Только слова

Выехав засветло, половину пути мы скакали молча. Слева темнели горы, впереди придвигалась линия деревьев, а солнце золотило луга. После привала и завтрака отряд взбодрился и принялся болтать. Трудно было все время помнить об орках и погоне, а уж тем более — о мрачной тропе Лихолесья. Я раздумывала, как предотвратить пленение гномов и ранение Кили. Ноги вообще как-нибудь защищаются? Лесные эльфы должны будут забрать все оружие и верхнюю одежду, вряд ли удастся уговорить их оставить Кили набедренники. Нет, я, конечно, попытаюсь поговорить с Трандуилом... или Леголасом. А ведь это идея! Когда мы приблизились к лесу, небо застлали тучи и грозился начаться дождь. Не слышно было голосов птиц, не стало оленей, и не видно было даже кроликов. Стволы деревьев словно поразила болезнь: они были толстые, узловатые, с искривленными ветками и темными листьями. Пейзаж располагал к слезливому прощанию с волшебником и входу в Лихолесье. Мы наполнили мехи водой (неужели нельзя было сотворить лес и не отравить там источники?!), расседлали пони и разделили поклажу. — Не сходите с тропы, — в последний раз наказал Гэндальф. — Иначе вряд ли выйдете из леса, и тогда уже ни мне, ни кому-либо другому вас больше не видать. А теперь до свидания! Когда его лошадь скрылась за холмом, до меня дошло, что маг не обнаружил знак на стволе, сокрытом плющом. Вот ведь! Что же, его ждало много неожиданных встреч. В том числе та, о которой он вряд ли поведает Торину... И тут припустил ливень, будто бы подгонявший отряд вступить в зараженный дурманом и населенный пауками лес. Мы не стали более задерживаться и прошли под аркой, образованной двумя высокими деревьями, склонившимися друг к другу и почти лишившимися кроны. Узкая тропинка вилась между стволами, а солнечный свет после краткосрочного дождя очень редко прорывался сквозь спутанные ветки. Время текло слишком медленно, мне казалось, что от духоты очень скоро появятся галлюцинации. Периодически накатывала апатия и отчаяние. Несмотря на то, что я-то как никто другой знала, что мы выберемся из Лихолесья и не останемся бродить тут, пока не умрем с голоду, сознание подкидывало далеко не радужные образы. Заночевать решили, когда едва не потеряли в темноте тропу. Здесь даже ночью было не холодно, и я воспротивилась охранному костру: не хотелось, чтобы он привлек внимание недружелюбных обитателей леса. Спать, разумеется, ни у кого не выходило — кто-то дремал, а кто-то, как я, лежал с прикрытыми глазами. Мысль о том, что чем быстрее заснешь, тем быстрее будет завтрак, не вдохновляла: с самого начала мы экономили на еде. — Ниэнор, — позвал Бильбо дрожавшим голосом. — Что это? Нас окружили огоньки чьих-то глаз. Они мигали и появлялись в другом месте, и мне захотелось спрятаться под одеяло. В результате я лишь накрылась с головой плащом и постаралась поместиться под ним целиком. Теперь моей задачей было не думать об огромных пауках, которые в любой момент могли сграбастать кого-нибудь из компании. — Эй-эй, Ниэнор, пора вставать! Я с трудом разлепила глаза. Черт! Одновременно хотелось спать, пить и есть. В лесу было так же душно — ни намека на утреннюю прохладу — и тихо. Я слышала тяжелое дыхание гномов и стук крови в висках. Тогда же окончательно утвердилась во мнении, что ни за что не поселюсь в недрах гор. С удовольствием перекусив, мы продолжили утомительный путь по Лихолесью. Брели по одному в ряд, потому что тропинка была слишком узкая даже для двоих небольших существ. Сейчас я бы согласилась на какой угодно разговор или песню, лишь бы мозг не сдавливала липкая тишина, но отряд погрузился в свои нелегкие думы. Я потеряла счет времени и уже не могла с точностью сказать, сколько мы волочились по лесу. Унылый серый день сменялся страшной черной ночью, запасы еды и питья уменьшались, и я боялась, что такими темпами сойду с ума. Мне не хватало лугов, бодрых пони, пасеки Беорна и уютной норки Бильбо... И вновь — гениальная мысль: «А что если Торин ходил смотреть на пастбище, потому что в горах ему тоже не хватает свободы?» Когда мы вышли к реке, я торопливо предупредила, чтобы на том берегу никто не задерживался у лодки и чтобы следили за Бомбуром. Сначала на меня посмотрели как на сумасшедшую, а потом Бильбо воскликнул: «Действительно! Там лодка!» Я, к слову, ее не видела, как ни вглядывалась в туманную даль. Фили, подозванный Торином, с ожидаемой второй попытки закинул крюк так, чтобы подтащить лодку к нам. — Кто поплывет первый? — спросил Бильбо. Я усиленно кивала в сторону Бомбура, и Оукеншильд сдался: — Хорошо, Двалин и Бомбур. За ними я, Балин, Фили и Кили. Затем Бильбо, Ойн, Глойн и Дори. После — Ори, Нори, Бифур, Бофур и Ниэнор. Благополучно переправившись на другой берег, Двалин усадил Бомбура так, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не мог грохнуться в воду. Лодку перетянули обратно. Уже с меньшей опаской гномы затащили мешки и уселись на лавки. Когда они были на середине потока, я крикнула: «Не стреляйте в оленя!» — и получила смиренный (хотя и немного ироничный) кивок от Короля. Бильбо, залезая в лодку, сжал мою ладонь так, что у меня побелели пальцы: — У меня нехорошее предчувствие. — А у кого его сейчас нет? — хмыкнул Глойн. Пожалуй, его не было у меня. Бомбура не придется тащить на своих двоих, мы спокойно дойдем до... пауков. Потеряемся и найдемся уже в темнице у эльфов. Что плохого может еще случиться? Поэтому я выдавила ободряющую улыбку, и хоббит, наконец, выпустил мою руку. — Вот и все, — надевая свой тюк, удовлетворенно произнес Бофур. — Леди, позвольте я вам по... Произошло нечто очень скверное. Я слишком поздно услышала бешеный стук копыт, слишком поздно сообразила, что стояла в лодке, и слишком поздно среагировала на черного оленя. Отряд разметало, словно кегли, а олень взвился в воздух и одним прыжком перемахнул через реку. Я начала падать в воду. Успев подумать только о том, что меня нести легче, чем Бомбура, задержала дыхание и крепко зажмурилась. Может, обойдется? Вместо всплеска воды раздался крик: «Держись!» — и мое падение резко остановилось. Голова дернулась, и я осмелилась открыть глаза. Торин рывком поставил меня на ноги: — Сейчас не время для купаний. — Спасибо, — прошептала я. Адреналин зашкаливал. Как я могла забыть, что от порядка нашей переправы появление оленя не зависело?! И как хорошо, что Торин успел... — Ниэнор! С тобой все в порядке? — с извечным вопросом подскочил Бильбо. — А я чувствовал ведь, что что-то отвратительное должно произойти. Стараясь не возвращаться мыслями к оленю, я надела свой мешок: — Скоро вы увидите лань. Не стреляйте. Мы приближаемся к владениям эльфов, и ее не убить просто так. Белоснежная лань как по заказу вынырнула на тропинку, но испугалась одного нашего вида и так же бесшумно, как и появилась, скрылась среди деревьев. Гномы сдержали обещание. Не знаю, понадобятся ли еще стрелы, но по крайней мере они были. Через несколько дней начался сплошной буковый лес. Он был не такой мертвый, но его наполняла какая-то печаль. Под ногами шуршал ковер из опавших листьев. Тропа пошла под уклон, и вскоре мы оказались в ложбине, заросшей могучими дубами. — Кто-то должен залезть на дерево и оглядеться. В конце концов должен же этот лес кончиться! — проговорил Торин. Вариантов было два: Бильбо залезет наверх и так спасется от пауков, а нас всех радостно скрутят, как мух; Бильбо залезет наверх, скажет, что лес бесконечен, и потом мы распугаем эльфийскую пирушку... и все равно появятся пауки. Может, не пускать хоббита? А что это изменит?.. Если он будет вынужден надевать кольцо при всех, добром это не кончится. Я вздохнула, смирившись со встречей с пауками. Хотели спасать королевский род? Помогать любимым героем в путешествии? Получите и распишитесь: полный пакет услуг «Гадости Средиземья». — Мы почти выбрались, — с самым скорбным видом заявила я, когда Бильбо поднялся по стволу. — Мистер Бэггинс там видит либо Одинокую Гору, либо сплошные деревья. В любом случае... дальше нам идти не придется. — Что? — не понял Оукеншильд. Из чащи послышалось негромкое стрекотание. Я, обернувшись на звук, увидела приближавшихся гигантских членистоногих. У них было несколько пар глаз, бледных и полупрозрачных, покрытые шерстью конечности и... клыки. Пауки передвигались так проворно, будто не были размером со слона. Тут, наверное, испугался бы не только арахнофоб, а уж у меня ноги затряслись и подавно. Но надолго меня не хватило, и, превратившись в комок из мурашек и рвотных позывов, я упала к ногам Торина. Я не знала, каким богам молиться, когда очнулась на поляне, а не в коконе из паутины или в разгар битвы. Гномы вычищали волосы и бороды, окружив хоббита. Бильбо что-то им втолковывал, и я заметила, что у него алели щеки. Не привлекая внимания уставших товарищей, с улыбкой растянулась на зеленой траве. — Всегда стараешься, чтобы нам было лучше, а о себе забываешь. Я вздрогнула и села. На меня смотрели спокойные темные глаза Короля. Возражать не имело смысла, и я шмыгнула носом. — И так печешься о мистере Бэггинсе, что... я начинаю беспокоиться. Я с непроницаемым выражением лица (о, скольких сил мне это стоило!) показала гному средний палец, на котором до сих пор красовалось кольцо с гранатом: — В моих землях... если мужчина дарит женщине кольцо, это значит, что он просит ее руки. — А в это время женщина гадает на цветках, любит ли ее тот, кто преподнес такой подарок? — усмехнулся Оукеншильд. — И как же мужчина узнает ответ? — Обычно он задает женщине вопрос. Если, конечно, не умеет читать мысли. Но, может быть, у вашего народа все по-другому. — Признаться, мне не доводилось раньше делать предложение, — он пожал плечами. — Но знаю, что для начала нужно спросить разрешения у родственников невесты. Торин заправил мне за ухо прядь волос и осторожно провел пальцами по щеке. Я не шевелилась. Вдруг это все сон? Моргну и вернусь в кокон к паукам... — Знаешь, — посерьезнел Оукеншильд, — когда мы отвоюем Эребор, я попрошу твоей руки. Как король. — Я... буду ждать, — пробормотала я и прижалась к нему, обнимая за шею. Объятия Торина были бы более уместны, если бы мы были давними боевыми товарищами и встретились на поле боя после блестящей победы. Он как-то неловко уперся лбом мне в макушку, и из всего этого я сделала вывод, что предводитель отряда мог в действительности не общаться столь тесно с девушками. Или это было давно и неправда. — Стоять! Я застонала. Женский голос. Ну что за подстава вселенского масштаба?! Выглянув из-за плеча Торина, я убедилась в несправедливости судьбы. Поляну окружил отряд эльфов, в числе которых был очень знакомый блондин и рыжеволосая девушка, которую я не хотела видеть и в более приятной атмосфере. — Какая честь, Ваше Высочество, — я поднялась с травы. — Сейчас мы бы не отказались от вашей помощи. Мельком взглянув на круг гномов, не обнаружила там Бильбо. Все шло по плану, и он успел исчезнуть. — Кто ты? — не опуская лук, спросила Тауриэль. Фу, как грубо. И как же она уже меня бесит. Торин, с которым в данный момент у нас совпадали чувства к эльфам, закрыл меня собой и крепко взял за руку. Вступать в схватку было идиотизмом: нам не хватило бы ни сил, ни навыков, чтобы соперничать с эльфами в стрельбе. Пока я придумывала, что бы еще сказать Леголасу или Тауриэль — помимо: «Какого черта вы оба тут забыли?» — гномов принялись обыскивать. Лесной принц вытащил медальон Глойна и с усмешкой спросил, что за гоблин-мутант там изображен. Оскорблять Гимли — эталон гнома в кинематографе! Да как он посмел? — Тот, с кем вам суждено пройти долгий путь, — буркнула я. — Ты так и не ответила, кто ты, — скрывая удивление в иронии, заметил Леголас. — Насколько мне известно, женщины у гномов... мало отличаются от них самих. Ты не похожа на гнома. Гениальное откровение! — Ты говоришь с Белой волшебницей, наследник, — вступил в исключительно дружескую беседу Торин. — Она знает твою судьбу. Я едва подобрала челюсть: вот так я внезапно вошла в Орден Магов. Уж не думала, что Оукеншильд так быстро среагирует. Мне-то по долгу службы требовалось сочинять предсказания на манер древних баллад, а Король... Да, наверное, в самом характере Торина была склонность к эпичным высказываниям, и сей факт не мог не веселить. Вспомнить хотя бы всем известное: «Я никогда так не ошибался в своей жизни». Заявление Оукеншильда произвело неизгладимое впечатление не только на меня, но и на эльфов. Я порадовалась, что Тауриэль опешила. Правильно — нечего соваться, куда не просили. Например, в фильмы. Все равно она была бесполезна. Ну, залечила рану Кили... Так по канону в него никто и не стрелял. Гномов после заминки связали и выстроили цепочкой. Нас с Торином не тронули, зато весь путь до дворца рядом маячила Тауриэль. Я размышляла, как лучше поставить ей подножку, но вокруг было слишком много стражников. Почетный караул, черт подери! Жаль, мне было никак не обернуться, чтобы удостовериться, что в глазах Кили еще не сияли сердечки. Пройдя через зачарованные ворота, колонна остановилась. Леголас, источавший прямо-таки любовь ко всему живому, милостиво предложил Оукеншильду прогуляться до тронного зала. Меня такой чести лишили, и пришлось наслаждаться обществом рыжеволосой эльфийки, пока нас распределяли по камерам. Никак не забывалось то, что в сражении у Эребора Кили умер, потому что помчался на помощь к Тауриэль. И нет бы она тоже отбросила копыта! Постойте, я ведь не смогу теперь увидеть Трандуила, а значит... Нет-нет, никакие стрелы в бедра нам не нужны. Ну почему я не леди Галадриэль и не владею телепатией? Придется решать эту проблему иным способом. Можно биться в истерике и умолять пустить на аудиенцию к лесному королю. Можно попросить Бильбо, когда тот объявится, стащить из оружейной часть доспеха. Можно... фу, договориться с Тауриэль. Она ведь капитан стражи, пусть будет какая-то польза от ее присутствия. И очень жаль, что пропущу шикарный диалог про «умирали от голода». Я отметила, что отряд раскидали так, чтобы гномов разделяла как минимум одна пустая камера. Моими ближайшими соседями были Глойн, Бофур и — через лестничный пролет — Балин. От обиды едва зубами не заскрипела: Кили оказался заперт чуть ли не в противоположном углу тюрьмы. Младший принц должен был сыграть ключевую роль в моем плане по уничтожению «драконовой болезни», но для этого его следовало защитить от раны в ноге, чтобы он все время находился подле дяди. И уже бонусом — чтобы Тауриэль не приезжала в Озерный город. От лесного короля вернулся Торин и оповестил всех присутствующих, что в ответ на предложенную сделку послал Трандуила (и всю его семью) на... признаться, руки так и не дошли посмотреть перевод его слов. Балин глубоко вздохнул и покачал головой. Эльфы-охранники стали разносить еду. На протиснутом под дверью блюде был хлеб, мясо и вода. С надеждой, что из-за нас всяким капитанам стражи урезали паек, я съела все, что предложили. После путешествия по Лихолесью организм требовал белка. Сурового мужского стейка средней прожарки. Поэтому мясо зашло на ура. Я знала, что Бильбо находился вместе с нами во дворце — надежно сокрытый магией Кольца, но совершенно не помнила, на какой день нас ожидал спуск в бочках. В первую ночь в темнице мне будто бы слышались шаги нашего Взломщика, но вряд ли это был он: хоббит передвигался настолько тихо, что в пути я иногда считала, что он отстал и заблудился. Возможно, это Тауриэль страдала бессонницей и таращилась на Кили в темноте. Или, например, кто-то из гномов измерял камеру. Утро меня встретило рыжей эльфийкой у двери. Я окинула девушку недобрым взглядом, но, к сожалению, не придумала, чего бы такого язвительного сказать в ее адрес. Тауриэль заговорила первой: — Тебя ждет Его Величество. Выходи. Хорошо, какой-то толк от нее был. Мы прошли все камеры, длинный коридор, погреба, и Тауриэль отворила передо мной деревянную дверь. Я оглядела небольшой кабинет со столом, заваленным бумагами, и, скривив губы, произнесла: «Не наблюдаю...» Эльфийка прервала меня резким взмахом руки и подошла к столу. Покопавшись в завалах, она вытащила папку, обернутую кожей, и всучила мне. Я изогнула одну бровь, но раскрыла папку... чтобы тут же выронить все ее содержимое. Тауриэль, ничуть не расстроившись, принялась подбирать свитки с пола. Она все еще молчала, а я бы очень хотела послушать объяснения. Наконец, эльфийка водрузила вновь полную папку на кучу бумаг и — невероятно довольная собой — склонила голову: — Когда мне бывает скучно, я рисую по памяти... Уже многое забылось. На первом свитке, в который я вцепилась мертвой хваткой, был схематично изображен сотовый телефон.