Love sucks

Хантер приехал домой ещё немного пьяным. В голове все мешалось и путалось, и ничем кроме алкоголя это нельзя было объяснить. Никогда в жизни Хантер бы не признал, что зерно сомнения в его отношениях посеял едва знакомый ему мальчишка. А вот виски в таком количестве, как он выпил, точно мог завести его мысли не туда. Сидя на диване в их с Питом общей коттедже, Хантер отпаивал себя холодной минералкой и вертел в руках неаккуратно выброшенный женихом телефон. Поступок Пита не оставил ни единой царапинки на корпусе, зато оставил несколько на сердце Хантера. Если бы его пока ещё бывший возлюбленный не решил избавиться от мобильника, Хантер бы никогда не познакомился с Себастианом и не сидел бы сейчас, размышляя, что ему делать со своей жизнью, которая до этого казалась распланированной буквально по часам и текла от скандала к скандалу. Дверь в прихожей неприятно громко хлопнула, и Хантер с тихим стоном прижал ледяной стакан к виску. Пит зашуршал в коридоре, и Хантер приложил все усилия, чтобы занять как можно более непринужденную позу за это время. Развалился на мягком диване, скрестил ноги и положил правую руку на спинку дивана. Да, вот так. Теперь он выглядел хозяином своей жизни, а не запутавшимся брошенным неудачником. Пит появился в проёме двери и от неожиданности вскрикнул, хватаясь за косяк. — Я не думал, что ты вернулся, — тихо сказал он, поёжившись, и покраснел, смутившись, видимо, своей реакции. — Это пока что наш общий дом, — задумчиво сказал Хантер, невольно акцентируя внимание на словах «пока что». Пит опустил взгляд и обхватил себя руками, неловко переступая с ноги на ногу. — Я не знал, где ты, — сказал он. — Ты ушел с работы. И никто из твоих друзей не знал, где тебя носило. Я волновался. — Да? — Хантер криво усмехнулся, в несколько глотков опустошил свой стакан и с силой поставил его на пол рядом. Стекло жалобно звякнуло, но не разбилось. Пит проследил за его жестом нечитаемым взглядом и сжал губы в тонкую полоску. Хантер только сильнее раздражился. — А я думал, ты искал способы красиво сообщить всем, что мы с тобой больше не помолвлены. Пит молчал, не отвечая, и Хантер пожалел, что у него была только минералка. Наверное, если бы он продолжал глушить виски, это выглядело бы атмосфернее. Но сушняк был куда сильнее желания выглядеть круто, поэтому он потянулся за бутылкой и снова поднял стакан. Пит так и не нашелся с приличным ответом, продолжал молчать и жаться у двери. — Это все еще твой дом, — Хантер обвел рукой светлую гостиную. — Разрешаю тебе не стоять так, словно ты нежеланный гость. Хантер внезапно понял, в чем была проблема. Обычно итогом их ссоры был Хантер, едва ли не ползающий на коленях перед возлюбленным, рассыпаясь миллиардом извинений и сыпля подарками направо и налево. А в этот раз он слишком устал — Себастиан, даже со всеми его доводами, не смог убедить Хантера в том, что его вина в ссоре тоже была, а сам он не желал себе это внушать. И теперь Пит, привыкший просто прощать провинившегося жениха, не знал, что делать и как себя вести. — Непросто, да? — Хантер фыркнул и похлопал ладонью по кожаной обивке дивана, словно приглашая бывшего жениха присесть рядом. Пит, впрочем, только подозрительно прищурился. — Ну, чувство вины. Это непросто. Особенно, когда никогда не испытывал его со стороны любимого человека. Прекрасно тебя понимаю. Пит сорвался с места так быстро, что Хантер дернулся от неожиданности. Он, конечно, ожидал какой-то результат от своих слов, но точно не думал, что Пит упадет на колени около него и прижмется к его ногам, глядя снизу вверх своими огромными растерянными глазами, полными искреннего страха. Хантер мог бы посчитать это почти сексуальным, если бы не презрение, которое тут же заполнило его всего — Пит понял, что просчитался, и теперь пытался загладить вину и зализать его раны. — Прости меня, — Пит вернулся в образ очаровательного ангела так быстро, что Хантер, с его постепенно уходящим чувством опьянения и наступающим следом похмельем, с трудом мог сфокусироваться. Его подбородок уже примостился на коленях Хантера, и Пит впервые, может быть, за все время выглядел искренне сожалеющим о своей истерике до того, как сам Хантер извинился. — Я переборщил. Я узнал, что у тебя в офисе новый сотрудник. И он такой красивый. Да еще и гей… Он не в твоем здании работает, но, наверняка, появлялся в твоем офисе, и я просто подумал, что ты можешь обратить на него внимание. Это было так глупо с моей стороны. Прости. Не стоило выбрасывать телефон и заставлять тебя волноваться обо мне, искать меня и думать о моей безопасности. Чувство вины укололо где-то под сердцем, а после с силой ударило под дых. Хантер с силой сжал в руках стакан, надеясь, что не раздавит его. Он вдруг понял, что в действительности ни разу не подумал о Пите с момента, как встретил Себастиана. Он рассказывал, как зол на него, как жених его эмоционально вымотал, как он сам устал, как хочет немного отдыха хотя бы дома. Но ни разу не подумал о том, все ли в порядке с человеком, которому он клялся в вечной любви. Хантер был долбоебом в отношениях. Теперь он понял, что Себастиан все же был прав. — Пит, давай ты сядешь рядом, — мягко сказал Хантер, осторожно поглаживая его по коротким светлым волосам. — Мне неудобно говорить с тобой, когда я даже не вижу толком твоего лица. Оказавшись на диване близко-близко к Хантеру, Пит уже улыбался — думал, что знал, что его возлюбленный скажет, и был готов принять его обратно с распростертыми объятиями. Хантер его окончательно разбаловал: позволял играть жертву так долго, как Питу хотелось, поддавался на все его эмоциональные игры и проверки, и давал ему все необходимое для новых и новых скандалов и истерик. Конечно, Себастиан был прав и когда говорил, что Питу просто не хватало общения с ним, банальных объятий у телевизора и поцелуев на ночь. Но разве Хантер не был прав, говоря, что посвящал все свое время работе, чтобы Пит ни в чем не нуждался? — Пит, тебе нет нужды извиняться, — спокойно сказал Хантер, глядя в его серо-голубые глаза с тоской. — Мне все равно. Сказал и как отрезал. Произнес это и понял, что говорит чистую правду. Он любил Пита, действительно любил, но, видимо, все же не той самой великой Любовью, о которой все говорили. И Хантер знал это наверняка, потому что собирался уйти от него, оставить его через почти полтора года отношений, через почти полгода помолвки, через сотни десятков ссор по мелочам и не слишком. — Что? — Пит смотрел на него так удивленно, что Хантеру в очередной раз стало плохо от груза вины, свалившегося на его плече. — В каком смысле, все равно? — Ты разорвал помолвку, Пит, — тихо, но уверенно напомнил Хантер. — И я не собираюсь делать вид, что этого не было. Это происходило слишком много раз. Я больше не хочу выходить за тебя замуж. И просто быть с тобой я тоже больше не хочу. Пит молчал. — Я любил тебя. Один лишь Бог знает, как сильно я тебя любил. Не знаю, может, я и не делал все идеально, но я правда очень старался, — продолжил Хантер, посчитав, что должен все-таки немного объясниться. — А сейчас я больше не хочу. Не хочу искать твое кольцо на помойках, не хочу тратить тысячи долларов на то, чтобы ты меня простил, не хочу тратить всего себя на то, чтобы тебя удовлетворить. Пит всхлипнул, но все еще не произнес ни слова. — Прости, — все же сказал Хантер. Видеть боль на лице человека, которого любил, тяжело. Знать, что эту боль принес ты — еще тяжелее. — Это все. Я больше так не могу. И не хочу. И не буду. — Я просто хотел, чтобы ты был рядом, — тихо сказал Пит, отодвигаясь от него. — Мне не нужны были твои дурацкие подарки. Я просто… надеялся, что ты поймешь меня. Что ты поймешь: мне нужен ты. Не твои деньги, не твоя работа. Он уже плакал, а Хантер все так же смотрел на него и не мог ничего сказать. Он не мог утешить Пита, не мог пообещать, что все изменится, потому что больше не любил его, потому что перегорел, потому что просто больше всего на свете хотел уйти из этого коттеджа и никогда больше не возвращаться. Вся обстановка бесконечно давила, а в голове пульсировало только «Мне нужна третья бутылка виски. И чертов Себастиан». — Я соберу вещи сегодня, — Питу надо было отдать должное, он достаточно быстро успокоился и вернул себе самообладание. Наверняка, с трудом сдерживался, чтобы не залепить Хантеру пощечину или не начать кричать на него, как это обычно происходило. Видимо, серьезность происходящего окончательно завела его в тупик. — Завтра помою машину и верну ее тебе. И все твои подарки я тоже верну. — Оставь все себе, — попросил Хантер. — Просто на память. — Мне ничего от тебя не надо, Кларингтон, — сухо сказал Пит. — Я верну все вплоть до того плюшевого медведя, которого мне на первом свидании подарил. Я не хочу, чтобы ты хоть как-то появлялся в моей жизни. Ублюдок. Поднявшись с дивана, Пит смерил его уничижающим взглядом и отправился в сторону спальни. Хантер на его речь ответил только тяжелым вздохом. Пит был прав, конечно — Хантер и сам себя ублюдком чувствовал. Однако свободным ублюдком, а это его вполне себе устраивало. И если сейчас его еще немного грызла совесть, он точно знал, что уже совсем скоро он будет в порядке. Слишком долго долго он тайно и не очень тайно хотел этой свободы. — Я оставлю тебя, — крикнул Хантер в сторону спальни. Пит не ответил, и он почему-то решил пояснить: — Не хочу маячить перед твоими глазами, пока ты собираешься. — Пошел нахуй, — лаконично отозвался Пит, и Хантер даже вздрогнул, настолько это не сочеталось с его бывшим. Он действительно разбил ему сердце, действительно сделал это жестоко и действительно был ублюдком. Все это вместе с все более яркими симптомами похмелья звучало как повод выпить.