Девушка с ароматом кофе

       Она шла впереди него, все ещё не отпуская правую руку, и напевала жутко знакомую мелодию, только голоса у неё, к сожалению, не было. Нацу не мог даже спросить её имени, хотя, правильнее сказать, не решался. В принципе, познакомиться они всегда успеют, а он был уверен, что это не последняя их встреча.        Иногда казалось, что она просто уже немного выпившая или что-то употребила, но язык её шёл ровно, она совсем не запиналась, и двигалась так же легко, словно балерина. Девушка шла очень быстро, почти бежала, и Нацу временами приходилось запинаться об камни, потому что она буквально волокла его за собой. Девушка вела его к месту, откуда неслась музыка, и он даже предположил, что этой ночью в Магнолии проводят карнавал, где готовят неимоверно вкусный кофе. И, конечно же, ошибся.        Вокруг небольшой сцены собралась нешуточная толпа. Она со всех сторон освещалась яркими прожекторами, а из больших колонок лилась музыка. Его спутница легко провела их сквозь толпу, после чего остановилась возле небольшого подъёма, который и был сценой.        — Смотри, — она наконец-то обратилась к нему, — сейчас переключится песня — и мы выйдем на сцену. Я не знаю, умеешь ли ты танцевать, но выглядишь очень пластично, поэтому просто импровизируй, повторяй за мной, действуй, полагаясь на ритм, хорошо?        Нацу от удивления и резкого перепугу дёрнулся, а его желудок сделал красочное сальто. Не зная, что делать и как отмазываться, он быстро начал что-то мямлить, стараясь эдаким образом хоть как-нибудь отказаться от такой спонтанной идеи, но не успел и двух слов связать, как услышал визг и аплодисменты. Он круто повернул голову, чтобы убедиться в своих худших мыслях, и ничего там не увидел — танцующие три девушки вмиг исчезли с танцплощадки, а из колонок полилась новая музыка.        Девушка легко порхнула вперёд, отходя ближе к центру круглой площадки. Её волосы в свете прожекторов вмиг оказались окрашенными в фиолетовые и розовые цвета, но сама она выглядела так, словно являлась частью светового представления. Нацу нерешительно ступил вслед за ней. Он был, как нелепое пятно, криво улыбающееся и совсем не двигающееся.        И он вдруг вспомнил, что именно это он и искал. Не в поисках ли ярких ощущений он не спал ночами и проводил дни на колёсах? Не потому ли согласился идти с этой девушкой, что хотел утонуть в ярких огнях, которые раньше не замечал, этой ночью?        Гладя себя руками, не так, как это делают ради создания соблазнительного эффекта, а так, словно после хорошего сна потягивается в лучах солнца, она улыбалась слишком заразной и красивой улыбкой. Нацу глубоко вздохнул, понимая, что другого выхода у него нет, да и перспектива впервые сделать что-то необычное ему вдруг заулыбалась. Он сделал несколько шагов вперёд, подходя ближе к своему новому «другу», быстро перекрутился на месте, вступая таким образом в танец, и уже собирался схватить девушку за руку, как та улыбнулась ещё хитрее и пластично прогнулась в выпаде. Он уже почти растерялся и вновь забыл, что делает, как она легко намекнула, и, оказавшись позади, прыгнула ему на спину, обхватив шею руками. В голове Нацу уже молниеносно подбирал действия, вслушиваясь в музыку и стараясь привыкнуть к танцевальному ритму. Он медленно вспоминал уроки танцев, которые когда-то давно посещал, и, не медля, крепко схватил девушку за руки, после чего нагнулся вперёд так, чтобы та свалилась у него со спины.        Со временем это переросло просто в обычное дурачество, некую пародию на смесь вальса и танго, которая сопровождалась самбой. Они были похожи то на двух маленьких детей, которые просто кривляются и делают различные движения, то воздушный шпагат, опираясь на музыку, то на влюблённых, то на птиц, которые находятся в запертой клетке. После подобного разогрева хочется танцевать и танцевать, не важно, здесь ли или в каком-нибудь ночном клубе, но танцевать. И даже после того, как песня закончилась, его спутница все ещё слегка пританцовывала, при этом Нацу казалось, что она умеет летать, настолько воздушными выглядели её движения.        Она соскочила со сцены, мигом подойдя к большущей коробке, которая до верха была завалена различными шляпами. Выудив оттуда чёрный борсалино* из кролика, она хитро прищурилась и принялась обходить толпу, по-разному привлекая людей. Те что-то довольно кричали и бросали в шляпу ровно столько, сколько было не жалко, и когда девушка оказалась рядом с Нацу, он буквально потерял дар речи, увидев там довольно крупные долларовые купюры.        — Ого! Ничего себе, да так на жизнь зарабатывать можно! — не прекращая улыбаться странной нервной улыбкой, Нацу всё таращился на полную денег шляпу.        Его спутница довольно улыбнулась, и как только они отошли довольно далеко от скопления любителей танцев, аккуратно собрала все купюры в правую руку, и, взяв шляпу левой рукой и готовясь одеть её, выдала:        — Уже.        «Какая удивительная девушка», — подумал тогда он. Она уже не казалась ему странной, больше оригинальной, яркой, смелой. Он смотрел на то, с каким азартом она пересчитывала деньги в руках, но при этом продолжая немного пританцовывать, и понимал, что многое упускал, когда уезжал надолго в небольшие городки, которые, в конечном счёте, практически всегда оставляли в его воспоминаниях всего лишь своё название. Это как когда у тебя есть клад, но нет ключа, который мог бы помочь тебе открыть его. Она навряд ли была ключом. Скорее, всего лишь птицей, которая украла этот ключ у него из под носа.        — Слушай, а как тебя зовут? — наконец-то решился спросить он.        — Люси, — девушка аккуратно сложила купюры, про себя отметив, что сумма довольно кругленькая, после чего пихнула их в передний карман светлых джинсов на высокой талии. — А ты у нас кто?        Нацу секунду подумал, как будет представляться, и решил пока назвать лишь своё прозвище.        — А я Саламандра.        — Саламандра? — Люси вскинула бровь, прыснув почему-то со смеху. — Имя, значит, называть не будешь?        Она легонько пихнула его в бок.        — Не-а, — Нацу хитро прищурился, — сначала ты напоишь меня вкусным кофе. А дальше уже посмотрим…