Долгий путь

~O~ Самый большой недостаток ~O~ Северус принял приглашение Люциуса погостить последние дни каникул в Малфой-мэноре. Когда он прибыл в поместье, Люциус играл на фортепиано в четыре руки с Тедди Люпином. Сын гриффиндорца и хаффлпаффки, который совершенно точно окажется на Слизерине. О, какое лицо будет у Минервы… Северуса разместили в его обычных комнатах. Ему нравилось их роскошное убранство и мелкие детали, к которым, как он знал, приложила руку Нарцисса: розовые бутоны в крошечной хрустальной вазочке в ванной, чаша с гранатами и грушами на столике в гостиной, бутылка «Сан Пелегрино», к которому он пристрастился в Америке, на тумбочке у кровати. Он немного посидел с крестником. Шумный и веселый малыш рос как на дрожжах и стал уже заметно больше сестры. Лили была спокойной и тихой, но ее улыбка могла покорить любого. Лонгботтом и Уизли принесли Фредерика. Казалось, что именно он, а не Лили, близнец Скорпиуса. Фредерик благодушно улыбался, наблюдая за тем, как Скорпиус катается по полу. Позже Северус и Люциус уединились в библиотеке. — Ну так что, теперь ты собираешься приударить за Поттером? Северус знал, что Люциус подумал об этом, как только услышал про их разрыв с Петером. — Повторяй за мной, Люциус: Поттер — натурал. Натуралы трахают женщин. Я — не женщина. Ухаживания бесполезны. Quod erat demonstrandum.* — Повторяй за мной, Северус: Dum vita est, spes est.* Северус улыбнулся. — Твоя правда. Но всякий день, когда я даю волю надежде, quod me nutrit me destruit.* — Бедняжка, — ухмыльнулся Люциус. — Nil desperandum, omnia vincit amor.* Северус рассмеялся: — Quidquid Latine dictum sit altum videtur.* Улыбка Люциуса стала шире: — Balaenae nobis conservandae sunt!* Ты прав. На латыни действительно звучит лучше. — Braccae illae virides cum subucula rosea et tunica Caledonia-quam elenganter concinnatur!* — добавил Северус. Они расхохотались. Это был непринужденный смех друзей, которые знакомы вот уже тридцать лет. — Bibo, ergo sum*, Люциус. Виски — и я во всем признаюсь. — Превосходно. Люциус налил им «Хайлэнд парк» сороколетней выдержки, передал Северусу стакан и опустился в мягкое кожаное кресло. — Мы с Поттером стали друзьями. Четыре вечера в неделю мы проводим вместе: сидим у камина, разговариваем, работаем, читаем. Иногда летаем. Вместе патрулируем коридоры. Когда я вернулся в Хогвартс, то думал, что люблю его, но я понятия не имел, что значит любить. Теперь я знаю. Любовь к нему — основа моего существования. Любая касающаяся его мелочь приводит меня в трепет. Я бы без лишних раздумий отдал за него жизнь. Покинь он этот мир, меня бы тут больше ничто не удерживало. Люциус усмехался. Северус разоткровенничался, потому что знал: Люциус так же сильно любит жену. С единственным отличием, что Нарцисса испытывала к нему те же чувства, а вот любовь Северуса была безответной. Безнадежно безответной. — В какой же ты заднице, — заключил Люциус, придя к тому же выводу, что и сам Северус днем раньше. — Ты должен был сказать это на латыни, — засмеялся он. — Было бы красивее. — Подлей ему в чай афродизиак, — предложил Люциус. — Вытрахай ему мозги, покажи, чего он себя лишает. Стопроцентных натуралов не бывает. — Уверен, он будет в восторге, когда действие зелья кончится, — фыркнул Северус. — Твои строгие моральные принципы, Люциус, поражают. — Ну хорошо, ты же зельевар! Амортенция? — улыбнулся тот. — Прекрасная идея. Совершить преступление, из-за которого я в лучшем случае окажусь в Азкабане, а в худшем — проведу жизнь во лжи, зная, что чувства близкого человека вызваны зельем, — закатил глаза Северус. — Привереда, привереда… — проворчал Люциус. Он откинулся на спинку кресла и, пряча ухмылку, сделал глоток виски. ~O~ Когда объявили о прибытии Поттера, Северус поднял голову, надеясь привлечь его внимание. Но едва он увидел Поттера на верхних ступенях лестницы, как вся кровь, какая только была в его теле, устремилась к члену. Красавец. Не подозревающий о собственной неотразимости Поттер посмеивался над дурацким объявлением своего имени и спускался по лестнице с плавной грацией и сдерживаемой энергией хищного животного. Он был идеальным. Идеальным… До его появления Северус разговаривал с бывшим учеником: слизеринцем и интересным молодым человеком, который недавно получил звание Мастера Зелий. Он был открытым геем, и Северусу захотелось закрыть ему глаза. Эта ожившая мечта в невероятных брюках (Мерлин!), коротком сюртуке, подчеркивающем фигуру, и безупречной мантии принадлежала ему, Северусу, черт побери! Как смеет Теренс Хиггс даже смотреть в ту сторону? — Ничего себе! — заявил этот кретин Хиггс. (И с чего только Северус взял, что он довольно интересный?) — Поттер выглядит… потрясающе. Вообще-то, даже дьявольски горячо. Мерлин, ну и брюки… Он же теперь преподает в Хогвартсе? Профессор, как вам только удается устоять перед таким искушением? — Гарри Поттер — натурал, Теренс, — холодно ответил Северус, жалея, что не может невербально наложить заклятие кастрации. — Ну коне-е-ечно. Меня не волнует, сколько женщин переимел Мальчик, Который Выжил. Ни один натурал так не одевается, — заключил Теренс. — Он хочет произвести на кого-то впечатление, и, к сожалению, этот кто-то — не я… — Внезапно у него загорелись глаза: — Профессор, может, вы меня ему представите? — А мне-то рассказывали, что вы предпочитаете партнеров постарше, — промурлыкал Северус. Он не собирался подпускать этого привлекательного молодого человека к Поттеру. — Одно дело фантазии, профессор, другое — реальность. Я флиртую с вами с начала вечера, а вы, кажется, даже не заметили. Так что я попытаю счастья с этим якобы гетеросексуальным Спасителем. Могу вас уверить, что ему, по меньшей мере, любопытно… Северус обжег Теренса страстным взглядом: — Не все из нас так откровенно выказывают свою симпатию, Мастер Хиггс. Иначе меня бы уволили за неподобающий интерес к студенту шестого курса… Это была наглая ложь. Северуса никогда не привлекали ученики. А когда он осознал свои чувства к одному из них, то в ту же ночь покинул Хогвартс. К тому же ему никогда не нравились блекло-голубые глаза и скрипучий голос Теренса. И его запах… Не туалетная вода с волшебным ароматом бергамота, фиалок, мускуса и апельсина, которую он наверняка изготовлял сам, а его естественный запах, напоминавший прогорклый пот. Омерзительно. — Боже мой! Шестой курс? В самом деле? — вспыхнул польщенный Теренс. Он застенчиво взглянул на Северуса: — Как раз тогда я влю… тогда я вами ужасно увлекся. Может, мы… Может, вы и я… ну, вы понимаете, о чем я… после вечеринки? Цель была достигнута: Теренс и думать забыл о Поттере… Северус улыбнулся, неотрывно глядя ему в глаза. Теренс радостно улыбнулся в ответ. Северус уже чувствовал признаки зарождающейся мигрени, из-за которой, увы, ему придется поменять планы и в одиночестве удалиться в свои комнаты. У его замысла был только один недостаток: с Поттером провести время не удастся. Вдруг Поттер обернулся, будто почувствовал взгляд Северуса, и улыбнулся ему. От этой счастливой, предназначенной ему одному улыбки в груди разлилось тепло. Было в ней что-то... Ведь было же? Если Поттер и в самом деле, как утверждал Теренс, приоделся не ради хорошеньких ведьм, а… — как он выразился? — чтобы произвести на кого-то впечатление, на какого-то мужчину, то этим кем-то был Северус. Ведь так? Надежда — опасная штука. Хм, к Поттеру подошла Луна Лавгуд-Скамандер. Веселая вдовушка, судя по всему. И, кажется, они очень близки. Северус переключил внимание на Теренса. Так. Интересный и очень привлекательный молодой человек. К тому же его исследование о создании искусственной крови для кормления вампиров было весьма увлекательным. Невилл Лонгботтом и Джордж Уизли представили гостям своего сына. Северус вспомнил, как обсуждал с ними события, из-за которых в их жизни появился этот мальчик. Его очень тронуло, что его попросили стать крестным Фредерика. То, что ему оказали такую честь два его бывших ученика: тот, кого он больше всего третировал, и один из двух, кого он больше всего наказывал, — стало лучшим подтверждением того, что он искупил все грехи. И возможность разделить эту честь с Гарри делала удовольствие совершенным. Прикосновение друг к другу во время благословения ребенка, безупречная гармония их голосов: тенора Северуса и контратенора Гарри — казались наполненными глубоким смыслом. Этот ребенок, пусть они и вручили его родителям, навсегда останется немножко и их ребенком, будет объединять и связывать их. Склонный к анализу Северус заметил, что ему с каждым днем становилось все труднее не прикасаться к Поттеру. Приходилось постоянно прилагать усилия, чтобы не погладить Потера по щеке, не обнять, не поцеловать в лоб. И эта тяга отличалась от мощного, всепоглощающего сексуального желания, которое Северус так давно скрывал. Это было проявление куда более глубокого чувства. Он по-прежнему не хотел подпускать Теренса к Поттеру ближе трех метров, поэтому при первой же возможности поспешил покинуть Уизли и компанию. Северус старался не смотреть на Поттера, но то и дело невольно бросал на него взгляды. Почему Луне, подруге Поттера, доставалось столько физического контакта? Он без конца дотрагивался до нее: держал за руку, обнимал, игриво хватал и кружил ее, целовал в щеку, — а Северусу приходилось довольствоваться задетым в узком коридоре плечом или «случайными» соприкосновениями пальцев, когда они передавали друг другу книгу. Казалось, что Поттер и Лавгуд очень близки и питают друг к другу нежную привязанность. Внезапно до Северуса дошло, куда ведет эта логическая цепочка, подпитанная его наблюдениями. На мгновение в голове у него помутилось. Он судорожно вздохнул и заставил себя додумать мысль до конца. Луна. В ней-то и было все дело. Сначала она была недоступна, замужем за Скамандером, но теперь, овдовев, она собиралась поселиться в Хогвартсе… По спине пробежал холодок: Северус понял, что неразделенная любовь Поттера совсем скоро станет разделенной, и что этот сказочный наряд предназначался не для него, а для женщины, в которую Поттер влюблен. Северус внимательно осмотрел Луну: ее деликатная красота расцвела в полную силу, утонченные черты лица намекали на то, что она всегда будет хороша. Пропало пучеглазие, которое, возможно, было следствием сбоя в работе щитовидной железы в подростковом возрасте. Великолепные густые волосы светлыми завитками спадали до середины бедра. Ярко-голубое платье, с длинными рукавами и скромным округлым декольте, тоже доходило до середины бедра и выгодно подчеркивало ее стройные ноги. Обуви она не носила, но когда речь шла о Луне Лавгуд, удивляться таким вещам не приходилось. Ногти на ее ногах были того же цвета, что и платье. Оставалось только признать, что она прелестна. А еще очень умна, с милыми причудами и без малейшей боязни чужого мнения. Она была одной из любимых студентов Северуса, хотя, конечно, не знала об этом. Даже сейчас, глядя, как она танцует с Поттером, щекой к щеке, Северус не мог ее ненавидеть. Когда он семнадцать часов истекал кровью и мучился от отравления на полу Визжащей хижины, ему было больно, скучно и страшно, но в глубине души он знал, что выживет. Сейчас, наблюдая, как человек, который был ему дороже жизни, радостно кружит в танце свою любимую, Северус чувствовал, что умирает. — Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, с Новым годом! Будто утопающий, хватающийся за соломинку, Северус потянулся к Теренсу и поцеловал его, вложив в этот поцелуй всю свою так тщательно подавляемую страсть к другому мужчине. Теренс ответил с воодушевлением и немалым умением, притираясь твердеющим членом к ноге Северуса и постанывая от удовольствия. Ему явно понравилась неожиданная атака. Ничего. Северус не почувствовал ни-че-го. Теренс отлично целовался, но соприкосновение их языков навело Северуса на мысли о двух склизких слизнях. Его член остался вялым и равнодушным. К тому же вблизи естественный запах Теренса вызывал отвращение. Северус открыл глаза и наткнулся на взгляд Поттера, стоявшего в другом конце залы. На его лице неприкрыто отражались чувства. Смятение. Боль. Тоска. Настоящее отчаяние. В глазах стояли слезы. Северус буквально отскочил прочь от неверно выбранного мужчины, прочь от ужасного поцелуя, но Гарри уже отвернулся и спрятал лицо в локонах подруги. Бросив изумленного Теренса, Северус начал пробираться сквозь толпу к Поттеру и Лавгуд, но не успел: они аппарировали. Наверное, он выглядел так, словно ему стало нехорошо, потому что Грейнджер, вальсировавшая с мужем, прервала танец и спросила: — Директор, с вами все в порядке? — Что? Ах да, да, все хорошо, спасибо, Грейнджер. Всего лишь мигрень. — Это все обилие запахов, — вмешалась появившаяся снова Лавгуд. Гарри с ней не было. — Они раздражали глаза Гарри. Он тоже сказал, что у него мигрень. Его аура была серой и сморщенной. Впрочем, сморщенная она потому, что у него давно никого не было, а вот серая, без сомнений, потому, что он несчастен. Может быть, это мигрень, может, геморрой, а может, и разбитое сердце. Давайте потанцуем, Северус? Сморщенная серая аура? Давно никого не было? Геморрой? Разбитое сердце? Напоминание о том, как странно и удивительно Луна Лавгуд видела мир, вытеснило из головы Северуса замечание, что он не позволял ей называть себя по имени, и, лишь протанцевав с ней несколько минут, он осознал, что собирался ей отказать. — Гарри — мой друг, — заявила она, будто продолжая разговор. — Он любит меня. — Она задумчиво кивнула и с улыбкой наклонила голову: — Найти свою истинную половину в таком юном возрасте было очень странно, все это казалось совершенно неуместным. Подросткам не хватает уверенности в себе, а учителя выглядят неприступными. Понимаете? Вы очень хорошо танцуете. Даже когда ты уже взрослый, это пугает. Гарри меня поддержит. Он не станет надо мной смеяться. Люди считают его особенным, потому что он очень быстро летает и получил высшие баллы на выпускных экзаменах, но это глупости. Он очень, очень добрый. Вот почему мы оба его любим, да? Хотя, конечно, вы еще хотите залезть к нему в штаны. Он такой привлекательный и к тому же ваша истинная пара. Музыка стихла. — Спасибо за танец, Северус! Северус был потрясен до глубины души. Придется раза три, не меньше, просмотреть воспоминание о ее монологе, чтобы понять, о чем она говорила. Единственное, в чем он был точно уверен: она сказала, что Поттер — его истинная половина. Поттер… Гарри вернулся в Хогвартс из-за приступа головной боли. Однако Северус знал, что увидел в его глазах — боль от предательства. Северус был совершенно сбит с толку. Кто-то дотронулся до его плеча, он обернулся и посмотрел в такие же растерянные, как у него самого, глаза. — Проф… Северус, я что-то не так сделал? Я… Бедный Теренс. Северус почувствовал себя последней сволочью. — Ты прекрасно целуешься, — улыбнулся он. — Поверь мне, ты все сделал правильно. Я на мгновение приоткрыл глаза и увидел, что среди танцующих происходит кое-что нехорошее. Я просто не мог позволить этому продолжаться. Я прошу прощения за то, что так внезапно прервал самую приятную встречу нового года, какая только мне выпадала. Теренс улыбнулся с явным облегчением: — Значит, все разрешилось? — Это было недоразумение, — честно ответил Северус. — Пострадавшая сторона покинула бал. Вероятно, понадобится время, но я надеюсь, что раны исцелятся, и это происшествие забудется. К сожалению, у меня разыгралась сильнейшая мигрень. Боюсь, нам придется отменить наши планы. Я собираюсь прилечь и принять зелье Сна Без Сновидений. Это единственное, что помогает мне при такой острой боли. У Теренса сделался очень расстроенный вид, и Северус легонько сжал его плечо: — Попробуй найти Поттера и проверить, вдруг он и в самом деле не прочь пуститься во все тяжкие. Он вместе с друзьями вон у той колонны. Спокойной ночи, Теренс. Еще раз поздравляю со званием Мастера. При упоминании Гарри Теренс приободрился. Северус покинул его, посмеиваясь про себя. Он постарался смягчить отказ, но, в отличие от Гарри, он не был добрым. Быть мерзавцем — куда веселее… __________ * Quod erat demonstrandum — Что и следовало доказать. (лат.) Dum vita est, spes est — Пока живу, надеюсь. (лат.) Quod me nutrit me destruit — Меня питает то, что меня уничтожает. (лат.) Nil desperandum, omnia vincit amor — Не стоит отчаиваться, любовь побеждает все. (лат.) Quidquid Latine dictum sit altum videtur — На латыни все звучит мудро. (лат.) Balaenae nobis conservandae sunt — Спасем китов. (лат.) Braccae illae virides cum subucula rosea et tunica Caledonia-quam elenganter concinnatur — Эти зеленые штаны отлично подходят той розовой рубашке и клетчатому пиджаку! (лат.) Bibo, ergo sum — Пью, следовательно существую. (лат.)