Ты - единственное исключение

      Завидев Поттера ещё издалека, Северус резко изменил направление. Он понадеялся на то, что этот настырный тип не успел его заметить. В последнее время он стал совсем невыносим. А началось всё со Святочного бала, когда этот нахал подлетел к нему в обнимку с Уизли и начал задавать дурацкие вопросы. Такое странное поведение повергло Северуса в некоторое недоумение, но потом он начал догадываться, что Поттеру от него что-то нужно. И ему это настолько сильно было необходимо, что он даже не уехал на рождественские каникулы из Хогвартса. С тех пор и без того нелегкая жизнь Северуса Снейпа ещё больше осложнилась.       Северус обернулся и с сожалением понял, что его всё-таки заметили и теперь идут следом. Он ускорил шаг, проклиная свою беспечность и задумчивость, и мысленно вопрошая, когда же Поттеру надоест его преследовать? Северус пока не разобрался в его мотивах, но был уверен, что обязательно поймет.       Больше всего раздражало то, что он всеми силами пытался не думать о Поттере, избегать Поттера, но этот поганец будто чувствовал и лез на рожон. От него нельзя было нигде спрятаться, или закрыться в своём кабинете. Горгулья почему-то впускала его без пароля. Этот человек настигал везде и начинал что-то говорить, спрашивать, требовать. По большей части вопросы касались школы, поэтому не ответить на них было нельзя, и приходилось выслушивать его.       Терпеть присутствие Поттера и не срываться становилось всё сложнее. Иногда хотелось просто наорать, как в старые добрые времена, или швырнуть чем-нибудь тяжёлым. Неужели он не видит и не понимает, что доставляет неудобство? Или он как раз очень хорошо об этом знал, и поэтому пытался довести Северуса до белого каления? Но зачем? В последнее несколько дней Северус чувствовал себя пороховой бочкой, готовой вот-вот взорваться. И даже Пэйн уже не мог помочь. Казалось, достаточно одной маленькой искры…       - Директор, подождите, - окликнул Поттер, догоняя, но Северус прибавил шагу, почти перейдя на бег. – Я вас всё равно догоню.       Этого Северус и боялся. Конечно, он догонит, а как же иначе? Он уже ощущал неотвратимое горячее дыхание Поттера у себя на затылке. Попытка к бегству провалилась, осталось принять свою судьбу. Северус резко остановился и молниеносно крутанулся на месте, поворачиваясь лицом к своему мучителю. Полы мантии эффектно взметнулась вверх и закрутились вокруг ног. Северус накинул маску крайнего нетерпения и сильного раздражения. Хотя это вряд ли могло отпугнуть Поттера.       - Вы уже подумали над моим предложением? – бородатое лицо расплылось в довольной улыбке.       Северуса передёрнуло. Он уже начал чувствовать, как в нем поднимается волна негодования, грозя перерасти в девятый вал. Он даже сам себе не мог объяснить, почему Поттер его так раздражал. Вроде бы для себя он признал наличие неких романтических чувств к нему, и даже придумал, как с ними бороться. Но каждый раз, когда находился от него на расстоянии вытянутой руки, его буквально выворачивало наизнанку от раздражения. Северус сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться и внимательно посмотрел на Поттера, добавив во взгляд капельку непонимания. Кстати, он действительно не знал, о чём конкретно тот толкует. За последние две недели от него поступило столько предложений, что сразу и не скажешь, чего он хотел именно сейчас.       - Я имею в виду мётлы, - пропел Поттер, - новые школьные мётлы. Вы обещали подумать. Кажется...       Поттер нахмурил брови, видимо, пытаясь понять по его лицу, правильно ли он понял. Северус даже не собирался думать на эту тему. Бюджет школы в этом учебном году не предполагал таких трат, а бюджет на следующий год уже был утверждён месяц назад, и в него тоже не было заложено такой статьи. Но разве этому балбесу объяснишь? Разве он сможет понять, какие трудности испытывает директор такого большого учебного заведения? Поэтому Северус неопределённо качнул головой, что могло значить всё, что угодно, и уже собирался ретироваться, считая разговор оконченным.       - Это да или нет? – Поттер легонько придержал его за предплечье. Северус замер. Он опустил глаза на свою руку, ещё не совсем веря в происходящее. Поттер, кажется, никогда раньше не касался его так. Он легонько дёрнул рукой, но его не выпустили. Северус ещё раз глубоко вдохнул, чувствуя, что волна раздражения докатилась уже до горла, и поднял глаза на Поттера. Тот несколько секунд разглядывал его и немного обиженно буркнул:       - Я тоже занимал руководящую должность и знаю, что такое бюджет. Не думайте, я не кретин.       Северуса будто окатили ледяной водой. Как он мог забыть об этом? Конечно же Поттер знал, что такое бюджет. В «Пророке» два года подряд хвалили его за толковое администрирование. Что было крайне удивительно для понимания Северуса. Поттер смог уменьшить расходы на содержание своего ведомства, при этом сумев не сократить ни одного сотрудника и оставить зарплаты на прежнем уровне. Возможно, Поттер был даже лучше него в этом плане. Этот факт вдруг привёл Северуса в бешенство. Он сжал губы как можно плотнее, чтобы не сорваться.       - Я всего лишь прошу рассмотреть возможность покупки новых мётел для школы. Пусть не в следующем году, а ещё через год. Думаю, я смогу сохранить инвентарь в целости ещё какое-то время. Но вопрос должен иметь решение. Если хотите, то я могу вместе с вами просмотреть бюджет и поговорить с Попечительским советом. Возможно, нам удастся перекроить некоторые статьи.       Последние слова Поттера просто взбесили. Северус протяжно застонал от негодования, сжимая кулаки до боли. Казалось, что его голова сейчас просто взорвется от глумливого издевательства этого нахала.       Внезапно Поттер изменился в лице. Он смотрел так ошарашенно и растерянно, что можно было подумать, будто он видит живого Воландеморта. Северус резко дёрнул рукой, вырывая рукав мантии из цепкой аврорской хватки, и злобно сверкнул глазами. Поттер как-то нелепо пошатнулся, отступил на шаг и, пробурчав: «Извините», отвернулся. Северус неуверенно и настороженно окинул взглядом сгорбленную фигуру Поттера, медленно бредущего по коридору прочь от него. И всё это казалось очень странным. Он никогда не видел его таким подавленным из-за их очередной стычки. А между ними бывало всякое. И сейчас Северус не видел ничего, что в их беседе было особенного. Всё закончилось довольно предсказуемо.       Он тоже развернулся и пошёл, куда и собирался, не желая больше думать об этом.       Но Поттер опять отказывался уходить из его головы. Перед глазами стоял его смятенный образ, и нужно было принять срочные меры. Северус быстрыми шагами пересёк несколько лестничных пролётов и пронесся по коридору третьего этажа до класса ЗоТИ. Одним мощным рывком он распахнул дверь и остановился в проёме. В классе повисла тишина. Студенты тут же заинтересованно обернулись, но увидев, кто прервал урок, поспешили уткнуться в свои пергаменты. Пэйн холодно улыбнулся и захлопнул книгу, которую держал в руках. Северус, бросив короткий, но выразительный взгляд на него, развернулся и захлопнул дверь услышав обрывок фразы Дизмала:       - На сегодня всё, прошу записать домашнее...       Через пару минут Пэйн настиг его в коридоре уже почти на подходе к директорской башне. Он молча следовал за ним, отставая буквально на два шага.       - Что случилось? – Пэйн небрежно сдвинул с края директорского стола чернильницу и горку пергаментов, аккуратно примостившись на нём. Северус стоял у окна, отвернувшись от него и заложив руки за спину. Дизмал вздохнул, сдержанно улыбнулся, скорее себе, чем напоказ и спросил: - Опять Поттер?       Северус украдкой посмотрел на него и неуверенно кивнул. Было странно знать, что Пэйн осведомлён об его маленьком секрете. Причем Дизмал сам об этом ему поведал при их второй достаточно интимной встрече. Тогда этот факт поверг Северуса в небольшой шок. Но Пэйн его успокоил, сказав, что в принципе не против таких двояких отношений, и может потерпеть какое-то время, оставаясь в качестве замены. Северус ощущал себя немного скверно. Ведь получалось, что Пэйн намекал, что скоро его роль должна поменяться, и, наверно, имел в виду, что они должны стать друг другу гораздо ближе. Он-то был не против, но не мог обещать, что ему удастся выкинуть из головы Поттера, ну, или хотя бы ограничить его доступ туда. Обманывать Пэйна не хотелось. В конце концов, Дизмал был с ним всегда предельно искренен.       - Поттер, Поттер, Поттер, - с довольно злой насмешкой пробормотал Пэйн. – Что ты нашёл в нем хорошего? Ни привлекательной внешности, ни особенного ума в нём нет. Разве такого человека, как ты, может привлекать столь ограниченное, бездарное существо? Нет, я ни на что не намекаю. Говорят, что любовь зла...       Северус резко вскинулся, обдав Пэйна свирепым взглядом.       - Это всего лишь слова, - примирительно произнес американец. – Не надо бить гонца за плохие вести. К тому же, разве любовь — это плохо? Ладно, ладно, - насмешливо бросил Дизмал, на ещё один обжигающий взгляд. – Я понял, что тебе неприятно это слово. Хорошо, я больше не буду. Всё, что ты пожелаешь. Всё ради тебя. Заметь, Поттер никогда не скажет тебе такого.       Он умолк. Северус устремил невидящий взгляд в темнеющую за окном лесную чащу, обдумывая его слова. Пэйн был во всём прав. Поттер никогда не скажет ничего подобного. От него даже ждать элементарной благодарности - что у скупого снег зимой выпрашивать. И действительно, чем Поттер мог его привлечь? Северус нехотя признал, что он, может, и не обладает такой привлекательной внешностью, как Пэйн, и не выглядит этаким холёным франтом, но в нём есть особый шарм. Который с возрастом только больше раскрылся. Была в Поттере какая-то мрачная решительность и суровость, идущая рука об руку с детской непосредственностью и душевной мягкостью. Как в нем могли сочетаться такие противоположные качества? Пэйн в сравнении с ним казался каким-то чересчур правильным и однобоким. Дизмал всегда выдерживал линию своего поведения, не скатываясь в крайности. Он был чаще всего спокоен, язвителен и высокомерен. Почти, как он сам. Иногда Северуса слегка коробило такое сходство между ними. На фоне этого становилось ясно, чем Поттер привлекательнее Пэйна. Есть мнение, что противоположности притягиваются. А отдаться Пэйну - это всё равно, что ублажить самого себя. Как-то странно выходило.       Северус почувствовал легкое касание на своём плече, и обернулся.       - Ты сегодня чрезмерно задумчив, - мягко сказал Дизмал, царственно опустив ухоженную кисть с отполированными ногтями ему на плечо. – Может, мне стоит тебя немного отвлечь? Хочешь, я сделаю массаж?       Северус пожал плечами и тряхнул головой. Он сам не знал, чего хотел. По крайней мере, сейчас он испытывал совершенно противоположенные желания. Одно из них было, чтобы Пэйн ушёл и перестал колоть его своей правдой. Другое - чтобы остался и утешил. Правда, Северус сомневался, что у Дизмала хватит сил перекрыть собой все сегодняшние переживания. Да, ему удавалось заставить забыться на некоторое время, но этого было катастрофически мало. Не мог же Северус постоянно держать при себе Пэйна. Это было бы уже слишком для них обоих.       Дизмал провёл ладонью по его спине, заставляя невольно вздрогнуть.       - Тише, - шепнул он, – я не кусаюсь.       Хоть Северус был в два раза старше Пэйна, но он ощущал себя несравнимо моложе его и менее опытным в таких интимных делах. Будто Дизмал был умудренным опытом мужчиной, имеющим внешность молодого профессора.       - Ты становишься трогательно милым, когда пытаешься бороться с собой, - с легким придыханием почти в самое ухо сказал он. Его вибрирующий голос не мог не волновать. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?       Пальцы Пэйна нежно пробежались по скуле и скользнули на грудь. Северус замер, боясь вздохнуть и выдать своё волнение. Между тем рука игриво спустилась ниже, и он ощутил легкую дрожь во всём теле. Северус даже не заметил, что мысли о Поттере вылетели у него из головы, он только почувствовал облегчение. Будто что-то сдавливающее его горло вдруг отпустило.       - А может так?       Северус зажмурился и поспешно выдохнул, когда рука Пэйна коснулась его паха. Дизмал усмехнулся, вызывая мурашки.       - Да, - придушенно шепнул он, - это то, что надо. Чуть-чуть расслабиться.       Пэйн ловко развернул его к себе лицом и слегка подтолкнул назад, заставляя опереться ладонями на подоконник, и пристально посмотрел в глаза. Он коснулся самым кончиком языка нижней губы и тут же прикусил её зубами. Северус судорожно вздохнул. Пэйн выглядел достаточно невинно, но в глазах плясали такие черти, что становилось как-то не по себе. Дизмал медленно, почти подобострастно опустился на колени и прижался всем телом к его ногам, издав при этом такой страстный стон, что Северус с силой сжал холодный каменный край подоконника, а горло перехватило легким спазмом. Что-то невероятно волнующее и приятное поднималось от солнечного сплетения вверх. Он даже на несколько секунд прикрыл глаза, желая успокоить творившийся в голове сумбур. А когда открыл их, то встретился взглядом с Пэйном.       Дизмал смотрел на него с истовым фанатичным обожанием. В его глазах горели хищные огоньки. Наверно, так смотрят на реальное воплощение своего божества аборигены, готовые сожрать его, лишь бы стать причастными к божественности. Северус слегка оторопел от такого откровенного голодного взгляда и снова опустил веки, позволяя Пэйну творить всё, что тому вздумается. Никогда ещё никто не смотрел на него так. Это подкупало и обезоруживало. Но даже коленопреклонённая поза Пэйна лишь создавала видимость того, что он подчинялся воле Северуса. Всё было наоборот, это Северус подчинялся власти Дизмала, давая мнимое разрешение быть подле себя. Потому что этот невероятный чувственный молодой человек делал только то, что хотел сам и никак иначе. Да если бы Пэйн по-настоящему пожелал, то это Северус бы сейчас сидел у него в ногах.       Северуса пробрала легкая дрожь от внезапного озарения.       Дизмал столь элегантно и изящно манипулировал им, что становилось немного страшно. Северус уже был знаком с человеком, столь же виртуозно управляющим волей людей, и даже носил на предплечье его метку. Но это не пугало настолько, чтобы попытаться избавиться от этого чувства или отдалиться от Пэйна. Наоборот, ощущение контроля над возможной опасностью подстегивало и будоражило воображение. Осознание, что такой властный человек, соблюдавший формальность и не выставляющий свою силу напоказ, позволяет себе опускаться до уровня раболепного поклонения, вызвало практически моральный экстаз. Краем сознания Северус понимал, что, скорее всего, Пэйн этого и добивался, но думать об этом становилось сложно. Он целиком нырнул в ощущения, побуждавшие его запрокидывать голову и крепко стискивать зубы. И молить Мерлина, чтобы эта сладостная пытка никогда не кончалась.       Ловкий язык и волшебно умелые губы Пэйна будто были специально созданы для того, чтобы дарить умопомрачительное удовольствие. Чтобы подчинять сознание и делать человека безвольным. Всё тело пульсировало и наливалось страстным жаром. Он будто плавился от горячих касаний Дизмала.       Никогда раньше они не заходили так далеко. Северус не позволял Пэйну становиться слишком близко, разрешая лишь маленькие, ничего не значащие шалости. Но сегодня был особенный день. Сегодня Поттер вывел его из себя окончательно.       Поттер...       Это имя окатило Северуса холодным душем. Все старания Пэйна тут же пошли прахом. Он больше не мог расслабленно плавать на волнах накатывающего удовольствия. Сердце Северуса больно кольнуло. И хотя тело его по-прежнему подчинялось животным инстинктам, разум сковало льдом. Он открыл глаза и посмотрел на Пэйна.       На его обычно гладком лбу залегла вертикальная непривычная складка сосредоточенности, щеки были подернуты матовым розовым румянцем, а ресницы стыдливо опущены вниз. Волосы Дизмала шикарной волной рассыпались по его спине и плечам. Трогательно красивый мальчик, которому вряд ли можно отказать, если бы не одно «но»...       Власть плоти уже начинала уступать разуму, вновь обретенному Северусом, и он подался бёдрами вперёд, желая скорее закончить игру, начавшуюся так интересно, но неминуемо бы скатившуюся в апатичное безразличие. Пэйн на секунду замер и сдержанно хрипло выдохнул, тут же отстранившись. Еще пару секунд Дизмал со спокойной покорностью улыбался, а потом открыл глаза. Северус поймал его слегка затуманенный взгляд, с каждым мгновением, становившийся всё более осмысленным, и с сожалением понял, что Дизмал догадался.       Пэйн криво ухмыльнулся, медленно провёл большим пальцем по верхней слегка припухшей губе и сказал:       - Жаль, - он с достоинством истинного лорда поднялся с колен и пристально посмотрел на него. Северус почувствовал себя отвратительно, будто был предателем. По сути, он им и был, но Пэйн сам согласился на эту роль – быть предаваемым. Но это всё равно не отменяло его, Северуса, чувств. Он протянул руку и коснулся острой скулы Дизмала, на которой ещё оставались следы легкого румянца, наверно желая остановить то, что и так уже ушло. Момент был упущен. Пэйн прикрыл глаза и уткнулся носом в его ладонь. У Северуса защемило сердце. Его рвало на части, а к горлу подступил ком.       - Прости меня, - прошептал Пэйн, наконец, оторвавшись от руки. В голосе звучали нотки ущемлённой гордости, которые он, явно хотел скрыть, но Северус был слишком искушён в таких делах. – Я, правда, старался. Но он, как всегда, всё испортил. Как ты его можешь выносить? Уволь его и забудь.       Северус горько улыбнулся.       - Ты не хочешь, - как-то обречённо и с пониманием кивнул Пэйн. – Тяжело находиться от своего сердца слишком далеко.       Он был настолько прав во всём, что Северусу нечем было крыть. Но откуда этот мальчишка знал о таких вещах? Что он за человек? Откуда пришёл? И что, собственно, сам Северус о нём знал? Но Пэйн не дал ему развить мысль.       - Хорошо, - бодро улыбаясь, сказал он. – Это ведь не последняя наша встреча?       Северус отрицательно качнул головой и с невысказанным сожалением посмотрел на него. Пэйн не среагировал, собрал волосы в низкий хвост и привел одежду в порядок, педантично выправляя стрелки на брюках.       - Наверно, мне надо тебя сегодня оставить в покое, - спокойно сказал он, выпрямившись в полный рост, и мягко улыбаясь. – Ты хочешь остаться один. Я вижу это.       Северус не стал его разубеждать. Похоже, ему действительно нужно подумать. И он ушёл в себя, даже не заметил, как за Пэйном закрылась дверь. Он походил по кабинету туда-сюда и устроился в директорском кресле, расслаблено откинувшись на спинку. Скосив глаза на портрет Дамблдора, Северус показал ему язык и отвернулся.       - Я совсем недавно вернулся в раму, - счёл нужным уточнить старик. Но Северусу было всё равно. Он был уверен, что при Альбусе этот кабинет повидал и не такое, и поэтому сейчас не испытывал никаких моральных терзаний. – Но твой мальчик прав. Тебе нужно подумать.       Северус вновь бросил взгляд на Дамблдора, обдав его презрительной усмешкой. Старикан и бровью не повел. Да, Северусу было чему поучиться у него. Альбус, несомненно, обладал многими качествами, которые существенно облегчали жизнь. Например, он был всегда сдержан и редко, когда демонстрировал свои настоящие эмоции. Северус мог и умел это делать, но не когда рядом находился Поттер. Как этому идиоту удавалось всё испортить только одним своим присутствием?       Нет, нет. Это была ложь. Конечно же, Поттер не мог ничего испортить. Откуда ему было знать, как можно что-то испортить? Просто это он реагировал на Поттера так. Это его выводило из себя присутствие Поттера. Северуса снова настигло озарение. Его раздражение было всего лишь ответной реакцией на самого себя. Когда ждешь от человека какой-то определённой схемы поведения, но взамен получаешь совсем другую, несомненно, начинаешь чувствовать разочарование в нём. И в себе - за то, что питал бесплотные иллюзии. А он был разочарован в себе ещё и из-за того, что знал, что Поттер не может ответить ему взаимностью. Знал, но глупо на что-то надеялся. Вот это и раздражало – глупая надежда. Поттер вообще не знал, что с ним происходит такая метаморфоза каждый раз, когда он его видел. Северус сам был всему виной. В конце концов, это же он не мог справится со своими чувствами. Это же он не мог сформировать линию поведения с Поттером, и избрал легкий путь, перенацелив свой гнев. А бесило больше всего то, что он подсознательно догадывался об этом. Иначе как бы он так быстро пришел к этой мысли?       Северус тяжело вздохнул. Он дожил до того момента, когда начал оправдывать Поттера и обвинять себя. Но он также знал, что не сможет никогда принять собственное озарение. Он не сможет не раздражаться. Это было уже на уровне рефлексов, въелось в его плоть. Было так же нормально, как и чистить зубы по утрам. Просто до появления Поттера в доступной близости это его так не волновало.       И что же теперь делать с Пэйном? Признаться, что Поттер никогда его не оставит, что он всегда будет зависим от него? Разве такой человек, как Дизмал, сможет довольствоваться второй ролью всегда? Нет, он не сможет этого долго терпеть. Ему нужно или всё, или ничего. Пэйн пока что великодушно позволяет ему выбирать, но наступит момент, когда он потребует определиться. Похоже, близость Поттера также подстегивает и Пэйна. Иначе, чем можно объяснить его неторопливые, ненавязчивые попытки сблизиться в предыдущие три года? Сейчас, видимо, Северус стал главным призом, который он жаждет заполучить. Желает вытеснить собой Поттера из его сердца.       Северус в сердцах ударил по подлокотнику. Ну почему всё так? Почему он всегда хочет невозможного, недосягаемого, неисполнимого? Почему нельзя довольствоваться тем, что уже есть? Почему Пэйн, такой чарующий и загадочный, проницательный и понимающий, сдержанный, но в то же время капельку развратный, так сильно не заводит его, как бородатая рожа Поттера? Почему сердце нельзя заставить перестать лю...?       Опять это слово! Как же оно нервировало. Даже думать о нем было мучительно. Может, потому что оно связано с ней? Всё, связанное с ней, вызывало тягучую ноющую нестерпимую боль. Рана, никогда не заживающая. Одна мысль о ней заставляла горло сжиматься спазмами, и начинало предательски щипать глаза.       И Поттер, как её часть. Ещё одна незаживающая рана. Северус сильно зажмурился. Может, его прокляли? Ну нельзя же быть таким «везучим»? Нельзя наступать на одни и те же грабли два раза. Что ему делать?       Это был, наверное, единственный раз в жизни, когда он не мог принять решения.       Внезапно он вспомнил сцену на Астрономической башне, и сердце сжалось от боли и ревности. Конечно, он понимал, что это глупо и даже не заслуживает внимания, но не мог так сразу перестать думать об этом. Поттер целовался с Уизли. Как в каком-то кошмаре. Мало ему, что ли, переживаний из-за Поттера? Но в память тут же врезалась фраза, брошенная Поттером. Он назвал его по имени. Это было так неожиданно, и похоже, не только для Северуса, судя по тому как быстро сбежал господин Аврор. И оказалось до глупости волнительным. Он даже в тот момент приказал себе не задумываться над этим. Но сейчас было как раз то время, когда, наконец, стоит это сделать. Само по себе это ничего не значило, но для испытывающего романтические чувства человека, это - как подарок на Рождество. И он с облегчением вздохнул, когда Уизли покинула Хогвартс.       Всё это было так глупо и мелочно, что Северус соскочил с места и, зло выдохнув, сжал кулаки. Он был противен сам себе, и чувствовал себя какой-то сопливой девчонкой, а не взрослым солидным мужчиной. А Поттер даже не понимал, что для него значили его слова. Мерлин, как же всё это унизительно!       И, похоже, лучше уже не будет. Ему не выкрутиться из этой ситуации с достоинством.       Монотонный колокольный звон вывел его из задумчивости и самобичевания. Подходило время ужина, и следовало сделать это побыстрее, пока Поттер не вернулся с последней тренировки. Но стоило дойти до Большого зала, чтобы убедится в своей невероятной везучести ещё раз. За столом как по заказу сидели Пэйн и Поттер. Ну, ещё с краю примостился профессор Лонгботтом. Северус мрачно обвёл честную компанию взглядом, краем глаза отметив, как стушевался Поттер, и прошёл на свое место. Дизмал любил сидеть по правую руку от него, и сегодня не изменил своей маленькой традиции. Это немного успокаивало. Совсем чуть-чуть.