Азкабан 21 декабря 2000, поздний вечер
— О-отец… На секунду Драко затопило облегчение. Ни одно ужасное предположение, терзавшее его, не сбылось. Отец жив. Его бездыханное тело не валялось в луже крови, и он не превратился в тварь, жаждущую отобедать собственным сыном. Жаль, но облегчение оказалось недолгим и мимолётным — Драко заметил истерзанное горло отца, и страх взметнулся с новой силой. — Вставай, Драко… спрячься за мной, — прохрипел Люциус с искажённым от боли лицом, но не отводя стального взгляда от вампира. Драко не нужно было повторять дважды, и он тут же подчинился. Удивительно, но Леонтина позволила ему отойти и теперь с весельем наблюдала за ними. — Малфой-старший, — пропела она. — Не ожидала увидеть лучшего лизоблюда Волдеморта за решёткой. Чем ты так не угодил хозяину? — и, искривив губы в ухмылке, перевела безжалостный взгляд чёрных как смоль глаз на Драко. — Так понимаю, малыш, он — причина твоего неповиновения. Ты так спешил попасть сюда и спасти папочку... Всегда нравилось смотреть, как жалкие людишки цепляются за жизни. Ещё забавнее наблюдать за попытками спасти тех, кто им дорог. Будь я одной из вас, возможно, оценила бы твой героизм. Но вот незадача, мне плевать на благородные цели. Хочешь играть в героя — играй, но запомни: им всегда воздаётся. Герои умирают молодыми, мальчик. Леонтина шагнула вперёд, и Малфои невольно попятились. Драко громко сглотнул, когда её глаза из холодных стали просто ледяными. — Знай, малыш, Лидер приказал следить за тобой и остановить, если ты попытаешься сбежать или связаться с Пожирателями. Ты сделал и то и другое. Маленьких глупых детишек наказывают за непослушание, — она томно облизнулась и втянула носом воздух, словно волк, учуявший добычу. — Временами я бываю не согласна с Лидером, но в одном он прав: маги действительно пахнут куда приятнее магглов. Леонтина подошла ближе, и Люциус сильнее сжал палочку. На его лице не отразилось ни намёка на страх. Он прекрасно знал, что испуганное лицо жертвы пробуждает в вампире животный инстинкт. — Ты не сделаешь этого, Леонтина, — спокойно произнёс Люциус, медленно отступая. Быстрое, прерывистое дыхание сына согревало ухо. Они отошли ещё на шаг. — Думаешь, сможешь остановить меня? Что ж, попробуй, глупец! Она чуть присела, готовясь к рывку. Больше медлить нельзя. Палочка Драко рассекла воздух, но изо рта Люциуса не вырвалось ни слова — чужая, холодная рука безжалостно сдавила горло. — Отец! — выкрикнул Драко и попытался ударить внезапно появившуюся прямо перед ним женщину по лицу. Он успел лишь заметить блеск её глаз. То, что произошло дальше, его мозг понять не успел. За доли секунды Драко пригвоздили к грязной влажной стене, а к шее прижались ледяные губы. — Слишком медленно, — насмешливо выдохнула Леонтина в его кожу. Влажный язык скользнул по артерии, и женщина шире открыла рот, готовая укусить и насытиться чистой кровью. — Ты не сделаешь это! — сипло выкрикнул Люциус. Остался последний шанс. — Негура никогда не простит тебе смерть… смерть крестника! Крик прорвался через страх Драко, хотя клыки Леонтины уже оцарапали кожу. Ледяная хватка пропала, и он судорожно вздохнул, перед тем как открыть глаза. В голове было совсем пусто. Не хотелось ни думать о том, что он только что стоял на краю смерти, ни вникать в смысл слов отца. — Что? — прошипела Леонтина. — Очередной низкий трюк, Малфой? Если да — сейчас ты увидишь, что бывает, когда я злюсь на самом деле, — её мягкий ровный голос опустился до низкого утробного рычания, и Малфой не сдержал дрожь, но всё же поборол внезапное оцепенение и собрался с мыслями. Он никак не мог понять, что пугало его больше: тон этой твари или слова отца. Драко боялся спрашивать, но... — К-крестник?! Отец, что… что это значит? Он скорее ощутил, нежели увидел, как отступила Леонтина, позволяя Малфою-старшему обернуться и заглянуть в лицо сына. Увиденное напугало ещё сильнее: Люциус никогда не выглядел таким виноватым. Драко вдруг расхотелось знать ответ на собственный вопрос. Но поздно — отец заговорил. — Прости, сын, что скрывал правду, но я не лгу. Твоего крёстного зовут Драгомир Люциан Негура, в настоящее время он известен как Лидер. Это длинная история, и я не думаю, что леди, — быстрый взгляд на ошеломлённого вампира, — достаточно терпелива, чтобы я успел всё объяснить. Драко вдруг обнаружил, что кислород превратился в кислоту, иначе почему ему никак не удаётся вдохнуть? Колени подогнулись, и он рухнул на землю. — Это не… неправда. Нет, нет… не верю… как ты мог?.. Он — вампир, отец! Вампир и враг Тёмного Лорда! Он чуть не убил меня! Он СОБИРАЛСЯ меня убить! — Но ты жив, Драко. Он пощадил тебя, едва услышал твоё имя, я прав, сын мой? — извиняющимся тоном прошептал Люциус. — Какая разница, отец? Это… это… это ОСКОРБИТЕЛЬНО! Как ты мог так поступить?! — выкрикнул Драко, пряча в ладонях лицо, а вместе с ним и слёзы, которые жгли глаза. — Драко, — прошептал Люциус и сжал плечо сына, но тот резко отвернулся, скидывая ладонь. — Драко, всё произошло очень давно. Тогда я ещё не знал, кто он. Никто не знал. Даже Тёмный Лорд! Признаю, что допустил ошибку, но я не смогу её исправить, даже если очень захочу. Его сын не ответил, по-прежнему не отнимая от лица ладоней. — Прости меня, Драко, — попросил Люциус. Драко тупо созерцал пол сквозь пальцы, а затем покачал головой и поднял спокойный взгляд, делая вид, что взял себя в руки. — Значит, у меня есть крёстный. Драгомир Люциан Негура? — он старался сделать голос равнодушным. — Так зовут Лидера? И почему это прозвище так мне знакомо? — как он ни надеялся сдержаться, голос сочился презрением. — Драко… — прошептал Люциус. Он хотел хоть как-то утешить сына, но на ум ничего не шло. В повисшей тишине отчётливо слышалось их дыхание и отчаянные крики заключённых. Плечи Драко затряслись сильнее, и не понятно от чего — слёз или горького смеха. Люциус осторожно обхватил лицо сына и стёр с его щёк влажные дорожки. Только он открыл рот, как его перебила Леонтина, которая подошла ближе и одарила их фирменной усмешкой. Она услышала всё, что хотела. — Используешь каждый шанс, малыш Люциус? — с наигранным любопытством спросила она. На её лице промелькнуло узнавание, тут же сменившееся фальшивой мягкостью. — Я, наконец, тебя вспомнила. Сложно узнать в продажном хитром Малфое гордого отважного мальчишку Люциуса. Поздравляю — ты оказался стойким солдатом, раз дожил до своих лет. Я слышала, слуги Волдеморта не отличаются продолжительностью жизни. Но ты, Малфой, редкий зверь. Люциус неподвижно рассматривал сына, но подрагивающие губы доказывали, что он слышит каждое слово. Леонтина хохотнула и наклонилась, заглядывая прямо Драко в лицо. — Странно, но мой Лидер не велел мне как следует приглядывать за крестником. Он сам виноват, раз не представил нас. Хотя… кажется, он намекал на ваше общее прошлое… Я не особо слушала. Понимаешь, у нас с ним небольшие разногласия, а я хочу наказать его и немного позлить. Твоё убийство — один из простейших способов. Тогда он обязательно обратит на меня внимание… Полагаю, ты знаешь, на что иногда толкает любовь и ревность… Драко вновь упёрся спиной в стену — он и не заметил, как они с отцом медленно отступали. — Ничего личного, — нежно пропела Леонтина, — но если ваши смерти послужат моим целям — я этим воспользуюсь. Драгомир будет смотреть только на меня, уж я об этом позабочусь. Возможно, он сам не понимает, но ни ты, ни Волдеморт не дороги ему. Люциус попытался поднять палочку Драко, которую до сих пор сжимал в ладони, но вампир перехватил его запястья, отбрасывая палочку прочь. — Ему дорога только я, — прошипела Леонтина, яростно сверкая глазами. — И я никому не позволю занять моё место… — Мы этого и не хотим! А наша смерть тебе не поможет, потому что он возненавидит тебя! — выкрикнул Драко, цепляясь за плечо отца. — Тц, глупый ребёнок. Пойми, нет ничего хуже безразличия того, к кому неравнодушен ты. Ненависть прекрасно приправит наше существование. Временами очень просто перешагнуть черту, разделяющую это чувство с любовью. — Ты… ты ненормальная! — сквозь кашель выдавил Люциус, и Драко поддержал его, хотя от этого и подогнулись колени. — Это заблуждение смертных, малыш, — неприятно улыбнулась Леонтина. — Я считаю… Она резко замолчала. Драко не сразу понял, в чём дело, но уже через секунду заметил, что тюрьма погрузилась в звенящую тишину. Теперь никто не плакал и не кричал, но атмосфера почему-то стала ещё зловещее. — Разве вы не везунчики? — насмешливо прошептала Леонтина и, отступив на пару шагов, опустилась на колено. В ту же секунду на их лица упала тень. Высокая, закутанная в мантию фигура появилась в углу, держа в руке факел. — Леонтина, — произнёс Лидер ледяным тоном. — Ты ответишь за своё непослушание. — Да, Ваше Величество, — прошептала она, ещё ниже опуская голову, но на губах её застыла искажённая улыбка. Накидка зашуршала, когда он повернулся и посмотрел на Малфоев. Впервые Драко испугался Лидера — крёстного — не так сильно. Это можно было счесть хорошим знаком. — Добрый вечер, Драко. Что ты здесь делаешь, мальчик? Это место опасно и без глупых попыток Леонтины тебя уби… о, ну надо же… — факел опустился ниже, когда он заметил ещё одного человека. — Люциус? Ты ли это, малыш? Драко почувствовал, как напряглись под рукой плечи отца. — Драгомир, — бесцветно произнёс Малфой-старший, а потом утонул в объятиях Лидера. Драко с изумлением наблюдал за разворачивающейся картиной. Он никогда раньше не видел, чтобы вампир кого-нибудь обнимал; даже во время нападения. Странно или нет, но ведь Негуру никак нельзя было назвать «обычным» вампиром. Словно прочтя его мысли, Лидер рассмеялся и отстранился от оцепеневшего волшебника. Потом достал палочку и нацелил её на истерзанное горло Люциуса. Повинуясь лёгкому взмаху, рана затянулась, и Малфой-старший облегчённо вздохнул. — Идём, мой друг, нам есть о чём поговорить, — мелодично произнёс Негура и довольно улыбнулся. По спине Драко забегали ледяные мурашки, когда в этой невинной улыбке блеснули клыки. Тут же мелькнула мысль, почему лучше работать на Тёмного Лорда, а не на вампира. Ведь Тёмный Лорд никогда не рассматривал подчинённых с гастрономической точки зрения.Больница Кроули, Кроули, Южная Англия 22 декабря 2000, 11:15
— Вот ты где! Гарри облизнул загрубевшую нижнюю губу и поправил старые угловатые очки, которые так и норовили сползти с носа. Зелёные глаза ещё секунду изучали единственное имя в списке пациентов, прежде чем он закрыл тетрадь и потёр переносицу. Доктор Дэниел Роджерс был человеком исключительной доброты: заметив, что у пациента плохое зрение, он достал очки. В них Гарри видел намного лучше, но от не совсем подходящих диоптрий быстро начинала болеть голова. Правда, доктору он не пожаловался. Гарри очень сомневался, что мистер Роджерс будет рад его видеть после того, как он украл инвалидную коляску и сбежал из палаты, чтобы похитить пациента из реанимации. Гарри чувствовал себя неблагодарной скотиной — он вот-вот предаст доверие человека, который огрёб неприятностей, спасая его. Если бы только у него был выбор! Если бы он мог рассказать, зачем он всё это делает. Но как объяснить магглам, что так он спасает их и благодарит за доброту? Его героические деяния как всегда оставались незаметными для тех, кому они предназначались. Да и какая разница? Большая часть магической Британии и так считает его преступником, так почему не позволить магглам думать так же? Гарри горько усмехнулся, а потом скривил губы. Всегда было больно, когда он вспоминал о знакомых, которые открыто сомневались в его верности Свету после того случая в конце Битвы за Хогвартс. Они винили его за то, что он упустил Волдеморта, пока мучил бедняжку аврора, который просто промахнулся. То, что этот бедняжка аврор убил Джинни, их не волновало, да и его муки — тоже. Они считали, что он не чувствовать должен, а сражаться. И читатели «Ежедневного Пророка» не уставали обмусоливать эту мысль. Кому-то нужен был козёл отпущения, кому-то виноватый, и почему-то они решили, что Гарри прекрасно подходит на эти роли. Это и понятно, ведь он был их Спасителем, который не должен был выжить ради Великого Блага. Гарри зажмурился, когда виски заломило сильней, но это не остановило дальнейших размышлений. Неужели люди не понимают, почему он поставил чувства превыше миссии? Неужели не понимают, что и у героя есть сердце? Неважно, сколько раз он стоял лицом к лицу с опасностью, сколько раз выживал по чистой случайности, всё это не отменяло того, что он — человек. Сейчас его сердце разбито, но оно не пропало. Оно бьётся в груди и подсказывает, что правильно, а что — нет, и Гарри прислушивается к нему. Даже Дамблдор часто повторял, что сердце — его величайшее оружие и защита, и Гарри должен гордиться тем, что не лишился его. Поэтому, когда сердце настойчиво потребовало отомстить за Джинни, он не смог поступить иначе. Когда оно велело спасти Тёмного Лорда, он не перечил. Вот и сейчас сердце приказало пойти и защитить магглов от Волдеморта, и Гарри ни секунды не колебался. Жаль, оно не сообщило, как это сделать без палочки и с загипсованной правой ногой. Ход мыслей прервала резко распахнувшаяся двустворчатая дверь, принесшая с собой резкий запах дезинфекции. В приёмную вошли два врача, и Гарри замер в инвалидной коляске, стараясь казаться незаметнее. Конечно же, у него ничего не выйдет, и придётся отвечать на вопросы. Гарри уже открыл рот, готовый оправдываться, но поглощённые разговором доктора просто прошли мимо. Стоило признать, временами ему просто неприлично везло. Не желая упускать возможность, он быстро прокрутил колеса коляски и, пока не закрылась дверь, выскользнул в коридор. Оказавшись внутри, Гарри облегчённо вздохнул — здесь докторов не было. Он осмотрел длинную комнату, которая даже на вид отдавала стерильностью. Стояло несколько кроватей-каталок, большой шкаф с бушлатами, а на одной из стен висел небольшой стенд. Отсюда вело несколько дверей, и Гарри был уверен, что за одной из них лежит пациент по имени Уолтер Мур, который ждёт не дождётся своего гостя. Поттер усмехнулся, подъехал к ближайшей двери и легонько нажал на левую створку, сосредоточенно вглядываясь в пробивающийся из щели свет. Он глубоко вздохнул и толкнул сильнее, как вдруг дверь распахнулась. Секунду Гарри растерянно разглядывал белый халат, оказавшийся как раз на уровне глаз, а потом медленно поднял голову. Перед ним стоял доктор Роджерс, который разглядывал своего пациента с не меньшим удивлением. И вот в такие моменты Гарри всегда удивлялся, как же изменчива его удача. Дэниел озадаченно нахмурился, а потом — к изумлению Гарри — улыбнулся. — Вот вы где, мистер Поттер, — добродушно произнёс он. — Я вас искал. Мы уж испугались, что вы потерялись. Нужно было сразу сказать, что вы так сильно хотите видеть друга, а не слоняться по больнице. Я мог устроить встречу. Ведь я вам обязан, верно? Гарри как никогда захотелось провалиться сквозь землю или хотя бы не выглядеть идиотом. Он молча костерил себя, ощущая, как щёки заливает жар, Дэниел, к счастью, ничего не заметил. — Эм… ммм… он мне не друг, — запинаясь, возразил Гарри, нарушая смущённую тишину. — Конечно, я и забыл, — Дэниел улыбнулся шире. — Так вы хотите его видеть? Гарри растерянно кивнул, и доктор отошёл, позволяя войти. С трудом сглотнув, молодой человек глубоко вдохнул и направил инвалидную коляску навстречу кошмару. Вот только человек на больничной кровати меньше всего походил на его кошмар. Риддл не выглядел по-другому, нет, его внешность почти не изменилась. Гарри удивило, каким неопасным и беззащитным казался Волдеморт. Неужели это бедное, истощённое создание в одеялах — тот самый могущественный и злобный Тёмный Лорд? Это казалось таким невозможным, что Гарри невольно остановил коляску и уставился на лежащего с открытым ртом. Это было так неправильно и нелепо. Может, никакого Тёмного Лорда здесь нет? Может, все последние дни — порождение пьяного угара? Но доказательство лежало прямо перед глазами. — Всё хорошо, мистер Поттер? — тёплая рука сжала плечо и вывела из ступора. Гарри тряхнул головой, приходя в себя, но доктор неправильно истолковал его жест. — Понимаю, вас шокирует его состояние, — мягко заметил мужчина и сильнее сжал плечо. — Вы не представляете, насколько, — ответил Гарри, не отводя взгляда от человека на кровати. — Можно подойти ближе? — нерешительно спросил он, боясь, что Риддл очнётся, если услышит его голос. Гарри напрягся, будто ждал, что Волдеморт и впрямь вскочит и бросится на него. — Конечно, — спокойно ответил доктор, и Гарри нашёл в себе силы сдвинуться с места и подъехать ближе. А потом ещё ближе и ещё, пока он не оказался совсем рядом с кроватью. Разглядывая врага, Гарри убедился, что тот спит, и осторожно наклонился ближе к бледному лицу. Волдеморт выглядел умиротворённым и почти хрупким. Подумать только, эти два слова, оказывается, могут подходить Тёмному Лорду. Но ничего другого на ум просто не шло, пока Гарри рассматривал расслабленные — а обычно искажённые от злобы — черты. Может, дело в том, что сейчас Гарри не прожигал яростный, полный ненависти взгляд. Без него зловещая аура вокруг этого человека почти исчезла. — У него завораживающие глаза, да? Гарри вздёрнул голову. Он почти забыл, что они не одни в палате. Дэниел стоял по другую сторону кровати, в одной руке держа знакомый уже стетоскоп, а в другой что-то похожее на карандаш. — И эти щели вместо носа тоже уникальны. Хотя мне не понять, зачем делать такую странную пластическую операцию, — с этими словами доктор коснулся лица Тёмного Лорда и приподнял веко. Гарри побледнел и отпрянул. Он не сомневался, что Волдеморт не позволил бы себя коснуться ни одному врачу. А это значит, мистер Роджерс сейчас здорово рисковал. — На вашем месте я бы его не трогал, — предостерёг Гарри, но Дэниел лишь улыбнулся и поднёс странный карандаш, оказавшийся маленьким фонариком, к неподвижным кроваво-красным глазам. — Всё в порядке, он проспит ещё несколько часов. Видите — никакой реакции. Действительно, Гарри наклонился и заметил, что чёрный зрачок не сузился от яркого света. Но главным доказательством бессознательного состояния Тёмного Лорда был доктор: живой доктор. — Сперва я принял его глаза за контактные линзы и здорово удивился, когда понял, что ошибся, — продолжал Дэниел. Гарри вздрогнул, понимая, как доктор это проверил. Тем временем мистер Роджерс — к величайшему облегчению — убрал руку с бледного лица и взял другой инструмент. — Вы — первый и единственный человек, который считает его глаза «завораживающими». Большинство используют слово «жуткий», — произнёс Гарри, овладев, наконец, голосом. Доктор действовал так обыденно и спокойно, что он следил за ним, затаив дыхание. Если мистер Роджерс и заметил нервозность пациента, то виду не подал. — Да, они необычные, — ответил Дэниел и взглянул на Гарри, прикладывая стетоскоп к обнажённой груди Волдеморта. — Как и сам он. Но «жуткий»? Это преждевременный вердикт. Гарри решил не ввязываться в спор и внимательно наблюдал за металлической кругляшкой, скользящей по белоснежной коже. Он расслабился и теперь замечал мелочи, которые сперва не разглядел. И первой стал пугающий свежий шрам у основания тонкой шеи. Такие рваные раны обычно оставляли звери. Хотя это мог быть и оборотень, и даже вампир. Если Волдеморт пережил нападение этой твари, то он настоящий везунчик. Второй — огромный синяк на груди, особенно заметный на бледной коже. Зелёные глаза опустились ниже, на левую руку Тёмного Лорда, которая лежала поверх одеяла. Гарри тихо хихикнул, рассмотрев гипс от предплечья до самого локтя. Из другой руки торчало два катетера, по которым текла подозрительно багровая жидкость. Улыбка медленно сползла с губ. — Это что? — он, затаив дыхание, смотрел на капельницу. Доктор проследил за его взглядом и усмехнулся. — Это… а на что похоже? Понимание стегнуло кнутом. — Вы с ума сошли?! — недоверчиво вскинулся Гарри. — Святые небеса, как у вас ума хватило переливать ему маггловскую кровь?! Онемевший доктор уставился на пациента, и до Гарри только через пять секунд дошло, что мистеру Роджерсу непонятен его ужас. Но ничего другого переливание маггловской крови в тело Волдеморта вызвать не могло. Страшно подумать, что натворит Тёмный Лорд, когда узнает об этом. Тем временем Дэниел — умирающий в видениях Гарри самой мучительной смертью — скрестил на груди руки и нерешительно заговорил. В глубоких карих глазах отражалась крайняя растерянность. — Не знаю, о какой «маггловской крови» идёт речь, — произнёс он. — Уверяю, она совершенно нормальна: группа A+, от здорового донора. Тесты подтвердили, что она не заражена, поэтому не нужно так переживать… Гарри? Вы побледнели. Вернуть вас в палату? Гарри не мог выдавить ни слова. Он схватился за голову и со страхом уставился на Тёмного Лорда. Его враг — словно в насмешку — крепко спал, пребывая в блаженном неведении. Пока что. — Мы смертники, — беззвучно прошептал Гарри, не в силах отвести взгляд. — Гарри, — Дэниел обошёл кровать и, остановившись у инвалидной коляски, чуть наклонился, чтобы заглянуть в потемневшие зелёные глаза. — Я не понимаю, что не так. Скажите мне. Или мне самому догадаться? Возможно… ваш знакомый из тех, кто предпочтёт смерть переливанию? Я слышал много споров на эту тему. Но даже знай я об этом, всё равно дал бы ему кровь: у него внутреннее кровотечение, и собственной не хватает. Для меня загадка, как он вообще выжил. Да, у него удивительная регенерация — чего только стоит разорванная селезёнка, которую восстановило его тело, обычные люди только мечтать о таком могут — но поверьте, он бы умер без должного ухода. Его палец указал на почти пустую капельницу. Гарри безучастно кивнул. — Я верю вам, доктор. Не нужно ничего мне объяснять. Но если не хотите проблем — никогда не рассказывайте об этом ему. — Зовите меня Дэниел, Гарри, — мужчина улыбнулся и сел на край кровати, наблюдая за спящим человеком. — Он самый необычный мой пациент. Уверен, любой врач хотел бы заполучить такого. Он поэтому так нас ненавидит? — Да, Дэниел, — кивнул Гарри. — Именно поэтому. Мистер Роджерс повесил стетоскоп на шею и грустно улыбнулся. — Тогда, думаю, не стоит рассказывать ему и о том, что я едва не проломил три ребра, пока делал непрямой массаж сердца. Видите синяк? Мы не смогли использовать дефибриллятор. Поверьте, мы пытались, но каждый раз предохранители просто вспыхивали. Похоже, у его тела какая-то странная способность уничтожать электрические приборы, которые к нему приближаются. В итоге мне пришлось действовать методом девятнадцатого века. Очень странно, право слово. В самом деле, Гарри вдруг понял, что у постели Волдеморта нет никаких сложных электрических устройств. И почему так происходит, было понятно: обвал в карьере наглядно напомнил о несовместимости волшебства с электричеством. Оставалось придумать нормальное объяснение, которое не даст заподозрить Гарри в излишней глупости или в сумасшествии. Правду нельзя было говорить ни в коем случае. — Значит, у него останавливалось сердце, — выпалил он, так ничего и не придумав. Дэниел кивнул и вместе с Гарри задумчиво посмотрел на спящего Тёмного Лорда. — Да, и не один раз. Поддерживать в его теле жизнь оказалось очень трудно. Я не мог отойти от него, — признался доктор, и почти на минуту в комнате повисла тишина. — Понятно. Думаю, ему придётся пересмотреть своё отношение к магглам. — Опять это слово. Что оно означает? — полюбопытствовал Дэниел. Гарри впервые по-настоящему улыбнулся. — Так называют великих людей вроде вас, Дэниел. Не берите в голову. Маленькая складочка между бровей доктора разгладилась, а кончики губ приподнялись. — Вот и славно, главное, разбойником* меня не называйте, а остальное не важно. Теперь давайте вернём вас в палату — вам нужно отдохнуть. — Дэниел, — Гарри нервно поёрзал в коляске, когда доктор поднялся, — сперва я хочу сказать вам кое-что важное. Моя просьба может показаться несерьёзной, но это не так. Послушайте, нужно вывезти Уолтера Мура из больницы, пока он не очнулся, и только вы можете мне помочь. Доктор расправил плечи и странно на него посмотрел, но куда больше Гарри расстроило отсутствие ответа. — Доктор Роджерс, мне нужно попасть в Лондон, и он должен поехать со мной. Я прошу отвезти нас туда. Вы поможете? Пожалуйста! Снова наступила тишина, пока Дэниел переводил взгляд с Гарри на Волдеморта и обратно. А Поттер тем временем прикусил губу, чтобы не начать умолять. Наконец, доктор вздохнул и покачал головой. — Гарри, как бы мне ни хотелось помочь — я не могу. Вы понимаете, о чём просите? Нельзя выписывать пациента из реанимации. Ему нужен медицинский уход, и даже с его удивительной регенерацией он должен остаться здесь хотя бы ещё на день. Выписать его сейчас всё равно что попытаться убить. Я этого не допущу. — Дэниел, уверяю вас, что… — начал Гарри. — У вас есть медицинское образование? — перебил его мистер Роджерс. — Нет, но… — Тогда как вы можете в чём-то меня уверять? — Но в Лондоне у меня есть друзья-врачи, — всё-таки закончил Гарри. Он предпочёл сказать полуправду; ложь никогда не была его коньком. Будь у него палочка, он бы просто заколдовал этого человека и выбрался отсюда. — Я бы позвонил им, но у меня нет их номеров. Вы же помните, мои вещи утонули. Вы — моя последняя надежда, доктор. Гарри подался вперёд и вперился в мистера Роджерса умоляющим взглядом. Не выдержав, доктор закрыл глаза и медленно кивнул. — Я должен вам, Гарри, поэтому отвезу куда угодно. Завтра. Это моё последнее слово. А сейчас я оставлю вас с мистером Муром. Медсестра Росс придёт за вами позже. Доктор вышел из комнаты, а Гарри повернулся к Волдеморту. — Чёрт, — тихо произнёс он, массируя ноющий висок. — Ясно тебе, завтра мы уйдём отсюда… если с больницей к этому времени ничего не случится.Лондон, Министерство Магии 22 декабря 2000, 1:15
«Министерство Магии — больше никакое не Министерство», — думал Драко, плечом к плечу с отцом шагая по вестибюлям и коридорам. — «Ночью здесь так тихо», — он вспомнил, как они прошли мимо голодных вампиров, которые рассматривали их как деликатес. И не нападали они только из-за Негуры и Леонтины, которые словно телохранители шли позади отца и сына, негромко о чём-то споря. Драко хотел воспользоваться шансом и расспросить отца о том, что произошло в Азкабане, но для такого разговора нужно уединение, и Драко решил подождать и прислушался к разговору вампиров. — …вы же знаете, я никогда не предам вас, Ваше Величество. Мне нужно лишь внимание, раньше вы баловали меня своим присутствием, теперь же мне одиноко. Почему мы не продолжим с того, на чём остановились? Я дам вам куда больше… — Уймись, Леонтина, — бесцеремонно перебил Негура. — Когда ты поймешь, что всё кончено? Не живи прошлым. Хочешь заслужить мою благосклонность? Так не предавай моё доверие неуважением. Драко шумно сглотнул. Значит, попытка Леонтины убить его, Малфоя, ничего не значила для Лидера. — *Но вы ведь знаете, что можете довериться мне во всём?* — прошептала она на родном языке, скорее утверждая, чем спрашивая. — Теперь я в этом не уверен, — тихо отрезал он. Эти слова Драко расслышал очень отчётливо: вампиры подошли ближе, ведь отец почти остановился, чтобы спросить, куда идти дальше. Негура и Леонтина не обратили на них внимания. Они тоже остановились, женщина вцепилась в рукав Лидера и сосредоточенно вглядывалась в него. — *У меня есть доказательство безграничной преданности вам*, — горячо произнесла она, словно ждала похвалы. — Какое же? — ровно, без капли интереса спросил Негура. Леонтина достала маленькую чёрную коробочку из-за пазухи и осторожно посмотрела в их сторону. Драко заметил, что коробочка очень напоминала коробочку для кольца. Лидер усмехнулся и скрестил на груди руки. Леонтина открыла её и достала — ничего? Малфой удивлённо нахмурился и прищурился, но всё равно ничего не увидел. Сжав указательный и большой пальцы, она поднесла их к самому лицу Лидера, словно чем-то хвастала. — Я давно хотела отдать его, но у тебя никогда не находилось для меня времени. Негура не сдвинулся с места и не произнёс ни слова, поэтому Леонтина продолжила. — Я нашла это в твоей спальне — а точнее, в постели вскоре после того, как ты рассказал о краже. Это, мой дорогой, волос человека. Красивый, длинный, вьющийся волос девушки. Он пахнет клубничным сиропом, — произнесла она, демонстративно втягивая носом воздух. — Хмм, мило. Это ведьма — очень юная ведьма, ровесница Драко. И либо ты забыл упомянуть о своей юной гостье, либо это волос воровки. Наконец, Негура пошевелился. Он схватил волос и поднёс его к носу, принюхиваясь. — В ту ночь я был один. Возможно, ты права. Спасибо, Леонтина. Но не думай, что я простил тебя… — Леонтина перебила его, так страстно впившись в губы, что Драко поспешил отвернуться, покраснев до самых корней волос. Хотя поцелуй продлился недолго — Негура оттолкнул её, вытер губы и продолжил путь, словно ничего и не произошло. — Я найду эту девчонку и, возможно, покажу ей, каково это — разделить со мной постель, а потом прикончу. Леонтина смотрела на Лидера так, словно получила пощёчину, но ему плевать было на её обиду. — Драко, Люциус, за мной, — отрезал Негура, подойдя к Малфоям. Драко мельком посмотрел на отца, их взгляды на мгновение встретились, а потом снова разошлись. Не сказав ни слова, они двинулись навстречу неясной судьбе. _____________________________________________________________________________ *Разбойник — одно из значений mugger, созвучного с muggle.