-настоящему высоким вы не будете, мистер Поттер, но все же вы немного вытянулись за последние пару лет, так что вполне можете носить подходящие по размеру мантии. У вас прекрасные пропорции тела и стройная фигура, которые, несмотря на небольшой рост, придают вам изящества и ловкости. Есть, чему позавидовать. Гарри вспыхнул, но собственное отражение в зеркале ему понравилось. Приободрившись, он купил целый гардероб: школьную и нарядную одежду, мантии на каждый день и даже несколько пар традиционных брюк с подтяжками (обычно он предпочитал им джинсы). Еще он выбрал материал для жилетов: с гербом Блэков (зеленый с тремя черными воронами); Поттеров (темно-синий с пятью маленькими белыми цветками); с маленькими серебристыми змейками на сером фоне (в честь того, что был змееустом); небесно-голубой с золотыми снитчами и, наконец, темно-красный с золотым гриффиндорским львом. Мадам Малкин помогла найти подходящие галстуки. Гарри также купил носки, майки и трусы своего размера, пообещав себе как можно скорее избавиться от старого тряпья Дадли. Изношенные кроссовки он заменил на приглянувшиеся ему высокие кожаные ботинки. У него появилась надежда, что, возможно, теперь, в одежде не на три размера больше, ему удастся почувствовать себя не таким маленьким и тощим. Он переступил порог магазина мадам Малкин в новой бордовой мантии, расстегнутой так, чтобы был виден жилет, наконец-то ощущая свою принадлежность к миру волшебников. В этот час в Косом переулке царило оживление: покупатели, дельцы и гуляки беззаботно наслаждались чудесным утром на вновь переполненной людьми улице. Прохожие приветствовали друг друга, а некоторые останавливались поболтать. И каждая улыбка казалась празднованием победы над тьмой. Гарри наложил на себя мощные отвлекающие чары и незамеченным пробрался сквозь толпу, с удовольствием окунувшись в атмосферу всеобщего хорошего настроения. Он чувствовал удовлетворение от того, чего достигли его друзья и весь Орден. Такая прогулка была куда лучшим празднованием победы, чем любой из официальных банкетов, на которые его приглашали. Он зашел в лавку Оливандера. Она процветала: во время войны палочки многих полукровок и магглорожденных забрали и уничтожили, и сейчас Министерство оплачивало их замену. Внутри, с министерскими талонами в руке, стояли в очереди несколько волшебников и ведьм. Вид битком набитых полок — совсем как в первое посещение много лет назад, при покупке волшебной палочки — поразил Гарри. Он знал, что приспешники Волдеморта опустошили магазин. Молодая стройная женщина с такими же пронзительными серыми глазами, как у Оливандера, и светлыми волосами, заплетенными в толстенную косу до пояса, обслуживала покупателей. Она очень походила на Оливандера, и Гарри решил, что видит перед собой его дочь. Он приблизился к прилавку. Эта женщина явно разбиралась в палочках не хуже самого Оливандера и отлично ориентировалась в запасах лавки. Она уверенно вынимала коробки своими изящными тонкими руками, а мягким, мелодичным голосом без запинок выносила вердикт каждой пробе палочки. Наконец посетителей поубавилось, Гарри отменил отвлекающие чары и обратился к ней: — Извините, мисс. Могу я увидеть мистера Оливандера? Она озадаченно посмотрела на него, явно не понимая, каким образом он внезапно очутился возле прилавка, но, по крайней мере, сразу его узнала. — Он в заднем помещении, мистер Поттер. Проходите, не сомневаюсь, что он будет рад вас увидеть. Она приподняла откидную доску, чтобы Гарри смог пройти за прилавок, неопределенно махнула в сторону задней части магазина и сосредоточилась на следующем покупателе. Гарри прошел мимо громоздящихся до потолка рядов с коробками — настоящий лабиринт. И магия каждой палочки словно пыталась найти своего владельца и нашептывала что-то Гарри. Наконец он добрался до двери и тихонечко постучал. — Входите, мистер Поттер, — раздался немолодой, но еще сильный голос. Откуда Оливандер узнал, кто стучит? Маленькую комнату заливал солнечный свет. Вместо одной стены бесчисленные квадратики стекла составляли огромное окно. На высоком стуле за рабочим столом сидел Оливандер. На глазу у него красовалась ювелирная лупа, и он тщательно укладывал волос единорога вдоль отполированной тонкой палочки черного цвета. — Эбеновая, двенадцать дюймов, с волосом из гривы единорога. Удобная и гибкая, упругая. Прекрасно подойдет для Чар. Палочка на секунду ярко замерцала, и длинный белый волос будто провалился внутрь нее. — Немногим людям доводилось стать свидетелями такого момента, мистер Поттер. Это секреты ремесла, — Оливандер осторожно опустил готовую палочку на зеленый шелк в длинную узкую коробку. — С другой стороны, вы знаете о палочках гораздо больше, чем обычные волшебники, — он снял лупу и улыбнулся Гарри. — Вы когда-нибудь задумывались о карьере мастера волшебных палочек, мистер Поттер? — Э… Нет… Как-то не думал. — Такое Гарри в голову не приходило. — И хорошо, у вас бы ничего не вышло, — захихикал Оливандер. — Ваша магия сияет, словно свет маяка, и такая же прямая. Создание волшебной палочки требует кое-каких хитрых манипуляций, к которым вы совершенно не приспособлены. Вы знаете, что ни один гриффиндорец не становился мастером палочек? Только слизеринцы, всегда. Увы, моя дочь Эдельвейс, которая управляет сегодня магазином, училась в Равенкло. Однако мой внук Орион уже учится нашему ремеслу. Ему только восемь, но у меня нет сомнений по поводу его будущего факультета. Палочки говорят с ним так же, как со мной. Он станет моим наследником… — Я рад, что вы вернулись к работе, сэр. Косой переулок совсем не тот без вашего магазина. — Спасибо, мистер Поттер. Я здесь только благодаря вашему своевременному вмешательству. Я бы недолго еще продержался в лапах этого безумца. — А я бы не смог победить его, если бы не знания о палочках, которыми вы со мной поделились, мистер Оливандер. — Значит, мы квиты, мистер Поттер, а? — Оливандер непонятно посмотрел на Гарри. — Могу я взглянуть на вашу палочку? Гарри не любил расставаться с ней, но разве можно было отказать ее создателю? Он с неохотой протянул ее Оливандеру, который принял палочку обеими руками, с благоговением приподняв так, чтобы на нее падал солнечный свет. — Одно из лучших моих творений, — сказал он. — А то, что ее удалось починить, только делает ее еще более особенной. Он закрыл глаза и провел кончиком пальца вдоль палочки, а потом улыбнулся: — Она будет с вами до конца, мистер Поттер. Вспышка света окутала палочку, будто настигнувшее заклинание, и Оливандер вернул ее Гарри. Тот поспешно схватил палочку и внимательно осмотрел. — Вы оказали мне большую честь, доверив мне свою палочку. Я кое-что ей добавил, — Оливандер усмехнулся, заметив перепуганный вид Гарри: — Не волнуйтесь, ничего страшного. Я очень редко применяю эти чары, потому что они подходят не всякой палочке и не всякому ее владельцу. Отныне вы всегда будете чувствовать, где ваша палочка. Она никогда случайно не выпадет из руки, и никто не сможет отнять и воспользоваться ею, если только вы сами не разрешите. Чары сделали ее невосприимчивой к Экспелиармусу и похожим заклинаниям. Возможно, в мирные времена вам это и не пригодится… Но кто знает? Гарри взглянул на палочку. Она выглядела прежней. И все же сейчас она не просто удобно ложилась в руку, а словно стала ее продолжением, частью него самого. Он крутанул палочку на кончике указательного пальца и заулыбался. Его охватило чувство, что он никогда больше не уронит и не потеряет ее. — Ух ты, спасибо сэр. Это замечательно. — Не стоит. Мне нечасто доводится использовать эти чары… Так что мне было приятно. А сейчас мне пора возвращаться к работе. – И Оливандер вытащил из похожего на колчан футляра толстую ветку. — Боярышник, — пробормотал он себе под нос, — с норовом… Он будто уже забыл о Гарри. — Мистер Оливандер? — Да? — Магазин кажется нетронутым. Я думал, что Волдеморт… — Да. Он забрал весь товар. Однако его ожидал неприятный сюрприз: коробки самовозгорелись вместе с палочками внутри. Это почти стоило мне жизни. Так что большинство коробок сейчас пустует. Мы выставили их для того, чтобы вселить в покупателей уверенность. Сегодня наши запасы составляет лишь пара сотен палочек, которые хранились в Гринготтсе, и именно поэтому мне необходимо вернуться к работе. — Конечно. Простите. Приятно было повидать вас, сэр. Прощайте. Но Оливандер уже углубился в работу и больше не обращал на Гарри внимания. Он прошел обратно в магазин, Эдельвейс кивнула ему на прощание. Гарри знал, что никогда не сможет запросто общаться с Оливандером. Но и забывать о том, что, когда все висело на волоске, тот принял сторону Света, тоже не следовало. И неважно, слизеринцем он был или нет. Гарри наколдовал Темпус и увидел, что времени осталось в обрез. Он направился в «Дырявый котел» и оттуда перенесся по каминной сети в Министерство. Там он, как обычно, попытался предоставить свою палочку для регистрации, но чиновник лишь удивленно на него посмотрел: — Только посетители регистрируют палочки, сэр. Не члены Визенгамота. — О, точно. Конечно. Гарри зашагал к лифту, размышляя, что только что встретил единственного (за исключением Снейпа) волшебника, которого не впечатлила личность Гарри Потера… В зале суда уже собралось множество людей; члены Визенгамота дружелюбно переговаривались друг с другом. Кингсли Шеклболт поджидал Гарри в дверях. Он приветствовал Гарри улыбкой и проводил внутрь. — Гарри, спасибо, что присоединился, — Шеклболт подмигнул ему. — Отличная мантия, молодой человек. Теперь ты выглядишь как уважаемый волшебник. Гарри улыбнулся, довольный комплиментом. — Где мое место, Кингсли? — В первом ряду, позади Главного Дознавателя, ее помощника и меня. Первое же свободное место слева. Вон там, между Битрутом и Кэрроу. Посмотрев на изумленное лицо Гарри, Кингсли добавил: — Это главная ветвь рода Кэрроу. Кузены очаровательной парочки, которая терроризировала Хогвартс. Тебе понравится глава Дома Кэрроу. Она приятная пожилая леди и раньше преподавала Чары в колледже Мерлина. — А, ну ладно. Думаю, мне стоит занять свое место. — Да. Мы уже начинаем. Они спустились по крутым ступеням, которые разделяли ложу надвое. Кингсли сел на место спереди, а Гарри пробрался к своему. Когда он приблизился, глава Дома Битрут встал и поприветствовал его официальным поклоном. Гарри поклонился в ответ, чувствуя страшную неловкость и неуверенность. Накануне он успел прочитать про обычай встречать главу Дома поклоном, но, конечно, еще никогда не делал этого сам. Видимо, ему удалось не опозориться, потому что Битрут с улыбкой представился. Это был слегка лысеющий мужчина среднего роста, с яркими голубыми глазами, розовыми щеками и губками бантиком. — Кларенс Омер Битрут к вашим услугам, мистер Поттер. Большая честь познакомиться с вами. Ну и как следовало на такое ответить? — Э… Спасибо. Рад знакомству, сэр. Битрут просиял и сел. Значит, и тут удалось ответить правильно. Гарри повернулся к пожилой женщине, которая с царственным видом сидела по другую сторону места Блэков. Он снова поклонился. — Добрый день, мадам. Гарри Поттер. Я присутствую от имени Благородного и Древнего Дома Блэков, — произнес он традиционное приветствие, о котором читал вечером. Пожилая леди улыбнулась, и хитрые искорки в ее глазах не уступали тем, что были у Альбуса Дамблдора. — Ну, садитесь уже, юноша, а то у меня шея затечет. Гарри тут же опустился на свое место. Она похлопала его по колену. — Молодец, Гарри. Вы все сделали правильно. Я Роза Прюэтт, из Благородного Дома Кэрроу. Вы куда лучше старой Вальбурги. Наиглупейшая была женщина, со смехотворной чистокровной гордостью… «Безупречно чист», ну конечно. Впрочем, это же теперь и ваш девиз. — Ну да, только я думаю, что его истинное значение не имеет никакой связи с кровью. Иначе Дом Блэков не признал бы меня наследником, — улыбнулся Гарри. — Полагаю, отныне он станет отсылкой к чистоте сердца и намерений тех, кто принадлежит этому Дому. Что скажете? Мадам Прюэтт совершенно по-девчачьи хихикнула. — Мне нравится, Гарри. Так гораздо лучше. Гризельда Марчбэнкс, Главный Дознаватель Визенгамота, постучала молоточком, прерывая все разговоры. Она сидела между Министром Магии и чопорным седым волшебником с усами-щеткой и в очках в форме полумесяца. Ясным и громким голосом она провозгласила начало суда.