Долгий путь

Глава 30 ~О~ Ecce Homo (Гарри) ~О~ Первым в Большом зале Гарри встретился Люциус Малфой. Выглядел он великолепно: как обычно горделивый и изящно одетый, и с улыбкой в глазах. Рядом с ним стояла Нарцисса, статная и прекрасная; рука Люциуса лежала у нее на талии. После лишения магии лишь немногие Пожиратели Смерти остались в волшебном мире, да и те жили особняком, не признанные и озлобленные. Но не Люциус. Он по-прежнему был публичной фигурой, только теперь его глубоко уважали и хорошо к нему относились все члены магического общества. По всеобщему мнению, Люциусу даже повезло, что у него отняли магию и имущество. Главным его богатством была жена, которая не покинула его даже в худшие времена, незыблемая в своей любви и преданности. Даже злопыхатели окончательно уверились, что привязанность четы Малфоев друг к другу настоящая, а «Грандиозный Жест» Люциуса в день приговора действительно отражал его чувства. Два года назад Люциусу вернули место в Совете Попечителей Хогвартса, и с тех пор он последовательно продвигал способы более упорядоченного набора магглорожденных учеников и их финансовой поддержки. Нарцисса заметила Гарри и улыбнулась. Его выступление в защиту Драко на суде подарило ему ее вечную благодарность и преданность (невзирая на то, что Гарри старался не ради ее сына, а по дружеской просьбе ее будущей невестки). Драко получил второй шанс, для Нарциссы этого было достаточно. Гарри улыбнулся ей в ответ. Он увидел увлеченного беседой с Роном и Гермионой Джорджа и задумался. Почему ему никогда не приходило в голову, что Джордж, который не работал в школе, посещал их мероприятия в качестве чьей-то второй половины? Как он мог не замечать, что они с Невиллом вместе? Ведь они же были неразлучны. — Гарри! Погоди! Побудь со мной минутку. Я не хочу, чтобы меня затоптали, но и компанию так найти сложнее, — с широкой улыбкой окликнул его Флитвик, который устроился на высоком табурете. Гарри с радостью остановился поболтать: с Флитвиком всегда было интересно и весело. При всем своем ехидстве он никогда не говорил ничего плохого о других людях. Через десять минут Гарри уже хохотал во все горло над забавными замечаниями о нарядах присутствующих. — Вы и сами сегодня настоящий щеголь, Филиус. Флитвик подбоченился и спросил, красуясь: — Нравится? Его великолепно расшитый жилет с пуговицами в тон застежкам на мантии был настоящим произведением искусства. — Одно из преимуществ гоблинской крови, — пошутил Флитвик. — Подарок моей бабушки на прошлое Рождество, ручная работа. Смотри! — он ткнул пальцем в искусно вышитую синюю птичку, та взвилась и, перелетев через его грудь, села на ветвь апельсинового дерева прямо над его сердцем. — Ничего себе! Какое чудо! Флитвик широко улыбнулся, довольный восторгом Гарри. — Магии гоблинов нет равных. Жаль, что я почти ею не владею, — добавил он с сожалением. — Моя магия человеческая, но, к счастью, мои родственники не скупятся на подарки... Они обернулись на смех. Петер ДеВрис что-то оживленно рассказывал небольшой группе гостей — судя по жестам, о застрявшей в чем-то волшебной палочке. Петер казался расслабленным и счастливым. Причиной тому, видимо, был темноволосый, одетый в черное мужчина, стоявший рядом с ним спиной к Гарри. Гарри ощутил укол неприязни к этому незнакомцу, из-за которого Петер так и светился, и тут же отругал себя за нелепую зависть. Незнакомец запрокинул голову и от души рассмеялся. Гарри невольно улыбнулся в ответ: человек с таким смехом не мог быть совсем плохим. В этот момент Петер заметил Гарри и что-то тихо сказал своему партнеру. В их позе, в том, как губы Петера почти касались его уха, чувствовалось нечто настолько интимное, что Гарри поспешно отвел глаза. И все же любопытство одержало верх, и Гарри продолжил наблюдение. Незнакомец отрицательно покачал головой, пожал плечами, Петер положил ему на плечо руку, словно ободряя, и Гарри вновь почувствовал слабый укол ревности. Он обозлился: чего он себе напридумывал, словно влюбленный школьник? — Минерва сказала мне, что он подписал контракт сегодня днем, — произнес Флитвик, заметив, что Гарри изучает партнера Петера. — Поверить не могу, ведь ему были открыты любые двери. Нам крупно повезло. — Гермиона тоже так считает. А чем он так знаменит? Флитвик ошарашенно посмотрел на него: — Ты шутишь? — Нет. Я и правда не знаю. Я как-то не следил за академическими достижениями. — Гарри, это же он нашел лекарство для сквибов! — Боже мой! Он? Я понятия не имел. Я читал про это, сейчас проводятся испытания, да? — Да, но их уже почти закончили. Оно работает. В самом деле работает. Ты слышал, что Аргус Филч согласился стать испытуемым? — Нет! И как он? — Словно заново родился. Он теперь может колдовать не хуже нас с тобой. Ну, может, не так хорошо, как ты, — хихикнул Флитвик, — но ты понимаешь, что я имею в виду. Я учил его Чарам, у него талант. У меня никогда не было такого старательного студента. Гарри был впечатлен. Он читал про лекарство для сквибов в «Пророке», в котором, конечно же, не упомянули никаких научных деталей, но зато провозгласили его величайшим достижением Магического мира, по сравнению с которым меркло даже Волчьелычное зелье. Вот теперь Гарри понял, почему все в таком восторге. Хогвартсу и в самом деле повезло, что такой человек согласился занять пост директора. Позади поднялась суматоха — появилась виновница торжества. Все повернулись к дверям и зааплодировали. Септима сияла от удовольствия, ведь даже скромным людям приятно признание заслуг. Ей же стоило вручить Орден Мерлина за выдающийся труд на благо волшебного сообщества лет эдак двадцать пять назад. По мнению Гарри, за пятьдесят лет работы в Хогвартсе нужно было не медаль вручать, а возводить в ранг святых. Он воспользовался тем, что всеобщее внимание приковано к Септиме, и снова покосился на нового директора, который теперь повернулся к нему лицом. Первым впечатлением были резкие черты и орлиный нос. Словно почувствовав взгляд, директор посмотрел на него, и Гарри будто заглянул в глаза портрета, висящего у него над камином — черные и бездонные. Затем незнакомец приподнял бровь, и внезапно разрозненные кусочки сложились в единую картину, и Гарри узнал его. Всего в нескольких метрах, холодно глядя на него, стоял Северус Снейп. В третий раз за последние дни сердце Гарри чуть не выскочило из груди. Он неловко кивнул Снейпу, отвернулся и на негнущихся ногах зашагал к Рону и Гермионе, пробираясь сквозь толпу. Встал сбоку от весело болтающей группы друзей и попытался оправиться от шока. Голова шла кругом от хаотичных обрывков мыслей и разбушевавшихся эмоций, даже тело предавало его. Гарри был изумлен, смущен и совершенно выбит из колеи. Он глубоко вздохнул и уставился на кольцо-печать на указательном пальце Невилла. С гранатом и серебряной филигранью, оно казалось старинным. Возможно, досталось ему от бабушки? Вряд ли, оно выглядело мужским. Видимо, принадлежало его отцу. Родители Невилла умерли во сне почти одновременно несколько лет назад. Их похоронили у моря возле Глен Сиан, откуда была родом его мама. В тот день стояла чудесная погода, члены Ордена рассказывали множество историй про родителей Невилла, а позже он признался Гарри в пабе, что сожалеет, что не слышал их в детстве. Гарри неоднократно приходило в голову, что трагедия Невилла была еще горше, чем его собственная. К их компании подошла Септима Вектор и представила своих родителей: славных низеньких старичков, хрупких и седых. За ними следовали шестеро таких же худощавых и улыбающихся женщин, старших сестер Септимы: Прима, Секунда, Терция, Квартелла, Квинта и Секста. Они, словно греческий хор, вторили отцу. — Мы так горды! — объявил он. — Так горды! — эхом откликнулись они. — Такая честь! — добавил он. — Да, да, огромная честь, — в один голос подтвердили они. — Заслуженная, — вставила та, что была в бледно-розовом платье. — Наша малышка такая умница, — поддакнула другая, в светло-желтом, будто Септиме было пять лет, и она только что научилась завязывать шнурки. — Большая умница, — согласилась обладательница небесно-голубого платья. — Вся в маму, — заявил их отец, крепко сжимая руку зардевшейся жены. — И такая скромная, — вмешалась еще одна сестра, в лиловом. — Да-да, — закивали светло-зеленая и нежно-персиковая. Возвышающаяся над ними Септима закатила глаза, но на ее лице сияла полная любви улыбка. — Гарри, — позвала она с хитрым видом, — мои сестры обожают квиддич, они твои большие поклонницы... На него уставились шесть пар голубых глаз, и не успел Гарри опомниться, как уже подписывал их кожаные книжечки для автографов, объясняя, что, несмотря на любовь к спорту, в профессиональный квиддич он возвращаться не собирается. Септима так и лучилась от счастья, а Рон отвернулся, тихонечко «кашляя» в салфетку. И конечно, стоило Гарри взглянуть через небесно-голубое плечо, как он снова увидел насмешливо поблескивающие глаза Снейпа. Праздник продолжался. После краткого объявления Министр вручил Септиме Орден Мерлина, а Минерва произнесла прочувствованную речь о пятидесяти годах, посвященных обучению юных волшебников. Септима даже слегка прослезилась. Увы, но вместо чествования успехов друга в приятной обстановке вечер стал для Гарри вереницей нелепых и постыдных происшествий. Он слишком бурно жестикулировал с бокалом в руке и пролил пунш на Гермиону. Неуклюже промокая ее платье, он чувствовал на себе взгляд Снейпа. Позже он пытался потихоньку избавиться от надкусанного канапе с анчоусами и, спрятав его в горшке с цветком, обнаружил, что Снейп видел его выходку. И именно Снейп поддержал Минерву, когда Гарри случайно ее толкнул. К тому моменту, как они с Роном и Гермионой покинули вечеринку, он окончательно разнервничался и не знал, куда себя деть. Они со Снейпом еще не обменялись ни единым словом, но Гарри казалось, что его внимательно изучили, препарировали и признали его полную негодность. Он разозлился на себя за то, что так распереживался из-за внезапного появления Снейпа, и сорвался на Гермионе: — Гермиона, пожалуйста, объясни мне, какого черта ты додумалась предложить Северусу Снейпу пост директора Хогвартса? Гермиона не обратила внимания на его тон и невозмутимо ответила: — Мы полгода рассматривали различные резюме и уже провели первичный отбор. У нас оставалось три кандидата. Но месяц назад мы неожиданно получили новое заявление. Совет попечителей единодушно поддержал его, и решение было принято сразу же. — Но он же совершенный мерзавец! Жестокий, несправедливый, язвительный мерзавец! — Ты упустил «сальный», — добавил Рон. — Хотя, кажется, это уже в прошлом... — Да ради бога! — не выдержала Гермиона. — Прошло десять лет! Мы уже не дети. Все изменилось, и он тоже. Вспомните о том, что вы про него знаете, и дайте ему шанс. Может, он и был суровым учителем, но не забывайте, что он всегда оставался на нашей стороне! И неоднократно спасал наши шкуры! Помог поймать всех Пожирателей Смерти! Нашел средство пробудить магию у всех лишенных ее членов волшебного сообщества! Он великий человек, и нам безмерно повезло, что он с нами. — Ты не понимаешь, Гермиона! Я так радовался, что снова здесь оказался. Я только-только почувствовал, что у меня есть цель, что я делаю что-то полезное. И вот внезапно появляется он, а я выставляю себя идиотом всякий раз, как он принимается оттачивать на мне свой острый язычок! — Но ведь он еще ничего тебе не сказал, не так ли? — она даже не стала ждать его ответа. — Гарри, подумай об этом здраво. И в любом случае речь идет не о тебе или твоих чувствах, а о Хогвартсе. Для школы его кандидатура — идеальна. Он собирается кардинально изменить подход к учебному процессу и пересмотреть список предметов, это то, о чем мы говорим уже целую вечность. У него достаточно воли, опыта и сил, ему хватит пороха осуществить задуманное. И он не меньше нас любит Хогвартс. Не позволяй плохим воспоминаниям запутать тебя, Гарри. Попробуй увидеть в нем того, кем он стал, а не кем был! Гарри понимал, что она права, но все же не мог так просто смириться с тем, что Снейп вернулся в Хогвартс и нарушил его покой. — Я не понимаю его. У него был партнер, отличная карьера, куча денег и признание публики — что еще надо для счастья? А он бросил все, чтобы вернуться туда, откуда начал... Какая-то бессмыслица! Что? Рон и Гермиона улыбались. — Ты понимаешь, что то же можно сказать и о тебе? Гарри на мгновение задумался. — Ну ладно, ваша правда, — ворчливо признал он. — Хотя есть одно отличие: сам я совершенно не представляю, зачем мне все это нужно, но готов побиться об заклад, что Северус Снейп прекрасно знает, что делает и почему. И на это у Гермионы возражений не нашлось.