Грехи отцов

      Редкие прохожие на темной улице шарахались в сторону от страшного смрада, исходившего от странной женщины. Она вечно оглядывалась на шум проезжающих машин и жалась к стене. Многие приняли её за городскую сумасшедшую и быстро прошли мимо, возмущаясь, куда только смотрит полиция. И лишь некоторые с сожалением смотрели на девушку, задаваясь вопросом: как в таком возрасте она оказалась на улице, да еще и потеряла рассудок. Они не знали, что эта зашуганная женщина поднимала восстания, разжигала ненависть к Гидре, покушалась на жизнь охраняемого всеми возможными способами Красного Черепа, бросалась на Инквизиторов, заслоняя детей, партизанила и разворовывала караваны с едой, чтобы накормить остатки Сопротивления. Александра Роджерс была героем своего времени. Правда, никто её имени не знал. Почти все знали в лицо, но по имени её называли лишь близкие друзья, которых становилось все меньше и меньше…       Алекс завороженно смотрела на жизнь вокруг. Её детские воспоминания о мирных временах были сплошь перечеркнуты другими, куда более яркими картинами вымирающего человечества. И сейчас она будто заново видела окружающий мир. Вместо пустых пространств, заваленных тоннами отвалившейся облицовки, кирпичами и стеклом, ей предстали чистые улицы, наполненные жизнью. Роджерс не могла поверить своим глазам. Люди вокруг даже не представляли, что через каких-то двадцать пять лет их уже не будет в живых, а почти вся территория Америки превратится в безжизненную пустыню.       Рядом, визжа шинами, затормозила машина, и Роджерс тут же рванула в ближайшую подворотню. Сердце билось в горле. Алекс не знала, чего ожидать. Шумы выводили её разум из хрупкого равновесия, после гулкой тишины канализационных труб и тишины на поверхности, которая нарушалась только завыванием ветра, рухнувшие, как снег на голову, звуки пугали её. Алекс скрылась в подворотне и зажала уши ладонями. Она одна посреди мира, который был ей незнаком. Виски давило от сильной боли, в горле пересохло, желудок крутило от голода, ноги подкашивались, пальцы дрожали. Александру впервые за всю её жизнь накрыл приступ паники.       Вцепившись пальцами в грубую ткань куртки, которая ну никак не подходила для теплого августовского вечера, Роджерс пыталась собрать в кучку рой мыслей. Она ведь так хотела оказаться здесь, исправить все ошибки прошлого, спасти отца от неминуемой гибели. Она хотела увидеть Капитана Америка своими глазами, хотя и понимала, что поговорить с ним ей не удастся, потому что она просто не сможет рта раскрыть рядом с живой легендой. Но вот оно — прошлое. И в её силах теперь остановить наемника, который застрелит Стива. Только вот, что теперь с этим счастьем делать? — Для начала нужно найти Кайла, — проговорила она сквозь стиснутые зубы, крепко зажмурившись.       Усилием воли Роджерс заставила себя подняться и, потирая болевшие глаза замотанными пальцами, двинулась к точке сбора.       Центральный парк встретил её порывом теплого ветра, который Александра приняла как хороший знак. В воздухе не витала пыль, и не приходилось вдыхать химический запах фильтра противогаза. Роджерс сделала глубокий вдох, насколько позволяли стягивающие грудь бинты. Странно было чувствовать на коже легкое прикосновение ветра.       В темное время суток в парке почти никого не было. Присыпанные гравием дорожки были слабо освещены небольшими фонарями. Гулким эхом доносились звуки не затихающих даже ночью улиц. На негнущихся ногах Роджерс приблизилась к пруду. В её время это был пересохший котлован, окруженный голым лесом. Сейчас гладь воды покрылась рябью, и этот пейзаж почему-то её успокоил. Она облегченно вздохнула и коротко улыбнулась уголками губ. Впервые за много лет она почувствовала какое-то тепло внутри. Впервые она позволила себе надеяться.       Алекс устроилась на земле неподалеку от назначенной точки сбора. Ночные шорохи её не пугали, и женщина понимала, что сможет за себя постоять, кто бы ни выступил из темноты. Вряд ли это оказался бы один из Инквизиторов с плазменной пушкой, от которого практически невозможно сбежать. А других она и не боялась. Несколько часов Роджерс рассматривала спокойные воды пруда, терпеливо уговаривая себя подождать еще чуть-чуть. Ведь еще пара минут, и Беннер обязательно появится! Он ведь не мог её бросить. Она не могла остаться здесь одна.       Но время шло, а Кайл все не появлялся.       Когда над парком стал заниматься кроваво-красный рассвет, Алекс все поняла — Кайл здесь не появится. По крайней мере, не сегодня. Они, конечно, надеялись на лучшее, но все же условились, что если все-таки время или пространство их разделит, каждую субботу приходить в парк в назначенное место и ждать. Другого им и не оставалось — ждать и надеяться, что напарник не погиб. Александра понимала, что нужно двигаться, но никак не могла найти сил. Хотелось спать, а сильнее всего есть. Пальцы дрожали, а сердце глухо стучало в груди. Женщина глухо зарычала от злости. Она ненавидела себя за слабость. — Двигайся, Роджерс. Никто не сделает эту работу, кроме тебя!       К невысокому дому на окраине Нью-Йорка она подходила с опаской. Её план был шатким как карточный домик. Пробраться в одну из не занятых квартир, привести себя в то состояние, которое приемлемо для этого мира, раздобыть документы, а уж затем думать, что делать дальше.       Алекс смутно помнила этот дом. Помнила только, как он скрывался в заднем стекле машины, когда её семья спешно покидала город. Теперь ей предстояло здесь жить. На третьем этаже располагалась квартирка Шерон Картер, а под самой крышей крохотная квартира, в которой повесилась семейная пара. Теперь помещение пустовало, и именно там Роджерс решила обосноваться до поры до времени.       Роджерс тенью скользнула в проулок и, подпрыгнув, зацепилась за перекладину пожарной лестницы. Алекс вскарабкалась на самый верх. Небольшой прибор, размером чуть больше ногтя, протяжно запищал, отключив сигнализацию. Лезвие ножа легко проскользнуло в щель между подоконником и рамой, открыв хлипкий замок. Скрипнуло, открываясь, рассохшееся окно. Алекс протолкнула рюкзак, а затем пролезла сама. И будто, наконец, почувствовав себя в безопасности, малышка Роджерс позволила себе потерять сознание.