Время Великого Взросления

Литтлфут попрощался с друзьями и пестролицыми, прежде чем последовать за отцом. Небо было тёмным и бурным, ветер завывал, но Брон оставался невозмутимым. ‒ Литтлфут, не против, если мы поговорим в пещере рядом с нашей? ‒ спросил он. ‒ Тема будет серьёзная и не думаю, что уместная при маленьких дубинохвостах. Не волнуйся, Шорти пообещал присмотреть за ними. ‒ Ладно, ‒ ответил сын, и они вошли в соседнюю пещеру, которая была сравнительно меньше, но с комфортом умещала в себе двух длинношеев. ‒ Что ж, Литтлфут, ‒ начал Брон, когда они устроились, ‒ время и впрямь быстро пролетело. ‒ Да, наверное, ‒ ответил младший длинношей, не понимая, к чему он ведёт. Брон посмотрел на Литтлфута и спросил: ‒ Итак… полагаю, если ты сможешь спасти Великую Долину и убедить всех в невиновности Зубастика, ты бы хотел вернуться туда? Литтлфут вздохнул и покачал головой. ‒ Пап… даже если так и будет… не уверен, что я смогу вернуться. Брон задумчиво посмотрел на него. ‒ Так думать ‒ это очень по-взрослому для твоего возраста, ‒ изрёк он. Сын удивлённо посмотрел на отца, смущённый его реакцией. Брон вздохнул и сказал ему: ‒ Литтлфут, не знаю, осознаешь ли ты это, но твои бабушка и дедушка стареют. ‒ Я знаю, ‒ печально ответил сын. ‒ Они не говорят мне, чтобы я не волновался о них… но я ведь не слепой. ‒ Поэтому совершенно естественно… меня заботит твоё будущее. Ты должен задуматься о том, к какому стаду ты захочешь присоединиться, когда они отправятся на небеса. Я не хочу давить на тебя, но… ты бы хотел присоединиться к моему стаду? Мы с Шорти скучали по тебе и с благоговением вспоминаем наши прошлые встречи. Будем рады, если ты присоединишься к нам, и я уверен, что у нас ты заведёшь много новых друзей. ‒ Ну… ‒ заколебался Литтлфут. Сама идея быть с Броном и Шорти была чудесной, но оставался один вопрос: ‒ Ты позволишь моим друзьям пойти со мной? Отец улыбнулся, но на вопрос не ответил. Тогда Литтлфут продолжил: ‒ Я и мои друзья, мы живём друг для друга и всегда были вместе в горе и в радости. ‒ Всё верно, ‒ раздался голос со стороны входа в пещеру. Литтлфут и Брон обернулись, снаружи стояла Сэра, подслушавшая их разговор. Литтлфут был тронут присутствием Сэры: она преодолела свой страх шторма, чтобы побыть с ним. ‒ Мисс Трёхрогая, ‒ строго произнёс старший длинношей, ‒ этот разговор касается только меня и Литтлфута. ‒ Если это касается Литтлфута, значит, касается и меня, ‒ упрямо ответила Сэра, шагнула в пещеру и села рядом с любимым. ‒ Литтлфут занимает особое место в моём сердце и, если куда-то уйдёт, то только со мной. ‒ Я был бы не против, если б вы пошли с нами, Шорти тоже, ‒ вздохнул Брон. ‒ Но вот другие длинношеи могут недобро воспринять присутствие в стаде трёхрогой, плавуньи, летуна, да и шипохвоста, в конце концов. Это… нарушит традицию, надеюсь, вы понимаете. ‒ В таком случае, Пап, прости, но… я не могу пойти с тобой, ‒ сказал Литтлфут. ‒ Как сказала Сэра, если это касается меня, то её тоже. Мы очень заботимся друг о друге и всегда будем вместе. ‒ Это очень мило, ‒ мягко сказал отец. ‒ Но вы оба ещё дети и не до конца понимаете, что к чему. Это традиция: взрослые уходят и остаются в пределах своего вида. ‒ Так обычно происходит, ‒ возразил сын. ‒ Но мы не обычные и никогда ими не были. Многие дети предпочитают оставаться в своём стаде и заводить друзей внутри своего вида. Но нас вид не волнует, мы друзья, не смотря ни на какие отличия. ‒ Всё верно, ‒ сказала Брону Сэра. ‒ И мне ведомы проблемы видовой дискриминации больше, чем кому-либо ещё. Я видела не только разделение стада, но и воспитывалась в нём! Мой отец активно пресекал игры с кем-нибудь, кто не был трёхрогим, и всё толковал мне, что мы, трёхрогие, слишком хороши для других. Я верила ему и тоже смотрела свысока на всех, кто не принадлежал моему виду. Но когда встретила Литтлфута, он показал мне… что я ошибалась и что, если бы я так и цеплялась за слова отца, то у меня не было бы самых лучших друзей на свете! Литтлфут нежно улыбнулся Сэре, тронутый её словами, ведь это было большой редкостью, чтобы она призналась, что не права. Брон мягко улыбнулся им. ‒ Это действительно здорово, что вы так заботитесь друг о друге, да и об остальных своих друзьях. Но вам следует заглянуть дальше, в будущее, и определиться, что лучше для вас. Однажды вы можете влюбиться в какого-нибудь самого чудесного динозавра в мире, которого ещё не можете даже вообразить, и у вас с вашим партнёром появятся обязанности по созданию семьи в стаде. Вашим супругам может не понравиться, что вы шастаете к друзьям из других стад, а не уделяете внимание им и вашим детям. Это палка о двух концах, поверьте. Если попытаетесь сказать вашему партнёру, насколько вы близки с вашими друзьями, они могут никогда не понять, а если так, то в долгосрочной перспективе ваши отношения могут быть несчастливыми. Литтлфут и Сэра беспокойно переглянулись. Затем взволнованно, но решительно и страстно, длинношей посмотрел на отца и сказал: ‒ Папа… я не собираюсь в будущем ни в кого влюбляться. ‒ Как я и, ‒ твёрдо сказала Брону Сэра, глядя на него столь же страстно. ‒ Откуда вам знать? ‒ скептично посмотрел на них старший длинношей. ‒ Вы двое ещё слишком молоды, чтобы принимать такие решения. Литтлфут и Сэра вновь переглянулись, в этот момент они поняли, что Брону всё-таки придётся сказать. ‒ Знаем, потому что… мы с Литтлфутом любим друг друга, ‒ сказала трёхрогая. Брон шокировано ахнул, затем недоверчиво посмотрел на Литтлфута, который кивнул. ‒ Я любил Сэру сколько себя помню. Зачастую не осознавал этого, потому что очень забочусь обо всех своих друзьях, но… к ней у меня всегда были особые чувства. Мне годами она виделась во снах, и я всем сердцем, целиком и полностью, люблю её. Глаза трёхрогой наполнились слезами от таких слов и решительности любимого. Брон понимающе кивнул, но беспокойный взгляд с его лица никуда не делся. ‒ Литтлфут, мне бы очень хотелось уважать твои чувства… но она же трёхрогая! ‒ И что с того? ‒ спросила Сэра. ‒ То, что мы разные, вовсе не значит, что мы не можем любить друг друга! Со мной было то же самое, что и с Литтлфутом. Мне он снился всё время, рядом с ним я чувствую тепло и радость… словно мы… две половинки! Литтлфут улыбнулся Сэре, тронутый её словами, затем повернулся к Брону и сказал ему: ‒ Папа… Мы с Сэрой были частью друг друга с самого первого путешествия в Великую Долину. Да, у нас были взлёты и падения, мы часто ссорились, но, сколько бы не спорили, всё равно заботились друг о друге. Мы были лучшими друзьями долгие годы, теперь наша связь даже крепче. Мы почувствовали это и… знаем, что… друг без друга наши жизни не будут прежними и… хотим быть вместе навсегда. Брон видел, как ярко загорелись страстью глаза сына, и его сердце просто растаяло, ведь знавал сам, что чувствовал Литтлфут. Отец вздохнул, вспоминая о тех временах, когда сам влюбился, и воспроизводя в голове ту страсть, те эмоции, когда его жена была рядом с ним. В глубокой задумчивости старший длинношей стоял в течение многих секунд, затем глубоко вздохнул и посмотрел на Сэру: ‒ Мисс Трёхрогая… ‒ Зовите меня Сэра, ‒ мягко сказала ему трёхрогая. ‒ Попытайтесь увидеть, кто я, а не что я. ‒ Хорошо, Сэра… ‒ серьёзно посмотрел на неё Брон и спросил: ‒ Ты абсолютно уверена, что захочешь пройти через всё это? Имей в виду, что многие трёхрогие, включая, насколько я услышал, твоего отца, могут изгнать тебя из стада, и вы с Литтлфутом навеки вечные можете стать изгоями общества. ‒ Да, Брон, ‒ сказала трёхрогая, глядя на него серьёзным взглядом. ‒ Я знаю, что нашу любовь могут не принять, ‒ признала она. ‒ Но наши чувства столь сильны, что мы готовы пройти через всё, лишь бы быть вместе. Старший длинношей медленно кивнул, прежде чем спросить: ‒ Сэра, ты должна мне кое-что пообещать. Ты должна быть уверена, что твои чувства к Литтлфуту никогда не будут сильнее к кому-то другому. Ты обещаешь мне, что бы ни случилось, сколь много красивых трёхрогих ты не встретишь, что твоё сердце всегда будет всегда принадлежать только Литтлфуту? Подумай хорошенько, потому что я не хочу, чтобы у моего сына разбилось сердце из-за того, что он вовлёк себя в безрассудные отношения. Поэтому, пожалуйста, Сэра, позволь спросить: ты действительно любишь Литтлфута? Трёхрогая задумчиво посмотрела в глаза Брона, и он увидел, что её глаза были столь же полны страсти и света, как у Литтлфута. ‒ Литтлфут и я… мы очень заботимся друг о друге, ‒ мягко, но уверенно ответила Сэра. ‒ И всегда были особенными друг для друга. Одну вещь я знаю наверняка: что бы ни случилось, мы навеки останемся в сердцах друг друга. Брон вздохнул и надолго замолчал, серьёзно смотря на сына и трёхрогую. В конце концов, его строгий взгляд превратился в лёгкую улыбку. ‒ Что ж… Литтлфут, Сэра… я недооценил вас двоих, ‒ он откашлялся и проронил слезинку. ‒ Вы двое напоминаете мне меня и Патти… твою маму, Литтлфут, ‒ уточнил он, затем вновь откашлялся и улыбнулся. ‒ Вы показали мне вашу безоговорочную преданность друг другу… Могу сказать, что у вас есть глубокие чувства друг к другу, и знаю, что… вы должны следовать своим сердцам и провести остаток жизни вместе. Литтлфут и Сэра восхищённо смотрели друг на друга, не в состоянии постичь, что Брон только что сказал. Затем сын радостно потёрся о шею отца и сказал ему: ‒ Спасибо, Пап… Брон кивнул, затем повернулся к Сэре и одарил её тёплой улыбкой. ‒ Хочу, чтобы ты знала, что я счастлив… что Литтлфут нашёл себе столь прекрасную любовь, и что я горд назвать тебя своей будущей невесткой. Сэра кивнула и улыбнулась: ‒ Спасибо, Брон. Старший длинношей кивнул и сказал напоследок: ‒ Я желаю вам обоим всего наилучшего в ваших отношениях. Он покинул пещеру, оставляя Литтлфута и Сэру наедине. Они радостно смотрели друг другу в глаза и радостно прижимались друг к дружке, зная, что убедили, наконец, хоть кого-то из взрослых поддержать их любовь.