***
POV Ричи Ну вот, опять с самого утра разорались, поспать спокойно не дают! Да, Гарри нужно собираться, но нельзя сделать это после завтрака? Пришлось вставать. Со стоном открыв глаза, осмотрел свою комнату. Обычная комната обычного подростка: средней захламлённости и загаженности. Хотя, если бы не мама, я бы вообще не прибирался в ней. А домовые эльфы у нас на что? Но маме, видите ли, нечем нас наказывать, вот и запретила она эльфам в наших комнатах убираться. Поэтому так и получалось: провинился – прибирайся. И ведь даже домовиков не попросишь! Нет, они бы с радостью прибрались и маме бы ничего не сказали. Но она как-то определяет эльфийскую магию (так я себе это представляю - не спрашивает же она у них?), поэтому увильнуть от наказания никак не получается. Но ладно, пора к брату зайти. Перед тем, как выбежать из комнаты, заглянул Гарри в глаза. Там отражалось много чувств и эмоций: злость, обида, даже зависть. Но единственное, что удержало меня от того, чтобы набить ему морду, было глубоко на дне глаз, хорошо спрятанное: запоздалое осознание и сожаление. Я всё понимаю, он чувствует себя немного ущербным по сравнению со мной. Но это не повод постоянно срываться на мне из-за своих комплексов! Я хотел вернуться в свою комнату, но мимо по коридору проходила мама. Видимо, уже поругались с папой, помирились и разошлись, довольные друг другом. Что-то быстро в этот раз. Наверное, мама снова как-то догадалась о том, что мы опять поссоримся с братом из-за Этого. Поэтому она просто обняла меня и сказала: – Ты умный мальчик, Ричи, и всё понимаешь, – заглянула в глаза, увидев, впрочем, как и всегда, понимание. Сжала крепче и отпустила, только сказала напоследок: – Иди, умойся. Небось, сразу, как проснулся, бросился в комнату к Гарри. С ухмылкой, появившейся от вида моего смущенного лица, она потрепала меня по волосам, для чего ей пришлось вытянуть руку вверх на всю длину, и ушла к Гарри в комнату. Всё-таки мама у нас маленькая: я перерос её уже в тринадцать лет. Поэтому, когда мы вместе, всегда смотримся немного несуразно: мы такие высокие и мама, едва достающая даже Гарри до подбородка. А до папы ему ещё расти и расти. Я уже и умылся пару раз, и причесался, даже пижаму снял, хотя я предпочитаю завтракать в ней, а они всё ещё сидят там вместе! Не выдержал, ворвался в комнату. И сразу попал под мамину опеку, чрезмерно возрастающую во время каких-либо сборов. В этот раз, как это часто бывает, мы помирились с братом без произнесения извинений и слов раскаяния. Просто опять поймали одну волну и поняли друг друга. Нахождение «на одной волне» часто помогало нам в разных шалостях, да и вообще по жизни неплохо пригодилось. Во время такого единения мы понимали друг друга не с полуслова – с полувзгляда. И даже мама (а это что-то да значит!) не понимала, как мы могли сочинить одинаковые отговорки, что часто спасало нас от наказаний. Я люблю своего брата, без мамы я жить не могу – не представляю, что может со мной случиться, если её вдруг, тьфу-тьфу-тьфу, не станет, – а папу уважаю и беру с него пример. Ладно, к нему я тоже испытываю нежные сыновние чувства, только никому не говорите! И сейчас, собирая свои трусы, носки и футболки, не всерьёз препираясь с мамой и братом, я могу с уверенностью сказать, что я счастлив. Конец POV Ричи* * *
Вот так шумно и начинается у нас почти каждое утро. А сейчас уровень шума возрос из-за ответственного мероприятия – собирания вещей. Ведь Гарри нужно ехать в очередной раз на сборы по квиддичу: хотя ему ещё девятнадцать, он уже в основном составе команды в качестве ловца (я отговорила его в своё время от желания стать аврором, но это не значит, что мои сыновья – и тот, и другой – не умеют защищать себя). А Ричи в последний, седьмой раз едет в Хогвартс, и это тоже важно – всё-таки в этом году у них выпускные экзамены! Даже то, что Гарри сделал карьеру в спорте, как уже решил к концу шестого курса, не помешало ему, по моему настоянию, сдать все Ж.А.Б.А. почти на «превосходно» (только одно «выше ожидаемого» по астрономии). Ага, попробуй тут не сдай, когда собственный отец всё лето муштровал его и проверял знания (как у великого Тёмного Лорда – бывшими Тёмными Лордами не бывают – может быть сын-неуч?). Вместо прорицаний, как в книге, Гарри, опять же по моему настоянию и советам отца, взял Древние Руны. Ричи тоже хорошо учился, намного усердней и старательней, чем Гарри: читал много дополнительной литературы, не входящей в программу, и ему доставляли удовольствие почти ежедневные блиц-опросы, устраиваемые отцом. А я не вмешивалась, только просила Морта поменьше доставать Гарри насчёт проверки знаний. Когда родился Ричи, мне было довольно тяжело с двумя детьми на руках, но потом ежедневные проблемы стали привычными. Да и Гарри подрос к тому времени, так что помогал мне всеми силами. Когда вернулся Морт, мне стало намного легче, он помогал мне, отбросил (не без моего участия) свои планы о кровопролитном завоевании магического мира, даже сменил имя на Мортимера Фроста (да, мы сочетались законным браком, и что?) и начал (хотя скорее продолжил) карьеру политика. У него, как вы поняли, неплохо получилось, и сейчас его в очередной раз выбрали Министром магии. Морта, конечно, немного боялись, но и это было нами преодолено. И вот мы собираем вещи, переругиваемся, ссоримся, миримся, в общем, живём, как обычная семья. – Ну, ты опять размышляешь на тему благополучия нашей семьи? – отвлёк меня от мыслей голос Морта. Да, он сначала отплёвывался и открещивался от этого имени, но я упорно называла его только так, вот он и смирился. По-моему, ему даже понравилось имя Мортимер. – Да, иногда на меня накатывают воспоминания. И я снова и снова сравниваю свои жизни: до перемещения в этот мир и после. – И что? Какие выводы ты сделала? – так ехидненько посмотрел на меня. А я ответила, нимало не смущаясь: – Я всегда одёргиваю себя, ведь их нельзя сравнивать. В них обеих было что-то плохое и что-то хорошее, – я замолчала. А он обнял меня и спросил: – Ты счастлива сейчас, именно в этот момент: рядом со мной, имея двух великовозрастных сыновей-оболтусов? – он усмехнулся, но потом серьёзно продолжил: – Скажи, ты счастлива? – Да, – недолго думая ответила я. После непродолжительного молчания я спросила: – А ты? – он не спешил с ответом, поэтому я сказала: – Рядом со мной, сыновьями, имея семью, но без мирового господства, о котором ты так мечтал? – Я хотел изменить Магический мир, его закостенелые порядки, ввести новые правила, но не получилось достичь этого мирным путём, тогда я не нашёл другого пути. Ты показала мне его, – он опять замолчал, но я его не торопила. – И да, наверное, сейчас я намного счастливее, чем раньше. Я покосилась на него, и он, тихонько засмеявшись, подтвердил свои слова: – Да, я счастлив.* * *
Мы только сели завтракать, как раздался звонок в дверь. Мы окружили дом защитой, так что внутрь аппарировать могли только хозяева, а по камину можно было только общаться. Поэтому все гости приходили к нам по-маггловски – через дверь. Я ещё не села, так что пришлось мне встречать незваных гостей. За дверью обнаружился весело скалящийся Сириус Блэк. Ну, понятно, пришёл попрощаться с крестником, ведь «Гарри так надолго уезжает!». Сириус говорил так каждый раз, но, по-моему, ему доставляет удовольствие выводить Морта из себя, ведь тот так не любит, когда Блэк заявляется к нам на порог, поэтому сильно раздражается. Блэк же младший ни с того ни с сего вдруг проникся чувствами к великому искусству зельеварения, да и ушёл с головой в научную работу. Помогал ему в поднятии уровня «отечественной науки» сам Северус Снейп – общепризнанный мастер зельеварения. Вместе они начали работу над зельем «Вечной молодости» (надо же откуда-то брать средства для более глубокого изучения неразрешённых вопросов «тонкой науки»?), и, надо сказать, вполне успешно. Открыли ещё парочку способов применения крови дракона (я не вдавалась в подробности), усовершенствовали ликантропное и оборотное зелья, в общем, совсем теперь потеряны для нас, обычных людей. Нет, они не сидят безвылазно в лаборатории (Северус даже частные уроки иногда даёт – преподавание в Хогвартсе он, конечно, бросил), изредка даже в свет выходят, но говорят порой о таких заумных вещах, причём считая их совершенно элементарными, что чувствуешь себя – как бы помягче выразиться – совсем ничего не понимающим в зельеварении дилетантом. А ощущать на себе презрительный взгляд Северуса и Регулуса вместе – сущая пытка для собственной самооценки! Они, конечно, иногда забегают к нам в гости, но не так часто, как Сириус. В этот раз Гарри действительно надолго уезжает – по сравнению с другими сборами, – на целых два месяца! Я пропустила Сириуса вовнутрь. Тот сразу направился на кухню, обнялся с Гарри – тот сильно смутился, как всегда, – пожал руку Морту и Ричи. Сириус, в отличие от Джеймса и Лили, проживших в Австралии больше десяти лет да и оставшихся там вместе со своей дочерью Мэгги, не захотел покидать Англию, хотя на него до сих пор косились с опаской. Он сказал, что не мог бросить Гарри одного вместе с такими страшными нами, поэтому и не уехал даже после уговоров Джеймса. Вот он и заявляется с неприличной регулярностью к нам в гости. Я его не намного старше, а чувствую так, будто нас разделяет с десяток лет. Ну, это довольно объяснимо: всё-таки загреметь в Азкабан в двадцать лет, да просидеть там столько времени рядом с дементорами, забирающими у тебя все хорошее, оставляя внутри только пустоту и отчаяние. Непрекращающийся изматывающий страх сопровождает всех узников Азкабана. Сириус не стал исключением. Да, ему было полегче из-за анимагии, но и она не могла спасать его вечно. И, освободившись, Сириус будто решил разом навеселиться за все пропавшие годы. И я не могла его судить за это, только держать в рамках приличия. Вот и сейчас он неприлично громко ржал – иначе не назовёшь – за столом, что я отвесила ему подзатыльник. Не сильный, но ощутимый. Он повернулся и, сверкая своими ярко-синими щенячьими глазками, с показной обидой в голосе спросил: – За что? – За всё хорошее! – отрезала я. – Ешь. Его глаза искрились смехом, и не каждый мог заметить на глубине глаз хорошо спрятанную даже от него самого грусть и звериную тоску. Завтрак закончился как обычно шумно и в сопровождении воплей Ричи: «Я не буду мыть посуду! У нас эльфы есть! Я не собираюсь привыкать к ручному труду! И вообще, я собираю вещи!» Он, конечно, всё-таки помыл посуду, и мы все вместе отправились провожать Гарри. Он вместе со всем составом команды и их тренером должны были доехать на поезде до стационарного порт-ключа, который отправляет всех желающих (и заплативших) на юг Болгарии, где проходят совместные тренировки нескольких сборных из разных стран. Я так долго обнимала Гарри, что тот смутился и с бормотанием «мам, не навечно же я уезжаю!» попытался вырваться. Но всё-таки я отпустила его, и вскоре Гарри махал нам рукой из окна вагона уже тронувшегося поезда. Мы махали ему в ответ – ну, я и Ричи, а Морт просто стоял рядом, приобняв меня за талию. «И всё равно жизнь прекрасна!» – подумала я перед тем, как мы вернулись домой с помощью аппарации, страх перед которой я в себе так до конца и не победила.