С Днем рождения, Джерард!

Был второй день пути. Все опять голосили. Твигги сидел в сторонке. У него была безмолвная истерика. Подобное общество вызывало у парня психическое и желудочное расстройство, и его ужасно тошнило. Как, впрочем, и Драу. Поскольку поваров уже высадили на необитаемом острове, готовить пришлось, как и было указано в графике дежурств, Мэнсону, Джареду, Мэттью и Доминику. Они обнялись. Множество кастрюль, сковородок и всяких странных штук сгрудились в центре их священного круга (пентаграммы то бишь). - Давайте же удивим всех! – воскликнул Мэттью. - Как удивим? – спросил Джаред, скорчив наивную гримасу. - Традиционно! – воскликнул Мэрилин, и они принялись за дело. Ну, дальше вышла история, как с бутербродом с тунцом и взбитыми сливками. Поэтому на обед были: «молочный» коктейль, «молочный» суп с макаронами, какая-то хрень с подливой (густой и белой, естественно) и какие-то пирожные. Со «взбитыми сливками», разумеется. По крайней мере, таким это все казалось на первый взгляд. Через час разъяренная толпа остальных музыкантов уже гналась за горе-поварами. Наконец, наши великие кулинары заперлись в какой-то каюте. Однако враги и не думали сдаваться. Поэтому вскоре из-за двери послышался голос Вакарчука, распевавшего «Я не сдамся без бою». Они стали ломиться в дверь. - Ну вот! Надежды больше нет! – отчаялся Доминик. - «The only hope for me is you», - неожиданно вспомнил Мэттью. - И что же мы будем делать? – спросил Джа. - Думать о вечном, ибо, я чувствую, скоро мы сами будем увековечены в истории как «самые великие повара всех времен и народов, не признанные обществом», - ответил Мэнсон.