Безоткатка и Магия

Всё замерло. Тысячекратно превосходящая всех присутствующих сила рухнула на каждого неудержимой глыбой. Откуда-то сверху, из искажения энергий, вывалился Манвэ, чья структура едва не шла вразнос от принудительного, похоже, перемещения. Имя лидера прозвучало во всех слоях разом. Щиты Синигра прогнулись, едва не разрушаясь даже от простого разговора с объектом, превосходящим все известные категории. Вопросы прозвучали, недоверие было выражено настолько явно, что, казалось, именно в нём, словно в янтаре, сейчас застряли все присутствующие. Ища время, дабы подобрать ответы, механоид окинул быстрым взглядом окружающих, задерживаясь на каждом, с каким-то отстранённым спокойствием. Манвэ. Его оболочка получила немалый урон, но до сих пор функциональна и не показывает наличия болевых ощущений. Ирмо. Ушедший в защиты, он, похоже, пропустил момент пришествия опасности… и, видимо, сейчас расплачивается за проявленную инициативу. Намо и Тулкас замерли друг напротив друга, пойманные в бою, ещё не успевшие осознать изменение ситуации. Мелькор и Саурон. Эти двое закрыты общим щитом, пусть и не способным выдержать что-то серьёзное, но, вероятно, изрядно добавляющим самообладания. Младший напуган, а вот Старший — скорее слегка недоволен повышенной вероятностью провала всех планов. Синигр собрался с духом, замедлил течение мыслей и, убрав щиты, неэффективные в такой ситуации, приготовился отвечать на заданные вопросы. «Не имеет значения, нужно ли принесённое мной. Это уже здесь, и уничтожить — значит ещё раз вывести только-только стабилизировавшийся механизм из равновесия.» Механоид стряхнул с разума всепоглощающее, чуждое спокойствие, а затем перешёл на немного другой вид общения. Не имеет значения, нужен ли я здесь — я уже здесь. Меня можно изгнать, но я буду возвращаться. Меня можно уничтожить. И это не поможет — я не один. На моё место придёт другие. Этот мир можно закрыть — но мы всегда найдём лазейку. Я не нарушал равновесия — лишь указал на то, что вело к гораздо более опасным переменам. Я не знаю, какие перемены уже произошли, и не хочу знать. Никто и никогда не отступит от своих целей, сколько бы проблем это ни принесло окружающим, верно? Я — не исключение. ---- Зарегистрирована аномалия класса «SS». Обработка данных… завершена. Критическая ситуация. Активированы постановщики помех. Подготовка к переносу разума… завершена. Установка связи с Суперкастером клана Синигр… завершена. Канал стабилен. Помехи не более 0.075%. Передан стандартный запрос. ---- Клан получил сообщение. Это словно запустило неведомый даже Создателям механизм. В течение пары минут всё было готово. Клан развернул полноценный ретранслятор и высвободил все доступные ресурсы. Подготовка к полноценной войне была завершена. А где-то в глубинах сектора Болот огромное существо, так же получившее просьбу о помощи, замерло и напряглось. Его фокус внимания скользнул по распределённой сети клана, никому не повредив — общее квазиментальное поле выдерживало гораздо больше нагрузок. Существо, по воле случая сейчас оказавшееся внутри контурного поля, включилось в общую сеть. — Старший Верхний в опасности. Мы должны помочь ему… — именно с таким сообщением единица с идентификатором «Наутилус» передала по каналу связи, максимально расширенному в последний момент, волну общей энергии. Лидер покачнулся. Всего за долю секунды в его резерв влилось невероятное количество энергии. Конечно, против заявившегося лично Творца они бесполезны, но вот послужить напоминанием о механоидах могли. Система, способная выдернуть лидера из любого места, теперь могла выразить всё отношение Синигра к Эру — рвануть с эффективностью полноценного атомного заряда. Молчание, повисшее в Чертогах, воистину отвечало обители мёртвых — тишину не нарушал ни один звук, и лишь смена выражений обликов Старших указывала на то, что с каждым Творец говорит о своём — о чём, ведомо лишь ему. Лориен отстранённо смотрел вперёд, словно видя нечто недоступное остальным, Тёмные раздражённо порывались сказать что-то, но слова словно вязли в тягучей жидкости, внезапно ставшей заменой воздуху. Намо и вовсе не пытался возражать увещевающему голосу Стоящего-над — лишь обеспокоенно скользнул в мастерскую, храня ничего не выражающее лицо. Опустившись на колени перед лежащей Валиэ, Судия устало прикрыл глаза, отгораживаясь от окружающего мира. Лишь Астальдо, пожалуй, не чувствовал ничего — время стало для него бесконечным, подхватив Старшего в движении и невероятно медленно продолжая его. Инструмент, ставший ненужным, на время вышел из схватки. Я вижу силу, стоящую за тобой, гость. Я вижу и твою готовность возвращаться. Ткань, потревоженная тобой, ещё долго будет требовать заплат, но в милости своей я дам тебе шанс создать их. Моей Волей и Словом нарекут тебя Рана, или Рандир, Странник — и ты станешь ровней сыновьям моим. Пусть сделанное тобой говорит за тебя, гость из-за Кругов, пришедший ко мне. Голос тёк, словно могучая, но медлительная, плавно меняющая своё русло река — то становясь гулким и громоподобным, то подобным музыке из высших пределов. Не относясь ни к одному из полов, он менялся подобно потоку душ, идущих через Мандос — и в некоей мере был ими. Чувствовалась в этом голосе и древняя мудрость, и старческое ворчание, и лепет беззаботной молодёжи — Первый был всем, когда-либо существовавшим под небом Арды, и не видел смысла скрываться. Поднял голову Манвэ, неловко приподнимаясь на локте, разодравшем одеяние, превратившееся в посеревшую тряпку. От облика Сулимо не осталось ничего гордого — лишь безмерная усталость и безразличие, вялость движения мысли, никогда не посещавшая его прежде. Сын мой величайший, и первый среди принявших мою власть. Ныне появится среди вас тот, кто несёт в себе чуждое вам — но и новое, и странное. Пусть дух твой укрепится перед грядущими испытаниями, и твой взор будет неумолимо направлен на нового брата твоего. Твоя неусыпность всегда радовала меня, пусть же не ослабеет она до конца существования Эа. Старший качнул головой, готовясь к вопросу, однако голос не терпел возражений, отсекая связь — и Сулимо вновь опустился на устеленный гобеленами пол, переводя дыхание, ставшее почему-то необходимым именно сейчас. Облик, изломанный прямым перемещением, ныл, как старческая оболочка — и Владыка Арды впервые ощутил страх, человеческий и незнакомый до этой поры — страх беспомощности и собственной бесполезности. Взгляд Владыки бегло зацепился за Синигра, и лицо Могущества озарила полуироничная улыбка — скорее легкая тень её, чем настоящая эмоция. Сулимо чувствовал, что полноценные эмоции станут снова доступны ему ещё нескоро. Зашевелился под незримым взглядом Горхтауэр, неосознанно придвигаясь к учителю — Бауглир странно посмотрел на ученика, то ли удивляясь такому впадению в детство, то ли не слишком-то возражая — похоже, приходил момент, когда ему предстояло ответить за поступки Младшего. Старший сын мой, ныне ставший мятежным против Замысла моего. В твоих ли силах оказалось противостоять ему, посуди сам — всё, принесённое тобой, так или иначе стало частью Арды. Всё, что ты совершишь в своём стремлении нарушить баланс — обернётся новым благом, пусть не сразу и не для собратьев твоих. Кара за сотворённое тобой была велика — и Замысел говорит, что срок твоего наказания вышел. Да будет так, а далее судьбу твою, как и любого из моих сынов, решит Манвэ — в меру милосердия своего и умения прощать. Я не изменю его решения, ибо то, что стоит между вами, подвластно только вам — и никому более. Живи в мире, искажённом тобой, до скончания века, прозванный Врагом, хоть и сотворённый первым. Голос пропал, оставив тягучее ощущение обиды. Желанную, казалось бы, подачку Творец буквально бросил в лицо, швырнув, как незаслуженный подарок — каким она, правды ради, и была. Пожалуй, такой свободы Бауглиру хотелось меньше всего — в тени брата и в его воле, по попущению всевидящего взора. Но заёрзавший рядом ученик напомнил своим видом, что какая-никакая свобода всё же лучше окончательно связанных конечностей. Пока стоило смириться и с этим — а уж потом, потом… Хозяин Грёз Старших, сорвавшийся с верной дороги, почитаешь ли ты верной свою? Впрочем, твоя судьба останется в руках у Манвэ, поставленного судить и властвовать, а совесть твоя — лишь твой удел и лишь твоя забота. Будь осторожен, Ирмо Лориен, грань Замысла не нарушится и тогда, когда удары Врага сотрясут Валинор, но твоё существование станет отравленным, словно прогоркшая вода. Будь осторожен, сын мой младший. Повелевай с разумом. Голос, вместивший в себя всё разочарование, исчез из сознания и внезапно воцарился над всеми, живущими в Валиноре — и в мастерской зазвучало оглушительное, страшнее, чем горный рокот и громче, чем раскаты грома, эхо: ВСЕ ЖИВУЩИЕ НЫНЕ В ПРЕДЕЛАХ МИРА И МНОГОЗВОННЫЙ ВАЛМАР, НЫНЕ ПРЕДАВШИЙСЯ ИСКУШЕНИЮ — ДА БУДЕТ ВЕСТЬЮ ВАМ СХОЖДЕНИЕ В МИР НОВОГО ВЛАДЫКИ! ПОЧИТАЙТЕ ЕГО И РАДУЙТЕСЬ ВМЕСТЕ С НИМ, НО ПРЕЖДЕ ВСЕГО ХРАНИТЕ ПОМЫСЛЫ СВОИ ЧИСТЫМИ ОТ ЛЖИ, ПОРОКА И КОВАРСТВА, КРОВОПРОЛИТИЯ БРАТСКОГО И ВРАЖДЫ МЕЖДУ СЫНОВЬЯМИ ВАШИМИ, И ПУСТЬ РУКА СТРАННИКА НЕ КОСНЁТСЯ ВАШЕГО УСТРОЙСТВА — И БУДЕТ ОН ВЛАСТВОВАТЬ НАД ТЕМ ЖИВЫМ, ЧЕМУ ДАСТ ЖИЗНЬ, ВАМ ЖЕ НЕ БУДЕТ УКАЗОМ ИЛИ ПОМЕХОЙ. МИР ВАМ, СЫНОВЬЯ МОИ И ПРИШЕДШИЕ СО МНОЙ, ДА БУДЕТ ТАК — ЭА! И мир затих, провалившись в гробовую тишину. В момент «разговора» квазиментальная цепь лидера едва не была уничтожена запредельной нагрузкой. К счастью, именно эта механическая часть обитателей Полигона в первую очередь обладала одним из основных свойств живого. Она адаптировалась и наращивала свою прочность и пропускную способность. Синигр, увы, не мог отстранённо наблюдать за происходящим — его резерв, и так переполненный энергией от клана, пытался справиться с новым полученным притоком сил. С неимоверным для разума усилием лидер перешёл в полностью механический режим и отключил прохождение болевых импульсов. ---- Адаптация… завершена. Отключение прохождения сигнала нервной цепи под номером 7. Ментальные щиты… восстановлены. Мощность: 133% от номинальной. Резерв переполнен. Энергетические контуры перегружены. Резерв: 278%. Контуры: 674% Обнаружены повреждения энергоструктур. Производится восстановление. Проложены побочные каналы. Нагрузка снижена. Канал связи с кланом: активен. Обнаружено подключение к внешнему источнику. Производится адаптация. Вычисления… завершены. Мощность внешнего источника: 10% резерва /минуту. Показатель энергии… стабилен. Произведена фиксация текущего объёма. Отсеяны внешние примеси. Энергия переработана для более эффективного использования. ---- Синигр ещё успел услышать то, что вещал Творец. Осознание произошедшего достигло разума не сразу. Тем, что подтолкнуло к реакции, было немалое удивление большинства присутствующих, смешанное с подозрением и другими, не менее занимательными, эмоциями. Разум не удержался в точке равновесия — приток энергии, отфильтрованной и переработанной для текущей оболочки, давал, вероятно, ощущение алкогольного отравления. «Интересно…», — покачиваясь, отметил механоид, с трудом удерживая вертикальное положение — мир словно уходил из-под ног, дестабилизируя работу гироскопов. -«Очень интересно… „ Эти слова прозвучали в абсолютной тишине, вызвав в говорившем отклик, несравнимый с недавним грохотом гласа Эру. Синигр начал смеяться… сначала едва слышно, а потом, когда ещё и отключил дополнительную функцию системы эвакуации, громче, на тысячу голосов. По Чертогам Мандоса прошла волна сильнейшего ментального давления — клан присутствовал рядом с лидером — все их разумы сейчас действовали абсолютно синхронно. Клан ликовал. Смех стих быстро, но отголоски ментальной волны, по всем прикидкам, гуляли бы, отражаясь от плотных стен, ещё минут десять. Лидер взял под контроль новый объём энергии, повёл плечами. Из лопаток его оболочки в реальности, повторяя контуры всех щитов, проросли две огромных ветви. Они развернулись, прошелестев странной, жутковатой листвой в виде тысяч зелёно-жёлтых органических лезвий, заполнили воздух вокруг ароматами Болот и исчезли, растаяв. ---- Доступны новые виды энергетических манипуляций. Доступны новые виды оружия. Доступен дистанционный обзор. Доступен поиск в местных информационных полях. Получен доступ в информационные структуры. Использовано сканирование. Локация №1 просканирована. Обработка данных… завершена. Получены координаты. ---- Синигр хмыкнул и, завернувшись в неизменный плащ, шагнул в поисках опоры к стене, не собираясь уходить без разговоров. Первым в себя пришел Тёмный, пожалуй, получивший наименьший урон от произошедшего. Резерв Старшего и так находился фактически на нуле, и приобщение к мировому, с позволения сказать, разуму не вызвало такой бурной реакции, как у других. Впрочем, бурной назвать можно было лишь реакцию Синигра и Горхтауэра — Младший едва не приплясывал в мыслях, довольный тем, что учитель получил нежданную свободу, Синигр же просто хохотал — шипяще, негромко и на множество голосов, напоминая недавний сбой контроля речи Мандоса. Бывший Младший, похоже, был удивлён не менее остальных, но, в отличие от них, крайне доволен ситуацией. Тёмный даже неожиданно для себя порадовался, что Эру напрямую запретил новоявленному Могуществу разбирать на запчасти чужие творения — ибо единственным принципом из присущих Валарам, который Синигр освоил в Валиноре, была привычка уведомлять о своих исследованиях постфактум. — Поздравляю с сомнительной честью, Смотрящий. Надеюсь, ты простишь нас всех за… неподобающую обстановку. Голос Бауглира сочился усталым сарказмом, словно одновременно извиняясь за растерянность собратьев и слегка смягчая собственный шок. Истерика у Тёмного примерно так и звучала — ненавязчиво, почти незаметно со стороны. Горхтауэр опасливо дёрнул Старшего за рукав просторного одеяния, скрывающего остатки брони, вытащенные ещё из Пустоты — ткань немедленно затрещала, привлекая внимание учителя. — Мелочь ты, Аннатар… А всё туда же. Теперь хоть наживёшься вволю, только умоляю, в ближайшие века никаких внезапных Мордоров. Советуйся хоть иногда с умными существами. А я пока пойду, поговорю с некоторыми умниками. Грузная походка Тёмного обозначилась только теперь, когда истощённый Валар прошествовал к лежащему на старых гобеленах Сулимо. Точёное лицо Повелителя Ветров сейчас напоминало скомканную бумагу, карикатуру на обычный высокомерный вид — сквозь облик проглядывало нечто действительно старое, измученное и больное. Заметив внимание к своей персоне, Старший подобрался, силясь встать, и, в конце концов остановился на полулежащем положении — тяжело опираясь на локоть и подозрительно наблюдая за приближающимся братом. Если аура Старшего ещё оставалась нейтральной, выражение лица отвечало лучшим эталонам презрения чертогов Валмара — Светлый прямо-таки источал уверенность, что благосклонность Эру — временное явление, нечто наподобие испытания на прочность нервной системы Короля Арды. Что ж, за несколько тысячелетий не впервой — и это пройдёт, оставив только ценный опыт наблюдения за искаженцами. В пробоине входа зябко ежился Намо, кутаясь в безразмерной, казалось, балахон. Руки Вайрэ, осторожно сжимаемые Судиёй, всё так же оставались недвижимы — Валиэ, скорее всего, осознанно пропустила разговор с Творцом. Оставалось только удивляться тому, что Старшая не спешила возвращаться в облик, несмотря на то, что гобелены в мастерской всё-таки приобрели чёткость — Нити исчезли, истончившись до предела и утратив сияние, исходившее от них в последние часы. В зале, освещённом редкими сполохами зелёного пламени светильников, свой отсчёт начинало, наконец, время и для Астальдо. Старший непонимающе тряхнул головой, не понимая, что произошло — оказавшись в сознании за секунду до падения под импульсом удара, Валар-воин слитным движением выровнялся и развернулся в поисках противника — однако Намо уже скрылся из глаз в мастерской, и бить в спину, в общем-то, ненужного Эру Судию было как-то... нечестно. Слишком осторожно замер хозяин Чертогов перед недвижимой супругой, чтобы отвлекать его поединком — тем более, в прямой досягаемости оказался сам Тёмный, более не защищаемый Старшими. Держа в круге внимания Синигра, чему-то смутно улыбающегося, Астальдо короткими рывками преодолел расстояние до изгнанника, намереваясь уже нанести удар менталом, когда перед мятежником внезапно оказался Манвэ, непохожий сейчас сам на себя. Секунда немого изучения друг друга Старшими прошла слишком медленно для обычного времени — и Сулимо с усилием поднялся, отказываясь от помощи брата, предложенной с кривой ухмылкой. Оставшуюся невостребованной руку Тёмный без видимой досады спрятал в рукав, свисающий оборванной тряпкой. — Оставь его, Тулкас. Творец признал его вину искуплённой, теперь его место среди нас. Надеюсь, ненадолго — мне будет тягостно такое соседство. Манвэ демонстративно не смотрел на брата, проговаривая фразу медленно, словно давая Астальдо осознать случившееся. Глаза воина сузились до пылающих искренней ненавистью щёлок и вернулись с Повелителя Арды на Бауглира. — Будь моя воля, я не поверил бы в это и на мгновение. Я буду неотступно следить за тобой, Бауглир, во всех твоих делах. И если ты помешаешь мне в этом. — Во всех? Абсолютно? О, воинственный брат мой, ты даже не знаешь, на какие зрелища себя обрекаешь… Поверь, это будет незабываемо. — Тёмный расхохотался как-то по-человечески, заливисто, совершенно точно наводя на мысль о безумии. Тулкас осмотрительно отодвинулся, отходя от Старшего на расстояние удара — впрочем, ни шагом не дальше. Манвэ безразлично окинул взглядом обоих противостоящих Могуществ и со столь же каменным лицом направился к Намо, на ходу создавая легкие плетения исцеляющих структур — и Мандос благодарно кивнул, уступая место у изголовья Вайрэ. Старшие незаметно для себя разбрелись по мастерской, словно забыв о Синигре и стремясь ‚зализать раны‘ после вмешательства Творца. Смотрящего удостоил взглядом, кроме Тёмного, лишь Астальдо — видимо, намекая, что обещание следить относится и к новому Старшему.