Безоткатка и Магия

Синигр шёл через тоннели следом за группой. Каждый его шаг проматывал почти пять метров, что являлось средней длинной перемещений для подобных затрат силы. Единственным отличием от стандарта были расходящиеся по пространству искажения в виде трещин. Абсолютно хаотичные, они рикошетили от стен… и отлично проходили через органику местных существ. Группа спутников была достаточно далеко впереди, так что ей точно ничего не угрожало. Самого же механоида спасала только слишком большая скорость. Причина подобных аномалий была банальна. Зов Старшей уже давил на щиты достаточно долго, а необходимость ещё и физической защиты от местных угроз изрядно нагружала уставший механический разум. Ни остановиться, ни провести разбор данных на ходу лидер, увы, не мог – мощностей катастрофически не хватало. - Надо что-то делать… - ворчал он себе под нос, не обращая внимания на писки разрываемых искажениями пространства существ. – Определение оптимального действия не представляется возможным. Надо идти… - его мысли теряли чёткость, а мерцающий красный индикатор разума сигнализировал о критическом состоянии. Внезапно всё кончилось. Синигр, следом за группой, вышел в зал, встретившись с владельцем Чертогов. Коротких отдых дал мыслям лидера течь свободно, так что решение большинства проблем нашлось быстро. Щит был усилен многослойной энергетической распоркой, удерживающей слои на месте и способной отращивать дополнительные сегменты. Теперь ментальная защита механоида представляла собой крайне странное зрелище. Из мест рядом с лопатками, сейчас закрытыми одеждой, подобно деревьям, прорастали два широких канала. Они дробились и переплетались, проходя через тончайшие плёнки щитов, скрепляя их гораздо надёжнее, чем раньше. Сотни «ветвей» теперь адаптировались к Зову и дали уставшему разуму время на полноценную архивацию данных. Ни клан, ни сам лидер не заметили явных изменений в квазиментальной цепи последнего. А изменения были. Разум наращивал мощности ценой небольшого смещения приоритетов. Синигр не замечал усиливающейся жажды знаний и считал подобное нормой для себя – учёного, добравшегося до абсолютно неизведанного мира. Мысль–обращение Мандоса не было проигнорировано. Механоид кивнул, скорее для себя, и отправился по чужой тропе из энергии. Все системы были готовы к новой работе, а обновившийся, скрытый словно древесными крыльями разум впитывал всю информацию, которую мог получить. Пришло подтверждение о дублировании сигнала. Лидер едва слышно хмыкнул, на миг прикрывая глаза, отмечая новый факт: «Использование копий подтверждено.» Высокие своды Чертогов понемногу становились ниже, сходясь где-то далеко на востоке в узкие, едва ли в рост человека, переходы. Здесь свет становился приглушеннее и мягче, превращаясь в слабо различимое сияние, однако идти по-прежнему было легко – видимый в энергетическом зрении след Намо вел визитёров точно по центру коридоров, избегая узких мест. Ментальные атаки Ткачихи больше не возрастали – только перешли в тонкий, на грани осознания, зов – скорее просьбу, чем гнев. Мандос ускорил передвижение, теперь маяча на грани видимости и отмечая лишь необходимые повороты. Владыка Судеб, похоже, заметно нервничал, заставляя гостей поспешить. Зелёно-синее свечение центральных залов понемногу сменилось серым – успокаивающее и ненавязчивое, оно позволило слегка расслабиться даже истощённым Тёмным. Ирмо и вовсе старался держаться в конце маленького отряда, уступая дорогу тем, кто непосредственно понадобился Валиэ-затворнице. В том, что он сам сможет как-то помочь всегда невозмутимой Сестре, Феантури сомневался. Наконец путь закончился в дальнем конце восточных анфилад, где уже ощутимо веяло домом. Именно ухоженным, жилым и украшенным местом – стены почти незаметно для самих идущих покрывались с каждой комнатой всё более и более частыми гобеленами, слабо выделяемыми светом магических факелов. Огонь в них почти не шевелился, создавая жутковатое зрелище. Картины изображали многое из сокрытого – возможно, поэтому Судия и избегал ненужных визитёров, предпочитая хранить сотканное супругой вдали от непосвящённых. На одной из картин Горхтауэр с изумлением узнал Нуменор – гавань некогда процветавшего острова, усыпанная торговым людом, моряками и стражей, словно потеряла краски, выцветая под гнётом времени, старательно пытающегося стереть неугодное изображение. Намо прошел мимо картины с каменным лицом статуи – даже Феантури не смог бы сейчас сказать, испытывает ли Владыка Судеб какие-либо эмоции, видя события прошлого. Бесплотная тень Старшего подплыла к глухой стене, касанием заставляя её податься назад – и камень послушно прогнулся, уходя вперёд. Узкий проход осветился изнутри, прочертив на полу погруженного в полутьму в чем-то неуловимо потустороннего зала белую линию. Феантури шагнул в обиталище Валиэ первым, следом за проигнорировавшим законы пространства и проскользнувшим в своём обыкновении сквозь стену Намо. Тёмные вошли в святая святых Мандоса с оглядкой, инстинктивно держась стен. В многообразии красок Судия мгновенно потерялся из виду, обнаружившись только рядом с хозяйкой мастерской, служившей одновременно её жильём. Хрупкая, с закрытыми тонкими веками глазами, Валиэ смотрелась столь же жутковато и в то же время величественно, как и сам Судия. Тёмная одежда, скрывающая миниатюрный облик Вайрэ, шевельнулась, отмечая краткий жест – и к протянутой руке осторожно прикоснулся Мандос, сжимая ищущие поддержки пальцы. Худое, узко очерченное лицо Ткачихи озарила благодарная улыбка – и тут же исчезла, уступив место полной сосредоточенности. Хозяин Чертогов как-то внезапно ушел на второй план, стоя рядом с превратившейся в натянутую пружину супругой. Невидящий взгляд низкой Ткачихи прошелся по вошедшим, осматривая каждого из них и давая время осмотреться в покоях. Единственными, кто не поддался буйству красок на развешанных, лежащих и ткущихся гобеленах Видящей, были сотворённый и Бауглир, с ощутимым напряжением смотрящие на Старшую. Тёмный исподволь, аккуратно проверял резерв – вряд ли хватит на полноценный ментальный щит, а уж если давление на разум было так велико у входа в Чертоги, разозлись Ткачиха сейчас - и от сознания останется лишь стремительно меркнущая искорка, восстановить которую будет не по силам даже Горхтауэру. То же недоверие, или, скорее, истощённость, Тёмный приметил и у Смотрящего – едва заметная нечёткость движений, проявившаяся ещё в старой части Мандоса исчезла, уступив место слегка нездоровому блеску во взгляде и нежеланию спешить впереди остальных. Для жаждущего первым оказаться в любой заварушке Синигра подобное поведение было если не необычным, то уж точно болезненным. То, что творилось с разумом Младшего – а что бы ни творилось, с хорошим это имело мало общего – Бауглира устроить не могло. Знания и умения иномирца не раз пригодились за столько краткое время – не исключено, что пригодятся и потом. А значит, следовало сберечь ценный личностный ресурс – сейчас у Тёмного решительно не хватало времени на вербовку Старших. Пусть Смотрящий преследует свои цели – пока их пути совпадают, и им обоим пока есть что друг другу предложить. Потому к Младшему отправился весомый импульс силы, правда, переработанный из окружающей же среды мастерской, зато позволяющий сэкономить время на усвоении. «Будь внимателен. При необходимости – отходи за меня, если Горхтауэр будет спорить – дай от меня по... чему-нибудь. Продержимся в случае чего.» Пусть заявление звучало слишком оптимистично, несколько секунд под ментальным прессом сообща действительно можно было выстоять. Изолировать связь, правда, почему-то не удалось – и Горхтауэр одарил Смотрящего отнюдь не ласковым взглядом. Старший едва успел рубануть между ними ладонью, указывая ученику на неуместность пикировки, когда заговорила Вайрэ, разом перекрыв шум переступающих с ноги на ногу визитёров. Чета Старших не двигалась с места, походя на памятники седой древности – именно возраст ощущался сейчас особенно остро, отражаясь даже в невысокой Валиэ. - Мир вам. – Тихий голос Валиэ коснулся каждого разума, неся обеспокоенность, некую жутковатость и иррациональный страх. – Вам, Тёмные, оказавшиеся здесь не в своё время и не по своей воле, и тебе, Синигр, пришедший из другого мира. И тебе, Ирмо, прежде остальных проникший в суть. – Тонкие, светло-розовые губы Могущества приоткрывались лишь на секунду, однако слова продолжали звучать, словно небольшой горный ручей. – Идите, и увидите. Намо слегка наклонил голову в знак согласия, выпуская супругу из-под незримого охранного круга – настолько немыслимая обеспокоенность Судии вообще чьей-либо судьбой заставила Старших удивлённо вскинуть брови. Обычно непоколебимый характер Властителя Судеб словно мгновенно стал мягким воском, позволив выражать столь явную заботу. Юркая, легко теряющаяся из виду фигурка Валиэ заскользила между столами и грудами шитья, сливаясь для невнимательного наблюдателя с самой мастерской. Группа медленно потянулась за ней, в меру усталости удачно огибая завалы гобеленов, которым не нашлось места на стенах. Проходя мимо Намо, Бауглир ощутил на локте стальную хватку Судии, нагнувшегося к самому уху Старшего. Шипение Владыки Судеб вкупе с мягким, но непреодолимо переходящей в ломание руки крепким захватом, вполне внушало. Старший с неудовольствием заметил, что Мандос силён – на порядок выше, чем сейчас они все, вместе взятые, исключая, пожалуй, Вайрэ. Ткачиха без труда могла заставить сдаться и самого Намо. - Если с ней что-то случится, и случится из-за тебя – я брошу тебя во Врата. Своими руками брошу. Помни это, Бауглир. Поморщившись от неприятного наименования, Тёмный с раздражением вырвал руку из тисков, не забыв, тем не менее, бросить в ответ нечто гордое, но выражающее согласие. Вайрэ сейчас была последней по своей важности целью – гораздо сильнее Мелькора волновало преследование Астальдо и собственное неутешительное состояние. Пить же энергию из Ткачихи было форменным самоубийством – не тот стиль работы с силой, ещё отзовётся в нужный момент, да так, что мало не покажется. Тем временем Старшая остановилась, достигнув своей цели – недотканной ещё до края работой, изображавшей окрестности Чертогов. Мимо зрителя широким шагом пролетал Астальдо, а за его спиной пространство искажалось, сжимаясь в судороге – и наружу выбивалась нить, едва ли уступающая по размеру виденной недавно убегающими самолично. - И так повсюду! В Валмаре, на севере гор, даже здесь! – Лицо Видящей исказилось болью, и по резкому жесту тонких пальцев в воздух взлетело с полсотни гобеленов. Мгновенно стало нечем дышать, впрочем, никто в этом и не нуждался – однако изображенное, хоть и не изображавшее с первого взгляда ничего чересчур страшного, давило на самую сущность присутствующих. Края гобеленов растрепались – то ли Ткачиха бросала работу, приняв её за ложную, то ли сами картины стремились распасться на мелкие клочки. – Весь мир.. Это везде. Это не может быть ошибкой, и это происходит из-за вас всех. – Гневное выражение, пройдя новое болезненное искажение, стало почти что умоляющим. - Сделайте так, чтобы это прекратилось.. Пожалуйста. Сделайте! Пошатнувшуюся Видящую поймал на руки Судия, делая шаг назад и опуская Ткачиху на груду полотен. Поднятые гобелены рухнули так же внезапно, как и оказались вырванными из-под других – и мастерская утратила упорядоченность. Сквозь иллюзию всё того же уюта проступило неспокойствие, непорядок и хаос, непривычный для Старшей и сделавший её дом обиталищем страха. Синигр шёл со своими спутниками по дороге, указанной Мандосом. Идти первым не имело смысла – группа за спиной значительно снизила бы маневренность механоида в вероятном столкновении, не смотря на всю ширину коридора. Органическая оболочка лидера приспосабливалась к окружающему фону, более насыщенному, пожалуй, чем в других известных ему точках. «Вероятно, защита» - отмечал Синигр, вышагивая по новому залу, уже более обжитому, чем стандартные Чертоги. – «Похоже, что возможность поработать представится не скоро». Механоид ушёл в свои мысли настолько, что едва заметил, как под жестом Намо исчезает стена, как группа оказывается в новом помещении, заполненном невероятным количеством полотен, несущих не только визуальную информацию, но и странный энергоинформационный слепок. «Точное количество определить невозможно…», - отметил лидер, отключив полноценную обработку визуальных данных в целях экономии ресурсов восприятия. – «Ориентировочно – более ста тысяч единиц. А вот, собственно, и причина недавних проблем…». Пустой, погасший взгляд устремился на Вайрэ. Мелькор в этот момент передал ощутимую порцию энергии и придержал Саурона, негативно среагировавшего на мысленное сообщение. Синигр в ответ лишь кивнул, стабилизируя новые ментальные щиты в закрытом положении, заплетая их «ветви» в сложные узлы. Переработка полученной силы прошла за пару секунд. Механоид в этот момент выслушал краткое приветствие Хозяйки этих мест, вздохнул, даже не пытаясь проанализировать поведение Мандоса и прошёл, куда было указано. На полпути возникла потенциально опасная ситуация. Намо, похоже, не питавший к Мелькору даже капли доверия, перехватил последнего за руку и так пострадавшего облика с чрезмерной силой и, судя по всему, высказал предупреждение. Из-за слабости группы, сбежавшей от Астальдо, конфликт был улажен заранее. Бывший узник сохранил гордость, но признал высказанное предупреждение. Решение было рациональным, а потому, лидер не стал искать двойное дно в поступках временного союзника. Вайрэ подняла в воздух больше четырёх десятков гобеленов, распадающихся по неизвестным причинам. Синигр в этот момент покачнулся, ощутив, как на все сенсоры обрушилась волна дестабилизирующей энергии. Ментальные щиты дрогнули… и впитались в стандартные защитные системы. В обиталище Ткущей на миг проступило жуткое, искорёженное дерево, воплощённое в рисунке развернувшихся защит лидера. Старшая высказала достаточно эмоций. Механоид отгородился от окружения и, воспользовавшись собственной аурой, как усилителем, связался с кланом. Кратко обозначив местную проблему, лидер приложил отчёт с замерами и вернулся «в сознание». Вайрэ опускалась на кучу гобеленов, сопровождаемая на удивление осторожными движениями рук Мандоса. Просьба ещё висела в местном воздухе, словно впитавшись в то, что оказалось в воздухе после падения полусотни полотен. Лидер принял решение: «Неизвестно, что скажет клан. Данных недостаточно для выработки способа противодействия. Аномалия должна быть изучена и подавлена. Лучше будет, если этим займусь я.» - Он вышел вперёд, кивнул Намо, сопровождая жест кратким мягким всплеском изумрудно-зелёной, цвета свежей листвы, энергии. Перед ним развернулся огромный экран, созданный сотней выпущенных ос. По голограмме бежали строки данных – лидер предпочёл выразить все доступные факты через понятные ему коды и цифры. - Неизвестно, что конкретно послужило причиной возникновения данных аномалий.- Голос Синигра был чуть более сух, чем обычно. – Но лично я не могу не заняться этим. Мне нужна информация. Я готов выслушать все догадки и собрать статистику. Общие выводы предоставлю через... - рядом с лидером проступило расплывчатое изображение таймера - через 20 стандартных минут. Таймер начал отсчёт. Вайрэ на время сошла со счетов окружённых разрозненными картинами бессмертных. Видящая явно сильно сдала за короткое время – Феантури помнил её встревоженной, но не настолько вымотанной или ослабевшей. Впрочем, слабость Ткачихи влияла лишь на её настроение – колоссальный объём энергии пульсировал в её ауре в ритме дыхания – бесполезной в общем-то для Старшей функции, неведомо зачем сохранённой в безупречном облике. Намо, прежде незаметно маячивший за спинами визитёров безмолвной тенью, после потери Ткущей контроля над мастерской спешно восстанавливал управляющие узлы. Крайне сосредоточенное и мрачное выражение лица любому умеющему наблюдать сказало бы о его обеспокоенности: Судия явно не умел обращаться с чуждым специализации плетением этой части Чертогов. Всё, помимо охранных пологов, было создано исключительно супругой, и теперь Властитель Душ стремился хотя бы сохранить лицо. Что, тем не менее, не мешало ему участвовать в развернувшемся разговоре – взгляд хозяина Чертогов блуждал явно вне этого плана мира, однако обращался Старший к Синигру. - Уточни понятие минуты. – И Мандос сразу же, без паузы, перешел к делу – такая спешка сейчас лучше всего свидетельствовала о серьёзности происходящего. – Эндорский цикл назад у... Вайрэ начались странные видения. Чаще всего – связанные с людьми. В одном был Аллор, прочие же не представляют сейчас интереса. На всех было одно – след знакомой энергии и разлом – нить, вырванная из ткани нашей реальности, Смотрящий. – Голос говорившего изменился, став немного рокочущим, словно разбившись на несколько, принадлежащих одновременно нескольким людям. Могущество, похоже, жертвовало немало энергии на поддержание работы мастерской. Остановить же неустанно работавшие с начала времён станки почему-то было само по себе кощунством для Судии – к тому же, терялся бесценный источник новой информации. Кто знает, получится ли потом вновь запустить их без помощи Вайрэ. Валмар, удивительно стабильный снаружи, напоминал сейчас изнутри Мандосу хрупкий карточный домик. – Нити появились даже здесь. Каждый, кто касается их – исчезает или теряет большую часть сознания. То, что остаётся – слишком мало даже для существования. Младшие духи напуганы – те, кто использует только их, лишены сил. То, что происходит – опасно. Нити недосягаемы для Старших – я пытался, как только узнал. К сожалению, мы не можем даже коснуться их. Никакого вреда – только невозможность изучить. Начало появления Нитей – освобождение мятежника. Бауглир, тебе будет дарована жизнь – моим решением, пусть и только в Чертогах – но ты должен остановить надвигающееся. В ином случае твоя участь одна – Врата. К тому же, Нити странно реагируют на тебя, Синигр. Они сжимаются, стабилизируются на доли секунды и вновь растут, потому не приближайся к ним – по возможности. Я постараюсь помочь вам, но в меру моих знаний. – Короткий, почти не отличающийся от кивка, полупоклон Властителя Душ можно было легко спутать со случайной игрой теней под тёмным капюшоном, не будь он обращён сразу ко всем собравшимся. Судия, похоже, сказал всё, что хотел, перенеся это на доступную всем присутствующим устную речь. Вмешиваться же в разум Тёмных, видимо, хозяину Чертогов не хотелось совсем. В тот же момент дрогнули основные черты покоев, заставив Мандоса скривить лицо в гримасе усилия, и стена, заменяющая дверь в покои, дрогнула под могучим ударом. Астальдо не нашел хозяина дома и теперь стучался – напрямую. Синигр наблюдал за попытками Мандоса удержать рушащуюся систему взаимодействий. Механоид не знал о побочных функциях станков, но основная была ему ясна – мониторинг ключевых точек и обзор важных мест по запросу. Всё это настолько походило на стандартный поисковый раздел Сети Считающих, что лидер едва удержал «всплытие» в ауре веселья. Причина подобной эмоции была проста – вдалеке от места, которое он мог бы назвать домом, встретить столь похожий принцип... это было довольно интересно. Намо, похоже, справлялся с взятой работой – пусть энергия уходила широким потоком из точки присутствия Валара в многочисленные узлы и скрепы, призванные сдержать распад отлаженного механизма – процесс не прерывался. Вопрос не удивил механоида – для подобных форм жизни выделить столь малые единицы времени было делом скучным и, вероятно, бесполезным. Потому, заготовленное объяснение было немедля выдано всем желающим. - У нас принята довольно простая система точного расчёта временных отрезков,- лидер говорил быстро и чётко, стараясь объяснить то, что ранее никому объяснять не приходилось. - Стандартный год – 365 дней. День – 24 часа. Каждый час делится на 60 минут, а минута – на 60 секунд. Позже, как будет время, я могу попробовать сделать для всех, кому нужно, прибор для измерения малых временных величин. Моё объяснение длилось 9,6 секунд. Решив, что просьба об отсутствии контакта с аномальными образованиями, изложенная Мандосом, рациональна, Синигр высказал своё мнение: - Это не составит труда. Если сможете назвать точную дистанцию, на которой происходит реакция, я готов подобрать те маршруты, что снизят риск неблагоприятного развития событий.- Когда стена за спинами группы содрогнулась от удара, механоид перешёл в усиленный режим обработки данных. Спустя долю секунды в отдельных узлах энергоструктуры органической оболочки избыточная сила создала кристаллические резервуары, в которых, по уже знакомым рецептам, синтезировались яды и кислоты. Лидер закономерно не ждал ничего хорошего от прихода Астальдо, чья аура едва не проходила через достаточно защищённую стену. Синигр готовился к возможному бою с тщательностью, присущей только машинам. Органические структуры укреплялись, конечности отращивали когти, а живая коса была готова в любой момент выскользнуть из широкого рукава и затвердеть в руке опаснейшим «аргументом» для большинства существ, даже превосходящих механоида по классу. Стены продолжали мелко сотрясаться, заставляя осыпаться с потолка Чертогов мелкие камни, несколько раз едва не попадавшие по Намо – Владыка Судеб досадливо морщился, представляя, сколько чудовищной силы вкладывает Астальдо в каждый из ударов. На первом десятке камней очнулась Вайрэ, со вскриком поставившая на пути острого осколка, летящего на стоящих, немалого обхвата щит. Не хватило радиуса только на Тёмных, благоразумно укрывшихся за внушительными стопками гобеленов. Плотные нити без особого усилия сдерживали щедрые «подарки» гневливого Валара, заставляя, правда, не выставлять из-под укрытия ни одного участка тела, и согнувшийся в четвёртую погибель Старший вызывал некоторое.. веселье. У любого, кто предпочел бы сейчас вместо собственной защиты смеяться. Долгие разговоры сами собой прекратились – Мандос, подхватив на руки снова провалившуюся в забытьё Старшую-ткачиху, шагнул к дверям, удерживая незримый щит, отражающий сыплющиеся с потолка камни. Каждый такой осколок включал в себя энергии больше, чем иной амулет – слишком много времени прошло в этих стенах, и слишком много душ уходили из краткой жизни по коридорам Мандоса. Пожалуй, сейчас импровизированный камнепад мог бы повредить даже Тулкасу – не позаботься Старший о подобной защите заранее. А защита наличествовала – со стороны скрытого входа не слышалось ни звуков неудовольствия, ни яростных воплей, ни прочего арсенала подбитого преследователя. - Если ты прав, Синигр у нас ещё около шестиста секунд. После я смогу защитить это место на триста – если Астальдо не сильнее обычного, и на сто – если я ошибаюсь. Поторопись. – Дробящийся голос Старшего легко проникал в сознание, не неся с собой эмоций – только здравый, кажется, даже слишком жёсткий и чёткий расчёт. Судия так и не выпустил из рук супругу, надёжно укрывая лежащую Валиэ в складках тёмного плаща. Со стороны Намо казался бы даже сосредоточенным – если бы не странное ощущение отчуждённости, придаваемое взглядом в иной план реальности. Мандос явно видел больше, чем присутствующие в мастерской Ткачихи, и на прячущихся на секунду дохнуло духом камня – тысячелетним, затхлым, могучим. Казалось, Старший стягивает отовсюду ручьи силы, растущие вширь с каждым мгновением – и воистину чудовищная по размерам аура увеличивается ещё больше. Точку в нарастании запаса поставил сам Астальдо, в очередной раз ударивший во входную пластину из камня, заставив её прогнуться под кулаком. В тот же момент незаметно оказался у двери Мандос, осторожно придержав готовую осыпаться преграду. Камни разошлись в стороны медленно, не цепляя осколками самого Властителя, и вновь неконтролируемым потоком ударили об пол в нескольких сантиметрах от него. Взгляд Судии рассеянно скользнул взглядом по стоящему в проходе Астальдо, каким-то не своим сознанием замечая, что аура гостя страшна по силе даже для него самого, и, словно во сне, обернулся к оставшимся за спиной. Здесь и сейчас сражаться на равных с Астальдо мог при необходимости только сам Властитель Судеб – а Старший буквально источал желание решить возникшие недоразумения самым простым способом. Мандос же, напротив, желал сначала убедиться, что уйти сегодня без разрушений в этом крыле Астальдо не согласится – но не слишком надеялся на подобный удачный исход. Потому и заслонял спиной всё пространство входа, не позволяя незваному визитёру заглянуть внутрь. Фигура Астальдо, в свою очередь нелепо смотрящаяся посреди погружённых в вязкую темноту с редкими проблесками зелёного света, действительно внушала страх – мощный, не обременённый изящностью облик был обликом прирождённого бойца. Впрочем, даже Тулкас не обошёлся без определённой лёгкости движений – хотя бы в той мере, насколько это было необходимо в бою. При всей своей неповоротливости и кажущейся медлительности, Астальдо был поистине олицетворением могучей силы. Оболочка, сейчас предусмотрительно укрытая щитом, защищающим от физических воздействий, смотрелась достаточно прочно, чтобы выдержать удар Судии – однако аура и не думала оставаться стабильной. Щиты постоянно ширились, наращивая запас – Мандос и сам бы в такой ситуации в первую очередь заботился о защите. Силы же атакующих можно рушить долго и с расстановкой – благо сейчас Старший-воин получал достаточно подпитки. Голос Астальдо вполне соответствовал облику – гулкий, раскатистый, вызывающий лёгкую дрожь пространства вокруг – о, пришедший за Тёмными был воистину силён. - Намо Мандос, Хранитель Чертогов и умерших. Что заставило тебя укрывать искажающих Арду одним своим существованием? Глаза Старшего опасно сузились, устремив тяжёлый взгляд на Судию. Намо же остался холоден к явственно звучащей в голосе угрозе – лишь в дальних залах что-то громко и отчётливо осыпалось, намекая, что гость слишком рано забыл, что находится на чужой территории. - Брат мой, кого ты называешь искажающими? Возможно, Синигра, признанного гостем на Круге Судеб? Или Аллора, принятого в круг Младших? Вкрадчивый, тихий голос Хранителя Судеб заставил Астальдо поубавить напора, однако, похоже, у Старшего уже были вполне определённые ответы на любые вопросы. - Любого, кто дал приют мыслям и стремлениям Врага, брат мой Мандос. Если гости Бессмертной Земли совершили столь грубый промах, они должны ответить за сотворённое перед Кругом Старших. Я лишь несу волю Творца, Судия, и не тебе стоять между мной и неугодными ему. Медленный выговор Старшего походил на отчитывание непослушного сына заботливым отцом – пожалуй, именно это и взбесило Владыку Судеб, заставив надвинуться на гостя, расширив ауру и усилив давление энергии на щит противника. Пока не атакуя, Судия до обидного легко теснил Астальдо, заставляя опасно балансировать между отражением ещё не совершившейся атаки и собственными дипломатическими речами. - А что, если помыслы Младших, коих ты так легко относишь к прислужникам Врага, понятны и мне? Возможно, даже близки? Что ты скажешь на это, Астальдо, присланный наказывать? Поединок вопросов завершился в пользу Судии, однако Астальдо всё так же не собирался уступать красноречию распалённого собрата. Теперь наставало время другого разговора – совсем не похожего на прежние детские ужимки. - Дай мне войти и поступить с мятежниками так, как должно. Во имя Эру, брат мой, да свершится начертанная им судьба. Рука Астальдо сама собой соскользнула к поясу, оказавшись на рукояти вложенного в простые кожаные ножны меча. Старший, несмотря на выдающиеся качества рукопашного бойца, начинал бой нередко со стали и всегда считался лучшим клинком Валмара, и Намо невольно подобрался, следя за движениями сжимающихся на гарде пальцев. Астальдо ударил молча, без предупреждения, видимо, перейдя черту, отделявшую до этого настоящих мятежников от ставшего на опасный путь Судии. Теперь скрытые за спиной Мандоса бессмертные стали равными в его глазах – как и сам Намо, с трудом успевший среагировать на сильнейший ментальный толчок. Атака не была хитро задумана – скорее, пробивала щиты грубой силой и первородной простотой плетения, словно тяжелый молот, пробившись сквозь наружный слой едва ли не ажурных плетений защиты Намо. В следующий момент восприятие Судии замедлилось до необходимой скорости – Намо, не пожалев зачарованной ткани плаща, частично погасил удар тяжелого клинка, одним движением вырванного из ножен, и ушел с линии удара, уводя Тулкаса за собой от входа и пытаясь заставить развернуться спиной к остальным противникам. Астальдо, не будь дурак, сместился в сторону, отбив щитом кислотный сгусток, вылетевший на высоте роста Старшего из проёма, и с силой рванул с шеи тонкую нитку амулета, вызывая явно что-то заготовленное загодя. В восточных коридорах проснулся неясный шум, и Намо машинально осыпал ведущую к залу ветвь переходов – теперь разбуженному существу, вещи или явлению предстояло вдоволь побиться о внешнюю защиту Чертогов Душ – вот уж чему Старший доверял почти безоговорочно. Астальдо, похоже, и не рассчитывал на удачный эффект от артефакта – зато выиграл ценную долю секунды, приблизившись на расстояние удара мечом. Намо вновь ускорил восприятие, но Старший всё же двигался слишком быстро, и спустя невероятно долгую секунду облик уже стремительно заращивал глубокий порез поперёк груди. Мандос продолжил отступать, попутно уводя Старшего подальше от Вайрэ – супруга Судии до сих пор не могла очнуться, бормоча что-то непонятное и судорожно собирая руками ткань подостланных гобеленов. К счастью, Астальдо всё же хватило ума не упоминать в разговоре о беспамятной Старшей – видимо, всё-таки обвинения распространялись только на самого Судию. Из мастерской вылетел комок первостихии Тьмы, явно брошенный на разведку Тёмным. Сам Бауглир соваться вперёд разумно не спешил, понимая, что силы сейчас позволяют лишь вовремя вмешаться – и то минимально, когда Астальдо наконец ослабнет от схватки с более сильным противником. Если ослабнет, с сомнением добавил Старший про себя. Феантури замер в центре свободной площадки, вытянувшись в струну и вознеся над головой руки, теряющиеся в белом сиянии энергии. Похоже, Мастер Грёз работал с щитами Намо, позволяя выдержать постоянно сыплющиеся удары, и отвлекать его сейчас было глупой идеей. Горхтауэр, заметив, что конкретно его персона слегка не соразмерна по силам сражающимся Могуществам, осторожно перебрался к дальним выходам, с опасением поглядывая на учителя. Второй раз «перегруппировываться» бывший ученик не собирался, однако и проигрыш Судии учитывал как возможный вариант событий. Сделать всё для спасения собственной шкуры вообще было для Майрона первостепенной задачей в любой отрезок существования, и сейчас менять свои принципы было явно не время.