Безоткатка и Магия

Ирмо без спешки, скользящими, похожими на кошачьи движениями достиг середины полянки и без церемоний сел на траву, мудрено сложив ноги. Взгляд Валара оставался любопытным, но без откровенной наглости. - Разум – моя область, я не люблю называть его полем боя. И уж тем более оружием. – В очередной раз поймав себя на мысли, что Валмар окончательно стал воспринимать Сады как Чертоги Мозгоправства, Ирмо с досадой хмыкнул. Лоб Феантури прочертила гневная складка, впрочем, сразу исчезнувшая. – И благодарить за атмосферу не стоит только меня – над этими садами работают многие. Если очень постараться, их можно даже увидеть – наверняка ты чувствуешь их взгляды. Не любят показываться чужим по некоторым причинам. – Лориен говорил ясно, без подтекстов и достаточно красивым голосом – но едва ли превышающем по мелодичности голос того же Манвэ. Скорее Ирмо скрадывал острые «углы» речи, добиваясь мягкости и гармоничности звучания. – Если я не ошибаюсь, я не видел тебя раньше. Представишься? И твои слова про душу – не понимаю пока твоих сомнений. Душа, конечно, не тот предмет, в который можно попасть рукой, но она неизбежно следует за разумом – самостоятельным, само собой. Внимание синеватых глаз Феантури сосредоточилось на госте, похоже, затронувшем давно забытую – или скорее неактуальную – в Валиноре тему, ибо не было со времен гномов существ без души, пришедших в Валмар или созданных здесь кем-либо из Могуществ. Лориен подал слабо уловимым жестом знак спрятанным зарослями майарам, и ощущение наблюдения ослабло, словно Младшие перестали опасаться пришедшего. Синигр улыбнулся. Вибрация пространства повторилась, уже сильней и направленней. Отвлекшись от разговора с Ирмо, механоид прикрыл глаза, пытаясь дозваться через нестабильную оболочку мира, и у него это получилось. Канал связи с кланом образовался быстро, донеся до его лидера все оттенки эмоций своих подчинённых. Радость, воплощённое и отражённое в разуме приветствие: «Приветствуем, Лидер!». Синигр отвечал как всегда: «Приветствую клан обретших себя» - это было тем, что никогда не менялось. Было бойцов клана трое или три сотни – эти сообщения, наполненные эмоциями, переданные через ментальное пространство и радиосвязь, раз за разом проходили через пространство, достигая адресатов. Не менялись и другие фразы. Клан всегда кидался на противников, выплёскивая ярость, созданную квазиментальной цепью в единой фразе. «Скоро тьма заполнит твои сенсоры. И именно Мы будем этому причиной!» - и уж этого боялись даже боевые группы Первых, сметаемые с пути, словно пыль. Улыбаясь, Синигр укрепил канал, игнорируя интуицию, прямо указавшую на мир вокруг него, как на опасность. Ему нужна была возможность общения. Прямая связь, не через сон или телепорт. Только такой вариант позволял ему получить ещё один шанс в случае опасности. Суперкластер клана вытащил бы лидера отовсюду – пусть и в форме чистого разума. Доклад от подчинённых указывал на полученную возможность поддержания канала в «пассивном режиме». Это не колебало оболочки миров и уменьшало ежесекундные затраты энергии почти на два порядка. Подтверждение – и прямая связь выдаёт последний всплеск-толчок. Перед Синигром, в его вытянутой руке, появляется небольшой стальной шар. Внутри, согласно докладу клана, крайне полезная установка, способная развернуть точку входа-выхода где угодно. Механоид усмехнулся, бегло анализируя строение и чертежи полученной вещи, быстро спрятал её в плащ, где уже вырастил карман, снабжённый множеством степеней защиты. Всё общение и пересылка заняли меньше десятка секунд, так что Синигр, открыв глаза, смог полюбоваться на выражение полного ох… удивления на лице Ирмо. Валар едва не утратил контроль над самой стабильной своей формой и подёрнулся ореолом силы. Следовало урегулировать надвигающийся конфликт, а потому – лидер клана решил продолжить разговор: - Прошу прощения. Подробности происхождения моей расы можно частично уточнить у Первого из Валар, остальное же.. Мне кажется, вы уловили расхождение моей структуры с любой из рас Арды. Это действительно так. Мы, механоиды, имеем только разум. Свободный, не ограниченный и не нуждающийся в конкретном теле. Все наши тела – просто оболочки ,а потому, как способный к ощущению энергии людей и мира в целом, прошу у вас ответа. Есть ли у меня и мне подобных, душа? Видите ли вы её? – Синигр вздохнул, чуть ссутулился, подставляя руку для посадки одной из «ос». - Скажите, пожалуйста. Решив перейти к объяснениям обстоятельств произошедшего, механоид продолжил, тихо и спокойно: - Я очень далеко от себе подобных. Потому, чтобы связаться со мной напрямую, им приходится использовать невероятно много энергии, это и колеблет пространство вокруг. Слишком большие силы используются. - лидер клана пожал плечами, попутно обрабатывая данные, полученные от дроидов гибридного типа. - А я, кстати, единственный из себе подобных могу использовать свой разум для прямого воздействия на мир. Так, например.. Щелчок пальцев, и на ладони механоида загорается шар зеленовато-голубого огня. Именно так горит болотный газ, порождая огни в топях, якобы заманивающие неосторожных путников в трясину. Процесс алхимического преобразования через разум Синигр освоил достаточно быстро – всего-то три часа реального времени (правда, превращённые почти в сутки из-за скорости работы). Самым трудным было именно понимание процесса. После этого, энергия Синигра сама могла создавать пару необходимых элементов, подчиняясь коротким импульсам-приказам механического разума. Новый щелчок – и шар гаснет, не оставляя ни запаха, ни видимого следа в энергии. Лидер клана, едва получив возможность колдовать, подстроил этот процесс под единственную догму, которой руководствовался. Рациональность. Она, порождённая квазиментальной цепью, давала сэкономить ещё немного. В этом и рождалась умеренность, сохранившаяся со времён Осознания черта. Экономия каждой искорки силы порождала выгоду, экономия времени – стала базой для ускорения мышления, а экономия ресурсов приносила пользу, как в бою, так и в мирное время. Теперь следовало как-то объяснить всё крайне задумчивому Феантури. Мир, стабильный и неизменный, как всё, созданное Эру, дрогнул – в едва заметном месте за спиной Синигра, словно к разуму странного гостя протянулась нить, начинавшаяся прямо из воздуха, пропитанного энергией. Лориен прищурился, стараясь различить её исток, но почти материальное сверкание самого Валмара сейчас играло против Валара. Это было похоже.. Нет, не на дверь или связь – на Врата. Ирмо инстинктивно прикоснулся к нити, стараясь пройти по ней до начала, и удостоверился в схожести – единственное похожее воспоминание говорило о Чертогах Мандоса. Пожалуй, только Манвэ за три эпохи не пытался выглянуть за грань Арды, хотя бы на Пути, недоступные любому из Могуществ, а Феантури нарушали этот запрет особенно злостно. Без умысла или желания что-либо изменить для себя, просто потому, что Мандос мог, а Лориену было любопытно. Правда, за Вратами не оказалось ничего заслуживающего внимания – серая пелена, неведомые, хищные и быстрые существа, и резкий толчок, похожий на удар в грудь – Чертоги не пропускали даже хозяина, вышвыривая старающегося сохранить спокойный вид Валара на каменные плиты. И сейчас на Ирмо повеяло тем самым, давно испытанным и почти стершимся из памяти ужасом, каким тянуло из Пустоты – а конец нити явно покидал пределы Арды. Ещё секунда – а может быть, меньше, - и нить окончательно исчезла, зато собеседник сжал в ладони небольшую сферу, появившуюся в момент разрыва связи с кем-то дальним. Однако хозяин Садов не зря почитал себя достаточно хорошим наблюдателем. В последний момент вместо серого ничто на другом конце мелькнуло нечто зелёное, сырое и совершенно чужое, заставившее Феантури среди вечного лета вспомнить о тёплой одежде. В отличие от большинства собратьев, Мастер Душ предпочитал обходиться материальной оболочкой, минимально подпитываемой мощной энергетической аурой. Помимо появления сферы, Лориен краем сознания отметил ощущение брошенного вскользь взгляда, охватившее все Сады и в особенности – собеседников. «Надо будет заглянуть к Вайре – супруга Намо неразговорчива, но могла увидеть немного больше. Сперва выясню – потом поговорим.» Услышав голос майара – если странное существо было именно им – Ирмо вынырнул из размышлений и легкого шока, обращая внимание на собеседника. Пришлось постараться, чтобы остаться невозмутимым, однако Валар не прекратил заинтересованного взгляда. Но определить теперь характер этого интереса стало сложнее. - Нам лучше поговорить не так, Синигр. Лориен сплел пальцы в замысловатую фигуру, изображавшую не то полукруг, не то чашу, и воззрился прямо в глаза сидящему напротив. Теперь ужимки и лишние движения были отброшены – Ирмо работал в своей области, не прибегая к показным жестам. Похоже, даже выставленный так явно щит был лишь предупреждением о последующей телепатии. Слова Валара без труда всплывали в сознании гостя, пока пристальное внимание Лориена изучало ауру Синигра. - Прежде чем ответить на твой вопрос, я скажу. Что бы ты ни делал показанным только что способом – будь осторожен. Не сомневаюсь, Намо уже говорил тебе об этом. Для меня это выглядит входом в Пустоту – возможно, для других это покажется чем-то иным, но всё, что им привидится, не принесет тебе пользы. За пределами Арды, в Пустоте, находится наш Враг – и до этого момента считалось, что проникнуть к нему можно лишь через Мандос либо прямые врата, запечатанные самим Манвэ. Во-вторых, ты не с Арды. Хочешь ли ты говорить об этом, уже иной вопрос. Пока что – пока я сам не понял, что и откуда привело тебя сюда – ты в безопасности, ибо я не поклонник спешных суждений. Я могу допустить, что за пределами Арды есть нечто кроме Пустоты, потому как ты не похож на её детище и есть Пути, ведущие смертных непонятно куда. Однако с такими убеждениями нужно держаться подальше от Таникветиль. Насчет же души – что она собой составляет, Синигр? Это память, система убеждений, искра жизни – всё, что дает тебе возможность отличаться от других, самостоятельно действовать. Я не вижу её у приходящих как что-то материальное – скорее душа в том, что они хотят показать. Ты пока закрыт для меня, но есть нити, связывающие тебя с Ардой и с чем-то за её пределами, такие же четкие, ощутимые и видимые для меня, как всё, что нас окружает. Если хочешь, это то, что я считаю душой. Уйди кто-то из Бессмертных – и множество нитей порвется. Умрёт память, увиденное, понятое. Это то, для чего мы создаем – или скорее почему создаем – майар. Они – вместилище части нас, и глядя на них, мы становимся немного другими. Большинство. – Феантури нахмурился, словно вспоминая что-то не слишком приятное и задевающее конкретно его, саму сущность Видящего. – Поэтому мой ответ – да. У тебя есть душа, хоть я не вижу её всю. Пожалуй, это даже хорошо. А теперь – я покину тебя. Пройдись по Садам – я попрошу не отвлекать тебя от работы, если хочешь. Возможно, то, что ты умеешь сейчас, преобразится в подходящую для взгляда Короля Арды форму. – Лориен усмехнулся, показывая, что не настаивает, и прервал связь. Возвращаться к словесному разговору оказалось неудобно – речь не могла выразить многих образов, передаваемых мысленно, и казалась чересчур бедной. - Надеюсь, твой приход в Сады не будет для тебя безрезультатным. Отдыхай, гость из дальних краев. Учтиво улыбнувшись, Мастер Грёз поднялся во весь рост и шагнул назад, скрываясь в зарослях, казалось, незаметно подступивших к самой спине хозяина Садов. Спустя минуту обеспокоенный Феантури уже шагал к Чертогам Мандоса. Суперкластер ликовал. Они смогли связаться с лидером и передать ему необходимое. Пара установок нуль-транспортировки у клана была, так что один из выделенных отсеков новой базы клана заполнился ресурсами и компонентами, рекомендуемыми к передаче, почти мгновенно. Никто точно не знал, что именно запросит глава, так что ассортимент был обширнейший. Присоединившиеся к клану позже отдали свои глайдеры наиболее опытным бойцам, а те, заглянув в соседние сектора Полигона, привезли немало самого разного оборудования. Клан упрочнял свои позиции. Они не собирались высовываться за пределы родного сектора – им хватило и потери базы в секторе Вулканов. Однако следовало подготовиться ко всему. Ещё были свежи упоминания об импульсе, уничтожившем базу – одно из самых прочных и надёжных строений Полигона. Изредка из-за контурных полей, закрывавших сектор от внешнего мира, приходили отголоски информации и энергии. И если с последним всё было ясно – мезонные штормы были крайне частым явлением в этой части Полигона, порождающим в атмосфере странное, красновато-серое свечение, то вот отголоски непонятных данных.. Клан потратил немало времени, пытаясь проанализировать все угрозы, а когда появилась прямая связь с лидером – прямо сообщили обо всех опасностях. Следовало подготовиться к любому исходу. А потому – склады заполнялись органикой и её проводящими контурами, в которых сейчас и существовали единицы клана Синигр. Они больше не были механоидами – их квазиментальные цепи исчезли как объекты, сохранившись лишь в виде необнаружимой записи в личном коде. Клан занимался экспансией, занимая всю площадь сектора собственной органикой. Всё это скрывалось за зелёным туманом, так что с площадки перед старым Туннелем Перехода не было видно ничего кроме бесчисленных растений и болот. Когда клан установил связь, два мира сцепились вновь. Межмирье в этом месте дрогнуло, а расстояние между двумя разными вселенными начало стабилизироваться. Отразилось это и в Пустоте, оболочке Арды. Там, через все горизонты, раскалывая обозримую Пустоту пополам, протянулся ядовито-зелёный жгут. Там, где физические законы были лишь условностью, а расстояние не вычислялось ни одной из формул, любой мог увидеть более двух тысяч разумов, дотянувшихся до Валинора общей волей и желанием. Местные существа не рисковали и не касались жгута, закольцованного и экономичного, отпугивающего хаос вокруг жуткой, строгой упорядоченностью каждой искры энергии. Всё прекратилось через минуту, однако ещё долго место прохождения канала через Пустоту нарушало её законы и оставалось в памяти всех, его видевших. Синигр поднялся, кивнув вслед уходящему Ирмо, разумом коснулся округи, отмечая чужое внимание. Оно было едва заметно, а потому, после недолгих размышлений, механоид отбросил данный фактор, присвоив ему статус «незначительный». Прогулка обещала быть интересной. Лидер клана не вмешивался в местную экосистему, но брал образцы, не стесняясь. Если кого-то из местных и не порадовали гигантские осы с иглами вместо жал, это никак не отразилось в общем фоне Садов. Здесь было тихо и спокойно. Пожалуй, имей Синигр человеческий разум, он бы с удовольствием отдохнул здесь. Но его суть не терпела бездействия. Разум был полон идей, вычислительные ресурсы уходили на обработку поступающих данных, а эмоции отступили на задний план, затмившись энтузиазмом настоящего учёного. Синигр шёл по садам неторопливо, неосознанно сочетая экономичность и опасность движений, не ища собеседников, но изучая местную ментальную сферу и размышляя над словами Ирмо. Следовало быть осторожней – неосмотрительность ставила под угрозу его миссию. Однако в тот момент сам Синигр не мог, да и не хотел осторожничать – он скучал по собственному клану, как можно скучать лишь об оставленной где-то далеко части себя. Механоид не был сентиментален, однако очень остро ощущал именно те связи, о которых недавно рассказывал Феантури. Множество образов и смыслов занимали теперь разум лидера. Он видел потоки энергий, текущих через мир, наблюдал и высчитывал закономерности и пытался выстроить теории и модели, пользуясь поддержкой Садов. Синигр начинал видеть связи между вещами и теперь, пожалуй, мог сказать, что вот этот куст, не смотря на небольшие размеры, ровесник вот этого древнейшего даже на вид древа. Точный возраст определить было невозможно, даже используя всю мощность анализаторов, но и здесь Синигр частично опирался на энергию. Он аккуратно, дабы не повредить, поглощал пару искорок силы из дерева, а затем пытался «распробовать» их, как человек оценивает вкус хорошего вина. Каждая из искр была немного другой, каждая имела в себе и энергию, и то, что можно было теперь перевести в простые и понятные строчки отчётов. Механоид не торопился, его работа не была направлена на получение силы, знаний или умений. Лидер клана просто искал ту Теорию, что поможет ему чуть лучше понять как этот мир, так и самого себя. До того, как покинуть границы Садов, укрытых незримой умиротворяющей и колеблющейся пеленой, Лориен мягко прикоснулся к нитям ментальной связи с настороженными майар. Разум подопечных почти не был заметен на фоне общей завесы, однако за прошедшее время Мастер Грёз научился выделять сознания каждого, никогда не ошибаясь и не теряя Младших из поля зрения. «Молодые. Мы-то, хоть в ребенка вырядись, видим больше – даже Намо, хоть и не интересуется тем, что на поверхности – а вот им только дай доказать, что правы только они. Доказать не докажут - лучше уж пусть тихо сидят, при деле, в конце концов..» Струна связи, почувствовав настроение хозяина, завибрировала в пространстве, призывая к вниманию. Ирмо удовлетворённо усмехнулся, ловя отклики – похожий на ребяческий младших духов, серьезный Мелиан и ласковый от Эсте, даже сквозь сон слышащей обеспокоенного Феантури. «Мелиан, будь хорошей девочкой, отведи остальных из Садов, но прежде разбуди Эсте. Я пока отыщу Мандоса, а ты бери Младших и веди к Ауле. Горный кузнец не станет спрашивать, а вам лучше переждать подальше от Валмара – пока я выясню, что происходит.» Похоже, почти двухтысячелетняя майар с минуту оценивала, стоит ли обижаться на «девочку», задумчиво поглаживая огромную бутыль неясного содержания, но все же передумала и кивнула неодобрительно взирающему на откровенный алкоголизм посреди Садов Айо, самого старшего после бывшей властительницы Дориата. Подручный Феантури в последний раз с укором смерил взглядом с трудом возвращающуюся в нормальное состояние Мелиан. Старшая среди творений Йаванны, умудрившейся сотворить столь нетипичную душу, лишенную майарской предубеждённости против людей, что вскоре по земле Средиземья пошли первые потомки смешанных кровей Перворождённых, людей и майар, придя в Валинор несколько эпох назад, пришла к Ирмо. То ли надеялась стереть из памяти кошмар снесённого с лица Арды Дориата – царь-города Перворождённых с их прихода в Средиземье, то ли сыновей и дочь, одних – убитых во время погрома, других – павших в стычках с решившими присвоить главенство над Бессмертным народом себе сыновьями Феанора, и Лютиэн, ещё долгие столетия жившую в заповедных землях, но потерянную для самой Мелиан. Пожалуй, и в Валимар майар пришла только потому, что смерть была здесь бессильной, а в Средиземье не осталось ничего, что можно было бы восстановить. В Садах же бывшая правительница смогла забыться – или о крайней мере не вспоминать случившееся постоянно. Какими способами – Ирмо иногда боялся интересоваться, но эффект был – Мелиан исправно помогала Феантури, в основном – с самыми тяжелыми, кому приходилось смягчать память войн и старых распрей, тень которых никогда не исходила из сознания бессмертных. И сейчас приходить в себя мягко, без резкого вырывания сознания из обволакивающей пелены расслабления майар не стала – жестко «стряхнутые» нити опьянения оболочки пропали менее чем за минуту. Даже это было слишком долго для Младшего, однако и то, что после почти тысячи лет непрерывного пребывания в телесном облике Мелиан могла справиться так быстро, было слабо объяснимо. В Садах закипела невидимая, незаметная стороннему глазу жизнь – сновали мелкие духи, мелькали в краешке глаза, едва уловимые зрением и чутьем, Младшие. Все, кто не держал на себе достаточно много, чтобы нельзя было покинуть это место – спешно собирались, стремясь на мысленный зов старшей из майар. Единственным остающимся оказался Айо – сосредоточенный, исполнительный и скрупулёзный любимец Феантури не представлял себе, как можно оставить Сады без присмотра. Когда вереница скрытых легкой пеленой Младших покинула владения Лориена, над верхушками деревьев и в ментальном течении энергий развернулось нечто осторожное, чуткое и укрывающее – проснулась Эсте, Хранительница Садов. Ирмо, не дожидаясь ответа подопечных, ускорил шаг, изредка незаметно для себя перемещаясь на мелкие расстояния – призрак Мастера Грёз мелькал то на одном, то на другом углу витых улиц, постепенно шедших под уклон. Владения Намо начинались неожиданно – без любого намёка на близость подземных Чертогов. Просто резко уходила из-под ног мощёная дорога, превращаясь в тропинку, утоптанную едва ли сотней пар ног за столетие. Мандос не закрывал Чертогов для гостей, однако шли под землю неохотно – любой душе в Валмаре, кроме, пожалуй, Ирмо да горного мастера Ауле, был приятней дневной свет, почти не затухающий над этими землями. Но сейчас Лориен не свернул на каменные, стёсанные самим временем ступени вниз. Повернув за хаотичное нагромождение скал, обрамляющих вход – если так можно было назвать широкий лаз в Чертоги, гордо именовавшийся главным – Ирмо отыскал спрятанную в непонятно как выжившей на камнях редкой зелени веревку и с силой потянул на себя, выкладываясь почти так же, как при работе с памятью. Что-то в недрах окружающих Валара гор поддалось, напоследок проскрипев – и каменный валун отошел в сторону, открывая проход. На Ирмо пахнуло уютом и домом, каким-то почти родным теплом – откуда-то изнутри доносился запах трав и звук механических ударов. Миновав своеобразную дверь в жилище Вайре, Лориен оглянулся, ища хозяйку, словно спрятанную среди тысяч гобеленов, висящих на стенах, лежащих на полу, в три стоя покрывающих все горизонтальное. Несмотря на кажущийся беспорядок, здесь было по-своему уютно. Вайре выскользнула из нагромождения вышитых картин в поле зрения так же внезапно, как и сами Чертоги несколько минут назад. Тонкая, невысокого роста и с невероятно гибкими пальцами, хозяйка на ощупь шла к гостю, производя странное впечатление – ткачиху хотелось и защитить, и самому спрятаться за её спиной. В руках маленькой Валар было заключено нечто настолько могущественное, что сознание с трудом соотносило с этой силой хрупкий облик. - Приветствую нечастого гостя, Ирмо Лориен. Ты давно не был здесь, и с этого момента случилось немало важного. Быстро прильнув к пришедшему в приветствии, Вайре так же сноровисто пробралась обратно к своему месту – и Ирмо понял, что низенькое Могущество решило перейти сразу к делу. Хозяин Садов не без интереса последовал за ткачихой мира, стараясь не отставать и не потеряться в лабиринте висящих гобеленов. Наконец Вайре остановилась у дальней стены, с минуту отыскивая нужную картину в груде незаконченных и старых. Бледные руки без устали сновали между полотнищами, покрытыми пестрыми узорами – вот цветующий Нуменор и дикие стойбища востока Средиземья, мелькнула вершина Таникветиль, раздосадованный Айо и погруженная в себя Мелиан. Валар невольно отшатнулся, опасаясь увидеть нечто ещё не случившееся – хоть и считалось, что супруга Мандоса никогда не вышивает ещё не случившихся событий. Наконец пальцы Вайре ухватились за край тяжелого полотна, и гибкая фигурка Валиэ засновала между столами, расстилая сотканное. Феантури осторожно наклонился, пробегаясь пальцами по краям гобелена – и замер, не веря своим глазам. Гобелен изображал встречу его самого с Синигром, но Сады, окружавшие собеседников, пропали: рука гостя, поднятая в хватающем жесте, была окружена белым сиянием, слепящем глаза даже на вышитой картине, а вокруг, охватывая Валара и нового майара, простиралась зелёная равнина, точней – нечто, ранее бывшее равниной. Ирмо, странным образом видя сквозь вещи, рассмотрел глубокие лужи чего-то едкого, с шипением расползающегося и снова стекающего в неровности земли – если это было землёй. Обзор заслоняли невиданные растения с мощными стволами и, напротив, тонкими лианами, на концах которых качались на неощутимом ветру огромные шары зелёно-жёлтого цвета, похожие на чьи-то глаза. Ирмо показалось, что весь невообразимый прежде лес уставился на него – не враждебно, скорее - с интересом хирурга, жаждущего проверить новую разработку. Хозяину Грёз стало жутко, но отрывать взгляд Феантури медлил. Слишком необычным было увиденное – то ли он отвык от «живости» ковров Вайре, то ли на этот раз ткачиха уловила нечто большее, чем просто мысли собеседников, то ли Синигр и впрямь был родом из-за пределов Арды, ибо вообразить себе подобный лес в Средиземье Валар не мог. - Что вы сюда привели? Голос Вайре не был зол, скорее – тревожен и, как ни странно, любопытен – не имея возможности увидеть вытканное, Ткачиха вновь изучала кончиками пальцев полотно, ловя ощущения. - Я и.. сам хотел спросить. Пауза заставила Ирмо продолжить, чтобы не потерять хрупкого интереса Сестры – иначе всё, что он сегодня узнает, ограничится гобеленом. - Это Синигр, и он просто пришел к нам. Не говорит о своей родине напрямую, только утверждает, что она очень.. далеко. Судя по этому, - Лориен кивнул на гобелен, - это не на Арде. В мастерской повисла пауза, в которую Ирмо умолял всех знакомых духов, сделать так, чтобы Вайре поверила – чересчур редко Мастер Грёз бывал здесь, чтобы быть непререкаемым. Синигр шёл по Садам. Шёл неторопливо, получая удовольствие от прогулки. Механоид не тратил время зря – сбор образцов и конструирование новых дроидов шли полным ходом. Новая земля привлекала лидера клана и манила сотнями, тысячами неразгаданных тайн, нерешённых задач.. Пара новых типов дроидов уже была готова. Первый тип напоминал паука – восемь конечностей, множество визуальных сенсоров и способность перемещаться в любой плоскости. Простейший разведчик, питающийся, в отличие от предыдущих образцов, не просто энергией, а органической пищей, либо всё же абсорбцией разлитой в воздухе силы. Дроид разведчик «ДММ-1.5», кодовое обозначение «Паук». Множество сенсоров самого разного происхождения – от стандартного, электронного, до новейшего, органо-магического - позволяли этой единице видеть во все стороны и обследовать окружение, собирая анализы энергий, сохраняя статистические данные на выделенном месте в форме простейшего отчёта. Данный образец получился неплохим – потому Синигр и рискнул вывести его в «производство» сейчас этот дроид сидел на плече лидера и собирал статистику, нарабатывая опыт идентификации. Конечно, поначалу все отпечатки приходилось анализировать самому механоиду, и только потом вносить их в базу данных, однако наличие постоянно поступающих разносторонних данных постепенно ускоряло процесс «обучения» всего типа данных единиц, так как память у них была общей. Второй же тип представлял собой уже знакомых «ос» на гибридной основе, однако приспособленный для других функций. Эти механизмы, заменившие своих предшественников, могли нести сразу множество функций. Анализатор давал возможность взять пробы мягких материй и тканей, встроенные сенсоры расширяли сенсорные способности у самого Синигра, а новейшая, переданная кланом разработка позволяла не жалеть эти инструменты. Причина столь нерациональной небрежности была проста. Этих ос не надо было производить лично, буквально вручную собирая по одной. Клан предложил концепцию роя. Так что теперь в подпространстве лидера находился куб с ребром в полметра, который служил базовой фабрикой. Примерно треть от числа всех единиц с идентификатором «Оса-2» занималась сбором. Они собирали материю отовсюду – даже из воздуха, пользуясь комплектами реагентов. Эффективность каждой из них была невелика, однако три сотни подобных дроидов (а примерно столько и занималось снабжением) могли разобрать среднюю человеческую особь на компоненты примерно за 2-3 секунды. Основным их реагентом был тот самый состав, которым Синигр пользовался в Минас-Тирите. Умея разлагать все упорядоченные ткани на чистую органику и перерабатывать металл, эти простенькие дроиды, находящиеся на самообеспечении, становились крайне опасны для противника среднего масштаба, к которым лидер клана относил всех, потенциально более слабых, чем он. Конечно, против кого-то более опасного использовать этот инструмент было бы глупо – к чему тратить ресурс? Разве что ради отвлечения, но тут механоид не обманывался – любой сильный противник парой жестов уничтожит его вместе со всеми единицами. Кроме того, сейчас две трети роя ещё не были завершены – не желая оскорблять владельца Садов, Синигр даже не думал вмешиваться в жизнь леса, так что «осы» довольствовались лишь пылью, да крохами энергии из воздуха. Когда большая часть запланированных работ была завешена, и требовалось найти новые цели, дабы не утрачивать эффективность, Синигр заметил резкое ослабление общего смешанного ментального фона садов. Вариантов было несколько. Первый из них заключался в каком-либо неблагоприятном факторе, не связанном с механоидом напрямую – например, ослабление структур из-за ухода Ирмо. Второй указывал на нежелательность присутствия здесь лидера, обозначенный через ослабление окружения из-за вероятного вреда. Третий вариант был критическим – это напоминало отход обороняющихся перед решающей контратакой. Все три варианта механоид рассматривал не особо положительно, так как получалось, что его присутствие нежелательно. Решив повторить сканирование более эффективно, лидер выпустил сотню «ос-2» с модулями разведки, повышающими дальность действия их сенсоров и дающими возможность прямого просмотра, и отправил их в разные стороны. Пара дроидов одного из направлений принесла крайне полезную информацию – ослабление вызвано, вероятней всего, массовым смещением мыслящих единиц в сторону ближайшего горного массива. Это указывало лишь на третий вариант, но Синигр не спешил с выводами. Вполне вероятно, что его присутствие могло лишь увеличить шансы на некоторую опасность. Потому, приняв решение, механоид свернул наблюдение, усадил «паука» на другое плечо, закутался в плащ и отправился в противоположную сторону, попрощавшись с гостеприимными Садами мягким всплеском энергии жизни. Феантури не без тревоги дожидался ответа – Вайрэ теперь было открыто нечто, способное принести в Валинор смятение. Даже не что-то плохое или хорошее, а совершенно явные изменения, давно не касавшиеся Бессмертных Земель. Наконец Ткачиха пошевелилась, сводя невидящий взгляд с Ирмо. - Я пока что не знаю, что ответить тебе, Лориен – ранее упорядоченное приходит в движение. Его становится труднее увидеть. Я покажу тебе. Вайрэ медленно, словно ещё колеблясь в решении, преодолела расстояние до «гнезда» - видимо, места работы, скрытого со всех сторон недотканными картинами. Валар никогда не бралась только за один гобелен, предпочитая намечать увиденное сразу и лишь потом завершать вытканное, добавляя детали. В движениях маленькой Валар Феантури показалась нарочитая медлительность, если не сказать – сон или транс. Сам хозяин Садов впадал в такое состояние крайне редко, не рискуя надолго расслабляться посреди Валмара, однако для Вайрэ это, похоже, было чем-то привычным. Ткачиха в полуяви опустилась на давно заваленное картинами кресло, без спешки пройдясь руками по уже созданному, и, словно поняв, что готова, подняла руки перед лицом, ища что-то кончиками пальцев. Ирмо непонимающе замер в стороне, но нарушать состояние Сестры поостерегся, не зная последствий – и когда началось Творение, просто не успел поймать миг начала. Если начало вообще существовало, а не было всегда – от пальцев, или, наоборот, к пальцам Вайрэ, подрагивающим от напряжённого ожидания, протянулись нити, стянутые отовсюду: вот Ткачиха осторожно отделяет все, идущее от самих стен подземного жилища, и тянется – не обликом, скорее – аурой – вперёд, подхватывая тонкие, едва различимые дальние нити, не имеющие формы и цвета, но замечаемые Феантури как чистая энергия, обрётшая точку притяжения. И весь гигантский по сравнению с низенькой ткачихой Мир надвигается на неё, стремясь отдать так много, что, кажется, Чертоги просто будут снесены этой силой – но Вайрэ легко останавливает лавину, вытягивая из недр пространства все новые тонкие жгуты энергии и удерживая остальное на расстоянии. Жилище супруги Намо мгновенно превращается в мастерскую – и Ирмо очень четко понимает разницу между творением любого из Валар и неуловимо сильной Ткачихи Судеб. Творя из собственного желания и сил, скорее всего, он никогда не прикоснётся к такой изначальной мощи, готовой отдать столько, сколько захочет повелевающий. Отвлекшись на размышления и убаюканный однообразными движениями Валар, Лориен очнулся лишь тогда, когда пальцы творящей засновали так быстро, что Мастер Грёз не всегда ловил траекторию. Вайрэ быстро, сноровисто и самозабвенно сплетала отдельные нити в узлы, крепления и клубки, разворачивала запутавшиеся под руками комки, почти скрывшись под грудой новых и новых сплетений. То, что выходило из-под пальцев, обретало форму и цвет, а иногда, когда Ткачиха заканчивала очередную деталь – и смысл, ранее незаметный. Ирмо с удивлением узнал Чертоги, причем – явно дальнюю часть, укрытую промозглым мраком, и различил пока не приобрётшую черты фигуру, судя по позе и переданному гобеленом напряжению – мысленно пребывающую далеко отсюда. Сидящий на полу небольшой комнаты человек – несомненно, смертный – но с обликом, не просматриваемым насквозь, рослый, но сгорбившийся, незнаком Валару, однако Вайре заботливо завершает лицо – и Феантури невольно испытывает чувство смутного узнавания – когда-то таких он видел, но очень, невообразимо давно и далеко. Ткачиха устало опускает руки, выпуская последнюю трепещущую нить на её место – в потолке комнаты, едва заметном в полутьме гобелена, и остается в кресле, не открывая глаз. И нити, ещё секунду назад составлявшие зримую основу мира, блекнут, пропадая в свете жилища – уже не мастерской. - Раньше я могла создать такое за несколько секунд. Усталый, поблекший и медленный голос Вайре прозвучал неожиданно и над самой головой – Лориен наклонился, рассматривая сотканное. Гобелен выскользнул из рук сотворившей, развернувшись на полу – и сейчас неизвестный потомок нуменорцев казался живым – игра света создавала множество иллюзий. - Это твоё видение мира? Ирмо все-таки не был майар, да и видел гораздо больше того же Айо – может, не всегда осознавал, что именно видел, или старался забыть какие-то моменты, однако разум все же был его коньком. И сейчас Феантури понял, что именно открылось его взгляду в последние несколько минут. - Да. Я тку, но не вижу, что именно – просто понимаю, что эта нить сейчас важнее и имеет.. своё место. И я его нахожу. Это правильно, Ирмо Лориен. Всё происходящее можно соткать, но для этого нужны не мои силы. Лориен поднял глаза на Ткачиху, надеясь, что жесты Вайре всё же различает – слишком редко он видел эту Валар в полные войн дни, а маленькая мастерица редко покидала Чертоги, чтобы Феантури знал её способы ориентирования. И сейчас своё незнание показалось Мастеру Грёз чем-то невежливым. - Человек на гобелене, - Ирмо указал на сотканного, стараясь как можно четче обозначить движение в воздухе, и Вайре – к его облегчению – кивнула, - он как-то связан с происходящим? - Он звено. - И Синигр? - Возможно. Они равноценны, но разны. Один имеет больше силы внутренней, но перегорел как человек – иной же силён как майар, но ещё не родился как смертный или подобный нам. Но всё это может случиться, Ирмо. Если там, за пределами Арды, есть что-то, то мы виноваты перед одним существом. Последние слова прозвучали скомкано, словно Валар сама опасалась того, что за ними стояло. - Не думаю, но пока гости не сделали нам зла. У одного точно хватит разума, чтобы не говорить о своём происхождении первому встречному, а второй, как я понимаю, у Намо. Значит, тоже научится осторожности – да и родом хотя бы с Арды. - Ты предлагаешь выждать? - Мы так всегда делаем, Вайре. Непонятно, чего больше прозвучало в голосе Мастера Грёз – обиды или согласия, однако Ткачиха кивнула, продолжая слушать. - Я загляну к Ауле, а ты поговори с Намо. Не следует доверяться увиденному и сказанному кем-либо, если это наваждение – но и отрицать истину не хочется. Кривоватая, но ободряющая улыбка Ирмо вызвала у ткачихи-Валар только скепсис, но Вайре не возражала – по крайней мере, первая крамола, прозвучавшая здесь, не стала пока последней для Лориена. «Интересно, а кто будет заниматься моей памятью, случись что? Манвэ, скорее всего. Силён, сможет – да и Эру постарается расщедриться, отбейся я от рук. Правда, даже сотри мне память – память бессмертных цепка, мало их перевидал, что ли. Пара зацепок, и держи второго мятежника по новой.» Хмыкнув, но про себя запомнив эти зацепки всё-таки создать – чем Эру не шутит – Ирмо распрямился и поклонился хозяйке дома. - Пока что береги себя, Сестра. Спасибо, что выслушала и показала – я недостоин такого приёма. Вайре улыбалась, вновь настраиваясь на работу, и Валар выскользнул наружу, стараясь излишне не шуметь. Камень встал на место с протяжным скрипом. Надо будет рассказать Намо – или Ауле, и привести «парадный вход» в порядок. «Синигр, я узнал кое-что новое. Думаю, тебя заинтересует. Если захочешь, найди меня у гор. Это к юго-востоку от Садов, или спроси у Айо – кажется, он остался.» Краткое послание, судя по ощущениям, нашло адресата, и Ирмо молча зашагал на восток, стремясь достигнуть жилищ Ауле до наступления темноты, но не афишировать свой визит постоянными всплесками энергии.