Слепая любовь

Ужинать Иньяцио отказался. — Поел по дороге, — чуть виновато произнес он, зная, что Пьеро любит готовить, особенно для других. Гораздо больше, чем для себя. — Чем займемся? — Он чуть улыбнулся, удобнее устраиваясь на мягком диване. Звонок Пьеро его не то чтобы удивил, скорее, очень сильно порадовал, Иньяцио был только рад лишний раз побыть рядом, в последнее время он стремился все чаще заезжать к Пьеро, звонить ему, и не только потому, что Пьеро была необходима дружеская поддержка и чье-то общество. Главная причина была очень проста — Иньяцио просто хотел этого. — Может, телевизор посмотрим? Это называлось «смотреть телевизор» — они просто располагались на диване с пиццей или другой вкусной и вредной пищей, которую Пьеро считал очень нездоровой. При этом Иньяцио рассказывал, что происходит на экране, если того требовал сюжет, а Пьеро внимательно его слушал. В глубине души он находил такие моменты глубоко-интимными, стеснялся этого, но прекратить не мог. Он тянулся к Иньяцио все больше и больше. — Как скажешь, — Иньяцио поправил покрывало, и пододвинулся ближе к краю дивана, чтобы лучше видеть экран. — А ты ложись. Пьеро прилег, осторожно положив голову на колени друга и Иньяцио чуть смутился, но не был против такого поворота событий. — Тебе так удобно? — ласково спросил он, и, борясь с желанием запустить пальцы другу в волосы, устроил руку на подлокотнике дивана. — Вполне. Можем смотреть, что за диск ты поставил? У Пьеро в доме был огромный стеллаж с кучей лицензионных дисков, которые он коллекционировал. Теперь же коллекцию пополнял Иньяцио, время от времени что-то покупая. Раньше они часто собирались втроем и смотрели фильмы. Беззаботное время… Иньяцио повертел в руках упаковку от диска. — Сегодня «Марли и я». Иньяцио старался выбирать милые и добрые фильмы, не напрягающие сознание, без сцен насилия, напряженных диалогов и всего того, что могло повлиять на психику — в конце концов, ужасов хватало и в жизни, а он стремился сделать жизнь Пьеро более светлой. Фильм рассказывал о собаке и его хозяевах, о беспорядках, которые творил пес, о дружбе, о любви, в общем, был одним из тех самых фильмах, которые можно смотреть всей семьей. Фильм был несколько банален, но в целом правдоподобен. О простой человеческой жизни. Иньяцио живо описывал сцены беспорядков, которые творила собака, и Пьеро полностью погружался в атмосферу фильма, смеялся вместе с ним, и наслаждался тем, что он сейчас рядом. — Знаешь, я хотел бы завести лабрадора. Они такие умные и добрые существа. Впрочем, как и многие собаки, но я всегда мечтал именно о лабрадоре. К сожалению, у меня не было времени, чтобы заводить такого зверя — все-таки концерты, гастроли, туры, а сейчас времени довольно много, но возможности ограничены, — он горько улыбнулся, приподнимаясь с колен Иньяцио и устраиваясь рядом. — Спасибо, что приехал, мне… — он не успел закончить фразу, осекся на полуслове, чувствуя, что Иньяцио придвинулся ближе, что его дыхание совсем рядом, в считанных миллиметрах, и замер. Слева, под кожей, пропустило несколько ударов сердце. — Сварить тебе кофе? — голос прозвучал слишком близко к уху, словно Иньяцио затеял какую-то свою, непонятную для Пьеро игру, словно проверял, наблюдал за его реакцией, или это ему только показалось? — Пожалуй, — Пьеро кивнул, ощущая, как горят щеки, казалось, что прошло несколько очень томительных секунд, прежде чем Иньяцио отодвинулся, встал с дивана и Пьеро услышал его удаляющиеся на кухню шаги. «Что со мной?» — мысленно спросил Пьеро сам себя, касаясь ладонями своих щек и переводя дыхание. Теперь он думал только об этом — об этом самом дыхании возле уха. Аромат кофе наполнил комнату, Иньяцио держал белую кружку в руках, наслаждаясь напитком, и смотрел на сидящего напротив Пьеро, даже откровенно рассматривал, наблюдая, как он помешивает сахар. Пьеро всегда пил кофе с сахаром. Иньяцио называл это кощунством. — Что ты так на меня смотришь? — усмехнулся он, откладывая ложечку и делая маленький глоток, чтобы не обжечься. — Я чувствую. Это прозвучало с некоторым вызовом — Пьеро ощущал, что-то, что случилось в гостиной — не случайно, что Иньяцио играет, и решил сыграть с ним в его же игру, даже не представляя, чем это может закончиться. — Просто ты сегодня особенно хорош. Новые духи? — Иньяцио потянул носом, от Пьеро и правда, пахло чем-то другим, как же он сразу не почувствовал? — Не новые, просто я ими не пользовался, а сегодня решил открыть, — ответил Пьеро, пряча смущение за улыбкой. — Надо же, ты заметил. В воздухе витало сладкое напряжение, такое, когда даже и не понимаешь, что происходит, просто тебе хорошо и внутри будто что-то натянуто, слегка кружится голова и учащенно бьется сердце, одновременно и страшно, и хочется, чтобы этот момент не заканчивался. Видимо, Пьеро слишком задумался об этом, и на какой-то секундный момент потерял связь с реальностью — кружка с изображением змейки оказалась на полу, он и сам не заметил, как смахнул ее, содержимое темной лужицей растеклось по полу. Повисло неловкое молчание. — Прости, со мной давно не случалось такого, — Пьеро выглядел растерянно. Он вспомнил, что когда только учился ориентироваться, часто натыкался на дверные косяки, углы, вещи, часто разбивал посуду, набивал себе синяки. Пришлось все упорядочить, переделать, создать систему. Иньяцио уже вооружился веником и совком и принялся аккуратно заметать осколки, высматривая самые мелкие из них и собирая мокрой тряпкой. — Все в порядке, кружку куплю новую, — жизнерадостно отозвался он. — Уберу все в два счета. Уже через пять минут ситуация была решена. Липкий пол был помыт и насухо вытерт, но Пьеро до сих пор нервничал, проклиная свою неуклюжесть. — Как же это раздражает, — вздохнул он. — Хорошо, что ты рядом, иначе, не знаю, как заметал бы осколки сам, — он неловко закончил фразу и замолк. Кофе больше не хотелось. — Не расстраивайся, у меня тоже такое сотни раз бывало. Помнишь, я перебил все бокалы в доме Джанлуки? Синьора Джинобле была далеко не в восторге. Пьеро помнил. И это даже заставило его рассмеяться — тогда Иньяцио допился до чертиков и реально перебил бокалы один за другим, штуки три, пока Джанлука не вручил ему пластмассовую кружку, объявив, что теперь, раз руки его не держат, он будет пить из нее. Они все тогда изрядно перебрали, отмечая выход их первого альбома. Слава и успех кружили голову. — По-моему, она до сих пор на тебя злится. Это были какие-то очень старые бокалы, — хихикнул Пьеро. — Пить надо было меньше. — Все беды от этого, — улыбнулся Иньяцио, радуясь, что Пьеро отошел от темы разбитой кружки и собственной беспомощности. — Ты и сегодня у меня переночуешь? — Пьеро очень старался придать голосу обыденный тон, ничем не выдав себя, вроде как «мне все равно, но если хочешь, оставайся», но, разумеется, он лукавил. — Нет, извини. Нужно поехать домой, я обещал заехать к маме, отдать билет на концерт. Кстати говоря. У меня и для тебя есть. Иньяцио вложил в руку Пьеро конверт, в котором лежал билет в первый ряд. — Пожалуйста, синьор Бароне, сделайте мне одолжение и порадуйте присутствием, — Иньяцио вздохнул, напряженно ожидая решения друга, который мог и передумать, все же эта тема была для него самой болезненной, Боскетто безумно боялся отказа. — Я… — Пьеро слегка сжал в руке белую бумагу, и замолчал, будто специально сделал паузу. — Я обязательно приду, — в конце концов выдохнул он, облизнув губы. — Я обещаю.