Оставшееся от реализации

Прыжки по шатким крышам и быстрые перестрелки даются не так уж и легко – не разношенный кожаный плащ ощутимо сковывает движения. Но даже сейчас Ниша знает, что стирать его будет часто. Подкупает чувство некоторой стесненности движений, словно тело опутывают невидимые верёвки. Ну и кровь надо регулярно отстирывать. Сейчас вот на одном подоле её уже столько, что можно набрать на пару стаканов. Сапоги буквально месят липкие лужи остывающей крови и внутренности. Щит изредка мерцает, поглощая пули, после чего усиливает собственные, словно отпружинивая их во врагов. Нише даже немного жалко тех идиотов, что вылезли на крыши – падать с них, ломая руки и ноги, а потом лежать и чувствовать песок в дырявых лёгких и то, как склизкая кость касается кожи… Ниша аккуратно спрыгивает вниз, и наступает бандиту на грудь. Кричать он уже не может, из груди вырывается свистящий хрип. Было бы ужасно, не будь так весело. С силой провернувшись на каблуке, Ниша вновь карабкается вверх, на крыши, к лучшему обзору и большей опасности для врагов – снайпера в ней не излечит даже любовь к дуэли. Где-то внизу слышны выстрелы – Джеку западло лезть на верхотуру, и он шагает напрямик от ворот, собирает шквал пуль. Заряд его щита это позволяет – Ниша лично прикручивала его к поясу и проверяла настройки, пока Джек обмахивался её намокшей футболкой. – Здесь я проведу железную дорогу! – кричит он откуда-то снизу. – Щас накидаю примерный чертеж! И завершает пальбу. Выжидает, когда очередная группа бандитов подойдёт ближе к центру, и стреляет разрывными. И действительно: трупы образуют, может, не очень ровную, но чёткую линию, тянущуюся по широкой главной улице. – Как-то криво, но суть ты уловила! Ниша оглядывается вокруг – шевелений на верхах не видно, внизу тоже все затихает – затем садится на горизонтальную площадку и свешивает ноги с крыши. – А как же классическая ковбойская дуэль, милый? Она должна происходить на главной улице. Джек вытирает со лба пот и перезаряжает пистолеты. – А на поезде не канает? Прикинь, какой адреналин – перестрелка на движущемся, мать его, поезде, бандиты стреляют, ветер чуть ли не сносит их с крыши, а погибают нахуй оба – один застрелен, а второй падает с грёбаного поезда всмятку, и вдобавок скатывается под колёса, так ещё смешнее! Или едет к въезду в тоннель, где его расплющивает в кашу расстояние между потолком и крышей поезда, а? – Не, это не то. Но да, звучит забавно, – Ниша улыбается. – Давай главную городскую улицу перенесём южнее, тыковка? Просто уберём пару домов… И, кстати – офис шерифа ведь находится там? – Он мне не нравится. Конура какая-то, – Ниша нетерпеливо щёлкает ногтём по датчику заряда щита, который, очевидно, забыл пополниться. Бандитская сборка – понадёрганные с разных производств элементы дизайна, идиотские неграмотные подписи, но объединение в себе наиболее удобных функций. А сбоку выбито – «Парядок». Джек с ног до головы обвешан Гиперионом. Вызов Обществу за спиной, в руках старенький Потрошитель. Истинный фанат. Дай волю – и на члене татушку набьёт. Если ещё не: в последние несколько раз Джек настойчиво предлагал начать практиковать секс с завязанными глазами. Ниша знает, что стоит ей на ощупь провести линию по пульсирующему шраму на его лице, неважно, сквозь маску или по коже – Джек впадёт в настоящее бешенство. Но так неинтересно. У самой Ниши в руках два револьвера производства Джейкобс. «Закон» – лучше названия и не придумать. Убивает наповал, не давая жертве помучиться, зато зрелищнее смерть себе и не представить – кажется, словно на месте убитого образуется алый фонтан. Второй же – орудие более массового производства, тратит одну пулю за выстрел. Убивает не сразу, заставляя подстреленного ещё какое-то время сильно жалеть о том, что встретил на своём пути Нишу. Шерифа Нишу, на чьей медной звезде уже красуется подсыхающая кровавая клякса. Сейчас она всё же спустится с крыш обратно на землю, и они отправятся по основной улице вдоль города. Ниша расскажет Джеку местные сальные и жестокие анекдоты, тот от души посмеётся. И откажется по приглашению Ниши посидеть в местном салуне. Джек покажет, где проложит железную дорогу, по которой поезда будут доставлять ему эридий из шахт, и за которой нужно будет следить в три глаза. Улицы украсит вереница мёртвых тел обнаглевших бандитов. Многие нападали исподтишка – и их Ниша убивала с особой жестокостью. Они с Красавчиком Джеком вошли, не скрываясь, через парадный вход, оставив за спиной Вильгельма, которому не терпелось испытать первый имплантат. Город превратился в мышеловку. Подчиняйся или умри. Ну или сражайся, но в итоге всё равно умри. Джек предложит заняться где-нибудь коротким и грязным сексом, не выпуская из рук оружие. Но Ниша откажется – ей достаточно и экстаза от мучительной смерти противников, стягивающей руки и талию кожи плаща и греющей ладонь стали рукояти револьвера. Через какое-то время по громкоговорителям зазвучит голос Ниши. Голос властный, суровый – пару раз Ниша отрепетирует в офисе шерифа под чутким руководством Джека – вызывающий всех, кто не согласен с новой властью, на поединок. А потом Нише не понадобится даже выходить к публике на балкончик шерифа – гора убитых бандитов, возмущённых новым шерифом, будет выше её нового офиса, который Джек пообещает превратить во что-то более солидное и подходящее ей по стилю и статусу.