Танцуй

Немного тяжести из жизни вне обзора Чимина — Деньги на тумбочке, — затягивая, размеренно сказал Юнги. — Почему? — Тэхён тяжело вдохнул, принюхиваясь к запаху шоколадных сигар. — Потому что они там всегда лежат. — Нет, Юнги, — Ким сел на край кровати, приковывая на себе раздраженный взгляд Мина, — почему ты так со мной? Юнги повернулся всем корпусом к Тэхёну, неуверенно сглатывая ком в горле. Честно, он боялся получить однажды это «Почему?». Все его побои, угрозы, оскорбления должны были вести за собой «за что?» или «почему?». Но Мин никогда не хотел слышать это. Особенно от Тэхёна, который так слабо говорил, тихо, почти шепотом выдавливая слова. Он почти сломан, почти убит. Силы Тэхёна оставляют все чаще и чаще, и он падает на кровать, раскидывая руки и вздыхая от печали, переполняющей его грудь. «За что, Юнги, за что ты так со мной?» Тэхён когда-то любил Мина. Так сильно, что не замечал минусов. Юнги идет в клуб — Тэхён с ним. Мин напивается до чертиков — Ким приносит ему воду и таблетки от головы по утрам. Рыжий до слез хотел проводить больше времени с Юнги, стараясь отложить учебу и работу, которая ему так была нужна, чтобы оплатить проживание. «Я люблю тебя», — говорил Тэхён. «Отъебись», — отвечал Юнги. Ким знал, что чувства Мина слабее его, но никогда не думал, были ли они вообще. Юнги позволял себе унижать рыжего парнишку в присутствии знакомых и коллег, часто называя его шлюхой. Имея красивое лицо и тело, Тэхён мог заполучить любого парня в Сеуле, но разве нужен любой, когда есть он? «Я не шлюха», — рыдал Ким. «Верно, я не плачу тебе за секс». Но ведь стал платить. Заставил Тэхёна бросить работу ради клуба и, чтобы тот остался, стал платить ему за все: секс, работа, поход в магазин, когда Юнги становилось лень встать с кровати. Ким потерял веру в любовь, перестал ждать ответного чувства и просто разлюбил, охладел, возненавидел. Ничто, кроме лишних денег, не связывало больше Тэхёна и Юнги. Кроме денег и договора… — Почему, Юнги? — Тэхён сжимает одеяло в кулачке, — Разве я заслужил? Я же был с тобой все три года, что знаю тебя. Я делаю все для тебя, отдаю душу и тело. И ты берешь. Берешь, Юнги! Как же ты можешь так холодно получать, не давая взамен? Деньги? Нет, Юнги, они мне почти не нужны, понимаешь? Мне и ты не нужен. Я хочу проснуться с мыслью, что я свободен. Почему, Юнги, почему? Тэхён упал с кровати на пол и прижал колени к груди, сжимаясь комочком. Нет, Мин не хотел его ломать. Он хотел согнуть, надломить, пустить трещины и царапины, но не сломать. — Тихо, Тэхён, — Юнги подошел к нему, приподнимая совсем худое тело и прижимая его к себе, — прекрати, не плачь. Клубы дыма от сигар Мина вились в неподвижном воздухе номера Юнги. Они наполняли горькую атмосферу сладким ароматом, который сжимал глотку, не пропуская воздух. Очень больно. Очень тяжело. — Тихо, тихо, — Мин покачивался, поглаживая Тэ по рыжей макушке, — Ты мне нужен, слышишь? — Для чего? — сипло выдавливал Тэхён. — Просто нужен. В его словах не было ни тепла, ни заботы. Был лишь страх сломать Тэхёна, сделать из него игрушку, которая больше не будет чувствовать боли унижения и обиды. Юнги было куда приятнее осознавать, что тот мучается, чем понимать, что он привык, что он сломан, что он уже не чувствует… Нужен? Да. Чтобы вспоминать отца и бить рыжего парнишку. Юнги не сломался. Он просто так и остался надломанным в руках уже покойного мужчины. — На, закури, — Мин протянул сигару Тэхёну. — Нельзя… — Шоколадные сигары — это не шоколад, — Юнги коснулся губ Тэхёна сигарой, — На это не может быть аллергии. Мин бережет Тэхёна. Он знает о нем все: где живет, что ест, с кем общается и чем болеет. Он не давал Киму шоколад, потому что однажды его еле спасли, когда у рыжего был отек горла из-за кусочка шоколадного торта. Тогда Юнги испугался, заплакал и выпил бутылку коньяка за раз, наполняя больную душу доверху. Из-за аллергии на сладость Ким часто плакал, потому что так хотел попробовать красивое пирожное или конфету, но Мин всегда утешал его, покупая нечто лучше, чем шоколадная смерть. Любил ли когда-то Юнги Тэхёна? Нет. Он дорожит им и бережет, хранит и лелеет, держит и не отпускает. И изо дня в день ломает чуть сильнее. — Это жизнь, Тэхён, — Юнги смотрел, как пухлые губы обхватывают сигару и вытягивают густой белый дым, — всем тяжело, все плачут. Но ты не должен ломаться, Тэ. Я не смогу без тебя, слышишь? Ни за что не смогу. — Жизнь тяжелая, — прошептал Тэхён, выдыхая дым, — тебе тяжело? — Да, мне тяжело. — Почему? — Потому что, Тэ, — Юнги забрал сигару, затягивая еще глубже. — А легко так поступать со мной? — Тебе будет легче потом, Тэхён. Ты увидишь. Ты увидишь обратную сторону жизни. — Обратная сторона светлая, теплая и яркая. Моя сторона содержит избиения, ежедневный секс и унижения. — Не говори так, я берегу тебя. — Тебя никогда не берегли? Ты не знаешь, как это? Юнги, отпусти меня… — Я не держу, — Мин отпустил рыжего. — Отпусти меня… Я хочу жить иначе, если смогу… — Ты можешь идти — я не держу. Но от меня ты никогда не уйдешь, — Юнги положил бычок в стекленную пепельницу, вставая и подходя к длинному, во всю стену, окну. Вся жизнь как на ладони: люди суетятся, машины проносятся, ветер качает высокие деревья. Жизнь сейчас так никчемна по сравнению с ним, с Юнги, который стоит в комнате на двадцать восьмом этаже. Он может взять эту жизнь в руки и сжать, перекрывая кислород. Он манит Тэхёна пальцем к себе, сжимая и не давая нормально дышать. Мину подвластно все: жизнь, смерть, состояние Тэхёна. Стоит только подумать и судьба Кима будет решена. — Возьми деньги и уйди, — Юнги отворачивается от рыжего, снова смотря в окно. Тэхён, тихо вздыхая, смотрит на деньги, решая, что его жизнь сейчас зависит от его же решения. Плата за отельный номер держится на подачках Мина, за еду он платит его же деньгами. Не взять их — значит начать новый этап в жизни и потерять то, что ему и так не принадлежит. Не взять — стать на толику свободнее. Он кладет мятые купюры в карман и выходит, прикрывая за собой дверь. Прогнут, почти сломан. Почти уже не Ким Тэхён.