Танцуй

— Ты, блять, дерьма кусок, — Юнги схватил меня за грудки и прижал к холодной больничной стене. В коридоре было темно, но изредка мигала лампа на другом конце. Мин схватил меня на самом входе в больницу, стоило ему войти, как он потащил меня в темное и тихое место. Он яростно сжимал мою руку и молча шел по лестнице вверх, выругиваясь, если спотыкался. — Что тебя заставляет так нервничать? — я давлю нахальную улыбку через боль, пронзающую спину от удара о стену, — Осознание того, что лучший танцор на грани смерти или то, что некого будет трахать? Лицо Юнги сменилось с обычной злости на гнев: — Сукин сын, ты ничего не понимаешь! — его рука взмывается вверх и ударяет рядом со мной о стену. — Чего я не понимаю? — внутри меня не унималось желание разозлить Юнги еще больше, — Не я же довел его до состояния апатии! — Заткнись, — шипит Юнги, запуская пальцы мне в волосы и оттягивая их, — Если он не очнется, ты ляжешь под землю вместе с ним, ясно? Мин отпускает меня, резко разворачиваясь и уходя в глубь коридора. Он на нервах — это видно. Но что дернуло меня так хамить и вызывать в нем ярость? Верно, я понял, что именно Мин Юнги сломал его. Секс, деньги — кто еще это может безгранично обеспечивать рыжему? Меня трясет от злости. С разворота я бью кулаком о стену, оставляя кровавый отпечаток на белом бетоне. Из-за меня он сейчас в реанимации… Из-за моего подарка. Я бы мог винить Юнги, но виню себя… Ведь Мин не допустил бы этого, он знает о Тэхёне всё… Кроме того, кого он целовал последним перед больницей. Я смотрю через прозрачное окошко на Тэхёна, который, кажется, такого же цвета, как и простыня — белый-белый. На его пальцах закреплены пластиковые прищепки, которые считывали пульс. Машинка неустанно отмечала каждое биение молодого и измученного сердечка. Дышит… Рядом стоял аппарат, который качал воздух через трубку ему в легкие. Тэхён… Я видел тебя домашнего, простого, сексуального, полуголого, грустного, веселого… Умирающего и только что ожившего. — Через часа три придет в себя и сможет дышать сам, — Юнги стоял позади меня и крутил в пальцах ключи от машины, — сейчас он под таблетками, так что ему не больно. — Больно? — Ты думаешь, это классно, когда у тебя отек горла и легких? Я ничего не ответил. В еле видном отражении окошка Юнги казался убитым. Не меньше чем я или Тэхён. Он закатывает глаза, потирая виски, часто облизывает сухие губы, треплет свои волосы и тяжело вздыхает. Медсестра ни раз приносила ему воды и предлагала успокоительные, но он не очень мягко слал ее заниматься своими делами. Понимает ли он, что натворил? — Год назад он наелся сладкого, от чего у него подскочил сахар, — тихо шептал Юнги, не открывая глаз, — Все щеки красные были, как после мороза… А когда ему было семнадцать… Он взял мою машину, чтобы покататься… В итоге у меня новая машина. В шестнадцать лет он был еще совсем глупым и простым парнишкой, который поверил мне, что если будет танцевать, то станет мировой звездой. Чим, его ведь знает весь Сеул… Я смотрел на Мина, по щеке которого бежала слеза. Сил не нашлось, чтобы даже сказать «да» или «ага». Сейчас Юнги был открытым… Его можно было беспрепятственно убить, ведь вся его броня опала, как осенняя листва. — Ты не заменишь его, Чимин. Никогда. С ним у меня целая жизнь связана, — он поднял голову, смотря мне в глаза, — А ты на его фоне никто. Юнги подошел к врачу, который вышел из палаты и кивнул, что мы можем зайти к Тэхёну. Пока он давал указания Мину, я тихо прикрыл за собой дверь, заходя в комнату с приглушенным светом. Голубое свечение от экрана монитора кардио- оборудования придавало лицу Тэхёна мягкой голубизны. — Тэ, — я опустился на колени рядом с ним, касаясь его пальцев, — рыжий… Моё горло сжала дикая боль, когда на лице Тэхёна появились морщинки и он тихо простонал. Душу наполнило чувство вины и скорби за совершенное. Но… Я ведь не знал. Нет, это не оправдание тому, что пришлось пережить этому парнишке. — Не дёргай его, — Юнги положил руку мне на плечо, перебирая пальцами теплую толстовку. Юнги не мог держать свое непоколебимое выражение лица слишком долго. Раз через раз эмоции брали верх, заставляя его морщиться от боли, которая рвала его изнутри. Все тело Мина нещадно содрогалось. Его морозило, знобило, колотило, трясло… Я привстал с колен, снимая толстовку и накидывая ее на плечи Мину. — Все возвращается, Юнги, — сказал я, отворачиваясь от него и отходя на пару метров от койки, чтобы Мин мог подойти к Тэхёну. — Прости меня, — услышал я шепот. Юнги нагнулся и поцеловал Тэхёна в лоб, поправляя ему одеяло. Сдавленный стон, затем шуршание простыни. Тэхён чуть приоткрыл глаза, явно не различая того, что видит. Его губы чуть дрогнули и он прошептал: — Чимин… * * * — Юнги, постой, — я бегу за Мином, который уже вышел из больницы и закурил, открывая машину. — Послушай, — он кинул мне толстовку, — если он тебя любит, я не смогу выбить это из него, как бы ни старался. Зная Тэхёна с его шестнадцати лет, я точно могу сказать, что рукоприкладством его дефекты не вылечить. Съеби с глаз, Чимин. Ты меня бесишь. С этими словами Юнги сел в машину, закрывая дверь. Черный мерседес рванул, оставляя полосы на асфальте. Холодный ночной ветер забирался под футболку, вызывая мурашки. Ни Юнги, ни машины словно и не было. С чувством полной пустоты я развернулся лицом к стекленным дверям больницы. Яркий свет освещал еще метров пять на улице при входе, создавая иллюзию рая. — Блять, — я толкнул входную дверь, снова погружаясь в атмосферу душевного холода и гнёта. * * * — Прости, — Тэхён отпивал из кружки холодную воду. — Я виню себя… — Нет, — он протянул ко мне руку и все провода, которые были прикреплены к его рукам, вмиг затрещали, — Ты что… — Тэхён, — я вздыхаю и беру его руку в свою, — я мог тебя потерять… Ким опустил голову, смотря на одеяло. Казалось, есть многое, что он хочет сказать. Но… Не может. — Он не приходил? — Приходил, — я вспомнил лицо Юнги, когда тот услышал это тихое «Чимин». — Ладно, — Тэ поднял взгляд к потолку, заставляя слезы катиться назад. — Рыжий, — я треплю его по волосам, которые сегодня казались мне мягче, — он переживает и не может сидеть тут, понимаешь? — Дело не в нём, — Тэхён переводит взгляд на меня, улыбаясь сквозь боль, — Ты же тут. Я даже не улыбаюсь. Я просто не могу. Все это отпечаталось во мне и осталось тяжелым осадком. Я серьезно смотрю на Тэхёна, представляя рядом с ним Юнги, который грозно шепчет: «ты ничто, он мой». Рыжий поменялся в лице, насупившись. Он нахмурил брови и его взгляд стал серьезнее. Тонкие пальчики потянулись к моему лицу и подняли его за подбородок: — Чимин, — слишком серьезно сказал он. Неловкая пауза… «Нет, прошу, Тэхён, не говори этого!» — мысленно молил я. — Я люблю тебя, Чимин.