Грехи отцов

Kaleo — Way down we go

— Кайл, — рюкзак с грохотом опустился у стены. Алекс быстро прошла в комнату с матрасами и застала мужчину во вполне привычном положении — скрутившись в подобие кокона, Беннер дремал у мерцающего экрана ноутбука. — Просыпайся, надо поговорить.       Ее встревоженный голос даже стал чуть выше, в любой момент готовясь сорваться на визг. Последний раз ей было так страшно, когда Инквизитор, сломав ей руку, запер ее в камере в лагере. Она была совсем одна — не знала, что стало с Натаниэлем, Шерон и остальными участниками отряда. Тогда Алекс впервые почувствовала, как съедает изнутри неизвестность. Сейчас было то же самое. — Ну же, сделай над собой усилие, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, стараясь стащить с него одеяло, но Беннеру, было абсолютно все равно.       Он так же продолжал спать, причмокнув губами, как ни в чем не бывало. А все проклятая привычка, выработанная годами заточения в лагере: он мог спать, даже если сирена будет орать у самого уха. Роджерс глянула на часы: всего-то шесть часов утра, наверняка он заснул час или два назад — будить его сейчас абсолютно бесполезно. — Ладно, Беннер, ладно… Я подожду, — Алекс судорожно убрала волосы с лица и принялась мерять шагами комнату, забыв про боль в ноге.       Не прошло и минуты, как она сорвалась с места, вытащила из-под половицы фотографии, и, взглянув на них, закусила губу, чтобы не завыть от бессилия. Фото поменялось. Теперь в списке изменился порядок, и имена Ната, Шерон и самой Алекс красовались в середине, да еще и пропало имя Тони Старка. Но хоть на второй фотографии все было по прежнему — отец все так же уверенно обнимал мать за плечи, а она все так же мечтательно улыбалась. По крайней мере, она родится.       Усевшись за стол, Алекс подтянула ногу к себе. Пальцы все еще судорожно сминали фотографии, дрожавшие в руках. Один паршивый разговор, одна секундная слабость, и пожалуйста.       Они обсуждали это тысячу раз. И каждый раз все разговоры сводились к тому, что время хрупкая вещь и нарушать его порядки чревато последствиями, да еще и такими, что им обоим не снилось. Теперь, как оказалось, Алекс эти последствия видит, что не могло не радовать — теперь будущим можно управлять. Печалило одно — все эти видения показывали Эру Гидры в разные промежутки ее существования. А значит, их ждала зацикленная петля, и что бы они делали, сколько бы сил они не вложили все придет к закономерному концу — вымиранию человечества. — А если так все и было?.. — прошептала она. — Если мы уже были здесь, и наше появление привело к Эре Гидры… — Алекс?       Роджерс резко обернулась. Растерянность на ее лице обеспокоили Беннера сильнее, чем очередной недосып из-за бессонной ночи. — Так, ты сейчас все мне расскажешь, — он постоянно кивал сам себе, будто решая в голове какую-то сложную задачу — но сначала кофе.       Через несколько минут Кайл, наконец, устроился напротив, устало подпирая щеку ладонью. Сначала узнал про ее самочувствие, но, получив упрекающий взгляд, лишь поднял руки в извиняющемся жесте. Алекс не любила, когда говорили о шрамах и ранениях, особенно не любила, когда ее жалели. Тем более что сейчас были проблемы поважнее, чем почти зажившее простреленное бедро.       Она говорила медленно и долго. Озвучила все свои догадки, пересказала каждый свой кошмар, гадая, был он просто сном или таким же видением, как взрыв машины времени или смерть их отряда. Беннер не перебивал ее, даже когда речь сбивалась на бесконечные обвинения самой себя в безалаберности, он все равно слушал. Но даже когда Алекс закончила свой монолог, Кайл продолжал молчать, переваривая информацию. Роджерс застыла в ожидании его реакции, стараясь унять дрожь — ничем хорошим все это не закончится. Никогда не заканчивалось.       Так и не отпитый кофе остыл в чашке, а морось за окном превратилась в настоящий ливень, но для них обоих значение имел только начатый разговор. — Так, у меня есть несколько вариантов, как мы с тобой решим эту проблему, — наконец выдал он, хлопнув ладонью по столу. Алекс вся обратилась в слух, глядя на Беннера как на мессию. В конце концов, если не он, они бы вообще не попали сюда, а сдохли бы в туннелях без надежды на лучшее будущее. — Начнем с того, что вся эта экспедиция изначально была обречена на провал. — Что? — выдавила Роджерс, чувствуя, как в горле образуется комок. — Вообще-то, я даже не представлял, что у нас что-то получится, — честно признался Кайл, потирая затылок. — Я ничего вам не говорил, потому что сам не знал, чем все это обернется. А что могло быть хуже нашего прошлого? Мы бы погибли — в любом случае. А поскольку был шанс один на миллион, что мы выживем, я не стал вас отговаривать. Понимаешь, есть много точек зрения на то, как поведет себя пространственно-временной континуум в контексте перемещения человека в прошлое… — Постарайся теперь перейти со своего языка на человеческий, договорились? — Ладно-ладно, — фыркнул Кайл. — Понимаешь, мы вступили в ту научную область, которая вообще не изучена, а существует только на уровне научных статей о теории струн и кротовых норах и в научной фантастике. Есть куча, просто гигантская куча вариантов развития событий. Про один из них я уже сказал — само наше перемещение во времени создало бы разрыв пространства и времени и уничтожило бы все.       Алекс ошарашено смотрела перед собой. — Будем радоваться, что этого не случилось. — Именно, — Кайл уже начинал входить в азарт. Его научная жилка билась в истерике, дождавшись, наконец, благодарного слушателя, которому можно было излить все. — Есть две основные теории: время изменяемо и время неизменно. — Знаешь, мне начинает казаться здравым твое решение ничего нам с Натом не рассказывать…       Беннер пропустил подколку мимо ушей. — Уже можно отбросить те теории, которые говорили о смерти путешественников во времени или их возврату к первоначальной точке путешествия, потому что мы, как видишь, живы и все еще находимся в прошлом, — лихорадочный блеск в глазах мужчины начал пугать Алекс. — Вопрос только в изменяемости времени. Кто-то говорит, что прошлым управлять нельзя, а все изменения приведут к тому же результату, что все эти воздействия были, как бы, предусмотрены заранее. Понимаешь о чем я? — Я близка к тому, чтобы потерять нить разговора. Грубо говоря, несмотря на то, что я спасу отца… — Он все равно погибнет. Возможно даже в тот же день — не погибнет от пули, так его собьет машина, например, — подтвердил Беннер, откидываясь на стуле. — Но я скорее склоняюсь к другой точке зрения — любое путешествие во времени либо создает иную реальность, либо перемещает нас в другую временную линию, «стирая» нас в прошлом. — И?.. — Это означает, что мы можем изменить прошлое. Твой выбор влияет на канву, меняет ее — создает новую реальность, которая еще не существует в будущем. Поэтому ты видишь только Эру Гидры — если твой выбор приведет к уже известному результату, ты видишь его, в ином случае — канва еще не сформировалась, реальность — не образовалась. Мы создаем новый мир, а твои видения удачно помогают видеть нам результаты твоих трудов. — Но… если я вижу будущее, значит, мы по-прежнему в той же реальности? — Да. Нет. Не знаю, — честно признался Беннер. — Мне не хватает знаний. — Получается, мы не можем знать, чем все это обернется, и просто выберем тот вариант, который нас устраивает? Что это уже другая реальность? — истерично усмехнулась Алекс.       Она могла понять все — представить, что время начнет уничтожать их, как паразитов, могла понять, если бы они погибли. Но эта неизвестность — пугала ее. Увидев этот мир таким безмятежным и живым, Алекс не хотела для него того мрачного будущего. — Почему не можем? Вроде твои сны-видения дают ответы на все вопросы. — Хочешь сказать, я, правда, вижу будущее? Это же невозможно, Кайл! Это абсурд! — Алекс закачала головой, отодвигаясь от стола. Раненая нога заныла, отвлекая от лихорадочно скачущих мыслей. — Если я выйду сейчас из дома, зайду в первый попавшийся научный центр, подойду к самому титулованному ученому и скажу, что я ученый из будущего, он тоже скажет, что это абсурд и отправит меня в психушку, — справедливо заметил мужчина, отхлебнув, наконец, кофе.       Тот факт, что он уже давно остыл, похоже, ничуть его не расстроил. — Но… но почему я? — растерянно пробормотала Алекс. — Почему ты не видишь, как меняется будущее?       Кайл на секунду задумался, с самым серьезнейшим видом разглядывая трещины, бегущие по потолку. — Возможно потому, что из нас двоих ты его меняешь, — медленно заговорил он. — По крайней мере, я так считаю — ты активно действуешь, влияя на канву, я просто отсиживаюсь здесь, и слежу, чтобы наша легенда не пошла прахом. И вот все шишки достаются тебе.       Алекс хотела узнать что-то еще, но губы задрожали, а от осознания того, что весь груз ответственности лежит теперь на ней, Роджерс стало дурно. Раньше можно было разделить это бремя с Кайлом — ведь они прошли сквозь время вместе, а теперь получается, что она одна в ответе за то, чем обернется смерть Капитана Америки в этой реальности. — Кайл, что я натворила, — прошептала она, схватившись за голову. — Ну почему я не могла спокойно сидеть, опустив глаза, и молчать? — прорычала Алекс, вцепившись ногтями в кожу. — Я думаю, у тебя не было выбора. — Пару минут назад, ты говорил, что только от моего выбора зависит будущее. А теперь говоришь, что выбора у меня нет, — рассмеялась Роджерс. — Конечно, у тебя его нет, — отрезал Беннер. — Либо ты соглашаешься, либо мы приходим к твоей смерти до того, как вы вызволите меня и организуете побег из лагеря, — Алекс помотала головой, пытаясь собрать в кучу мысли. — И что нам теперь делать? — Ты хотела сказать тебе? — усмехнулся Кайл. — Соглашаться. И радоваться, что ты можешь видеть, как твои действия влияют на будущее. Пока примем за основу, что мы создали иную реальность, в которой все идет так, как мы сейчас видим. У меня есть парочка способов выяснить, что это за линия реальности, но прямо сейчас я это провернуть не смогу. Мне нужно время. — Да-да, конечно… — рассеянно произнесла Роджерс, глядя на измятую фотографию в руках. — И, Ал, мы оба сделаем все, чтобы эта реальность не повторила участь нашей.