ИНКУБЯТНЯ

- Лю-ю-юбик, - ныл за спиной инкуб, нехотя переставляя ноги по пыльной дороге. - Ну, Лю-ю-юбик... - Не называй меня так! - огрызнулся Любвиманииль. Словно разделяя возмущение своего хозяина, перья на крыльях негодующе встопорщились. - А как называть? Маничка? Ма-а-аничка... ну, Ма-а-аничка, - продолжал скулить Распрекрас. - Прекрати! - вспылил ангел и резко остановился, отчего инкуб врезался в него, вцепился руками в тогу и тесно прижался всем телом. - Имей уважение! Я главнокомандующий нашей маленькой армии света и добра! - И любви, - напомнил демон, прижимаясь к ангелу еще теснее. - Да, и справедливости, - Любвиманииль на провокацию не повелся. - Ну так, может, пора уже кого-нибудь просветить, задобрить, отсправедливить и отлюбить? Отлюбить можно меня - это ж будет справедливо! - Цыц, потатчик! Я здесь командир! - Я помню, - тяжко вздохнул Распрекрас, - ведь именно благодаря бравому командиру наша маленькая армия позорно бежала из деревни и пять дней пряталась в лесу от ее благодарных жителей. - Но-но-но, я бы попросил, рядовой Расрас! - Распрекрас, - педантично поправил командира инкуб. - Не важно, - отмахнулся свет несущий. - Не путай понятия, исчадие: не позорно бежала, а предприняла стратегическое отступление, и не пряталась, а вела разведывательные действия на территории условного противника. Демон недоверчиво посмотрел на Любвиманииля и насмешливо фыркнул, вспомнив, как обозлились крестьяне, стоило им увидеть свет несущего: люди кричали, размахивали сельхозинвентарем, поминали какого-то вампира и ангельскую мать. Затем народ, узрев Распрекраса, дружно сбледнул с лица, а потом взвыл дурниной, разглядев ангельскую благодать в виде голого некроманта. В общем, бежать, точнее отступать, пришлось быстро. Очень быстро. Бросив некроманта. Пять дней ангел с демоном просидели в заброшенной медвежьей берлоге, пережидая, когда злые крестьяне устанут обшаривать лес в поисках благодетеля. И когда это наконец-то произошло, маленькая армия выбралась из лесной чащи, подальше от неблагодарных селян, и направила свои стопы в противоположную от деревни сторону. - Благословлю! - пригрозил Любвиманииль, оглянувшись и увидев ехидную демонскую рожу. От этих слов инкуба как ветром сдуло. - Я жрать хочу, командир! - обиженно заныл он, плетясь хвостиком за торопливо шагавшим ангелом. - Мне ж сухпаек положен, я уж молчу о полном довольствии. - Не заставляй меня поминать твоего Владыку, нечистый, у меня от этого начинается внеплановая линька, - отмахнулся свет несущий и нервно передернул плечами. - Терпи, скоро до города дойдем, там и... наберешься сил. - Обещаешь, о, командир? - Клятвенно обещаю, что отвернусь, пока ты там жрешь кого-нибудь. - Я никого не жру! - Ну или что ты там делаешь! Только избавь меня от подробностей. В такой перепалке они и миновали городские ворота со стражей, которая даже пикнуть не посмела при виде ангела, ругающегося с демоном, наверняка ведь за чью-то душу. Парочка же постепенно доползла до рынка, на котором ангелу восхотелось прикупить яблок. Вот не жить не быть, яблок хочется. Проталкиваясь сквозь рыночную толпу и волоча за собой демона, Любвиманииль внезапно почувствовал осторожное прикосновение чьих-то рук к своей талии. Подозрительно посмотрев на инкуба и не заметив у него лишних конечностей, которые богомерзкий сластолюбец мог бы распустить, ангел оглянулся и увидел рядом с собой молодого тощего парня весьма потрепанного и наглого вида, который увлеченно шарил в складках ангельской тоги. - Ах ты окаянный! - воскликнул Любвиманииль. - Грешим помаленьку? Воришка испуганно дернулся в сторону, но свет несущий схватил его за шкирку свободной рукой, развернул к себе лицом и быстро щелкнул по лбу. - Не воруй, - назидательно сказал ангел и пошел дальше, оставив карманника стоять столбом, блаженно улыбаться и смотреть бессмысленным взглядом в толпу. - Ты чего с ним сделал-то? - Распрекрас, рискуя свернуть себя шею, беспрерывно оглядывался на замершего воришку. - Просветил и вразумил, - пожал плечами Любвиманииль. - А то, что он такой просветленный и вразумленный... Можно я его... того? - Вали, - выдохнул ангел с надрывом. Распрекрас сразу отправился валить и... и что он там делает, Любвиманииль даже думать не хотел. Тем более что его слуха достиг крик торговца, возвещавшего о том, что начата распродажа рабов. - Рабы?! - взревел ангел, топорща перья. Никогда еще рынок рабов не видывал такого пучка света, гнева и священной ярости. Торговцы, привычные ко всему, оказались не столь уж и ко всему, посему были сражены речами наповал, кто в прямом смысле, а кто и в переносном. Все рабы разбежались под шумок, пока Любвиманииль проводил с торговцами просветительскую беседу. Кто не мог разбежаться - уполз, кто не мог уползти - того унесли товарищи. Зеваки тоже постепенно разошлись, да и торговцев ненадолго хватило, а ангел так увлекся просвещением, что не сразу заметил, что стоит один посреди пустого помоста. Точнее, не один, а с подошедшим Распрекрасом, но инкуб не мог сбежать, даже если бы и захотел, потому как свет несущий крепко схватил его за руку. - Вот ведь короеды! - в сердцах воскликнул Любвиманииль, по-прежнему светясь праведным гневом. Ангел спрыгнул с помоста, уволакивая за собой демона, и уже хотел было продолжить инспекцию города на предмет грехопадения, но тут его внимание привлекла клетка, стоявшая рядом с помостом. Клетка была небольшая, с тонкими ажурными прутьями и носила скорее декоративный характер, чем свободоудержательный, однако тот, кто в ней сидел, почему-то не воспользовался моментом, как все остальные рабы, и не сбежал. Свет несущий подошел ближе, не замечая, как напрягся Распрекрас, когда увидел пленника. Хотя Любвиманииль и сам невольно напрягся, когда хорошенько рассмотрел несостоявшегося раба. И было отчего. Все пространство клетки было забито шелковыми подушками различной вырвиглазной расцветки, и среди этой цветовой вакханалии восседал худенький паренек, одетый в облако полупрозрачной нежно-сиреневой органзы. Его черные блестящие волосы с фиолетовым отливом были подняты высоко вверх и открывали тоненькую цыплячью шейку, окольцованную массивным монистом; запястья раба украшали многочисленные браслеты, а сложную прическу удерживало множество блестящих заколок. Все это делало пленника похожим на сороку, ярко переливалось в солнечном свете и мешало как следует рассмотреть. - Ты почему не уходишь, дитя? - ласковым голосом поинтересовался Любвиманииль, на что Распрекрас за спиной издал какой-то невнятный звук, напоминающий смешок, но ангел не обратил внимания, а надо было. Пленник поднял на ангела огромные фиалковые глаза, наполненные невыплаканными слезами, губы его подозрительно задрожали, и он всхлипнул: - Не могу... - О-о-о... - выдохнул ангел, рванул к клетке и просто выдрал ажурную дверцу. - Ты свободен, малыш! - провозгласил он. - Спаси-и-ибо, - томно протянул пленник. Он изящным движением стек с подушек и выскользнул из клетки, и челюсть Любвиманииля с грохотом упала на камень мостовой, когда он рассмотрел ранее не замеченный юркий хвост, задорно извивающийся из прорези полупрозрачных штанишек. Внимательно приглядевшись, ангел узрел небольшие рожки, искусно замаскированные высокой прической. - О не-е-ет... - простонал свет несущий. - Нет-нет-нет! - Да-а-а-а! - некуртуазно заржал Распрекрас. - Господи, за что?! - возопил свет несущий, вцепившись в свои золотые кудри и безжалостно дергая их. - Отправляйся в ад, исчадие! - рявкнул он. - Не знаю, почему ты раньше этого не сделал! - Так не мог, как и я, - продолжал ржать Распрекрас, разглядывая мило улыбающегося собрата, - клетки ж демонские зачаровывают всегда. - Он же еще совсем маленький... организм! - продолжал вопить ангел. - Как он вообще тут оказался?! - Раз призыв услышал, значит не ребенок. - Все, теперь он свободен! - орал Любвиманииль, стараясь избавиться от чувства дежавю. - Но я должен отблагодарить за спасение, - мурлыкнул освобожденный инкуб и текучим движением переместился вплотную к ангелу. - Изыди, нечисть! - рявкнул свет несущий и полыхнул праведным гневом. Распрекрас от яркой вспышки прижмурился и немного отодвинулся, а вот маленький инкуб придушенно пискнул и пошел мелкими ярко-красными пятнами. - Это что за пупырки? - подозрительно прищурился Любвиманиииль, схватил демоненка за руку и поднес ее поближе к глазам. - Ты больной? Ты заразный?! А может, ты адский засланец, призванный принести на землю мор?! - понесло свет несущего. - А-а-а, отпустите, дяденька! - заверещал инкубеныш, пытаясь вырвать руку. - Я не больной! Не больной я! Это аллергия! Аллергия у меня! - продолжал визжать он. - На что? - изумился Любвиманииль. - Впервые слышу о демонской аллергии! Врешь, прохвост! - На ангелов аллергия, на свечение их. Притуши иллюминацию, хозяин! - Значит, тебе лучше держаться от меня подальше! Изыди! - Не могу-у-у-у, - заревел демоненыш. Этого Любвиманииль вынести уже не смог. Он мгновенно приглушил свое сияние и попытался неловко вытереть слезы с лица демона. - Ну не плачь, не реви я сказал! - неумело утешал он инкубеныша. - Как тебя звать-то, болезный? - Милёночек, - всхлипнул демон, утирая лицо ангельской тогой и с чувством высмаркиваясь. - Ладно, со мной пойдешь, куда ж тебя гнать-то? Пропадешь ведь, доходяга. Миленочек заметно повеселел, слезы мгновенно высохли. Распрекрас смотрел на него отчего-то злобно и строил рожи, показывая, что это его ангел. Миленочек же мило улыбался, звенел браслетами, крутил хвостом и ластился к свет несущему, а тот задумчиво гладил его по голове, вспоминая, что он ангел, а потому смирение, терпение и все такое...