***
— Ну, как? Не туго? Алекс будто выдернуло на поверхность. Она вздрогнула и неловко улыбнулась мужчине напротив. — Все хорошо. Спасибо, Майки. Несмотря на то, что Майклу Джей Дугласу было уже под пятьдесят, жители бункера все равно называли его Майки. От него всегда пахло металлом и олифой. Кожа его блестела, и долгое время Нат и Алекс считали, что запасы масла в бункере неисчерпаемы только потому, что сам Майки это масло выделяет, как пот. У старика была красная гавайская рубашка с синими цветами, и хотя она уже потеряла былую пестроту, все равно была чуть ли не единственным ярким пятном в черно-серо-бордовой палитре бункера. Майки жевал крепкий табак и не стеснялся хвастать своей гниловатой желтозубой улыбкой. Но, несмотря на свой отталкивающий вид и не менее отталкивающий запах, Майки был душой компании и, пожалуй, единственным механиком, который разбирался в строении экзоскелета. — Сейчас спущу тебя с лесов и ещё раз проверим механизмы. В прошлый раз замыкало левую руку, но я исправил, — он ободряюще хлопнул Алекс по плечу и с силой дернул рычаг рядом. Стоило только креплениям соскочить, как экзоскелет всей тяжестью прижал девушку к земле. Ссутулившись, она пыталась совсем не распластаться на земле. — Ох, запамятовал, — заворковал Майки, затягиваясь самокруткой. В лицо Роджерс пахнуло табачным дымом. Он зажал несколько кнопок на мониторе у запястья и как можно резче отскочил, потому что экзоскелет зажужжал и, вторя движениям хозяйки, резко распрямился. Алекс вытянулась по струнке, напряженно сведя плечи. Сварочный шов неприятно впивался между поясничными позвонками. Она боялась пошевелиться, боялась даже взгляд перевести на Майки, который отвлекся на упавший ящик с инструментами. — Ты чего застыла? Подвигайся, попривыкай, — бодро сказал он. — Может, не надо?.. — во рту мгновенно пересохло. И забылось уже лихорадочное желание поскорее влезть в эту машину смерти и начать кромсать солдат Гидры направо и налево. Храбрится перед матерью и Натом это одно, а вот чувствовать реальную тяжесть оружия — совсем другое. — Давай-давай, это как с велосипедом — практика и только практика помогут тебе не вывалиться из седла, — подмигнул Майки, гремя инструментами. Его доброе, испещренное морщинами, квадратное лицо освещалось только мигающей лампой, которая давала довольно слабый кругляшок света на грязном полу мастерской. Что такое велосипед Алекс не стала спрашивать — боялась показаться уж совсем глупой. Коротко выдохнув сквозь стиснутые зубы, она позволила себе немного ссутулиться. Экзоскелет мгновенно отозвался шквалом звуков — зашелестели пластины вдоль металлического позвоночника, перекатились шестеренки у плеч, заскрипел стальной сустав правого плеча, и Майки тут же бросился к масленке на верстаке. — Погоди секунду, — высунув язык от усердия, он смазал шарнир и с довольной улыбкой резво спрыгнул с постамента. — Так, ну, руками что ли подвигай, что ты как неживая? Роджерс аккуратно подняла и опустила плечи, потом подняла руки и подсогнула их в локтях, принимая боевую стойку. Майки засмеялся, и Алекс наградила его суровым взглядом. Смеяться старик не перестал, только сильно сжал губы, стараясь не улыбаться. — Я ведь никогда не была в такой штуке. — А я никогда не бывал с близняшками в одной кровати, но поверь, если этот день настанет, то я не облажаюсь, — рассмеялся Майки, вытирая руки и без того замасленной тряпкой. Алекс его веселья не разделяла, только криво усмехнулась, стиснув зубы. В туннеле послышались тяжелые металлические шаги и скрип металла о металл. Потянуло тяжелым запахом выгоревших бластеров, машинного масла и пороха. Майки тут же зашевелился, чуть подталкивая девушку к стропилам. — Прости, малышка Алекс, продолжим завтра, — глубоко затянувшись, он зацепил экзоскелет на станке и привычными движениями помог девушке выскользнуть из металлических тисков. Теперь из туннеля доносились еще и сдавленные мужские голоса. Смеха слышно не было, а значит, вылазка не удалась. Они показались через несколько секунд. Лица их были суровы и печальны. На копоть и пыль на коже и глубокие ссадины на руках и ногах они не обращали никакого внимания. Комья земли, казалось, вцепились в волосы. Алекс, затаив дыхание, следила, как один за другим появляются члены отряда. В тусклый свет мастерской уверенно вступило четверо — последний тащил на изрядно стертых ремнях пустой экзоскелет. Сердце Роджерс будто сжали острыми когтями. Среди этих мрачных лиц она никак не могла найти Натаниэля. — Кто? — коротко спросил Майки. Алекс сжала жетоны на шее, впиваясь ногтями в кожу. Молчание командира давило сильнее, чем стены. Девушке начало казаться, что она задыхается. — Фокс, — коротко сказал мужчина, тащивший экзоскелет. Алекс облегченно выдохнула, и тут же мысленно отвесила себе подзатыльник. — Нат относит тело медикам. — Он еще дышал, — оборвал его товарищ, выбираясь из экзоскелета. — Это ненадолго. Роджерс по стенке пробралась к выходу из туннеля, а когда из-за спины перестал доноситься лязг металла, бросилась бегом, едва помня себя от страха. Фокс был новичком. Выполнил с отрядом от силы три задания. А теперь он мертв. И Алекс не была уверена, что сможет протянуть хотя бы столько же. Может, матери и не удалось ее отговорить, но, похоже, страхи и сомнения самой девушки готовы были придавить к земле тяжелым грузом, не давая возможности сражаться. Роджерс боялась, что выйдя на открытый воздух, покинув, наконец, железобетонные объятья бункера, она больше не сможет вернуться назад. Инквизиторы становились все точнее, их нрав все свирепее, оружие мощнее. Гидра набирала мощь, успешно подпитываясь силами тех, кто трудился в лагерях. А силы Сопротивления таяли. Так же быстро, как и напускная решимость Александры. Пока Хантер официально не отдал приказ о ее назначении, мысли о скорой смерти не пугали ее так сильно. А теперь сердце готово было выскочить из груди при одной только мысли о ближайшем бое. Она не отец. У нее просто не хватит духу биться так же отчаянно. Что может слабая девчонка в войне на истребление? Только смиренно сложить голову. — Знал, что найду тебя здесь. Кряхтя, Натаниэль опустился рядом с девушкой, которая будто не заметила его появления. Его руки были плотно забинтованы — зачастую сам экзоскелет наносил больше повреждений, чем враг, но за неимением более современной модификации приходилось использовать то, что есть. Бартон достал из нагрудного кармана пачку сигарет и дрожащей рукой чиркнул зажигалкой. На секунду его лицо подернула дымка. Парень прикрыл глаза и откинулся на стену, устало вытянув ноги в тяжелых берцах. В разветвлениях туннелей эту комнатку было довольно тяжело найти. Наверное, поэтому она стала излюбленным местом двух неугомонных детей, которые всегда находили приключения на свои задницы, а потом прятались от наказания как можно дольше. В этой комнатушке был еще один неоспоримый плюс — отсюда было видно кусок ночного неба. Этот вентиляционный карман помогал детям, которые росли под голубым небом, не сходить с ума в постоянном окружении металла. Достаточно было сесть в определенном месте и наклонить голову под определенным углом, и вот перед глазами появлялся небольшой кусок неба. Жаль только, что сейчас так редко удавалось видеть именно голубой лоскут неба, подернутый облаками, или звезды — их сменили тяжелые тучи. Но это не мешало приходить сюда, когда кому-то из них казалось, что хуже уже быть не может. — Как ты? — отстраненно спросила она, бросив короткий взгляд на повязки. — Заколебался, — выпустив очередное облачко дыма, Натаниэль криво усмехнулся. — А к этому, — он кивнул на бинты, — быстро привыкаешь. Роджерс кивнула. Бартон осторожно наклонился вперед, стараясь незаметно разглядеть ее лицо. Сутулые плечи и абсолютно безучастный взгляд пугали его сейчас сильнее, чем недавняя вылазка. За долгие годы, он не раз видел Алекс грустной, задумчивой, уставшей, но ни разу Нат не видел такой пустой взгляд, ни разу не видел, чтобы страх доводил ее до исступления. Она всегда рвалась вперед, действовала, не задумываясь о том, что ее геройство может стать последним. Но видимо теперь его младшая сестренка повзрослела. Бартон аккуратно приобнял Алекс за плечи. Роджерс не долго сопротивлялась и вскоре мягко прикрыла глаза, уткнувшись носом в шею друга. — Тебя определили к нам, — коротко сообщил Натаниэль. — Вместо Фокса? — пробормотала девушка, поежившись. — Я бы сказал иначе. Просто, Шерон хочет, чтобы мы следили друг за другом. — Как в старые добрые времена. Бартон хмыкнул. В голову без спроса стали лезть воспоминания, которые он давно старался заткнуть куда подальше. Их мотания по Европе, постоянное ощущение, будто снайпер следит из каждого открытого окна и суровое лицо отца. Тогда ему казалось, что должно произойти что-то экстраординарное, чтобы он хотя бы на секунду расслабился и широко улыбнулся. Натаниэлю стыдно было тогда признать, что больше всего на свете он скучает по отцу, с которым они перебирали террасу, помогали матери на ферме и играли в футбол на заднем дворе, который несмотря на глухоту, всегда знал, когда он подкрадывался, чтобы напугать его, но всегда делал вид, что ужасно испугался, и который всегда был справедлив в выборе наказания. Сейчас же он скучал по тому опытному бойцу, который защищал их каждую секунду, который мог дать совет, как не выбиваться из отряда профессионалов, и выслушать то, что он не мог рассказать никому другому. Даже малышке Алекс. Сердце неприятно сдавило, и Натаниэль постарался снова вовлечь Роджерс в разговор — лишь бы не вспоминать, как погиб Клинтон Френсис Бартон. — Так от чего ты прячешься тут, Ал? Я бы понял, если бы Шерон тебя привязала и отказалась бы выпускать из бункера, но все же прошло как по маслу. Да и бабские истерики не твоя сильная сторона, — девушка недовольно забурчала, а Нат только рассмеялся. — Ты теперь в рядах защитников, так что же пошло не так? — он тут же посерьезнел. Алекс колебалась. Выложить Нату все как на духу, значит, обречь себя на постоянную опеку на поле боя, которая могла выйти боком самому Бартону. А потерять его Алекс не могла — просто бы не выдержала этого. Но и держать в себе этот клокочущий страх, она больше не могла. — Нат?.. — М?. — Тебе было страшно? — Конечно, — смысла врать Бартон не видел. — Если бы не крестная, я бы точно с катушек слетел. — Наташа? — Ну да, вправила мне мозги, покруче, чем командир, — он затянулся и, морщась от боли в руке, повернулся к Роджерс. — И знаешь что, Ал, я почему-то уверен, что ты еще удивишь наших стариков. — А если я облажаюсь? Если из-за меня погибнет кто-то из отряда? — она помедлила, сжимая пальцы. — Если из-за меня погибнешь ты? — Слушай, Алекс. Давай начистоту, ты прямо сейчас можешь пойти и сказать Шерон и Хантеру, что ты не готова, и поверь, они поймут. Ты останешься здесь, возможно, станешь хорошим полевым хирургом, если подучишься. И тут есть, чем заняться — бункеру пара лишних рук никогда не помешает. Но разве этого ты хочешь? Она ответила, не задумываясь: — Нет. Я просто не смогу иначе. — Ну вот и все, — Нат сжал ее плечо, чувствуя, как она, наконец, расслабляется. — Бояться это нормально, Ал. Без страха смелости не бывает.***
Их было шесть. Двух дронов разведки, круживших над дорогой, они уничтожили сразу. Инквизиторы среагировали мгновенно: остановили конвой, высыпались из машины и спустили Гончих. Четыре блестящие металлические собаки застыли по углам машины, просчитывая возможные сценарии нападения, когда из засады выскочили члены отряда. Алекс плохо помнила, как завязался бой, но отлично помнила горящие глаза Гончей. Исчезли все остальные звуки. Значение имел только лязг перекатывающихся механизмов. Красноватые огоньки светодиодов вращались с бешеной скоростью в глубоких впадинах, путая, вычисляя. Острые когти вспахивали землю. Длинный многозвенный хвост блеснул и с громким щелчком рванулся к ее ноге. Роджерс неловко дернулась в сторону, все еще не привыкнув к громоздкости экзоскелета. Об оружии она даже не вспомнила. Наконечник хвоста разделился, превращаясь в подобие клешни, но Гончая сцапала только воздух. Робот ощетинился, демонстрируя острые, как бритва зубы. Алекс только успела подумать, что не зря их в бункере называли химерами, как Гончая бросилась вперед. Роджерс не успела даже отследить, куда собралась ударить псина, как вдруг почувствовала, как руку пронзает адская боль. Кровь брызнула из глубоких ран, но это была мелочь, по сравнению с тем, что могла сделать химера, дотянись она до живота — единственного уязвимого места. Страх куда-то исчез, а на его место пришла злость. С неописуемой яростью Роджерс схватила хвост, несущийся к ее лицу. Гончая мотнула головой, открывая пасть. В горле начало что-то нагреваться с длинным противным звуком. Алекс надавила на нижнюю челюсть химеры. Выстрел бластера сорвался в воздух, оглушая громким хлопком. Гончая завопила и ударила тяжелыми лапами в грудь Роджерс, повалив ее на землю. Металлическая махина, несмотря на легкость своих движений, весила, похоже, не меньше двух центнеров. Алекс уперлась руками в грудину псины, слыша, как тяжело вторят ее движениям механизмы экзоскелета. Хвост химеры застыл у нее над головой, норовя вонзиться в глазницы острыми наконечниками — лишить зрения, превратить глотку в кровавое месиво, изуродовать лицо до неузнаваемости. Алекс увернулась от удара. Земля посыпалась на лицо, лезла в глаза и рот, сбивая с мысли. Девушка запаниковала. Она не знала что делать. Ноги будто отказывались подчиниться, руки удерживали навалившуюся кучу металла, а хвост клацал перед глазами, пугая посильнее отвратной острой морды. Второй удар удалось отразить только чудом. А Гончая вновь начала набирать энергию где-то в груди. — Черт, она же прикончит ее, Грифф! — громом раздалось в наушнике. — Отставить, Бартон. Решение пришло неожиданно. Согнув колени, Алекс со всей силы ударила по задним лапам Гончей, выводя ее из равновесия. Бестия замотала головой, жужжание механизмов теперь перекрывалось ее протяжным визгом. Вторым ударом Роджерс снесла химере нижнюю челюсть. Отвисшая пасть с острыми зубами теперь моталась как полотнище в опасной близости от лица. Алекс обхватила рукой голову химеры и со всей силы дернула вниз. Шарниры протяжно застонали, а Гончая начала мотать головой и бить лапами, в безуспешной попытке вырваться. Девушка мертвой хваткой держала псину, но та оказалась сильнее. Хвост ударил Роджерс в бок, и она с отчаянным криком выпустила робота. — Ну же, девочка, соберись, — голос командира отрезвлял. Он говорил с насмешкой, едва давя в себе раздражение, но Александру это только подстегнуло. Химера, к слову, теперь выглядела еще ужасней. Хвост болтало из стороны в сторону, задние лапы подгибались, шея опустилась, а голова практически волочилась по земле, вспахивая землю сломанной челюстью — жуткое зрелище. Гончая смотрела по сторонам, но видела уже остывавшее поле битвы и пятерых крепких мужчин, наблюдавших за боем. Роджерс выхватила из-за спины длинное массивное лезвие. Псина заверещала, неловко перебирая задними лапами, готовясь к последнему прыжку. Алекс показалось, что это был крик отчаянья, хотя она и понимала, что роботы ничего не чувствуют, а только до последнего исполняют отданный приказ. Роджерс бросилась вперед первой, химера прыгнула навстречу. Глядя в яростные красные диоды глаз, девушка поняла, что не выдержит этого и крепко зажмурилась, нанося последний удар. Скрежет металла был настолько громким, что, казалось, оглушил ненадолго откатившуюся девушку. Химера распадалась на части, но отчаянно выбросила хвост в затылок Алекс. Но наконечник, не достигнув своей цели, упал. Завалилась и химера, из головы которой торчал брошенный Роджерс нож. Адреналин постепенно откатывал, уступая место боли. Руки дрожали. Алекс истерично улыбалась, глядя на первую свою победу, доставшуюся потом и кровью. — Молодец, малышка Алекс, — тяжелая рука Гриффа упала на плечо. — Теперь ты настоящий Мститель.