Грехи отцов

      Вода окружала со всех сторон, мутной пеленой кутая в неясный кокон. Камни летели сплошным неконтролируемым градом, и хотя удары на такой глубине не казались столь сильными, каждый из них сбивал с цели, отвлекал от главного — от света, который почему-то в этот раз оказался под ногами. Рывок, за ним еще один, но поверхность казалась все такой же далекой. Легкие горели от нехватки кислорода, жжение в ноге уже казалось привычным, и только сердце, казалось, теперь билось совсем не в грудной клетке, а в голове, давя каждым ударом на виски, будто грозилось вырваться наружу.       Вопреки всем законам, паники не было — только какое-то смирение. Пока перед глазами не вспыхнул образ матери, объятой ярким голубоватым свечением. Треск электричества на мгновенье перекрыл биение пульса. Протяжный женский крик напугал сильнее приближающейся смерти. — Мама?.. — ладонь протянулась вперед к неясному образу в глубине океана.       Ее утаскивало ниже, кружа в водовороте мусора и грязи, но она сама тянулась на дно, следуя за неясным образом из прошлого. Рот наполнился соленой водой. Остатки кислорода ушли с последней репликой. Конец был близок, но и до спасительного кислорода было рукой подать. И вот теперь страх захлестнул ее. Темнота сгущалась, и она никак не могла понять, то ли это остатки особняка накрывают с головой, то ли она теряет сознание не в силах больше бороться с водой. Ноги будто стянуло путами, руки неприятно закололо. Рывок. Еще один… Еще…       Плотный конверт с увесистой пачкой денег звучно ударился о стол. Скайнелл, дремавшая на больничной койке, сонно встрепенулась. Туманный взгляд скользнул по человеку, стоящему рядом, и сначала изящный силуэт напомнил точеную фигуру матери.       Пеппер Поттс стояла у кровати, глядя куда угодно, лишь бы не видеть пропитанные кровью бинты, оставшиеся после очередной перевязки. Женщина прятала дрожащие пальцы в рукавах свитера, осторожно обхватив себя руками. Да уж, неделька у них у обоих выдалась тяжелая. И если для Алекс такой резкий скачок адреналина был в радость, то для Пеппер подобные потрясения обернулись нервным расстройством и не менее нервной личной драмой. — Как ваше самочувствие? — спохватилась она, чувствуя себя неловко. — Я в порядке. Почему вы здесь? — Ваш гонорар, — Вирджиния коротко указала на конверт.       В этот раз она даже не пыталась выдавить нечто, похожее на улыбку, не пыталась быть той вежливой и понимающей Пеппер Поттс, которая однажды заявилась в холл Башни с намереньем предложить работу странной женщине, а заодно исполнить обещание, которое она дала Роджерсу — помочь проверить ее в опасной, стрессовой ситуации. У самой Пеппер сейчас было слишком много проблем, чтобы рядиться перед девчонкой, которой плевать было на её манеры и обходительное отношение. Ей это было не нужно, и Пеппер была за это благодарна. Она попыталась, честно. Но каждая улыбка разбивалась, руки все еще тряслись, а глаза постоянно бегали, не в состоянии зацепиться за что-нибудь определенное. Похоже, что не один Тони теперь будет страдать от кошмаров.       Но, что самое страшное, больше Пеппер Поттс не воспринимала себя так, как раньше. Стоило ей только закрыть глаза, как мозг тут же услужливо подкидывал набор из самых кровавых воспоминаний, а главное — непередаваемый букет ощущений. Она поминала агонию в глазах Тони, когда она падала в объятья пламени, помнила жар, обступающий со всех сторон, помнила, как огонь вдруг стал зарождаться где-то внутри нее, опальным фениксом расправляя крылья. Помнила злость, зарождающуюся внутри, объектом которой неожиданно стал любимый мужчина. И она помнила восхищение в глазах Олдриджа и страх в глазах Старка, когда она обернулась. Помнила, как расплавила проклятую жестянку, которая попыталась ее уничтожить, как раскаленный металл расходился от жара ее кожи.       Тони боялся её в тот момент, как пару дней назад его боялась сама Вирджиния. Пеппер была жестока, ярость клокотала в ней, поднимаясь из самого сердца, обида так сильно прошибала до кончиков пальцев, что хотелось выть. Экстремис вытащил наружу все то, что она старательно пыталась спрятать. У каждого человека есть темная сторона, но далеко не каждый готов встретиться с ней лицом к лицу.       Два дня, пока Тони пропадал в лаборатории, пытаясь найти лекарство, изобретая все новые и новые способы получения сыворотки, Пеппер запиралась в комнате и, глядя на свое отражение, старалась представить, как она будет жить, если у гения и миллиардера ничего не получится.       Лицо в зеркале, к слову, ничуть не поменялось. Может, только казалось чуть бледнее, чем обычно. Экстремис она воспринимала, как демона, вселившегося в ее тело против воли. Но Поттс готова была поклясться, что как только она начинает задумываться о «демоне», её глаза вспыхивали рыжим, а по телу прокатывалась теплая волна, от которой становились заметны переплетения сосудов под кожей. Пеппер была монстром и не была готова принять себя такой.       Старк это понимал. Может, даже лучше, чем это понимала сама Поттс. А потому работал как проклятый день и ночь, плевав на адские головные боли, трясущиеся руки и постоянный голод. Панические атаки душились им в зачатке усилием воли и картиной любимой женщины, падающей в объятья пламени. Это заставляло его работать еще яростней, еще отчаянней, пока на исходе третьего дня уравнение, наконец, не сошлось. Плывущие перед глазами строки перекрыло уведомление системы об успешном завершении расчетов, и Тони готов был расцеловать всплывшую голограмму, а губы, впервые за много дней, расплылись в усталой улыбке. Он был уверен, что теперь все наладится. Но как обычно, он не учел того, что у окружающих есть иное мнение, которое сильно отличается от его собственного.       Никогда прежде он не был так бережен и осторожен, как в тот момент, когда вкалывал Пеппер сыворотку. Прозрачная жидкость мгновенно разлилась по венам, и четким ударом врезалась в сердце, рассылая болезненные импульсы по всему телу. Женщина думала, что ее борьба с Экстремисом была агонией, но оказалось, что его искоренение было более мучительной процедурой. Казалось, что раскаленная лава густым потоком текла по артериям, воспламеняя каждую клеточку кожи, уничтожая каждую нервную клетку.       Старк как мог старался сдержать женщину, которая бесновалась в его руках, но каждое прикосновение было равносильно прикосновению к раскаленному добела железу. Пакеты со льдом не помогали, а термометр давно показывал температуру далеко за пределами сорока градусов Цельсия. И если в первый раз Тони видел лишь падение Пеппер, то теперь он буквально видел, как его женщина горела.       Через несколько часов непрерывной адской боли, Поттс наконец почувствовала дуновение ветра из открытого окна, и тут же с жадностью втянула воздух, ощущая, как прохлада растекается по легким. Через секунду ее пробил озноб, а из глаз покатились слезы. Пеппер Поттс была очень сильной женщиной, но и у нее был предел прочности. — Я больше не могу, Тони.       Его ладонь была теплой. Мужчина переплел пальцы, прижимаясь губами к ее лбу. — Все уже закончилось, Пеппер, — сказал он, будто пробуя ее имя на языке. Красные от усталости глаза защипало. — Тебе больше не будет больно, я обещаю.       Она медленно села на койке, глядя на океан за хрупким полотном стекла. Закрыв глаза, она тяжело вздохнула, опустив плечи. — Я не об этом.       Больше она ничего не говорила. Старк и так все понял. — Мисс Поттс? — голос Скайнелл, вихрем влетел в голову, отзываясь эхом в черепной коробке. В нем не было ни вежливых ноток, ни понимания, только свойственная ей отстраненность. Она даже не смотрела на Поттс — предпочитала стену напротив. — Я могу попросить вас об одолжении?       Пеппер уже начала продумывать варианты отказа в выплате страховки за медицинские услуги или увеличение гонорара. И хотя мысли шевелились со скрежетом ржавых шестеренок, парочка жестких, но уверенных аргументов ей все же пришло в голову. — Не могли бы вы перевести эти деньги на счет Макса? — увидев растерянный взгляд Пеппер, Алекс, облизнув губы медленно продолжила. — Макс Колдер — сотрудник безопасности Башни. Вас не затруднит это сделать?       Пеппер все же удалось скрыть удивление. — Да, конечно, — женщина замялась, забирая деньги, но переспрашивать не решилась. — Вы не против, если я еще немного посплю? — Эмм… Конечно. Отдыхайте, мисс Скайнелл.

***

      Автовокзал в Нью-Йорке напоминал жужжащий улей. Еще на подъезде к станции Алекс начала замечать снующих туда-сюда людей с чемоданами и легкими рюкзаками, зажимающих короткие корешки билетов. Погода в городе резко отличалась от солнечного приветливого Майами. Здесь, на берегу Гудзона, хмурились свинцовые тучи, грозя в любой момент разразиться дождем, или в лучшем случае колким снегом. Выбираться из салона, пропахшего дешевыми сигаретами, не хотелось. За два дня не самого комфортного переезда из одного конца Соединенных Штатов в другой Алекс, казалось, испытала больше эмоций, чем за все время пребывания в будущем.       И дело не в том, что встреча с отцом и воссоединение с Кайлом никак на ней не отразилось. Она и раньше испытывала счастье и радость, глядя, как дорогие сердцу люди возвращаются в Бункер живые и невредимые. Да и каждый разговор со Стивом приятным теплом отзывался в душе — она будто снова чувствовала присутствие матери рядом и Клинта, который заменил ей отца. Не говоря уже о всплеске адреналина, когда вокруг пенилась соленая вода, смешиваясь с камнем и пылью, а легкие горели без кислорода. Но никогда прежде она не испытывала такого яркого ощущения свободы.       Она и раньше видела бескрайние просторы. Но то были пустоши — безжизненные земли тянулись до самого горизонта. Здесь все было иначе — все дышало жизнью. Бесконечное полотно дороги, вьющееся впереди, занимающееся на горизонте солнце, мощные стволы деревьев, забегаловки захолустных городов и выцветшие дорожные знаки рисовали, наконец, ту картину спокойного и живущего полной жизнью мира, которой ей так не хватало… Рассказы матери о мирном времени казались сказками. Даже находясь в пышущей жизнью столице, Алекс все еще не верила в безмятежность прошлого. Бункер с его постоянной необходимостью в энергии, пропитании, медикаментах отличался от суеты Нью-Йорка разве что размерами. Теперь она поняла, о чем говорил Крейг пару недель назад. Теперь Алекс знала, что за чертой города можно найти то, чего так давно ей не хватало — покой.       Но даже несмотря на столь упоительную поездку, она все равно чувствовала себя разбитой. Кошмары вернулись, и каждую ночь Алекс видела мрачную картину будущего в багряных оттенках крови.       Неловко спускаясь с крутых ступеней автобуса, Роджерс перехватила трость, судорожно стиснув пальцами гладкий пластик. — А я думал, Старк решил поиздеваться надо мной, когда сказал, что ты предпочла рейсовый автобус личному самолету. — Не ожидала тебя здесь увидеть, — Алекс не заметила протянутую ладонь и сама спрыгнула с подножки. — Хотел убедиться, что ты в порядке, — мягко произнес Стив.       От улыбки не осталось и следа, он был обеспокоен ее отстраненным состоянием, думал, что ранения снова ее травмировали психологически. А сама Алекс воспринимала эти ранения как должное. Нужно было быть осмотрительней, не бросаться вперед, сломя голову, а продумать хоть какую-то стратегию. А она плевать на все это хотела — бездумно прыгнула в бездну, вытягивая Старка. Он ведь спасся бы, да? И без ее вмешательства. Наверное, так и случилось бы, только вот Алекс никак не давал покоя один факт. Она все же оказалась в этом особняке, значило ли это, что нужно было действовать? Или нужно было сидеть, сложа руки, или вообще отказаться от предложения Поттс? — Я в порядке. Спасибо за беспокойство.       Перехватив все еще пахнувший новизной рюкзак, женщина двинулась к метро. — Алекс? Я чем-то обидел тебя? — Я устала и хочу поскорее добраться к себе, вот и все, — на самом деле дома была спрятана доза сильного снотворного, которая лишила бы ее образа матери — он уже которую ночь являлся в самых мучительных из ее кошмаров. Алекс бы поняла, если призрак Шерон нападал на нее, мстя за боль и предательство, но сны были куда страшнее. Каждый раз ее мать погибала — то, задыхаясь от газа, умирала в луже собственной рвоты, то тонула в холодной воде, не в силах разбить толстую корку льда, то мучилась на стерильном столе, пока с нее сдирали кожу. И все это было так реалистично, так живо, что Алекс начинало казаться, что ее сны это не просто так — не бредни перенапряженного мозга, а картинки из будущего. — Не против, если я провожу тебя? Нам надо поговорить.       Алекс неопределенно повела плечами, а затем наконец кивнула.       Капитан был серьезен, и откладывать эту беседу он не хотел. Мужчина чуть хмурил брови, глядя на сутулые плечи женщины, предвкушая, как сильно она обрадуется, услышав его предложение. Алекс заслуживала того, что он собирался ей предложить, но до конца не был уверен, что Скайнелл согласится. А вот Старк, напротив, был уверен на сто процентов, что стоит только девчонке услышать предложение самого Капитана Америка, как она бросится к нему на шею, благодаря за оказанную честь. — Ты хотел поговорить, — напомнила Алекс, отрываясь от созерцания небоскребов, проносившихся в окне.       Здания утопали в молочной дымке. На стекло налипала морось. Было еще слишком рано, и вагон почти пустовал, и только оглушительный стук колес мешал разговору. Может, поэтому Стив никак не решался начать? Он ведь представлял этот разговор немного иначе. — Да, — спохватился он, тут же переводя взгляд на сцепленные в замок пальцы. Оттягивать больше не было смысла, а потому Роджерс, который мог выдать вдохновляющий речи за пару минут, вдруг стушевался и без подготовки выложил все. — Алекс, я… мы, — быстро поправился мужчина, — хотели предложить тебе стать частью инициативы Мстители.       Алекс, казалось, застыла. Стив готов был поклясться, что видел, как глаза аж заискрились от радости, но это было лишь мгновенье. И она снова превратилась в столь привычную для Роджерса безмолвную статую. Она еще не начала говорить, а Стив уже понял, что проиграл. Старк ошибся. — Я не могу. — Почему?       Потому что я и так слишком влезла в канву времени, потому что я и так слишком сильно увязла в ваших судьбах. Я уже пустила всю миссию под откос просто потому, что не смогла сдержаться и заговорила с тобой, папа. Кайл попросту убьет меня, если я снова нарушу правила. — Я была бы рада работать в вашей команде. — Но?..       Я уже видела мутные глаза Наташи и обезумевшую Алую ведьму, видела, как сгорает в адском пламени Клинт, спасая наши шкуры, видела, что стало с вашими детьми. Я несла на спине тело Питера Паркера. А если из-за моего вмешательства я увижу все это снова и намного раньше, потому что я беспросветная идиотка?       Капитан смотрел на ее застывшее лицо и понимал, что сейчас Алекс вспоминает далеко не самые лицеприятные события своей жизни, но никак не мог заставить себя сказать что-то и выдернуть женщину из плена воспоминаний, и заставить ее наконец говорить. Говорить открыто и без утайки, рассказывать все, что скопилось у нее на душе. Он бы выслушал и понял, что бы она ему не поведала. Но Алекс молчала, старательно продумывая ответ, чтобы он хотя бы не походил на пустую болтовню, и вдруг решила сказать правду. Ведь кто может понять лучше, чем собственный отец? — Стив, я не герой, — вдруг сказала она, переводя взгляд на забинтованные пальцы. Дурная привычка постоянно обматывать их не ушла даже спустя полгода нахождения в нормальном мире, но так было спокойней. — Очень часто я поступала трусливо, просто отвратительно… Как бы я ни старалась, я никогда не была тебя достойна. Я просто не смогу стоять рядом и защищать тебя. — Послушай, — прервал он Скайнелл, пока самобичевание не достигло своего апогея. — Мы ведь видели, что произошло на той вечеринке. Ты помогла Тони, защищала того парня — Макса. Ты спасала людей, готова была погибнуть за них, разве это не героизм? — Ты меня совсем не знаешь, даже не представляешь, что со мной было раньше. — Кое-что я все-таки знаю. Ты ведь отказалась от денег, так? — он отлично знал ответ на свой вопрос. Алекс удивленно вскинула брови, оглядывая его довольную улыбку. Пеппер, похоже, рассказала ему абсолютно все, как на исповеди. — Может, раньше все и было по-другому, но ведь сейчас все иначе. Мы видим, что у тебя есть навыки. Довольно специфичные — далеко не каждый так владеет своим телом, обладает такой реакцией. И ты можешь стать еще лучше. И даже если когда-то раньше ты оступилась… Ну, знаешь ли, все мы здесь не без греха, ты и сама это прекрасно понимаешь. Вопрос не в том, как ты поступала раньше, вопрос в том, что ты сделаешь сейчас. Пока, кажется, что ты как минимум хороший человек… — Нет, Стив, — резко ответила Алекс, предвещая довольно долгую мотивирующую речь, которая могла заставить ее передумать. — Ты не сможешь меня переубедить. Есть много бывших агентов Щ.И.Т.а, которые с радостью присоединятся к вашей команде. — Алекс, выслушай меня… — Нет! — она неловко дернулась, когда он попытался прикоснуться к ней. Трость с грохотом упала на пол, и Роджерс тут же бросился ее поднимать. — Я уже дала тебе ответ, и он не изменится.       Виски расчертила адская боль. Короткая вспышка света резанула по глазам, и тут же Алекс увидела сугробы ледяной пустыни, которую она знала наизусть. Это было морозное утро. Изо рта плотными облачками вырывался пар, скоро должна была начаться метель. Ветер стонал в лысых кронах, будто предостерегал. Полотно дороги черной лентой вилось вдоль кромки леса, где засел отряд. Роджерс слишком хорошо помнила этот день — тогда ее отряд попал в плен.       Перевернутые фургоны Гидры лежали вдоль обочины. В воздухе стоял резкий запах горящей резины. Машины оказались пусты, все это ловушка Гидры. Через пару минут их схватят из засады в подлеске и отправят в лагерь, откуда они сбегут через пару месяцев. Она знала это. Но через несколько секунд вдруг услышала булькающий стон слева. Вместо головы Натаниэля теперь было лишь кровавое месиво. Второй хлопок раздался справа — Шерон упала на снег. Горячая кровь толчками вырывалась из раны на спине. Роджерс уже знала, кому была предназначена следующая пуля. — Алекс?..       Короткое прикосновение вырвало ее из видения. Роджерс не смогла подавить желание обернуться, ожидая увидеть сугробы, но за спиной качался полупустой вагон. Чернеющие стволы исчезли, на смену крепкому морозу пришло тепло. — У тебя кровь идет.       Алекс, медленно стерев кровь из носа, ошарашено смотрела на кончики пальцев. Ей нужно срочно переговорить с Кайлом — это ненормально, это ну никак не похоже на последствия сотрясения мозга, но Роджерс, видимо, считал иначе. — Так, — коротко вздохнул Стив, боясь задеть ее словами. — Отложим этот разговор. Обдумай хорошенько мое предложение, все взвесь, посоветуйся с друзьями, — последнее он выдавил особенно неловко — знал, что друзей у женщины немного. — Поговорим, когда тебе станет легче.