***
Она просыпается с больной головой и желанием выть. Облупленный потолок в трещинах, серый, как и день за окном. Теперь на окнах решетки. Вот теперь она пленница. Джинни улыбается, когда садится на кровать, рассматривая маленькую камеру. В воздухе витает запах едких химикатов. Запах безумия. Он не сладкий, не манящий, не прекрасный. Он воняет гноем и мусором, хлоркой и фекалиями. Никакой романтики. Он просто вбивается в ноздри на всю жизнь. Вот так просто. К Джинни приходит доктор Хьюго Стрэндж. Улыбается, когда Блейк пересекает просторный кабинет, пахнущий цветами и лекарствами. Без наручников, только двое громил позади, так, на всякий случай. — Мисс Блейк, — Хьюго улыбается так довольно, что Джинни хочется обернуться. Может, позади нее какое-нибудь пирожное? Это ты для него пирожочек, — хмыкает Джером и садится в дальний угол. Джинни не смотрит на клоуна. Только на доктора. Он произносит диагноз. Он произносит названия лекарств. Он так обходителен. — Если все будет в порядке, то мы переведем вас скоро в Блэкгейт, а там всего-то суд назначил пять лет. За хорошее поведение выпустят через два. Джинни улыбается. И того? А? хорошо себя вести, бла-бла-бла, а ты ведь не хорошая, принцесса? Выйдешь как минимум через двадцать, а то и проведешь тут остаток дней. Кстати говоря, кормят тут мерзко. Джинни ведет себя хорошо пару месяцев, наблюдает за жизнью Гордона, Буллока и их романтических танцев с преступниками Готэма. Улыбается, когда Освальд Кобблпот пересекает порог их скромной обители. Будешь мне изменять? — Валеска заинтересован. — Ты мертв, — срывается в пустоту голос Джинни. Не будь занудой. Мертв я или нет, но я тут, — Джером смеется. Джинни отворачивается, глядя на решетки. Именно на них, а не в окно. Джером треплется без умолку, скрашивая ее будни. С ним спокойнее. Увереннее. Мерзкие таблетки потом можно подложить другим пациентам, они не заметят. Принцесса, — Джером замолкает, вслушивается. — Чего тебе? Дверь распахивается. Она оказывается в зале для посещения. Замирает у входа, по ту сторону стекла сам Джим Гордон. Изменившийся, явно погрустневший. Будто с десяток лет прибавилось разом. Джимбо хреново, — констатирует клоун. — Здравствуй, Джим, — начинает Блейк, улыбаясь. — Привет, — дергает уголком губ Гордон. — Времени не было навестить. — Я польщена, — Джинни садится удобнее, всматриваясь в лицо детектива. — Ты тут по делу? Пингвин? — Я тут насчет Валески, — Джим невольно сужает глаза. — Несколько человек в клоунских масках ограбили ювелирный. — Это могут быть подражатели. — Да, одного удалось поймать, — Гордон теперь не отрывает взгляда. — Сообщили, что ты была их негласным лидером наряду с Джеромом. — Хотят мне добавить еще пару лет? — Барнс думает пересмотреть твое дело. Кажется, Гордон о нас беспокоится. Как мило, — хохочет Джером. — И что же? — Блейк случайно прокалывается. Ведет шеей так же, как когда-то Валеска. Джим хмурится, рассматривая девичье лицо. Ему как-то неловко рядом с Блейк, неправильно, и Джинни видит это. — Я думаю поговорить с доктором, чтобы тебя выписали раньше. Чем быстрее попадешь в тюрьму, тем труднее будет возобновить слушание. У Блейк дергается уголок губы, когда прямо над ухом звучит смех клоуна. Он закатывается, утирает выступившие слезы с глаз, и снова покатывается со смеху. Джинни кривит губы в улыбке. Она в тюрьму не хочет. Они не хотят. — Джеймс, — ее голос падает на шепот, почти как статистические помехи, — к чему такая забота о нас? Гордон хмурится, резко мрачнеет. Вглядывается в лицо, узнавая отпечаток яркого, сладкого безумия. — О нас? Кто мы, Джинни? Джинни улыбается шире. На секунду ей кажется, что кожа в уголках губ сейчас треснет и пойдет кровь, настолько широкая, настолько безумная улыбка сейчас играет на ее лице. Мне нравится, как ты улыбаешься, принцесса. — Кто мы? — переспрашивает Блейк и хлопает глазками. — Я и он, конечно. Он тут, Джим. — Валеска? — Джером, да, — девушка заметно грустнеет, когда произносит его имя, но в следующую секунду снова улыбается. — Он смеется над тобой. Говорит, что тебе без него будет грустно. — Джинни, ты пьешь лекарства? — после минуты молчания спрашивает офицер Гордон. — Лекарства? Лекарства мне мешают видеть истину. Джинни видит, как Гордон дышит разочарованием к ней. Наверняка ему сказали, что девушка идет на поправку. Увы и ах, офицер. — Я знаю, что он мертв, Джеймс, не стоит мне напоминать, — настроение Джинни меняется, она видит, что хочет сказать ей Гордон. Он возлагал на тебя надежды, а ты его подвела. Ай-яй-яй, принцесса. Но меня-то ты больше не подведешь? — Заткнись, — шипит Валеске Джинни и понимает, что обращается к Гордону. — Он все еще здесь, да, прямо здесь. Пациентка аккуратно поправляет волосы, пару секунд массируя виски. — Он всегда тут будет. И он всегда, всегда смеется, Джимбо. — Думаю, тебе нужен еще месяцок, — Гордон уже собирается повесить трубку, как девушка резко устремляется к нему, прикладывая ладонь к загрязненному стеклу. — Эти клоуны лишь самозванцы, Джимбо. В недрах Готэма живет проклятье, проклятье хаоса. В этом городе порядок — есть хаос. И он выйдет на свободу, обрушится вместе со всеми дорогами, всеми домами. И люди вкусят его наследие. Джеймс наблюдает, как охранники выводят вырывающуюся, смеющуюся безумную женщину, и слезы скатываются с ее лица. Джинни кричит о хаосе, даже не слыша саму себя. Все кончено, все кончено, все кончено. Джинни Блейк наблюдает за собой со стороны.***
Терапия доктора Стрэнджа приносит облегчение и боль. Приносит ужас, много разговор и обещание, что он выпустит ее. — Вы еще слышите голос мистера Валески? — Хьюго поправляет очки, что-то чиркая в своем блокноте. — Нет. — Вы хотите его увидеть? — Нет. — Вы любите его? Джинни молчит не дольше секунды, но это успевает заметить Стрэндж и новый виток ада звенит яркими красками. Блейк не пускают к другим больным за один стол. Она изолирована так долго, что, кажется, каждая встреча с доктором приносит ей радость. Принцесса, — Джером садится напротив, на корточки. — Уходи, — просит Блейк, вглядываясь в его лицо. Без меня тебе будет скучно. Ты сгинешь здесь… — Ты мертв. Ты не здесь. Ошибаешься. — Это ты ошибаешься. Я хочу отпустить тебя. Ты мне больше не нужен… Джинни видит, как лицо Джерома искажает гнев, и в следующую секунду он исчезает. Она знает, что доктор наблюдает за ней. Потому не плачет. Эд Нигма — первым, кого она видит, когда выходит из изоляции. Он сидит в углу, читает газету, и его очки непривычно чистые в этом грязном месте. Ее удивляет все в нем, особенно безразличие. — Здравствуй, Эдвард. Нигма поднимает свой взгляд, хмурится, но за секунду узнает Блейк. Они виделись дважды в участке, а потом ее лицо мелькало по всем новостям. Впрочем, как и его. — Здравствуйте, мисс Блейк. Как ваше ничего? — Почти так же, как и ваше. Уже придумали план побега? Эд кашляет, откладывает газету и выглядит заинтригованным. Он приглашает Джинни присоединиться к нему, пообедать, поговорить. Джинни думает, что такой Эд Нигма весьма опасен. — Даже если так, почему я должен делиться с вами? — У вас больше нет здесь друзей, мистер Нигма, — честно отзывается Блейк, обводя взглядом толпившихся сумасшедших. — Вы быстро деградируйте рядом с ними. — Вы с ними провели времени больше, — скалится Эдвард, сжимая газету. — Но больше всего в одиночестве. В наблюдении. С нашим общим доктором. Эд тяжело сглатывает и поддается вперед. Готовый выслушать. Ему и правда не хватало таких людей, как Джинни Блейк: не-сумасшедших в своих головах. Шум отвлекает их от разговора. Нигма встает, кидает извинения и идет разбираться, устраивая шоу Хельзингеру. Бедная Люси, обидчивая барышня дала пощечину Загадочнику и демонстративно сбежала. Блейк смеется, впервые за долгое время ее рассмешил не Джером. Это колит, но улыбка не хочет сползать с лица. Эд — хороший шоумен. Она случайно видит Гордона и тут же подрывается. Джинни не слышит разговора Эда и Джима, ей и не интересно. Ни к чему знать чужие тайны. — Джеймс, — Блейк замирает у решетки и просто улыбается. Она была рада его увидеть. Кто-то из прошлого, из нормально прошлого. — Джинни, — Гордон замирает и делает шаг к ней. — Ты… как? — Я выздоровела, — Блейк облегченно вздыхает, но видит, что мужчина ей не верит. — Но так ведь говорят все больные, верно? — Ты выглядишь лучше. — О, Джим, я все расскажу Лесли, — хмыкает Нигма, и его губы расползаются в колючей улыбке. — Пошел ты, — шипит Гордон. — Прошу, — Джинни обращается к Эду, надеясь, что тот поймет ее быстро. Так и происходит. — Мне нужна твоя помощь, — тут же скороговоркой выдыхает Блейк и прислоняется к решеткам. — Стрэндж не тот, за кого себя выдает. В больнице что-то не так… — Я знаю, — останавливает ее Джим. — Я разберусь. — Ты не понимаешь. Вытащи меня, пожалуйста. Джинни видит, как Гордон колеблется. Решение дается ему тяжело, но потом маска прирастает к его лицу, он становится профессионалом своего дела и говорит только одно слово. — Тогда я покончу с собой, Джим Гордон! — доносится вслед уходящему детективу. — Это будет на твоей совести, слышишь! Еще одна смерть! Джинни снова чувствует злость и тихий смех Валески за спиной. Его нет, слышишь. Он мертв. Мертв. Мертвмертвмертв…. — Шантаж? Так банально? — тянет разочарованно Эд. Джинни оборачивается к нему и тонко улыбается. — Джим Гордон — человек совести. И все пытаются его сломить. Но они понятия не имеют, куда давить. — А ты представляешь? — Я знаю, Эдвард, — тихо шепчет Блейк, — я знаю. Не то, чтобы они становятся друзьями с Нигмой, но собеседниками их точно можно назвать. Эд — кладовая всячески бесполезных знаний вперемешку с гениальным умом. Он восхищенно может рассказывать о какой-нибудь карликовой звезде и о том, как можно убить при помощи листа бумаги и ракеткой для пинг-понга. Джинни нравится его слушать. Его голос заглушает голос Джерома, не появляющегося уже больше недели. — Можно сказать, что вы здоровы? — прямо задает вопрос Стрэндж на одном из сеансов. — Можно сказать и так, — кивает Джинни. Она доктора боится в меру, но видит, как его шугается Эд. Еще немного, и Хьюго начнет свои эксперименты над Загадочником, а свидетелем этого Джинни становиться не хотела. — Тогда я переговорю с вашим адвокатом и детективом Буллоком. Они подберут вам день для перевозки… — Доктор, — перебивает его Джинни. Ей тяжело дышать. Страх резко укутывает ее, когда она смотрит в глаза доктора. Он понимает ее без слов. — Чем вы хотите заниматься? Блейк старается унять дрожь. Чем? Ничем. Слоняться по всему миру и искать чего-то. — Я хочу порядок в голове. И больше никогда не слышать его голос, доктор. Стрэндж улыбается. Встает и подходит к ней, вглядываясь в лицо. Аккуратно, даже нежно убирает волосы с лица и кивает. В ее ладони через пару секунд маленькая ампула. — Удачи, мисс Блейк, — отпускает ее Стрэндж. Джинни крутит ампулу. Вдруг там яд? Неважно, она будет свободна. Она начнет новую жизнь. Прекрасную жизнь. И ей даже не хочется думать, почему Хьюго ее отпустил. Эда не было за ужином. Джинни находит у себя в палате ручку и бумагу, оставленные Стрэнджем. Пишет прощальную записку родителям, и несколько слезинок впитываются прямо в слова «я люблю вас». Затем она раздумывает, кому написать следующему. Джиму она отправила только три слова, от которых он явно не будет в восторге. Последняя записка адресовалась Нигме. Как он любил, с шифром. Джинни вертит в руках ампулу, вглядываясь в жидкость. Обычное лекарство. Билет в новую жизнь. Ты уходишь? — голос Джерома раздается позади нее. — Я хочу жить. Жить? Заведешь себе собаку? Мужа? Детей? Станешь обычной? — Стану свободной, Джером, — Джинни ломает стеклянное горлышко, пальцы щиплют от боли. Только стань по-настоящему свободной. Джинни моргает, перед ее глазами резко оказывается пол. Жар лижет тело, и девушка даже не понимает, что бьется в конвульсиях. Она сосредоточена на голосе. Стань сильной, стань независимой. Лучшей в своем ремесле. И никогда не оглядывайся назад, — Джером садится рядом с ней и нежно проводит пальцами по ее лицу. Горячие слезы обжигают Джинни. Она хочет всегда смотреть на Валеску. Он улыбается спокойно, улыбается радостно и с любовью. Блейк чувствует его прикосновения на своем лице, а затем его прощальный поцелуй. Джером запечатывает его на горящем лбу, и Джинни пытается дотянуться до него. Прощай, принцесса. Блейк пытается вдохнуть, но у нее не получается. Она пытается дотянуться до Джерома, но он ускользает от нее. Джинни хочет закричать, но силы словно оставляют ее. Джинни Блейк закрывает глаза. Джинни Блейк умирает в стенах Аркхэма.***
Джин вертит телефон в руках, ожидая сообщения. Это невероятно. Этого не может быть. Девушка встает и идет в ванну, глотает сразу две таблетки и смотрит на себя в зеркало. От прежней ее остается только блеск в глазах. Она поменяла цвет и длину волос, стиль одежды, стиль поведения. Имя, конечно, в первую очередь. Джиневра осталась, но теперь фамилия ее звучала ярко. Бодлер. И акцент французский появился. Телефон вибрирует в заднем кармане. Джинни вздрагивает и открывает сообщение. Это был прекрасный вечер, спасибо тебе. Надеюсь, он не будет последним? Зандер. Зандер? Джинни катала его имя на языке с первой случайной переписки. А теперь… теперь она улыбается, искренне поражаясь тому, как это возможно. Лишь раз Джером проговорился о большой семье. И ни разу о брате-близнеце. Он точно не будет последним, Зандер. Джинни усмехается, отправляя сообщение. — Он точно не будет последним, мистер Валеска.