Утёнок из леса персиков

ж)Извинения перед Хитсугаей. Следующее появление Момо произошло не скоро. Однако даже за, предположительно, пару месяцев ей не удалось излечиться полностью. Судя по всему, Хинамори очнулась уже после того, как Хитсугая отправился в мир живых, ибо, учитывая её желание принести свои извинения, было бы странно считать, что очнулась она до ухода. Почему я говорю о сильном желании? Потому что девушка не могла дождаться возвращения Тоширо и использовала первую возможность. Может показаться удивительным то, что о предоставлении такой возможности она отправилась к генералу, однако, учитывая то, как она выступала перед Бьякуей в 99-ой главе, это не так уж удивительно. Момо даже за кадром вновь проявляет свою исключительную привязанность. Так же то, что девушка всё-таки выжила – свидетельство её необычайного стремления жить, несмотря на предательство важного человека. Все ведь помнят слова Уноханы о том, что выживет раненый или нет зависит от желания раненого жить? Вот и здесь тоже самое. Момо появляется в плачевном состоянии. Тощие исхудалые руки и шея, синяки под глазами… Удивительно то, что она вообще вышла из больницы. На лице – печаль и сожаление. Она не заговаривает сразу, сначала собираясь с духом. Глава-то эта называется «Изображая веселье» и к названию «прилагался» арт с печальным Тоширо, что будто держит над ладонью слабый огонёк. Мне кажется, что этот маленький свет символизирует отголоски счастливого прошлого этих двоих – ещё руконгайского прошлого. Когда не было битв и сражений, а были арбузы да аманато. Хитсугая поддерживает это слабое свечение – так похожее ещё и на саму Момо. И без того не ослепительная, девушка совсем угасла после предательства. Однако то, что она таки осталась способна на улыбки, говорит о сохранившемся внутреннем свете. И свет ей вновь «разжёг» именно Тоширо. Разжёг, убедив в том, что Момо зря волнуется о прошедшем. Разжёг, «переключив» её с серьёзной темы. Напомнил интонацией о мирной жизни, вернул Хинамори из омута некоего отчаянья. Вселил в неё уверенность – иначе бы она так и не решилась попросить за бывшего капитана. Их разговор вообще начинался с беспокойства Хитсугаи о том, можно ли девушке подниматься. Она пытается уверить его, что всё отлично – да и сама Момо в это искренне верит – улыбка не фальшива. Но все замечают, что не всё с ней «уже в порядке», и Тоширо в том числе. Стремление извиниться, возможно, даже лично убедиться в том, что с ним всё хорошо… рвение на работу даже тогда, когда ноги едва держат. Хинамори чувствует свою вину во всём произошедшем, но до последнего отказывается принимать правду. «Может, это капитан Ичимару что-то сделал с капитаном Айзеном?» – справедливо делает вывод из показываемых характеров она. Момо не слышала самовлюблённых речей Айзена. Момо не видела издевательств над Рукией. Всё, что она успела увидеть – клинок в её груди да взгляд Соуске. А взгляды и мимику можно расценивать по-разному. Я даже не совсем уверена, что она вообще рассмотрела лицо своего капитана в тот момент, ведь от боли в глазах может потемнеть. Это мы всё прекрасно видим со стороны. Это нам всё ясно, как день. А героям не ясно. А герои лично во всю эту кутерьму вмешиваются. Их лично затягивает в водоворот жизни. Вид сверху действительно лучше. Но, видя всё «сверху», мы забываем о том, сколько именно знает каждый отдельно взятый персонаж. Сколько он видел. Сколько он слышал. Поэтому трудно поверить в предательство, лишь единожды увидев жестокий взгляд в свою сторону, да не поняв толком, откуда и как вообще её пронзили. Зато вспоминая своё нападение на Хитсугаю, Момо утверждает, что с ней «что-то было не так» и что она «действительно глупая». Очень мило, что даже после таких потрясений эти двое способны непринуждённо обмениваться подначками в адрес друг дружки. Однако обычное «Не Хитсугаик, а капитан Хитсугая» в этот раз действует иначе. Момо замолкает и опускает взгляд. Тихо и грустно произносит «Да, ты прав…». Будто бы девушка приняла ту стену, иллюзию которой выстраивал Тоширо. Совершенно случайно вышло у него эту стену субординации всё-таки возвести. Хинамори, возможно, в этот момент осознаёт себя одной-одинешенькой слабенькой. Скорее всего, даже винит себя за то, что не смогла выполнить свой лейтенантский долг. Стены этой она не хочет и, продолжая тянуться к Хитсугае, всё же обращается «Хитсугаик»: «Скажи, Хитсугик, ты ведь будешь сражаться против капитана Айзена?». Тоширо удивлён, но честно и искренне отвечает: «Да, буду.» Даже заботясь о её благосостоянии он честен с ней. И излишне обнадёживать не собирается. Подбодрить – да. Давать обманчивую надежду – ни за что. «Ты убьёшь капитана Айзена?» – следующий вопрос «с того света». Тут Тоширо уже не отвечает. Не задумывался об этом? Не думаю, что он был просто поставлен в тупик, ибо на первый вопрос ответил быстро. Скорее всего, он действительно не «заходил» дальше «сражусь». Однако в зимней битве Хитсугая уже уверенно отвечает «я не сражаться пришёл, а на куски тебя порвать!». Как возросла его озлобленность на Айзена после этого разговора с Момо! Да ещё и её поражение наверняка повлияло. Кстати, аниматоры нехило самовольничали, выбрав усиленную перспективу к фразе «уверена, это всё Ичимару!» и превратили показанную в манге радость в сумасшествие. На психоз и надломленную психику в манге были лишь отдалённые намёки – не более. Аниматоры же всё это гиперболизировали. Хинамори в оригинале испытывала радость от того, что нашла оправдание своему капитану, но с ума она не сходила. При этом девушка прекрасно осознаёт, что Айзен поступил плохо. Что его поступки непростительны. Но наивно ищет ему оправдания. з)Появление в битве над фальшивой Каракурой. …особо не заморачиваясь, уже долгое время гоняют Мацумото Рангику три франсьёнши Тии Халлибель: Апачи Эмилоу, Милароза Франческа и Сунсун Циан. Гоняют без резурекшена и без особых приёмов. Мацумото, уже побитая, предпринимает очередную попытку атаковать, но её легко вылавливают из шунпо и швыряют, как тряпку, обратно. Разозлённая обманувшаяся гордыми словами противника Апачи бросается на лейтенанта десятого отряда, но оказывается атакована энергией кидо. Сферу она не замечает до последнего мига, а после становится уже поздно. Против нанесённых ей ранее трёх царапин ожоги на пол тела – серьёзное повреждение. «Когда Рангику оказывается перед лицом реальной опасности, перед ней появляется шинигами!» – гласит надпись на первой странице 334-й главы. Нам «мягко» намекают, что своим появлением Хинамори спасла Мацумото. Хочется заметить, что Момо выглядит излечившийся – тело в норме, лицо без мешков и синяков перед глазами. Она слегка взволнована и, возможно, излишне напряжена, однако сумела скрывать своё присутствие до последнего. Превосходный контроль над собой, над своей реяцу… и сила воли: не у каждой хватит сил придти сражаться против армии бывшего капитана. Против человека, которым восхищалась и которого безмерно уважала. Конечно, некоторые спишут умение Момо скрываться на невнимательность «трес бестия», однако даже Айзен Соуске обратил на Хинамори внимание только в момент её появления. А Соуске уже без пяти минут как сверхчеловек. «Осадок гипноза» – «имя» триста тридцать четвёртой главы. Нам определённо собираются показать Момо – как ей удалось пережить предательство и справиться с ним. Хитсугая, как и Айзен, обращает своё внимание к Хинамори и принимается наблюдать за её реяцу, не провоцируя своего противника на чрезмерно активные действия. «Только что твоё реяцу колебнулось на долю секунды» – замечает ему Халлибель. Ей удалось заметить волнение своего противника. И, я почти уверена, что она прекрасно понимала причину. Альбинос по-прежнему обеспокоен психологическим состоянием Хинамори, он не может предугадать действия Момо, не может понять, зачем она пришла. Не уверен ли он в её силах? Или не уверен в её действиях? Трудно понять – каждый трактует по-своему. Тем временем Мацумото спрашивает «С тобой всё в порядке, Хинамори?» На что получает короткий и убедительный ответ «Да». Теперь не только Момо верит в это. Теперь это действительно так. Она приятно улыбается, хотя ситуация весьма неприятная. Сражение против армии когда-то почитаемого человека… Рангику обеспокоена её шевроном. Что, если её мучают те же вопросы, что и её капитана? И Момо отлично понимает опасения своей коллеги: «Не беспокойтесь, Рангику, я прибыла на поле боя как лейтенант пятого отряда. На моей руке символ адъютанта, но это означает, что я здесь от имени своего отряда. А не как подчинённый капитана Айзена.» Она произносит это с уверенностью, без тени сомнения. Однако Рангику жалостливо изгибает брови: понимает на своём опыте, как трудно перестать верить предателю и надеяться на возвращение блудного капитана. «Этот человек теперь враг Общества душ…» – добавляет Хинамори и Рангику отвечает: «Всё хорошо, пока ты это понимаешь» – её беспокоит то, что Момо принуждает себя верить в это, вырезая из себя чувства к Айзену, и это видно в её обращении «капитан Айзен». Не до конца извлечён червячок веры. Привычка не «выдворена» из души. Однако в Момо ни тени сомнений. Она с уверенностью бросается в бой, всё это время поддерживая сложную комбинацию кидо незамеченной. Не уходя далеко от Рангику и прикрывая её, Хинамори не несётся впереди планеты всей: она строго следует своему плану. Все трое врагов кидаются на двух лейтенантов, оголяя оружие, но попадают в паутину кидо, что до этого оставалась незамеченной никем – ни союзниками, ни противниками. Хинамори чётко осознавала, что втроём трес бестия сильнее её, потому использовала сложную комбинацию кидо: бакудо, скрывающее тело, бакудо, скрывающее реяцу, и сеть кидо, что сама по себе состояла ещё из двух хадо и одного бакудо. И того ПЯТЬ заклинаний! Хинамори удавалось сдерживать их и сохранять спокойствие и хладнокровие на лице. Улыбаться и разговаривать! Более того, Мацумото сказала, что Момо создала невероятно большое и сложное Фущиби, которого сама Рангику никогда не видела. Хинамори рисковала – боялась, что у неё не выйдет, но всё удалось на ура. Рангику отбрасывает все сомнения по поводу Хинамори и понимает, что у той всё в порядке. Трес бестия получили урон и были вынуждены использовать резурекшон. Момо впервые узнаёт о свойствах резуркешена. Она по началу теряется. А тут ещё и противницы отрывают себе руки. Оба лейтенанта шокированы происходящим: трес бестия используют против них свою сильнейшую технику: призывают «Химера парка» – Айона. Жуткий монстр выходит за границы воображения, да и появление его сопровождается малоприятным процессом. Рангику сравнивает необъяснимый ужас с глубокой бездонной пропастью – чем-то похоже на силы Эс Нодт, верно? Айон резко бросается в сторону лейтенантов, и Рангику, хотя наверняка и понимала, что Хайнеко тут не поможет, пытается защититься своим занпакто. Но монстр просто вырывает часть её тела. Как отрезает – даже бантик покоцал. Мацумото выводят из боя за доли секунды. Глава названа «Палач». На арте – Айон. Без всякого скрытого смысла ясно, кому он будет «сносить головы». Кого он предназначен лишить жизни. Рангику падает с большой высоты – Момо бросается следом и, напуганная, выведенная из равновесия, на большой скорости без заклятия и подготовки использует шестьдесят шестой уровень бакудо. Шестьдесят шестой! В таком состоянии! Удивительный контроль. Да и бакудо – Цурибоши – идеально для такой ситуации. Пружиня, оно гасит энергию падения и делает приземление максимально мягким. Да и, судя по всему, даже имеет мало-мальски липкую основу. Хинамори в панике забывает о сражении – важнее жизнь товарища. Даже поражённая столь жутким зрелищем она старается излечить Рангику, беспечно позабыв о каком-никаком барьере. Даже паникуя, пытается защищаться от появившегося Айона, но, как и Рангику, напрасно: Момо получает серьёзный удар от существа, кулак которого размером с тело Хинамори! Ей ломают обе руки и сминают рёбра, повреждая лёгкие и вызывая серьёзное внутреннее кровотечение. На счастье появляется Кира и ловит Хинамори всё той же Цурибоши. Вместе с Хисаги они встают на защиту побеждённых лейтенантов. Изуру, собирая девушек в одном месте и прячась за щитом, обещает «Потерпи, Хинаморик! Я сейчас тобой займусь!» Но в ответ тяжелораненая девушка, истекающая кровью, отвечает: «Я в порядке… излечи Рангику…» Поразительная самоотверженность Момо трогает до слёз – она не из сильных мира сего и реяцу у неё не так много, чтобы точно выжить с такими ранами, но всё равно просит забыть о ней и лечить другого. Это её «я в порядке» – проявление заботы об окружающих и нежелания беспокоить их не только лишний, но и нужный раз. Это признак огромной внутренней силы: ей больно, но она не плачет не зовёт на помощь. Её могут расстроить лишь беды близких, но не свои. Момо не плакса. Момо не истеричка. Иначе бы билась в агонии от боли. После всего этого её очень долго лечили, Кире всё не удавалось стабилизировать их состояние, но в итоге медику предоставился шанс перевести дух. и)Последний гипноз Айзена. У Хитсугаи аж меч потемнел, когда разрушился гипноз Кьёки и перед ним оказалась Хинамори. Конечно, этот эпизод идеально подходит для разбора Хитсугаи, ведь Момо тут себя повела вполне естественно (особенно в свете предыдущих разборов), но есть, что сказать о ней и здесь. Если верить дорогим хейтерам, то Хинамори сама себя на меч насадила. «Да Хинамори дура! Из-за неё капитаны Айзену слились!» – вот что говорят муняши. А между тем Унохана наставляла Куросаки: «Следи за иллюзиями Айзена Соуске, ведь ты единственный из нас, кто не видел его шикая.» Сделал ли Ичиго то, что его послали делать? Вне любых оправданий ответ один: НЕТ – не сделал. И даже не пытался. Иначе бы у него не было этого офигевшего выражения лица. Он просто смотрел. Был шокирован. Да. Но сути это не меняет: он ничего не сделал. И, раз уж господа хорошие так любят гнать на всех персов за эмоциональность, то позвольте и на Ичиго гнать за тоже самое. Из-за того, что он поддался шоку, пострадали многие – Синдзи, Сойфонг, Шунсуй – не говоря уже о Момо и Тоширо, которые друг для друга – очень важные люди. Для них произошедшее – личная трагедия и травма. Особенно для Хитсугаи, что сражается ради защиты Момо. Ичиго сплоховал, а Момо виновата. Отлично, господа! Осталось только, «хохоча смехом Ягами Лайта треснуть лопатой по крышке гроба, в котором была похоронена логика». й) Восстановление. После, в 489-й главе и позднее, мы видим изменившуюся Хинамори. Она подстриглась и носит заколку. С психикой всё нормально, Кубо утверждает, что отношения с новым капитаном доверительные (учитывая любовь Синдзи к милым девушкам). Казалось бы – какие мелочи! Но нет: Хинамори приняла своего нового капитана и избавилась от «айзено-мании», как это соизволяют называть хейтеры. А иначе бы Синдзи не стал с ней вообще никаких отношений устанавливать! И тут позвольте сравнить Момо и Сойфонг: для них Айзен и Шихоин оба были предателями и обе девушки возносили их. Однако у Сойфонг восхищение Ёруичи и за сотню лет не прошло, а Момо справилась меньше, чем за год. Вот такие вот пироги. Вот такая у нас «слабая, плаксивая, наивная Хинамори». Вот такая у нас никудышная банальная кавайка. Вот такая доверчивая идиотка. Дополнительно: в инциденте во время полевых тренировок в Академии Хинамори была единственной, кто бросился на подмогу Шухею. На своё первое занятие в академии Хинамори опоздала. В филлерах о восстании занпакто Момо и Тоширо – единственные, кто начали с «задушевной беседы» со своим мечом. Остальные принялись кидо вспоминать. В филлерах о нападении на ОД (Регаи, Нозоми, Кагероза…) регай Хинамори по мнению Кагерозы был единственный, кто мог запутать и победить Хитсугаю, ибо он на Момо руку не поднимет. Именно двойники Момо единственные рыдали от того, что им пришлось ранить близкого для оригинала человека. «Как жаль, что я не настоящая» – произнесла одна из них перед смертью.