Слепая любовь

Иньяцио стоял в пробке. Видимо, рождественским вечером очень многие куда-то спешили, из-за этого на ужин к Пьеро он опаздывал, и потому — нервничал. Тем более что в машине он был уже не один. На заднем сидении, в коробке с теплым голубым одеялом спал светло-кремового цвета щенок. Его Иньяцио заприметил сразу, точнее, даже наоборот — щенок первым заинтересовался гостем и подошел поближе, чтобы понюхать, пока остальные щенки были заняты играми. — Да, я уже скоро буду. Благо, пробка уже рассасывается, — Иньяцио набрал номер Пьеро и сообщил ему, что минут через двадцать нагрянет, да еще и с подарком. Пьеро был очень заинтригован. Он приготовил роскошный ужин — ароматное ризотто с курицей, салат цезарь, несколько легких закусок и ореховый торт на десерт. Он не был уверен, что они все это съедят, но Рождество, все-таки. А значит — стол должен быть богатый. В углу ждала своего часа искусственная елка, которую Пьеро не стал ставить один, желая нарядить ее вместе с Иньяцио. Наконец, он услышал звонок в дверь, Иньяцио звонил особенно нетерпеливо, и Пьеро улыбнулся, спеша открыть. — Наконец-то, — улыбнулся он, впуская Иньяцио в квартиру. — Я тебя очень ждал. — Он потянулся к его губам, и Иньяцио легко поцеловал в ответ. — Подожди, я тебе принес подарок, — он приоткрыл дверь и взял в руки коробку с еще спящей собакой, поставил ее на пол, и взял щенка на руки, чтобы передать его Пьеро. — Держи его крепко. Точнее, это она, — Пьеро протянул руки и почувствовал, как спящий щенок пошевелился, и засопел. — Боже мой, какая прелесть, — он погладил щенка по голове, тот недовольно открыл еще заспанные глаза, а потом облизал Пьеро лицо. — Ты ей понравился. Это лабрадор. Ее зовут Сказка. И это мой тебе подарок, тебе нравится? Пьеро стоял и гладил щенка, прижимая его к себе теснее. Щенок был теплый и без конца лизал его, облизывал уши, и радостно повизгивал. — Нравится безумно, — Пьеро зарылся носом в шерстку щенка. — Такая прелесть. Ты знал, что я всегда мечтал о собаке, но времени не хватало. — Я буду помогать тебе с ней. Я привез корм для нее, кстати. И миску. И поводок тоже, но первое время, пока совсем маленькая, она может ходить и на пеленку, их я тоже привез собой, — они прошли на кухню и Иньяцио стал рассказывать особенности содержания собаки, попутно доставая все необходимое и объясняя Пьеро что и как. — Вот здесь, рядом со стиральной машиной, будет миска для еды, рядом для питья, а сам корм поставлю на шкафчик, наверх, — он был внимательным к тому, как важно для Пьеро расположение вещей. — Думаю, можно ее уже сейчас покормить, смотри, она хочет на пол. Щенок и правда окончательно проснулся и смешно вырывался из рук Пьеро, чтобы изучить окружающую его обстановку. Пьеро опустил его на пол. Сказка обнюхала пол, а потом подошла к миске. Иньяцио раскрыл упаковку корма и придвинул миску ближе. — Давай, насыпь ей. Но не очень много, — Пьеро наклонил пачку и заполнил чуть больше половины чашки. Сказка тут же принялась за еду. — Она оказалась самой общительной, — сказал Иньяцио. — Сама меня заметила, так что даже и выбирать не пришлось. Судьба. Щенок съел все, и теперь облизывался. — Пойдем. — Пьеро снова подхватил его на руки и понес в комнату, посадил на диван. — Давай елку нарядим? Я ждал тебя. Чтобы ты мне помог. — С огромным удовольствием помогу. Иньяцио достал из ящика елочные игрушки. Елка была не слишком большая, и было решено поставить ее на шкаф, чтобы Сказка ненароком не свалила. — Давай я тебе помогу, — он встал позади Пьеро и взял его руку, как бы управляя ею, захватил одну из игрушек. — Вот так. Теперь вешай ее. Пьеро послушно водрузил прозрачный синий шар на одну из искусственных веточек. Поскольку Иньяцио стоял сзади, он не мог себе отказать в удовольствии прикоснуться губами к обнаженной шее и легко поцеловать ее, вдыхая запах. Таким способом они развесили все игрушки, а Иньяцио исцеловал Пьеро всю шею. Впрочем, он был совсем не против. Щенок возился на диване, играя с резиновым мячиком, было так по-домашнему уютно, Пьеро за эти месяцы впервые было так спокойно на душе. — Боже, это так вкусно, — проговорил Иньяцио с набитым ртом, накладывая себе еще салата. — Ты сначала прожуй, потом говори, как маленький, — хихикнул Пьеро и потрогал пальцами свои новые часы, с выпуклым циферблатом. — Без десяти минут двенадцать. Вот и Рождество. — Давай выпьем. Первый тост. — Иньяцио открыл бутылку вина и разлил его по бокалам. — А какой тост? — За нас, конечно… Какой же еще — Иньяцио улыбнулся, они чокнулись бокалами. — За нас, — медленно повторил Пьеро, осознавая весь смысл этих слов. — Не забудь загадать желание. Пьеро задумался на мгновение, и кивнул. — Я уже загадал. — И что за желание? — Я тебе не скажу. Иначе не сбудется, примета такая, ты не знал? — Пьеро тихо рассмеялся. — Надеюсь, что-то очень хорошее. — Не сомневайся. А потом они лежали на диване, пили вино прямо из бутылки, и слушали музыку. Довольно громко, и Пьеро порадовался тому, что у него нет соседей. Они действительно выпили много вина. И много целовались. Просто неприлично много. Пока у Пьеро все в сознании не поплыло и он не почувствовал, что пьян. — Иньяцио, ты меня напоил, ты знаешь… — он стащил с Иньяцио футболку и вырисовывал невидимые узоры на его груди. — Я уже два месяца столько не пил. Это почти забытые ощущения… — Мне кажется, тебе больше не наливать, а? — Иньяцио и сам был изрядно пьян, и ему хотелось исцеловать Пьеро всего, целиком и полностью. Алкоголь делал его более раскрепощенным, чем обычно. — Тебе кажется. Совсем чуточку не повредит, честное слово, — Пьеро поднял руку и изобразил двумя пальцами эту самую «чуточку». Иньяцио подал ему бутылку. — На себя не пролей только, — он пьяно захихикал, наблюдая, как струйка вина все же не попала в рот, и стекла по подбородку Пьеро вниз, к шее. И это было соблазнительно. — Боже, какой ты, — Иньяцио отставил недопитую бутылку вина в сторону, а сам подмял Пьеро под себя, и смял его губы своими, сливая их в жарком и страстном поцелуе, таком, что реальность окончательно поплыла, и осталось только дыхание, только тихие стоны и только горячее тело под его руками. Он провел руками под футболкой Пьеро, и задрал ее вверх, погладил поясницу, заставляя его изогнуться в своих сильных руках и застонать чуть громче, чуть неприличнее, чем обычно. — Иньяцио… Боже, Иньяцио… — тихо шептал он, как в забытьи, зарываясь пальцами в волосы и сжимая их, словно пытаясь ухватиться за последний осколок реальности. — Остановись, мы… Пьеро чувствовал, что все может зайти слишком долго — и это его в какой-то мере отрезвило, он еще не был готов к такому, может быть, позже. И Иньяцио замер, остановиться было тяжело, запах Пьеро, его кожа, его пальцы, его стоны буквально сводили с ума. Он часто дышал и смотрел на него расширенными зрачками. — Точно? — Иньяцио выдохнул ему в губы этот вопрос, и, увидев кивок, отстранился. — Прости, я пока еще… Пока еще не могу, — виновато произнес Пьеро и зарылся носом в широкую грудь. — Это ты меня извини. Я не смог сдержаться, — Иньяцио ласково улыбнулся. — Прости. — Поцелуй меня, — попросил Пьеро тихо и Иньяцио снова коснулся его вспухших губ — на этот раз медленно и спокойно. — С рождеством, Пьеро. — С рождеством, Иньяцио.