***
С наступлением сумерек лагерь окутала тишина. От костров тянуло горчащим дымом и теплом. В полумраке, среди палаток, то тут, то там разгоралось золотистое пламя, и к небу взлетали целые снопы искр. Среди деревьев черными тенями мелькали часовые, они двигались легко и почти бесшумно, только налитые осенней темнотой тени мелькали на жухлой траве и растворялись в растущем неподалеку орешнике. Хадвар сидел возле своего шатра и чистил клинок, лежащий на коленях. У ног квестора дремал огромный сизо-дымчатый пёс. Когда слух зверя тревожил подозрительный шорох или шёпот, он немедля вскидывал голову, начиная утробно ворчать, но, не обнаружив опасности, тут же проваливался обратно в сон, где, судя по неустанному движению лап, ему снилась отменная охота. По мнению его хозяина, всё шло довольно неплохо. Конечно, в том, что они сидят в забытой богами глуши, не было ничего геройского, но и всех тех ужасов, что творились на поле боя, не было тоже. Темнело стремительно, но ни Гвен, ни Эйк так и не показались. Маркус говорил ему, что они всё ещё сидели у Туллия, и Хадвар даже позволил себе пару раз подойти к шатру генерала, но из-за плотной ткани до него доносились лишь несвязанные обрывки фраз. Возможно, как выразился Маркус, они строили планы. Мужчина не знал, на что они будут направлены на войну ли или на перемирие, но он хорошо знал Гвен, которая не стала бы слушать военного наместника Империи так долго, если бы не случилось чего-то посерьезнее, чем очередная стычка за какой-нибудь форт. А сердце подсказывало, что это самое «посерьёзнее» как раз таки и случилось. Хадвар почти кожей ощущал любопытство своих товарищей. Им не сказали ничего внятного тогда, когда разбудили среди ночи и, выставив под омерзительно ледяной ливень, заставили мчаться в глухие рифтенские леса, не говорили им ничего и теперь. Когда кто-то спрашивал, ему отвечали, что «это дела Империи» и не словом больше. Хотя для него это было довольно странно, но Хадвар замечал за собой-то же недовольство всеми этими тайнами, что и остальные участники похода. В конце концов, он вступил в Легион, потому что поверил, что сражается за правое дело, но теперь Туллий, как нашептывало ему чутьё, затеял что-то такое, что никак не вязалось с понятием правого дела. Иначе бы не было этих угнетающих секретов. Он посмотрел на стоявшую в отдалении алую палатку, расшитую драконами Империи. Туллию зачем-то понадобилась Довакин. Если смотреть правде в глаза, она давно им требовалась, просто никто не желал высказывать этого вслух. У Братьев Бури было достаточно сил, чтобы противостоять миротворцам. И это губительное для многих равновесие начинало раздражать. Но это не значило, что Гвен, пренебрегнув принципами, возьмется за меч легиона. Иногда квестору казалось, что её не волнует ничего, кроме драконов и собственного брата. Погрязнув в собственных размышлениях, Хадвар не заметил, как на небе, будто огромные всевидящие глаза, повисли две луны, серебря землю своим мертвенным светом. Время близилось к полуночи, когда мужчина увидел невысокую фигуру, вышедшую из обители генерала. Фигура, а в ней мужчина признал Довакина, с минуту постояла у входа, словно бы привыкая к холоду, а затем быстрыми шагами направилась в лес. Квестор, вернув клинок в ножны, резвой рысью направился следом. Он нашел Гвен сидящей на ветке старого скрюченного вяза неподалеку от лагеря. Девушка бездумно лупила ногами соседнюю ветку, но когда Хадвар, улыбаясь, появился в поле зрения, спрыгнула на землю и застыла, обняв себя руками. — Я думала, легионеры должны находиться у себя после отбоя, — сказала она, не утруждаясь приветствием. — Люблю нарушать правила. Да его и не объявлял никто – генерал был занят, — пожал плечами мужчина. — Не ожидала тебя здесь увидеть, — призналась Довакин, отбросив за спину несколько темных прядей. Хадвар снова пожал плечами и, подойдя ближе, опустился на землю, поджав ноги. Он чувствовал, что Гвен наблюдает за ним сквозь острый холодный воздух. — Мне нравится бывать в лесу. Помнишь, как мы охотились, когда ты жила у дяди Алвора? Ты бы стала неплохой охотницей, — просто ответил мужчина, предусмотрительно умолчав о том, что видел, как она скрылась в лесу. — Я и стала, - невесело усмехнулась Гвен. — Попадаю в глаз дракону с пятидесяти шагов. — Не смеши меня, — он весело подмигнул подруге. — Даже мой пёс стрелял бы лучше, чем вы, мадам. Они помолчали, наблюдая, как с деревьев осыпаются темные пятна листвы. — Как всё прошло? — спросил Хадвар, когда, поддавшись странному порыву, Довакин села рядом. – Вы долго разговаривали. — Я пообещала хранить молчание, — их взгляды встретились, — но как ты можешь мне доверять, если я не могу тебе? — Я не настаиваю, Гвен, — он с шумом выдохнул густой клубок пара. — Но тебя это гнетёт. То, что рассказал вам с Эйком генерал Туллий. В его голосе звучала такая неприкрытая забота, что девушка, ничего не отвечая, просто уткнулась лицом в его плечо. От Хадвара пахло лесом и кожей. — Скоро всё откроется, — пообещала Гвен, чувствуя, как он гладит её по волосам. — Мне пока сложно говорить об этом. На его лице появилась странная улыбка. Квестор не понимал до конца, чем она вызвана, но чувствовал, что это как-то связано с тем, что одна из самых великих воительниц севера просто сидит рядом и дышит ему в грудь, ища успокоения. Неважно, что подтолкнуло её к этому, но Хадвар был благодарен ей за эти мгновения. Впервые за долгое время, он пожелал остановить мгновение.***
Глупая улыбка стёрлась с его лица, когда рано утром его разбудил Тристан – личный секретарь генерала Туллия, на чьё место заглядывался Маркус. Несмотря на природную рассеянность, в его глазах так и горел интерес к жизни. — Квестор Хадвар, — сверившись с очерком на пергаменте, объявил секретарь. — Вас вызывает генерал. Дело срочное. — Конечно, Тристан, — Хадвар изо всех сил старался подавить зевок. — Я сейчас же направлюсь к нему, не беспокойся. Покинув относительно уютную постель, мужчина торопливо оделся и выскочил в ясное только-только занимающееся утро. За ночь лес лишился почти половины своего багряно-золотого убранства, и голые ветки, расчерчивая блеклое небо, выглядели донельзя устрашающими. Хадвару они напоминали чьи-то скрюченные узловатые пальцы. Под ногами хрустел иней, пока, минуя кострище, у которого отиралась парочка дозорных, и палатку, где спали Эйкен и Гвиневра, он брёл к начальству. Осень наступила очень уж неожиданно. Генерал Туллий встретил его, склонившись над картой. Его алый, словно вино, плащ ненужной тряпкой болтался на спинке кресла — военный наместник был одет лишь в рубашку и легкие бриджи, словно на улице и не было белёсых игл первого морозца. — Вызывали? Под тяжёлым взглядом тёмных глаз Хадвар чувствовал, как его покидают последние капли храбрости. Генерал искоса взглянул на подчиненного. — У меня для вас задание, квестор, — провозгласил он довольно будничным тоном и, распрямившись, устало потёр глаза. — Сейчас я дам вам письма и нескольких людей для их охраны. Вам нужно будет доставить их во все союзные владения Скайрима как можно быстрее и незаметнее. От этого будет зависеть наша дальнейшая жизнь. — Как пожелаете. «Опять тайны», — горько усмехнувшись, подумал Хадвар. Не удержавшись, он спросил: — Довакин и её брат поедут с нами? Туллий улыбнулся так, как обычно улыбаются люди, не спавшие сутками. — Конечно же нет, квестор. Для Гвиневры и Эйкена у меня есть задание куда более сложное и, уж поверьте, куда менее приятное. — Могу ли я поинтересоваться… — Нет, — лицо Туллия приобрело какое-то каменное выражение, и взгляд стал ещё более твёрдым, — не можете. Это так же секретно, как и ваше поручение. Тристан! Притаившийся в углу человек молча протянул Хадвару заплечный мешок. Ослабив завязки, мужчина заглянул внутрь. На дне лежал массивный ларец из светлого дерева и запечатанный лист пергамента. Проследив за его реакцией, Туллий объяснил: — Это указания к миссии. Там вы найдёте все точки, куда нужно доставить письма, и необходимые инструкции на случай плена… а так же других непредвиденных обстоятельств. Надеюсь, всё ясно? — Так точно! Генерал прищурился. — Тогда идите, квестор. Ваши люди ждут. И помните – сегодня от вас зависит судьба Империи. Хадвар кивнул и молча вышел. На улице его уже ждали трое всадников в полной боевой готовности. Они быстро покинули лагерь. Хадвар даже ни разу не обернулся, чтобы взглянуть на сонное царство, обрастающее звуками. А тем временем за его удаляющейся фигурой пристально наблюдали два лилово-синих глаза.Конец первой части