Послевоенная галактика Млечный Путь. Главы и зарисовки.

      Имперцы не любили вычурности. Особенно, если речь шла о местах упокоения павших. Мемориал базы «Ликино» был скромен, но величественен. Высокий – больше двадцати метров - гранитный штык обелиска, чаша Вечного Огня – перед ним и Аллея Славы. Вокруг – парк: дорожки, немногочисленные каменные лестницы, деревья, кустарники.       Шипнув тормозами, у начала аллеи остановились все три автобуса. Стрельцовы, Знаменские, другие гости покинули салоны, собрались перед аркой. В руках у всех были букеты скромных полевых цветов. Много букетов. Сюда все гости, кто имел право на ношение военной или ополченческой формы, прибыли одетыми в форменную одежду. Воинский мемориал. Гражданский – чуть дальше. Те гости, кто пожелает его увидеть, смогут пройти и туда – времени будет для этого достаточно.       В полном молчании Стрельцовы и остальные гости приблизились к началу аллеи. Многие уже издали читали чёткие и яркие надписи на ближайших надгробьях и памятных стеллах, установленных по обочинам. Тишину этого места нарушал только ветер, шуршавший листвой деревьев. Больших. Когда мемориал только строился, мало где такие деревья в округе сохранились. Их выкапывали, стараясь не повредить корни, осторожно перевозили сюда, устанавливали и делали всё, чтобы они прижились на новом месте, чтобы теперь они охраняли тишину и покой этого святого места.       Здесь, на земле Мемориала теперь покоились останки всех павших в боях за космодром «Ликино» - военных, гражданских. Всех их опознали, все были названы на стеллах поимённо. Десятки, сотни людей, невзирая на усталость, в свободное от основной работы время, иногда даже забывая поесть, искали в окрестностях космодрома тела павших. Работа велась круглосуточно, посменно. Люди часто работали две или три смены подряд. Никто не взял никакой денежной платы за этот труд. Никто. Люди бережно извлекали из земли скафандры, форменные комбинезоны, тела. Медики и эксперты работали непрерывно. Всё было сделано для того, чтобы никто из воинов, никто из защитников космодрома не остался неопознанным, не остался безымянным.       Длинная неширокая аллея закончилась. Светлана знала, видела, чувствовала: многие, подходя к «штыку», ещё не миновав полностью аллею, смотрели на пламя Вечного Огня. В языках пламени каждый из пришедших на Мемориал видел что-то своё, важное, ценное, дорогое. Гудящее пламя завораживало, притягивало взгляд, заставляло замедлить шаг, прислушаться к себе, стать строже, собраннее.       Тесной группой гости встали перед Вечным Огнём. Несколько шагов отделяли людей от гранитной полоски, на которой уже лежали цветы. Свежие, живые. Кое-где на букетах лежала роса, в капельках воды отражалось пламя Огня. Светлана подошла к полоске, наклонилась, положила букет, выпрямилась, поднесла руку к виску. Честь - павшим. Резко опустив руку, отшагнула назад.       Вперёд вышел Титов, положил свой букет, отдал Огню воинское приветствие, вернулся к остальным гостям. Несколько минут заняло возложение цветов. Светлана, ожидая, пока гости завершат церемонию, смотрела на уходивший ввысь многометровый «штык». Мемориал был построен в рекордно короткие сроки – за несколько недель, а запроектирован ещё быстрее – за декаду. Следили же за качеством строительства в шесть уровней контроля. Какое там допустить отклонение – за любую ошибку, за любое нарушение виновных строжайшим образом наказывали. Потому что верили, знали – Мемориал простоит здесь десятилетия и будет нужен многим поколениям землян.              Последними цветы к Мемориалу возложили Александр и Мария. Маша, это ясно видела Светлана, да и не только она, едва сдерживала слёзы. Александр её поддерживал, сопровождал. Она была благодарна брату за присутствие рядом. Приложив ладони к сердцам, дети на минуту склонили головы. Затем вернулись к гостям, подошли к матери. Маша спрятала лицо на груди у Светланы. Плакала. Александр смотрел на огонь, Светлана видела, как он сжимает губы, превратившиеся в едва заметную ниточку. Да. Её дети знают, что такое война на собственном опыте. Горьком, трудном опыте. Война с Жнецами стала частью их жизни. Как там говорила Этита? Каждое поколение имеет свою личную войну? Вот и поколение Марии и Александра обрело свою войну. Большую, страшную, жестокую.       Титов подошёл вместе с Ренатой. Беспокоится. Страхует. Маша вытерла глаза платочком, повернулась к Мемориалу. Пусть. Ей важно знать, что память о погибших в этой войне будет сохранена. Настолько полно, насколько это вообще будет возможно. Шёл только первый послевоенный год. Сейчас гости и волговцы поедут в музей базы. В городе, конечно же, есть свой музей, посвящённый войне с Жнецами и свой Мемориал, где похоронены защитники города. Гражданские и военнослужащие. Там тоже есть свой Вечный Огонь и свой Обелиск. Те из гостей, кто захочет, а Светлана уверена, что захотят все – побывают там. В самое ближайшее время побывают.       Саша взял Машу за руку. Сестра благодарно кивнула брату – он помог ей отвлечься от раздумий, иначе она простояла бы вот так не несколько минут, а несколько часов.       Рената приобняла Светлану. Знала, что она не будет показывать своих эмоций здесь и сейчас. Хотя, наверное, все гости и волговцы её поняли бы. Не будет. Потому что… потому что Светлана – командир. На неё смотрят, на неё, если можно сейчас так сказать, равняются.       Тихо и неспешно гости отправились в обратный путь по Аллее. Многие перечитывали ещё раз надписи на плитах и стеллах, кто-то останавливался у отдельных надгробий. Кто-то ушёл к гражданскому Мемориалу, ненадолго ушёл – всего на несколько минут.       Никто никого не торопил и к автобусам гости и волговцы пришли не одновременно. Маша жалась к Светлане и она понимала дочь: Мемориал – тяжёлое место. Александр ушёл к Валентине и Василию, сел рядом с ними в первом ряду сидений, оставив место для сестры. Постепенно автобусы заполнялись людьми. Мало кто решался говорить вслух, было заметно, что многие гости снова и снова вспоминают войну. Титов прошёл мимо открытой автобусной двери, кивнул Светлане – он пойдёт во второй автобус. В третьем автобусе главная – Алла, без врача в такое место лучше сейчас не отправляться: у каждого человека здесь могут сдать нервы или просто стать плохо со здоровьем.       - Сейчас мы едем в музей базы. – тихо сказала Светлана, взяв с мягкой подушки микрофон и поднеся его к губам. – Можно закрывать дверь. – повернулась она к сержанту-водителю. Тот молча нажал клавиши и дверь автобуса плавно встала на своё место, закрыв проём. Машина выехала со стоянки, развернулась и поехала по одной из далеко не главных дорог базы к зданию Музея.