Только слова

Вещи, добытые Кили и Фили, оказались мне велики. Рубаху, уж не знаю, чьей она была, пришлось подвязать найденной в сарае веревкой, а штаны — подвернуть. Ворот был слишком открытый, и шрам на шее, даже и не собиравшийся затягиваться, бросался в глаза. Я сунула руку в карман плаща и достала практически чистый носовой платок с инициалами Б.Б. Буквы были вышиты нитками с позолотой, края украшали оборочки... Такую вещь придется портить! Повязав платок и замочив в одолженном у Беорна тазу грязную одежду, я вернулась к отряду и поспела как раз ко времени песнопений. Ума не приложу, отчего у гномов наблюдалась такая любовь к музыке... На этот раз особенно старался Кили, воодушевленный, наверное, моим рассказом о своей родине, где в почете были «барды». Все собрались во дворе и развлекали оборотня историями. Гэндальф курил неизменную трубку, Торин разместился рядом с магом, и они устроили соревнования по пусканию колечек из дыма. Я плюхнулась на землю, сцепив руки в замок на согнутых в коленях ногах, и прислонилась плечом к ножке плетеного кресла. Потом принялась подпевать гномам себе под нос: Дул ветер, мрачный и сырой, И вереск гнулся под горой. Смешала тень и ночь, и день Угрюмой сумрачной порой... Я плохо помнила слова, но поскольку куплеты повторялись, на энный раз могла уже исполнить их целиком. Дослушав песню до конца, Беорн откланялся и пообещал вернуться к ужину. При этом взял с нас слово с наступлением темноты не выходить за забор. Как же, Торин, вон, был вчера вечером на пастбище, а нам нельзя... С трудом привыкая к виду отряда без оружия и кольчуги, я отмечала, что многие тянулись к поясу, на котором обычно висел меч, заслышав даже мышиный писк. Есть привычки, от которых не избавиться. У меня, к примеру, до сих пор периодически появлялось желание проверить время на телефоне... — Что ты можешь поведать нам о Лихолесье, леди? — обратился ко мне Балин, и теперь гномы расселись вокруг меня. Мне показалось, или Гэндальф усмехнулся? — Гигантские пауки и недружелюбные эльфы, — отмахнулась я и услышала гул разочарования. Окей, продолжения они захотели. — Нет там ни еды, ни питья, и неосторожное касание призовет первых врагов. Вторые же спасут вас и... истории пересекутся. Следите, чтобы никто не упал в реку, иначе тяжело придется. И как бы ни хотели есть, не стреляйте в оленя. А то накличете беду. И... мистер Гэндальф не сможет сопровождать отряд по Лихолесью, его ждет сражение с иной напастью... — Как? — недовольно спросил Торин. — Если честно, я пока что не знаю, — признался волшебник. — Это же леди видит будущее, а не я. О да, так я и поверила. Но для других слова Гэндальфа прозвучали обыденно. Возможно, только я увидела хитрую искру в его глазах. Я могла поклясться, что маг не «видел» обрывками историю, что должна случиться. Он знал все. От начала и до конца. Еще тогда, при нашем первом серьезном разговоре у реки, Гэндальф сказал, что собирается покинуть отряд. У него не было видений. Черт, он... как будто уже был здесь. — Что же там случится? — теперь Король перевел взгляд на меня. — Иногда только Совет может решать. Зло пробудилось. А Некромант не тот, за кого себя выдает. Завтра с утра надо будет спешить, чтобы успеть добраться до Лихолесья засветло. Но мы ведь все равно там заплутаем, встретим пауков... Как же отвратительно! И эльфов. Почему-то я думала, что Гэндальф не ответит мне на вопрос о наличии Тауриэль. Загадочный же, я сама должна разбираться. — Некромант и орки Мории действительно заключили союз? — мрачнея все сильнее, спросил Король. Меньше всего я хотела его разочаровывать, но пришлось: — Да. Ибо жаждет он получить то, что потеряно. Бильбо зябко поежился. Торин вздохнул, посидел в раздумьях, а потом выдал: — Кили, Фили, что я просил вас сделать? Почему вы и леди Ниэнор до сих пор не тренируетесь? Мы втроем вскочили, братья при этом вытянулись, как на параде, и опустили руки по швам. По своему опыту могу сказать, что после первой тренировки мне будет очень и очень плохо. Пусть тело за время похода и перестало быть желе, но наверняка я проваляюсь всю ночь без сна... — Что же, леди, прошу, — Кили отвесил шуточный поклон. — Я послежу, — пообещал Торин. И вот так начались наши уроки. Кинжал мне не дали, заменив его на палку. Уж не знаю, что в этом случае было опаснее в моих руках. Кили тоже орудовал толстой веткой, подобранной возле дров. Фили воздерживался от участия, несмотря на то, что я предполагала, что мечом он владел куда искуснее брата. Старший же, главный наследник... В первый день меня учили правильно держать оружие и защищаться. Это было практично, ведь никто, включая меня саму, не питал надежды по поводу того, что я стану великим воином. Бонусом шли основы рукопашного боя, в котором я преуспела больше, ибо имела о нем краткое представление. Братья оценили, отвесив мне комплименты. Торин, все также сидевший рядом, наоборот — источал ауру пессимизма и скорби. В какой-то из моментов он не выдержал: — Что вы с ней возитесь? Думаете, что в реальном сражении противник будет галантен и в случае чего протянет носовой платок, чтобы сопли подтереть? С вашими наставлениями у нее меньше шансов выжить, чем без них! Тогда предчувствие подсказало, что с этой секунды жизнь моя превратится в ад. Когда Торин поднялся и буквально вырвал палку из рук младшего племянника, я издала стон одинокого кита. — Встань так, как тебя учили эти олухи. Я выполнила просьбу (приказ?) Короля. Не к добру это! В книжках обычно после такого новичок оказывался на спине или без оружия. Мастер, конечно же, иронично хихикал, показывая всем своим видом, что ему в ученики достался самый тупоголовый из людей. Так что можно было сказать, я предвидела подсечку и вовремя перенесла вес на вторую ногу. Удар, призванный свалить меня на землю, заставил лишь неловко пошатнуться. В поединке меня бы тут же добили, но это была тренировка, поэтому Торин обернулся на Кили и Фили. Кажется, в его глазах они только что получили с десяток очков. — Хорошо. Хоть я и не поверю, что это не случайность. Но главное — помни, что любое твое движение должно заканчиваться надежной стойкой. Не думаю, что за один день я из припадочной бабы, размахивающей кинжалом, аки дубиной, превратилась бы в искусного воина, но Торин, судя по всему, стремился именно к этому. Как-то подход братьев мне был более ясен... Закончилось все тогда, когда у меня при очередном выпаде затряслись колени и я рухнула на землю. Лицом. Не успев даже отпустить палку и выставить вперед руки. — Дядя, ты перестарался! — я уже не понимала, кто говорил. Это называют изнеможением? Меня подняли, в глазах все плыло, и я никак не могла сфокусировать взгляд. Для меня теперь Торин и Кили выглядели примерно одинаково, а Фили походил на белесое пятно. — Ну вот, у леди кровь! Дядя! Оукеншильд молчал, но разобрать выражение лица мне было не под силу. Надеюсь, он сожалел. — Что у вас тут... Ай! Ниэнор! Что случилось?! На сцене появился Бильбо, да? Такой заботливый, как же это мило... Я не расслышала, что и кто ему ответил, потому что некто утащил меня в сарай и положил на... плащ, наверное. Нет, у меня не было романтичных мыслей, что это сделал Торин. У меня тогда вообще не было мыслей. — Почему у нее кровь? — словно из бочки донесся голос Бильбо. Догадалась по вопросу. — Ах, сейчас... Вот ведь, именно Ниэнор принесла мне платок в начале нашего путешествия! Он наклонился ко мне, вытер лицо. На заднем плане замаячили темные фигуры, а потом привели Балина. Гном уже имел удовольствие ухаживать за моей скромной персоной, когда я натерла ноги после езды на пони. Белесое пятно, к тому моменту вернувшее себе облик Фили, принесло в кувшине воды, кто-то всунул мне кружку. Напившись, я принялась с улыбкой всех уверять в том, что помирать в ближайшее время не собираюсь. — У тебя платок испачкался... Прежде чем я успела среагировать и прикрыть рукой шею, Бильбо выставил на всеобщее обозрение шрам от цепочки. Балин, сидевший рядом, вздохнул, остальные зашептались. — Леди, кто это сделал?! — воскликнул Кили, подаваясь вперед. — Это... моя плата, — ответила я, краснея от повышенного внимания. — За то, что я могу быть с вами и... знать, что случится. Неумелая женщина с дефектами. Что же, в любом случае, моим основным желанием было помочь братьям и Торину выжить, а не влюблять в себя все Средиземье. И не то чтобы у меня было бы больше шансов, не имей я мерзкого ожога. Вот, взаимоотношения с Королем и так напоминали черт знает что. — Ничего, это все ерунда! — излишне позитивно сказал мистер Бэггинс. — Он тебя ничуть не портит. Глубочайшим потрясением было услышать тихое «угу» от предводителя отряда. Я так и застыла, хлопая глазами. Кили и Фили засияли, будто это им отвесили самый приятный комплимент. Балин хмыкнул в бороду и накрыл мою ладонь своей: — Леди Ниэнор, тебе лучше отдохнуть здесь. И... пожалуй, положиться на защиту воинов. Женщины нашего народа не выходят на поле битвы. — Спасибо, — кивнула я. Без уточнения, что я не являлась гномом. Ну разве что по росту подходила. Когда все разошлись, а в сарае остались только четверо: Бильбо, братья и Торин, — я попыталась найти замену платку и была остановлена словами Кили: — Не переживайте, леди! Дяде вы и так симпатичны... ай! — Точно, может, ты не женился потому, что тебе не нравятся девушки с бородой? — подлил масла в огонь Фили, вовремя уклоняясь от подзатыльника. — Я не женился, потому мне было нечего предложить будущей королеве, — зачем-то ответил Торин, хотя мог как обычно испепелить всех взглядом и удалиться в угрюмом молчании. Интересно, а он влюблялся? За столько-то лет наверняка встречал претенденток на роль дамы сердца. А с другой стороны, он всегда был при отце и деде... И дракон еще выгнал из дома, и орки напали. Постоянные войны, смерти... Может быть, сознательно не хотел ни с кем себя связывать, потому что мог погибнуть в любую секунду? — А сейчас? — тоже зачем-то спросила я. — Сейчас я не уверен, что королеве будет нужно золото и чертоги предков. — Точно! Мистер Бэггинс, а у вас кто-нибудь есть на примете? — не унимались братья. Или так умело отвлекли внимание от слов дяди. На фоне Бильбо мямлил, что, мол, он еще молод, чтобы жениться, а я, не таясь, уставилась на Оукеншильда. Мне нужно было поговорить с Гэндальфом. У мага обязательно найдутся ответы на кое-какие вопросы. Например, почему я так легко сошлась с Королем. Ясное дело, что для меня Торин был довольно... ммм... привлекателен, хоть и не столь высок. Но я — безбородая и безусая женщина, не такая плотная, как изображали гномов, выгляжу, наверное, сущим ребенком. Вне истории о походе к Одинокой Горе вряд ли Оукеншильд проникся бы ко мне какими-либо чувствами. Это, наверное, все, что следует знать о моей самооценке. После появления идеи обсудить все с волшебником я не стала задерживаться в сарае и под недовольное бурчание мистера Бэггинса, что мне стоило бы еще полежать и отдохнуть, вышла на улицу. Уже было непривычно без высокого ворота или хотя бы платка, и мне казалось, что каждый из отряда пялился на шрам. Вряд ли это было правдой, и скорее всего гномы просто переживали... Гэндальфа я нашла на террасе одного из домов. Маг клевал носом, не выпуская изо рта трубку. Я кашлянула, на что Гэндальф чинно поднял голову: — Здравствуйте, леди. — Сколько раз вы уже были здесь? Ну... Он в который раз сделал вид, что и понятия не имеет, что я несу. Я почесала шею. Нет, я должна добиться ответов. — Прошу вас, будьте честны! Я предполагаю, что вы не впервые укрываетесь с гномами у Беорна. — Присаживайтесь. Раз уж мы разойдемся на долгое время... — волшебник задумался. — Да, я третий раз путешествую с отрядом, и вскоре вы встретите того, кто поведает вам больше. Не только вы можете говорить загадками, — он улыбнулся и выпустил в небо колечко дыма. — Это из-за вас я оказалась в Средиземье? Гэндальф даже не взглянул на меня, умиротворенно наблюдая за игрой колечек, переливающихся на свету. Видимо, я угадала. Одним вопросом меньше, но... — И вы можете вернуть меня обратно? — Захотите ли вы? Это маг гнусно намекал на то, что я без памяти влюблюсь в Короля, каким-то чудом спасу его и Кили с Фили, обоснуюсь в Одинокой Горе и забуду свой мир? Гэндальф собирается с моей помощью изменить историю? Постойте... он здесь в третий раз? Значит, предыдущая попытка ни к чему не привела? Обнадеживающее заключение. Я устроилась поудобнее в плетеном кресле. Это была одна из последних передышек, не считая плена лесных эльфов и времени пиров в Озерном городе, и завтра с утра нас ждал путь до Лихолесья. О гигантских пауках лучше не вспоминать... и о том, что мне катастрофически нечем впечатлять эльфов. Я не интересовалась длинноухими долгожителями и не знала о Трандуиле ничего кроме того, что он хотел «вернуть свои подвески», точнее, самоцветы. И мне меньше всего хотелось, чтобы началась идиотская «эльфо-гномья любовная линия», от которой меня воротило. Плевать, что я сейчас находилась в подобном положении. Наши отношения не начинались с пошлой шутки по типу: «А ты не поищешь оружие у меня в штанах?» Вспомнив о Тауриэль, я почти задала очередной вопрос, но совершенно не к месту вернулся хозяин дома. Последний плотный ужин перед дурманом леса, камерами эльфов и спуском в бочках ознаменовался гробовой тишиной. Виновником был Гэндальф, напомнивший, что дальше не сможет сопровождать отряд. Гномы поникли, и от грустных лиц Кили и Фили мне стало тошно. Бильбо, честно старавшийся разбавить похоронную атмосферу шутками и рассказами, сдался на пятой минуте, когда на его реплики перестали реагировать даже кивками. Перед сном Балин осмотрел меня и, не выявив новых повреждений, пожелал спокойной ночи. Тут он ошибался: чего-чего, а спокойствие меня не ждало. Я ворочалась, не смыкая глаз. Если план Гэндальфа провалился в предыдущий раз, какова надежда на то, что теперь все получится? И в чем заключался этот план, кстати? О, и еще — кто поведает мне больше? Трандуил?.. Вот уж не поверю, что он станет распинаться перед незнакомкой, помогающей гномам! — Ты не спишь, — заключил Торин, пробравшись мимо храпящих товарищей. Когда он понижал голос, это звучало потрясающе. — Слишком многое должно случиться, — шепотом ответила я, пододвигаясь и давая возможность гному сесть рядом. — И меня пугает, что мы бежим от одних врагов в лапы к другим. Беорн единственный, кто приютил нас, не гонясь за выгодой. Зная это, не давай обещаний, которые не собираешься выполнить. — Хватит меня поучать, — буркнул Король. — Я прекрасно представляю, что люди не менее алчны и эгоистичны, чем эльфы. А у последних я не собираюсь искать приюта. Я зевнула. Ну что за издевательство? Организм вроде бы устал после тренировки, а сон все не шел. Тогда я поднялась на ноги: — Пройдусь, пожалуй. Свежий воздух должен помочь. — Одну я тебя не отпущу. Пускай Беорн охраняет свою обитель, случиться может всякое. Закутавшись в плащ, я согласно кивнула. Снаружи, в отличии от сарая, было прохладно и потрясающе пахло цветами и сеном. Здесь никто не храпел в ухо, не произносил какую-то несусветную чушь во сне, не пытался огреть тебя локтем или коленом... И здесь рядом со мной стоял Торин Оукеншильд в рубахе и штанах. — Не представляю, кто додумался селиться в горах, если рядом есть такие просторы! — сказала я. — Там, должно быть, стены давят. Все холодное и безжизненное... и каждый сидит на своем сундуке золота и бриллиантов. Гном коротко рассмеялся: — В последнее время драгоценностей едва ли хватит, чтобы усадить на них мистера Бэггинса. Я сожалею, что не смогу показать все великолепие залов Эребора. Не быть мне радушным хозяином... — Для начала нужно прогнать порядком засидевшегося гостя, — уверенно заявила я, и в глазах Торина блеснул огонек азарта.