Злые глаза, злые сердца

Перед ней расстилался лес, удивительно тихий и словно бы хрупкий. Снег невесомо ложился на древесные ветви, зависал в воздухе, точно серебряная стружка, укладывался на землю пушистым покрывалом. Чистый холодный воздух. Почти звенящая тишина, настолько глубокая, что можно было услышать, как снег оседает на волосах и коже. Но была не только тишина. Было еще и то, что ощущалось кожей, самим телом и тем, что нетерпеливо ворочалось внутри. Телторы. Множество духов. В земле, в воздухе, в глубоких чащах, возле затянутых прозрачным льдом водоемов. Джурах прикрыла глаза, отдаваясь этому ощущению. Голод внутри нее предвкушал очередное пиршество. Яркая, болезненная потребность ринуться вперед, по-волчьи нападая на невидимый след телторов, что бросались врассыпную, стоило ведьме приблизиться. Отдаться инстинктам, отдаться всепоглощающей пустоте, насытить ее чужой болью, прекрасной, последней вспышкой погибающего сознания. Впитать чужие мысли, чужие сны, чужие воспоминания, лихорадочно окунуться в них с головой, а потом испытать еще большую боль – от того, что Голод уничтожал их так же быстро, как и пожирал. Краткое мгновение чистого блаженства, а после – снова пустота. И желание снова ее заполнить. Десятком телторов, сотней – неважно. Лишь бы не ничто, лишь бы снова испытать лихорадочный поток чужой жизни внутри себя, угасающей за долю биения сердца. Не остановиться, не прекратить, потому что тогда сила, кипящая в венах, обращается в невыносимую боль, выворачивающую нутро, точно голодный зверь когтями рвет тело изнутри. Джурах не хотела останавливаться. Дар требовал многого, но взамен давал силу. Никогда прежде дуртан не была настолько могущественна. Заклинания рвались с ее пальцев сами, мощные, наполненные жарким пламенем и яростью. Эта сила кипела под кожей ладоней, почти болезненно обдавая жаром все тело. Энергия, которую нужно выплеснуть, иначе она переполнит ее. Джурах наслаждалась этим. Наслаждалась, когда жрала телторов, когда сжимала в руках брыкающееся тело очередного глупца, что решил бросить ей вызов, и позволяла Голоду сожрать и его. Человеческие души нравились ей, но телторы были ярче. Потому что жили дольше, и видели больше. Скрип снега под сапогами заставил ведьму обернуться. По узкой тропинке к ней шагал Корзик. Рашеми лет тридцати, что присоединился к дуртан несколько лет назад вместе с братом Зарахом. В темной бороде его застыл снег, широкие брови были сведены на переносице. - Госпожа. Джурах кивнула, дав понять, что слушает. По темному, грубому лицу Корзика было сложно что-то понять, но кажется, он был встревожен. - Пришла весть из Мулсантира. От Гевары. Она говорит, что викларан идут. Ведьма улыбнулась и обвела лес голодным взглядом. - Сколько их? - Она не сообщила. Прислала своего духа-проводника. Похоже, все серьезно. Гевара сказала, что нам нужно уходить. Джурах продолжала стоять, вглядываясь в тени между стволов. Конечно, там телторов не было. Они сбежали глубже в лес, когда почувствовали исходящую от ведьмы опасность. Туда, куда Джурах опасалась входить. Эшенвуд был древний лес. Древний и живой. Священное место для любого рашеми, обитель духов и первобытной магии. Оскорби этот лес – и в лучшем случае будешь страдать всю оставшуюся жизнь. - Так что? – снова заговорил Корзик. Голос его звучал напряженно. – Мне распорядиться, чтобы люди собирались и уходили? - Зачем? – Джурах вздохнула, чувствуя, как разочарованно скребется внутри нее Дар, жаждавший получить причитающиеся ему души. Он словно бы рос внутри ведьмы, в самой груди, заполняя пространство, требуя все больше и больше. Ненасытное проклятие. Но он того стоил. - Чтобы мы не попались викларан? – Брови Корзика взметнулись вверх, на лбу прорезались морщины. - Они знают, что мы здесь. Какая разница? – В последний раз окинув взглядом Эшенвуд, Джурах перевела взгляд на мужчину. – Они придут, рано или поздно. Хватит бегать. Пусть приходят. Корзик ничего не сказал. Просто продолжал стоять, как истукан, глядя на Джурах исподлобья. Широкие руки опущены вдоль тела, челюсть выдвинута вперед, сам вид источает несогласие, но он молчал. - Отправь наших новых друзей-утраки на разведку, - продолжала Джурах. - Пусть займут позиции вокруг селения. Когда наши гостьи явятся, я хочу знать об этом. - И что тогда? - Тогда мы их убьем. - Они вернутся. - Всегда возвращаются. Когда-нибудь они кончатся. - А если кончимся мы? Джурах тихо засмеялась. Дар внутри нее затрепетал, расправился, вытянулся, точно стремился пролить чужую кровь. - Мы постараемся, чтобы этого не случилось. Андрей был прав – ведьмы достигли селения до заката. Весьма условного – небо по-прежнему было серым от туч, а ближе к вечеру снег повалил еще сильнее, превращая все вокруг в хаотичную пелену из крупных хлопьев снега, обманчивых сумерек и завывающего ветра. Селение виднелось впереди, мигая теплыми огоньками из крошечных окон в приземистых хижинах. Иммит приказала остановиться. Какое-то время она сидела на лошади, задумчиво оглядываясь по сторонам, после чего протянула руку вперед. Ее дух-проводник, крупная росомаха, обошел ее по кругу, несколько раз фыркнул, после чего побежал в противоположную от селения сторону. Предупредить викларан, как догадалась Гевара. Когда росомаха скрылась в снежном мороке, Иммит легонько тронула свою лошадь ногами, и неспешно двинулась вперед. Ноги лошадей утопали в снегу до середины, отчего они двигались медленно – и бесшумно. Они были не одни. Гевара чувствовала чужое присутствие, взгляды, что буравили ее спину, но не видела никого. Снегопад был им не на руку. Стало не по себе. Гевара знала, что дуртан ее не тронут, хотя с другой стороны – как они узнают свою сестру, если на ней маска викларан? Девушка постаралась отогнать эти мысли прочь, однако нервозность брала свое. Нервничала не только она. Тера, что ехала бок о бок с ней, то и дело касалась ладонью своего посоха, точно ей каждую минуту нужно было убедиться, что он рядом, приторочен по правую руку так, чтобы его было легко достать в нужный момент. Лишь Иммит, кажется, была спокойна. Или просто делала вид. По ней никогда нельзя было понять. У входа в деревню на деревянных резных столбах бешено звенели костяные палочки и колокольчики, подхваченные ветром. Натужно скрипела неплотно закрытая дверь в какой-то хижине. Краем глаза Гевара заметила, как в одном из окон мелькнула длинная тень, но не повернула головы. Тишина, нарушаемая лишь свистом ветра и навязчивым перезвоном колокольчиков, давила на плечи. Иммит остановилась в центре селения, возле колодца. Она не стала спешиваться, просто замерла, точно ждала чего-то. Ожидание не затянулось. Тут и там захлопали двери. Мужчины и женщины, закутанные в грубо выделанные меховые одежды, высыпали на улицы, осторожно и медленно взяв троицу в полукруг. Их было немного. Пять мужчин, девять женщин. На вид – обычные крестьяне рашеми. Оружия видно не было, но Гевара не обольщалась. Они вполне могли прятать его под одеждой. - Что привело достопочтенных викларан в наше селение? – подал голос темноволосый мужчина с густой бородой, закрывавшей половину лица. – Признаться, мы не ждали гостей в такую погоду. Иммит какое-то время не отвечала. Гевара и Тера тоже. Последняя то и дело оглядывалась на крестьян, что держались на расстоянии. А Гевара пыталась поймать взгляд мужчины. Ну давай же, Корзик, посмотри на меня, чертов ты дуболом! - Мы ищем наших разведчиков, - ответила Иммит спокойно, но громко, чтобы за свистом ветра ее было слышно. – Как нам стало известно, они пропали где-то в этих краях. - Мы никого не видели, госпожа, - темноволосый покачал головой. – Через нас никаких разведчиков не проходило. - Как странно, - протянула Иммит и быстро провела языком по губам. – Обычно наши люди проходят через ваше селение. - Видимо, не в этот раз, госпожа. Как я уже сказал – мы их не видели. Гевара заметила, как рука Иммит слегка сместилась в сторону, к посоху, но не коснулась его. Почти незаметно, если не приглядываться. - А ваши добрые соседи, случайным образом встретившиеся нам по дороге сюда, сказали, что видели. Какое странное несовпадение, не правда ли? Губы мужчины дрогнули в улыбке. Такой нарочито сладкой и нежной, что у Гевары скрутило живот от внезапно нахлынувшего страха. - Действительно, - медленно произнес он. Глаза его сместились с лица Иммит на ее руку, что передвинулась к посоху еще ближе. – Я бы не советовал этого делать, ведьма. Из-под намотанных на лица шарфов остальных донеслось рычание. Троицу ведьм окружили в кольцо. Гевара обернулась. Путь назад был отрезан. Они подготовились. Почему Иммит медлит? Тянет время, чтобы остальные успели? Если так, то ее растерзают прежде, чем Имша и Тамлит с отрядом успеют ей на помощь. А успеют ли? Лошадь под Иммит нервно переступила на месте, вскидывая морду. Люди подошли еще ближе, сбрасывая с себя накидки и мех. Темная кожа сменилась густой светлой шерстью, лица словно бы втянулись внутрь черепа, обнажая красную кожу, на которой жадно сверкали две пары узких, раскосых глаз. Утраки скалились. С уголков широких пастей капала тягучая слюна. Рука Иммит сжалась на посохе. Лишь на мгновение разминувшись, Тера последовала ее примеру. И все рухнуло в огненную бездну. Утраки завыли и бросились вперед. Лошадь Иммит, захрапев, рванула в сторону, сшибая грудью и сминая копытами все, что попадалось ей на пути. Яркий огненный росчерк ударил по глазам, а последовавшая следом ударная волна из горячего воздуха вышибла Гевару из седла. Девушка упала лицом в снег, содрогаясь и ощущая, как вокруг воздух наполняется воплями, рычанием, сбивчивым наговором заклинаний и запахом паленой шерсти. На нее несколько раз наступили. Совсем рядом заливалась истошным ржанием напуганная лошадь. Приподнявшись на локтях, Гевара оглянулась. Тера отчаянно колдовала, посылая огненные и электрические шары во все стороны, но утраки вокруг только прибывали. С другой стороны все еще сражалась Иммит – она отбивалась от высыпавших на улицу дуртан. Бесполезная схватка. Их было слишком много для нее одной. Гевара поднялась на ноги. Снег продолжал падать густой пеленой, залепляя глаза, и все же она видела, как одним точным ударом сзади Корзик заставил Иммит упасть на колени, схватил ее за волосы, оттянул голову назад. Рядом же рухнула Тера. Молодая этран попыталась подняться, но один из утраки умело хлестанул ее по лицу когтистой лапой, так, что с Теры слетела белая с желтыми разводами маска. Стало тихо. Утраки, порыкивая друг на друга, принялись оттаскивать с центра деревни тела своих собратьев. Гевара насчитала пятерых. И ни одной павшей дуртан. Кто-то грубо толкнул Гевару в спину, прижал к горлу лезвие меча. Девушка замерла, нервно облизнула губы. Хотелось сказать, что она – одна из них, но клинок слишком сильно впивался в кожу шеи, реагируя на любое движение. Она снова попыталась поймать на себе взгляд Корзика, но поняла, что на нее никто не смотрит. Все – рашеми, утраки и дуртан – уставились в одну сторону. Туда, где на пороге одной из хижин застыла темноволосая ведьма. Джурах. - Надо же, - вкрадчиво произнесла молодая женщина, приближаясь к стоящим на коленях ведьмам. – Вы наконец-то устали посылать к нам своих воинов и решили прийти сами? Признаться, я рада. Плоть ваших разведчиков порядком наскучила моим утраки. Гевара смотрела на Джурах во все глаза. Они не виделись не так уж долго, однако ведьма была поражена, насколько изменилась дуртан. Темные волосы ее были зачесаны назад, и на ладонь от корней они были седыми. Седина эта серебрилась и на висках, точно бывшие всегда чудесными кудри вдруг утратили жизнь и медленно отмирали. Под глазами залегли черные круги, лицо осунулось. Кожа так туго натянулась на черепе, что истончилась на скулах и побледнела до синевы. Мазки ритуальной синей краски на щеках лишь добавляли ее виду почти животной дикости. Звериное лицо и не менее звериные глаза с покрасневшими белками и крупными, расширившимися зрачками. Когда она подошла ближе, другие ведьмы и утраки почтительно расступились, склонив головы в раболепном преданном жесте, в котором отчетливо угадывался страх. Гевара уловила то, что исходило от Джурах, и невольно задрожала. Ощущение было пугающим. Точно Гевару вдруг окутало облако чистой тьмы, лишенной красок и жизни. И эта тьма была живой. Она тянулась к ней невидимыми, но осязаемыми щупальцами, притупляла все чувства и оставляла только одно желание – закричать и броситься прочь, чтобы сбросить с себя этот липкий ужас. Иммит и Тера почувствовали это тоже и непроизвольно отпрянули назад. Клинок, прижатый к горлу Теры, впился глубже, оцарапав нежную белую кожу. - Проклятая, - прошипела Иммит. Корзик резко дернул ее за волосы, намотав их на широкий кулак. Джурах лениво оглядела ее с головы до ног. Уголки ее полных, обветренных и обкусанных губ дрогнули в усмешке. - Ты так думаешь? Разумеется, раз такие важные птички из самого Мулсантира прилетели по наши души. Испугались, наверное. - Откуда ты знаешь, что мы из Мулсантира? – выплюнула Иммит, морщась, точно присутствие Джурах причиняло ей физическую боль. - Ты ведь умная ведьма. Все сама понимаешь, - голос Джурах больше походил на рычание оскалившегося зверя. - Не под каждой вашей маской скрывается сестра, м-м-м? Иммит передернуло. Гевара видела, как она тяжело сглотнула, как бьется на ее горле синяя вена. - Но вас так мало, - протянула Джурах медленно. – Всего три ведьмы? Да еще и не самые сильные. Признаться, это даже немного оскорбительно. Гевара попыталась открыть рот, позвать Джурах, но мужчина за ее спиной больно оттянул ее за растрепавшиеся волосы, уперся коленом в спину, так, что голова ее откинулась назад, и этран увидела его лицо. Зарах. Эти стылые серые глаза и тяжелую квадратную челюсть она узнала. Однако мужчина ее не узнал. Лишь скользнул взглядом, полным презрения, по ее маске, не задержался на глазах и сплюнул в снег. Теперь Гевара не видела ничего, кроме его лица и неба над головой, с которого все сыпал тяжелый снег. Сердце билось быстро и неровно, ладони, несмотря на холод, покрылись испариной. Гевара постаралась успокоиться, собраться, позвать своего духа-проводника, но лисица не отвечала на зов. Этран ее не чувствовала. Снег падал в прорези маски и залеплял глаза. Гевара то и дело часто моргала и пыталась понять, что происходит вокруг нее. Скрип подошв. Голоса. Чей-то тонкий крик, больше похожий на визг побитой собаки. Тера, кажется. Зарах поднял голову, глядя на что-то, недоступное Геваре, и губы его скривились в довольной ухмылке. Хватка на волосах чуть ослабла. Гевара смогла наконец опустить голову, чувствуя, как движение отдалось болью в занемевшей, заломленной шее. Джурах замерла возле Теры. Тонкие, длинные пальцы нежно гладили этран по лицу. Джурах блаженно улыбалась. Утраки завывали. А потом Гевара увидела, как вокруг дуртан словно бы заклубился черный дым. Гибкие, плотные щупальца выросли из этого дыма, окутавшего Джурах с головы до ног, и устремились к содрогающейся Тере. Они обхватили ее виски, сжали, потянули на себя, но не тело, а что-то сияющее, мерцающее, трепещущее. Тера завопила, забилась, точно в припадке, а потом рухнула на мягкое снежное полотно, бездыханная и опустошенная. Улыбка на губах Джурах стала шире, обнажая зубы. Она запрокинула голову и протяжно застонала. Сущность за ее спиной изогнулась и словно бы вошла обратно в тело дуртан. Мать Шантия… она в самом деле проклята. Зарах за ее спиной коротко засмеялся. Джурах поднялась с колен, отбросила волосы с лица. Глаза ее были черными, настолько расширились зрачки. Безумные глаза. Бешеный голод внутри них. Имша и Тамлит были правы. Голод действительно вернулся. Гевару трясло от почти первобытного ужаса. Керска бы никогда не поступила так, как Джурах. Керска бы не допустила подобного. В войне с викларан дуртан никогда не гнушались действовать жестко, но старуха никогда бы не решилась впустить в себя проклятье, которое пожирало души. Не посмела бы, не стала бы, потому что в мире существуют вещи, которые нельзя использовать. Потому что эти вещи существуют против воли всего человеческого, противные самому мирозданию. Почему, почему никто не остановил ее? Она уничтожит всех нас! Утраки вдруг замолчали. Джурах обернулась. Быстрой трусцой к ним спешили несколько рашеми. За воем ветра нельзя было разобрать, что они кричали, но они были напуганы. Иммит в руках Корзика вдруг встряхнулась и подняла на Джурах полный ненависти взгляд. - Ты сдохнешь за то, что ты сделала, чудовище, - выплюнула она. Джурах чуть нахмурилась, перевела взгляд за спины рашеми, после чего резко замахала руками и ощерилась. Земля под ногами задрожала, когда со всех сторон к центру деревни устремились всадницы викларан. Застонали разбуженные древней магией деревья, ветер усилился, закручивая снег, точно листья в водовороте. Вспыхнула крыша на одной из кособоких хижин, когда пущенный одной из викларан огненный шар пролетел мимо и врезался в землю под ногами группы утраки. В ту же секунду Иммит изогнулась в руках Корзика, окружив себя стеной живого пламени и вскочила на ноги. Раскинув руки в стороны, она зашептала заклятие. Стена огня, дрожа и отбрасывая тени, дугой понеслась во все стороны, сметая на своем пути дуртан и утраки, что суматошно, точно в каком-то лихорадочном сне, бросались из стороны в сторону, пытаясь сгруппироваться и атаковать в ответ. Зараха отшвырнуло назад, точно тряпичную куклу, и Гевара поднялась, следом за Иммит. Крики и вой ветра звенели в ушах, мимо то и дело проносились лошади. Носа коснулся запах паленого мяса. Молодая дуртан в нескольких шагах от Гевары горела заживо. - Не дайте никому уйти! – донесся до Гевары крик. – Уничтожить их всех! Мимо Гевары проносились ведьмы в масках. Дуртан медленно отступали к лесу, разобщенные, напуганные, не способные отбить такую внезапную атаку. Дрожащими руками Гевара подняла с земли оброненный кем-то посох в каплях еще теплой крови (чьей? Дуртан или викларан?) и зашептала заклинания. Огненный шар замерцал на уровне ее солнечного сплетения и отправился в сторону бегущих утраки. Керска бы поняла, почему я так поступила. Иначе нельзя. Утраки бросились врассыпную. Сбиваясь в маленькие группки по трое или четверо, они бежали в лес, пытаясь найти спасительное укрытие между деревьев, где можно было спрятаться от вездесущих заклинаний викларан. Однако деревья не были защитой. Они скрипели и стонали, обрушивая тяжелые острые ветви на всех, кто оказывался рядом с ними. На белом снегу тут и там расцветали алые пятна крови. Гевара отыскала глазами Джурах. Та, в отличие от остальных, не спешила отступать. Рядом с ней кружились Корзик и Зарах. Этран видела, как Зарах, закричав, бросил тяжелое копье и то пронзило насквозь ведьму викларан. Корзик же орудовал топором, рубя всех без разбору – ведьм и лошадей. Снег усеивало множество тел. Геваре не хотелось знать, чьих. Она пыталась пробиться ближе к викларан, что четким полукругом теснили дуртан и их приспешников к границе Эшенвуда. Иммит схлестнулась с Джурах. Гевара видела, как хатран скалила зубы в бешеной яростной гримасе, а её заклинания вибрирующей под ногами дрожью отдавались в земле. Джурах не сдавалась, выкрикивая заклинания сорванным хриплым, похожим на карканье ворона голосом. Никто не рисковал подойти к ним близко. Слишком быстро мелькали заклинания, которые могли срикошетить и попасть в кого-нибудь еще. В пылу схватки для двух ведьм не существовало своих. Гевара дышала через рот, чтобы не чувствовать тяжелый запах паленого мяса, шерсти и крови. Тут и там падали длинные фигуры, взывали утраки, что еще не успели убежать в спасительную древесную тень. Мимо проскакала горящая лошадь. Ее истошное ржание, полное муки и боли, стояло звоном в ушах. Деревья скрежетали, земля гудела под ногами, тут и там мелькали огненные всполохи, расцвечивающие снегопад алыми и багряными оттенками. Кто-то истошно закричал, и Гевара резко, до боли в шее, повернула голову, чтобы увидеть, как Джурах поднялась в воздухе. Черная фигура, сотканная из самой сути бесконечного, чистого зла, она зависла над землей, откинув голову назад, точно в каком-то припадке. Воздух вокруг нее сгустился и потемнел, а Гевару вдруг затошнило и она рухнула на колени, сжимая виски руками. В голове гудело, и она ощущала, как нечто обхватывает ее, ее и тех, кто оказался поблизости, сжимает, скручивает, вытягивает наружу что-то очень сокровенное, то, что заставляет пламя жизни гореть в груди. Гевара широко распахнула глаза и рот, силясь вдохнуть и пошевелиться, но не смогла. Она могла лишь смотреть, как падают тут и там ведьмы викларан, в последний раз силясь вдохнуть в себя воздух. И задыхалась сама, чувствуя, как Проклятье сжимает и жрет ее изнутри. Воспоминания стали меркнуть, точно кто-то стирал их жестокой, железной рукой. Пропали мысли, пропали чувства, оставляя после себя лишь ледяную пустоту. Последнее, что Гевара слышала, это как заходится в безумном хохоте висящая в воздухе Джурах, трижды проклятая богами за то, что сотворила. Снег под ногами превратился в алое месиво из крови и кусков плоти там, где уже окоченели трупы. Позади трещал огонь, пожирающий остатки приземистых хижин. Викларан сновали туда-сюда, выискивая тех, кто выжил, своих и чужих. Бесплодные попытки. На месте побоища не было слышно ни единого стона боли, ни одно тело, распростертое на земле, не шевелилось. Тут и там можно было увидеть развороченную плоть – следы работы огня, оружия и, кажется, зубов утраки. Эти мерзкие твари всегда жрали павших, не дожидаясь окончания схватки. Сволочи. Иммит Ябог нахмурилась, вглядываясь в фигуры мертвых викларан. Она насчитала четверых и мысленно поблагодарила Триединую за то, что внезапная атака была настолько удачной, и позволила им не потерять слишком много людей. Смерть каждой ведьмы викларан была тяжелым ударом для Рашемена, но все же – могло быть и хуже. Могло быть. И будет. Потому что Джурах, этой проклятой твари, что носила в себе Голод, удалось уйти живой. Она и горстка ее людей в общей суматохе и панике скрылись за границей Эшенвуда. Сбежала, как трусливая собака, бросив остальных дуртан прикрывать отход, а вернее – умирать. Умирать, чтобы богомерзкое проклятье было в безопасности хотя бы на время. Невидящим взором Иммит уставилась на обезображенное предсмертной гримасой лицо Теры. Ее маска лежала рядом на подтаявшем снегу. Глаза закатились, устремив в небо помутневшие белки с тонкой красной сеточкой капилляров. Ужасная смерть. Худшая, что могла произойти с этой девочкой, с любым живым существом. Смерть, забравшая и уничтожившая душу. Тера никогда не попадет к своим богиням и не будет покоиться под ласковым солнцем маленького рая Шантии. Она этого не заслужила. Никто не заслуживал. Справа, в свалке тел, распростерлась Гевара. Ее губы, не скрытые маской, поднялись, обнажая зубы в предсмертной гримасе. Правая рука девушки в последней судороге сжимала амулет Шантии на груди, точно перед смертью Гевара искала защиты у богини, но не нашла ее. Иммит на мгновение прикрыла глаза, однако даже в темноте под закрытыми веками она видела тела сестер и лицо той дряни, что лишила их жизни и душ. Если бы кто-то поторопился и прискакал на мой зов быстрее, они могли бы еще жить. Ябог тряхнула головой. Она знала, что так думать нельзя. Все сделали ровно то, что смогли, никак иначе. Но внутри викларан кипела от бешенства пополам с горечью утраты и желанием сделать хоть что-нибудь. Помчаться следом за избежавшей смерти Джурах, достать ее хоть из-под земли, поставить на колени, как она сделала это с Терой, и не убить, нет – уничтожить. Иммит хотелось в бой, хотелось крови. И мести. Она открыла глаза и посмотрела на тех викларан, что понемногу стали собираться возле Имши и Тамлит, точно не знали, что им делать дальше. Снег все продолжал падать с тяжелого сизого неба, укрывая бездыханные тела под ногами, словно саваном. - Мы отправляемся? – коротко осведомилась Иммит, приближаясь к остальным. - Да, отправляемся. Обратно в Мулсантир, - ответила ей Тамлит. Иммит резко втянула в себя холодный воздух, все еще отдающий запахом горелой плоти. - Разве мы уничтожили всех дуртан? Разве мы убили Пожирательницу Духов? На нее обернулась Имша. Глаза ее в прорезях костяной маски блеснули. - Мы не пойдем в Эшенвуд вслед за дуртан, сестра, - отрезала она холодно и резко. – Никто не войдет в лес, и никто не выйдет. Эшенвуд разберется со всем сам. - Вы серьезно верите в это? – Иммит поймала себя на том, что начинает кричать. – Для Проклятой нет преград. Она уничтожит всех телторов, что живут в этом лесу, уничтожит самую душу леса! И вы просто оставите это так, как есть? - Как я уже сказала, мы возвращаемся в Мулсантир. Верь, сестра, что никто из тех, кто убежал в Эшенвуд, не вернется. Мы не станем догонять их. Больше мы ничего не можем сделать.