***
– Мы должны вернуться! – проговорил Котаро, запыхаясь от бега. Монах крепко держал его руку и тащил за собой, не позволяя рвануть обратно. – Он справится, – заверял его Асаги, сам в этом абсолютно неуверенный. До них доносились ожесточенные крики и лязг металла, но ко всему прочему добавился стук копыт. Асаги на бегу оглянулся, в ужасе увидев приближающегося всадника со злобным оскалом на лице. Монах чуть было не упал, когда Котаро резко выдернул руку из его хватки, развернулся и, подняв камень с земли, швырнул его в преследователя. Маневр сработал – камень угодил мужчине прямо в лицо, заставив его дернуться и выпасть из седла на полном ходу. – Ах ты маленький засранец! – прорычал самурай, как только пришел в себя. Он злобно посмотрел на мальчика и на отчаянно лающего пса, рукой пытаясь нащупать выроненную катану. – Не двигайся, – дрогнувшим голосом произнес Асаги. Самурай повернул голову и удивленно уставился на свою собственную катану, лезвие которой сверкало у него перед носом. Но, увидев, что рукоять сжимает всего лишь монах, он расплылся в издевательской улыбке. – Не глупи, а то еще… Лезвие скользнуло в горло, плавно прорезав гортань, и выскользнуло в районе затылка. Кровь не брызнула фонтаном, но все же стремительно заливала одежду мужчины, глаза которого так и остались изумленно выпученным, даже после того как он повалился на землю навзничь с продолжающей торчать из горла катаной. Асаги дрожал, с ужасом осознавая, как просто это оказалось – убить человека. Всего одно движение – и жизнь стремительно вытекла из распластавшегося на земле тела. Он сделал нерешительный шаг назад, чувствуя, как слезы наполняют глаза. Он не жалел этого мужчину, который пытался убить беззащитного мальчика. Ему было страшно осознавать, что теперь ему не свернуть с выбранного греховного пути.Глава 2. Решение.
2 ноября 2015 г. в 19:08
Что-то твердое уперлось ему в ногу. Горячее и немного зловонное дыхание обдало лицо. Он невольно поморщился и шевельнулся, убеждаясь в том, что мозг потихоньку устанавливает связь с телом, а чувствительность возвращается. Очень медленно, чтобы не вызвать приступ головной боли, открыв глаза, он попытался сфокусировать взгляд на объекте перед собой.
– Живой, – несколько разочарованно произнес мужской дребезжащий голос.
Нанаси непонимающе смотрел на лошадиную морду, выдувающую на него воздух через широкие ноздри. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что говорит вовсе не лошадь, а всадник – худощавый сутулый старик в лохмотьях лишь отдаленно напоминавших подходящую для нынешнего времени года одежду. Нанаси огляделся и обнаружил, что сидит у дерева рядом с пустынной проселочной дорогой, по которой изредка проезжают бедные крестьяне вроде этого старика. Разочарование несчастного можно было понять: он-то надеялся без лишнего шума обобрать помершего у дороги бродягу, но сегодня звезды от него отвернулись.
– Прости, дедуля, у меня нечего брать, – сказал Нанаси охрипшим от холода голосом. Он похлопал себя по плечам и постарался растереть руки, чтобы согреться. Поднял голову, с удивлением обнаружив, что не чувствует боли – ни головной, ни боли в руке. Рассеянно провел пальцами по свежему бинту, вновь обратив внимание на старика. – Не подбросишь до города?
Старик скрипуче рассмеялся и, прежде чем пустил лошадь галопом, успел увидеть улыбку Нанаси в ответ. В столь беспокойное время никто не хотел ввязываться в неприятности и подвергаться возможной опасности, зато абсолютно все желали легкой наживы.
Нанаси проверил, остались ли при нем омамори, взвесил в руке скромный мешочек с монетами, а после – вновь ощупал бинты. Он надавил на то место, где была рана, опасаясь, что пальцы проваляться в глубокую дыру, которую бесцеремонно расковырял монах в его предплечье, однако рука казалась вполне целой. Чтобы убедиться в этом, Нанаси нетерпеливо снял бинты и пораженно уставился на затянувшуюся рану, от которой остался лишь светлый шрам. Но одно дело видимое излечение, а совсем другое – исцеленные мышцы и правильно сросшиеся кости. Нанаси пару раз сжал и разжал кулак, помахал рукой из стороны в сторону, немного размялся. В конце концов он поднялся, выхватил катану и произвел несколько резких выпадов, сопровождаемых плавными, но мощными взмахами обнаженного лезвия. Движения были четкими, рука держала катану крепко, каждая частичка тела добилась правильного баланса.
Вернув катану в ножны, Нанаси огляделся. Храм, в котором он побывал, был на приличном расстоянии, и ему даже не хотелось думать о том, каким образом он сам умудрился оказаться на обочине дороги. Он разрывался между желанием вернуться в храм и выразить свою благодарность за произошедшее, хоть способ исцеления и был странным, и желанием отыскать Котаро. Последнее все-таки взяло верх, поэтому Нанаси отправился в город. Долгое время он бродил по узким улочкам, старательно скрывая свое лицо за полами амигаса и придерживая висящую на поясе катану, но в итоге поиски не увенчались успехом. Хоть вслух об этом они не уславливались, Нанаси знал, что в конце концов Котаро должен вернуться обратно в их временное пристанище. И он оказался прав.
– Пахнет неплохо, – одобрил Нанаси, подойдя поближе к костру и прожаривающемуся на палках мясу.
Котаро не ответил. Он сосредоточенно следил за равномерной прожаркой ужина.
– Надеюсь, ты не все деньги потратил на это, – продолжил Нанаси, усаживаясь напротив мальчика по другую сторону от огня. Он снял с себя амигаса, ласково потрепал Тобимару по холке, а затем бросил беглый взгляд на Котаро. – Что-то ты молчаливый.
– Я не мог тебя найти, – мрачно и чересчур тихо отозвался Котаро.
Нанаси почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Он решил, что ему показалось, но теперь, услышав осипший голос Котаро, вновь посмотрел на него. Сумерки сгущались, заставляя тени от костра плясать на лицах.
– Кто это сделал? – Его собственный голос во внезапно наступившей тишине показался низким и грубым – совсем не то, что нужно ребенку, которого необходимо успокоить.
Котаро молчал. Он был стойким и не жаловался, когда дело касалось чего-то серьезного. Мог, конечно, ворчать по поводу опозданий, недомолвок или просто от нетерпения, но все это только по мелочам. Сейчас он тоже не собирался ничего говорить, несмотря на то, что разбитую губу и опухшую щеку уже было не скрыть даже в наступающей ночи.
Нанаси еще немного подождал, но, не сумев поймать взгляда Котаро, поднялся и прошагал мимо костра, направляясь обратно в город, несмотря на то, что запах почти готовой еды слишком уж соблазнительно щекотал ноздри и заставлял живот жалобно урчать.
– Ты куда? – окликнул его Котаро с плохо скрываемым беспокойством в голосе.
– Пусть я и ронин с запятнанной репутацией, – отозвался Нанаси, – но на то время, пока у меня есть хозяин, я должен соблюдать Кодекс. Хотя бы частично.
– Да все в порядке!
Нанаси обернулся и взглянул сверху вниз на Котаро. Кулаки сжаты. Слезы стоят в глазах, но мальчик упрямо не позволяет им скатиться по щекам. Слезы не от саднящих побоев, а от страха потерять Нанаси из-за какой-то глупости и вновь остаться только лишь с Тобимару.
– Я сам виноват… – Котаро запнулся, когда почувствовал, как ему на плечо легла горячая ладонь.
– Я не буду больше спрашивать ничего, но пообещай мне одну вещь. – Нанаси присел перед мальчиком, не убирая ладонь с плеча. Теперь он смотрел прямо на него, даже был чуть-чуть ниже. Лицо его оставалось все таким же жестким, но взгляд смягчился. Рука соскользнула с плеча к лопнувшей нижней губе. – Ты не станешь впредь ввязываться в неприятности.
Котаро отвел взгляд и неопределенно пожал плечами, что можно было расценивать как неохотное согласие со сказанным. Ронин хотел сказать: «Ты укажешь на тех, кто это сделал, если мы их встретим», но вместо этого добавил, чуть улыбнувшись:
– Если меня нет рядом.
Мальчик не смог сдержать ответную улыбку и несколько смущенно почесал нос указательным пальцем. Оба они прекрасно знали, что их таланты попадать в переделки были примерно равны по своей разрушительной силе.
– Кстати, у меня для тебя кое-что есть, – произнес Нанаси с таким видом, будто только что об этом вспомнил. Он вытащил омамори, предназначенный для мальчика, и вложил ему в руку. – На удачу.
Котаро мрачно смотрел на небольшой тканевый мешочек с деревянной табличкой внутри и на его лице застыло смешанное выражение боли и тоски.
– Это из храма, – констатировал он и помотал головой. – Я не хочу.
– Тогда можешь сжечь его, – пожал плечами Нанаси, поднялся и, прихватив с огня уже готовое мясо, вернулся на свое место. Тобимару тут же радостно завилял хвостом, облизнулся и пристроился рядом, ожидая, когда получит свою часть трапезы.
Котаро хотел последовать предложению и позволить пламени поглотить напоминание о страшных событиях, успевших произойти за столь короткий период жизни, но вдруг осознал, что это первый подарок, который преподнес ему Нанаси. Да и вообще единственный подарок за все то время, которое он провел в Японии. Украдкой глянув на Нанаси, он спрятал омамори в кармашек и тоже присоединился к ужину.
– Нам нужны лошади, – устало произнес Нанаси, закончив скромный ужин и устремив взгляд в звездное небо. – Ближайший морской порт в нескольких провинциях отсюда.
– Да, я знаю, – тихо произнес Котаро. – Из этого порта отплывают судна в Китай.
Оставшиеся от костра тлеющие угли слабо освещали пространство, а тепло, исходящее от них, стало едва ли ощутимо. Нанаси забросал угли землей, окончательно затушив их, и поднялся, чтобы зайти в обветшалый заброшенный дом. Странное дело, но эта случайно попавшаяся им на пути развалюха действительно стала чем-то вроде дома. Пол скрипел, стены пропускали пронизывающий их ветер с печальным воем, спальными местами служили потрепанные бамбуковые подстилки, но, несмотря на все неудобства, дом успел впитать в себя жизнь трех чужаков – верного пса, маленького мальчика и взрослого мужчины, каждый из которых не мог похвастаться хорошим прошлым, но с надеждой смотрел в будущее. Спокойная размеренная жизнь, но совсем не одинокая. Нанаси обернулся, чтобы удостовериться: Котаро вместе с Тобимару тоже зашли внутрь.
Да, теперь об одиночестве можно забыть. Новый хозяин. Новая семья. Этот упрямый мальчишка действительно делал молодого воина счастливым одним своим присутствием. Вот так просто.
Нанаси растянулся на своей бамбуковой подстилке, закинув руки за голову. Спать не хотелось, он и так слишком долго находился в отключке сегодня, спасибо монаху. Поэтому, даже закрыв глаза, он мог думать только о предстоящем дальнем пути: изрезанные реками равнины, заснеженные горные перевалы, пыльные дороги… От размышлений его отвлекло тепло, внезапно появившееся рядом. Он приоткрыл один глаз и покосился на примостившегося у него под боком Котаро.
– Холодно, – буркнул мальчик, словно почувствовав на себе его взгляд.
Ничего не ответив, Нанаси стащил с себя свою утепленную накидку и набросил на Котаро, на что мальчик ответил благодарным объятием – закинул руку на живот ронина и еще сильнее прижался к нему. Тобимару пристроился в ногах.
Было бы разумно представлять, будто Котаро – это сын, которого у Нанаси никогда не было и, вероятно, никогда не будет. Но Нанаси не чувствовал подобного родства, схожего с кровным. Оно было иным: нечто нематериальное, едва уловимое. Духовная связь, которая с каждым днем только крепчала. Улыбнувшись своим мыслям, Нанаси поудобнее устроился и не заметил, как вдруг провалился в сладкий сон. В эту ночь кошмары его не мучили. Возможно, именно отсутствие ночных кошмаров стало причиной чрезмерного расслабления и утраты бдительности, потому что заметить приближение чужака удалось только из-за довольно добродушного лая Тобимару.
– Пес гулять хочет, – сонно пробормотал Нанаси с все еще закрытыми глазами, легонько пихнув мальчишку в бок.
– Я сплю, – невнятно отозвался Котаро, с головой зарывшись под накидку.
– Кажется, он просто рад угощению.
Нанаси рывком сел и схватился за катану, услышав чужой голос. Котаро тоже в один миг избавился от сонного состояния. Мальчик испуганно уставился на монашескую робу.
– Ты?.. – Нанаси удивленно заморгал, опуская катану.
– Асаги, – представился монах, почесывая за ушком довольного Тобимару, который только что явно слопал нечто вкусненькое. Все еще сидя возле пса, он со скромной улыбкой взглянул на ронина снизу вверх. – Как твоя рука?
Нанаси растер лицо ладонями, одновременно прогоняя остатки сна и пытаясь разобраться в происходящем.
– Что ты здесь делаешь и как нашел меня?
– Это вообще кто? – наконец решился влезть в разговор Котаро. Первая волна страха постепенно отступила, оставив вместо себя любопытство и недовольство.
– Друг, – непринужденно ответил Асаги.
– Неужели? – вздохнул Нанаси, все еще не понимая, что происходит.
Если секунду назад Асаги присел на корточки, чтобы удобнее было гладить пса, то теперь он вдруг встал перед путниками на колени, раскинул руки в стороны и покорно склонил голову, всем своим видом демонстрируя безоружность и призывая проверить это. Он сразу перестал быть похожим на назойливого всезнайку. Вместо этого перед ронином и его хозяином стоял раскаивающийся монах, полный решимости доказать свои добрые намерения. Котаро чуть дернул Нанаси за рукав и непонимающе посмотрел на него. Но прежде чем Нанаси сумел задать вопрос, Асаги заговорил, не поднимая головы:
– Служители храма совершили чудовищный поступок. Я знал их – господина Сёана и господина Дзэккая, и оттого больнее мне было принять правду.
Котаро вздрогнул при упоминании слишком хорошо знакомых ему имен, но перебивать не стал.
– Никому теперь нет дела до того, что случилось, но это неправильно. – Монах поднял голову. Глаза его блестели решимостью. – Мои намерения не поддерживают, однако я хочу искупить вину моих покойных собратьев. Позвольте помочь вам в вашем путешествии.
Нанаси испытующе смотрел в глаза Асаги, пытаясь разглядеть в них лихорадочный отблеск лжи. Он гадал, откуда в обычном молодом монахе взялось это странное желание доказать незнакомцам чистоту своих помыслов и какая тайна может скрываться за этим стремлением.
– Поднимись, – сказал Нанаси, хотя самому казалось странным, что он едва ли не приказывает служителю храма – в каком-то смысле неприкосновенному лицу. Несколько секунд он раздумывал над тем, чтобы поинтересоваться о чудодейственном средстве, которое помогло излечить его руку, но решил, что при Котаро этого делать не следует. – И чем же ты собираешься помочь?
Асаги покорно поднялся, поправил робу и похлопал по поясу, демонстрируя увесистый мешочек, в котором задорно звякнули монеты.
– Чтобы добраться до порта понадобятся лошади.
– Мы и сами можем их раздобыть.
Монах снисходительно улыбнулся этому замечанию.
– Не стоит совершать кражи, когда можно обойтись без этого. – Он вдруг посерьезнел и понизил голос; слова были едва слышны. – К тому же на вас идет охота.
Котаро с шумом втянул в себя воздух, поспешно обхватил себя руками и отвел взгляд в сторону в надежде побороть нарастающий ужас.
– Объясни, – потребовал Нанаси, тоже заметно напрягшийся.
– Монахи, конечно, и в мыслях не допускают планы мести, – сказал Асаги. – Но я слышал, что китайцы в бешенстве. То, что ритуал не был приведен в действие, они расценивают как оскорбление самого императора.
– Подожди здесь, – бросил Нанаси через плечо мальчику, а сам направился к выходу, по пути схватив монаха за локоть. Как только они оказались на улице, Нанаси грубо развернул Асаги, толкнул к стене и угрожающе близко наклонился к нему. – С чего мне тебе верить?
– Тебе не нужно мне верить. Как и мне не нужно твое разрешение быть рядом.
Глаза Нанаси угрожающе сузились. Монах раздражал его своим спокойствием и самоуверенностью, но опасности он не чувствовал. В глазах Асаги отражалась только та же решимость. Решимость человека, который потерял все, избрав неверный путь, но который нашел последний шанс доказать что-то миру. Или самому себе.
Нанаси криво улыбнулся.
– Тебя изгнали из храма.
Асаги постарался скрыть удивление, но щеки его мигом вспыхнули. Он поспешно отвел взгляд в сторону – верный признак того, что слова попали в самую точку.
– Ничего подобного.
– За то, что помог ронину.
– Нет!
Нанаси отодвинулся, прикрыл глаза и, улыбнувшись, почесал затылок.
– Да уж, незадача.
– Послушай…
Асаги не успел продолжить мысль. Сбоку пропела стрела, с глухим звуком вонзившись в стену. Парень ошарашено скользнул взглядом по оперению и древку стрелы, которая торчала совсем недалеко от его головы.
– В дом! Быстро! – Команда Нанаси прозвучала четко, даже ожесточенно. Он толкнул Асаги, выводя того из ступора, и прикрывал его собой, пока оба не захлопнули дверь, стоило только очутиться в доме. – Это ты их притащил?!
Нанаси схватил Асаги за шиворот и встряхнул, но понял, что монах растерян и напуган, явно не имея ни малейшего представления о происходящем.
– Что случилось, Нанаси? – озабоченно спросил Котаро. Тобимару рядом с ним ощетинился и непрерывно рычал, направив морду в сторону двери.
Нанаси отпустил монаха, жестом приказал всем лечь на пол, а сам подобрался к окну и осторожно выглянул. Семь всадников стремительно направлялись к дому, еще несколько человек с луками и горящими стрелами бежали следом. Остановившись, лучники выстрелили в дом. Нанаси вовремя успел спрятаться, когда стрела ворвалась в окно и, разбрызгивая в стороны масло, охваченное огнем, воткнулась в пол. Попытки Котаро потушить начинающийся пожар оказались тщетными, к тому же и снаружи дом тоже начал гореть.
– Надо выбираться, – сказал Нанаси. Глаза уже начали слезиться, заставляя закрыть нос и рот рукавом.
– Но как?.. – пробормотал Асаги.
Чертыхнувшись про себя, Нанаси подскочил к монаху, положил ему руки на плечи и сурово взглянул ему в глаза.
– Бери Котаро и уносите отсюда ноги. Я задержу их. Но ты должен обещать, что сможешь увести его в безопасное место.
– Я никуда с ним не пойду! – запротестовал мальчик, кашляя.
– Обещай! – рявкнул Нанаси, не обращая внимания на Котаро.
– Я… клянусь, – выдавил Асаги, стараясь взять себя в руки. – Клянусь, что сделаю все возможное.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Нанаси и, прежде чем услышать какие-либо возражения или инструкции, выскочил на улицу.
Как раз вовремя, подумал он, выхватив катану из ножен и резанув первого подъехавшего скакуна по грудине. Порез оказался совсем неглубоким, но достаточным, что испугать коня и заставить его сбросить с себя всадника, который тут же был добит одним точным ударом.
– Ублюдок! – прозвучала вполне японская речь.
Не китайцы. Свои. Продажные воины, прикрывающиеся благородным происхождением. Эта мысль лишь сильнее разозлила Нанаси, поэтому он с яростным криком кинулся на противников, не особо беспокоясь о том, что они намного превосходят его численностью. Главной задачей было избавление от всадников, пока они не ринулись за своими удирающими жертвами. Нанаси надеялся, что дым от полыхающего дома скроет Котаро и Асаги, и был уверен в том, что воины слишком заняты им сами, а разглядывать удаляющиеся силуэты им некогда. Он как раз скрестил лезвие с одним из самураев, когда краем глаза заметил проскакавшего мимо всадника: он направлялся за беглецами. Нанаси стиснул зубы, молясь, чтобы Котаро сумел применить свои скромные боевые навыки, если потребуется.