***
— Можно было и без этого обойтись, — хмыкает Валеска, закидывая ноги на приборную доску. — Каждый раз одно и то же. Честное слово, принцесса, тебе не надоело? — Мы договаривались ехать молча, — Джинни сильнее сжимает руль, глядя прямо на дорогу. — Ты договаривалась, я тут совсем не-при-че-е-ем. Блейк судорожно выдыхает, когда Валеска начинает щелкать радио. Его не устраивает ни попса, ни рок, ни классика. Он замирает на помехах и блаженно прикрывает глаза. — Ну и как это, восстать из мертвых? — интересуется Джером, откидывая капюшон и явно наслаждаясь поездкой. — А как это, побывать в аду? — вопросом на вопрос отзывается девушка. — Замечательно, — тут же отвечает клоун. — Не поверишь, какие там аттракционы: и котлы, и ямы с кольями, и криозаморозка… Джинни бросает быстрый взгляд на попутчика, но пусть его голос и звенит от веселья, взгляд остается холодным. Раньше она сравнила бы его глаза с акульими или, может, змеиными. А теперь с таким взглядом умирают, с таким взглядом он и умер. — Мог бы создать армию бессмертных психов, а не убивать того парня, — хмыкает Блейк, жалея о том, что никогда не сможет познакомиться с новым доктором Франкенштейном*. — Хороший совет, — одобрительно кивает Джером, — жаль только, я его не просил. В молчании они проводят еще пару часов. Валеска вырубает помехи, упираясь взглядом в окно. Однотипный пейзаж начинает навевать скуку, а спать хочется все сильнее. Джинни едва держит глаза открытыми, да и живот начинает бурлить не вовремя. Девушка слышит легкий смешок, когда просящий скулеж ее живота выходит на новый уровень. — Тормози у заправки, — командует Джером. Джинни выполняет его приказ. Они пару секунд сидят в машине, смотря друг на друга. — А как же наша телепатическая связь влюбленных, принцесса? — округляет глаза Валеска, нагло усмехаясь. Блейк хмыкает и выходит. Заправляет на свои деньги полный бак и покупает два стаканчика черного кофе и два бутерброда, замирая взглядом на шоколадном батончике. Билет на Кубу стремительно тает. Зато в пути бывший полицейский заправляется чем-то горячим, жирным и сладким. Джером же пьет исключительно кофе, оставляя остальное Джинни. — Тебе больше не нужна еда? — удивляется девушка, но открывает его шоколадный батончик. — Мой организм функционирует в прежнем режиме, доктора не проводили вскрытие после смерти. — То есть, ты благородно отказал себе в сладком? — усмехается Блейк, впервые чувствуя спокойствие рядом с новым Джеромом. — Кто тебе сказал? — клоун нагло наклоняется ближе, откусывая батончик прямо из рук девчонки. Почти половину. Джинни удрученно куксится, но шоколад доедает. Ей хочется еще поговорить с Валеской, который выглядит и говорит совсем как тот, кого она знала. Но что-то у клоуна снова щелкает, он включает помехи, говорит держать курс на запад и пошевеливаться, а в это время открывает окно и целится в пролетающих мимо птиц. Спустя еще час Блейк четко понимает, куда этот засранец держит курс. Смотрит на свои пальцы, чтобы успокоиться и выглядеть холодно, когда внутри бушует ураган. Джером рядом что-то неразборчиво бурчит себе под нос. Блейк замечает, что такое с ним часто: он будто уходит в себя и начинает разговаривать, но так, чтобы никто не разобрал. Клоун вдруг смотрит в зеркало заднего вида, и его улыбка на секунду становится шире. Джинни тоже кидает взгляд на отражение, но позади них пустые сидения и такая же пустая дорога. Ничего забавного нет, а значит… — Приехали, — сообщает Валеска, снова нацепляя на себя капюшон. От цирка «Хейли» остается только название. Он новее, ярче, лучше, с ярким алым куполом посередине и огромным баннером, что открытие только завтра. На фоне пустоши, яркое пятно размазывается убойными красками, заставляя в шоке распахнуть глаза и смотреть на великолепие бродячих цирков, пусть пока они и находятся по ту сторону худо-бедно сколоченного забора. Вход никто не охраняет, и тишина нарушается шагами двух незнакомцев. Джинни рассматривает баннер: там забавные улыбающиеся клоуны, не отталкивающие, нет, очень даже смешные, в разноцветных париках, но гвоздем программы выступают не они. Летающие гимнасты, бесстрашные и пластичные поднимаются над разноцветным куполом также элегантно, как и над желтыми буквами в вывеске. Красиво. — А они много переделали, — ядовито выплевывает Валеска рядом, с почти детским интересом рассматривая картину. — Власть досталась Грейсонам. Джинни плетется следом, но восхищено разглядывает пока пустые кабинки с предсказаниями, игрушками и колесом фортуны. — Как безвкусно, — фыркает Джером, подходя к автомату с предсказателем. — Есть пять центов? Блейк находит монетку, передает ее Валеске и тот сразу же жмет на рычаг, внимательно разглядывая куклу-гадалку, напоминающую яркой юбкой и платком на голове цыганский народ. Автомат заработал, забренчал и, кажется, сломался, но маленькая помятая карта выплевывается прямо на раскрытую ладонь Джерома. — Что там? — Джинни пытается заглянуть за плечо клоуна, но тот быстро убирает бумагу в карман. — Мы опаздываем. Валеска идет вперед, не оборачиваясь и на удивление прекрасно ориентируясь. Через пару минут никем не замеченные они останавливаются напротив небольшого трейлера, совсем нового на вид. — Стой тут, — отдает команду Джером, а сам входит в трейлер без стука. Джинни усмехается, приваливаясь спиной к холодной стенке мобильного дома. Ее взгляд бегает по таким же трейлерам, некоторые были старее, другие чуть новее, третьи одногодки данной модели. На секунду девушка замирает взглядом на куполе, щурится, словно пытается увидеть выбившиеся нитки, но так засматривается, что допускает застать себя врасплох. — А вы кто? Блейк с удивлением оборачивается, встречаясь взглядами с маленьким мальчиком, совсем малышом года три-четыре. Он разглядывает ее очень строго своими огромными глазами-бусинами, пряча маленькие ручки в карманы забавных бежевых штанов. — Мы хорошие знакомые, навещаем друзей, — мягко улыбается Джинни, опускаясь на одно колено рядом с мальчиком. — А ты? — Мне запрещено говорить с незнакомцами, — куксится мальчишка, странно поглядывая на девушку. — Меня зовут Джина, — протягивает руку Блейк, замечая, что мальчишка не решается заговорить. — Когда-то давно я приходила в этот цирк и смотрела представления, которые устраивали здесь. Мне нравилось, особенно автомат с сахарной ватой. Джинни никогда не была в этом цирке, но была в других, потому легко лжет. Пусть ей и не хотелось, но внимание мальчика снова полностью принадлежало ей, а не ботинкам. — Я Ричард, но друзья зовут меня Дик. — Я могу называть тебя Диком? — снова улыбается Джинни, когда мальчик все же пожимает ее руку. Дик дергает плечиками и очень смущается. Он снова рассматривает свои ботинки, топча ими мягкую рыхлую землю. — Почему ты тут один, Дик? — хмурится Блейк, прислушиваясь к окружению. — Редко кто навещает Лили, — грустно вздыхает собеседник. — Я вот ее всегда навещаю. Особенно когда Захария папе помогает. — Ты молодец, — кивает девушка, припоминая, говорил ли когда-нибудь о ней Валеска. — Лили хорошая. — Самая лучшая, — оживляется Ричард, взглядом окидывая трейлер позади. — Я… — Послушай, Дик, — Джинни тут же понимает, чего хочет мальчишка, и потому весело улыбается. — Давай возьмем Лили какой-нибудь подарок? Я видела автомат с предсказаниями… — Зачем ей это? — хмурится мальчик. — Она ведь сама предсказывает. Блейк закрывает глаза, усмехаясь. Ожившие мертвецы кажутся теперь чем-то нормальным, почему бы и настоящим гадалкам не существовать? Пусть это и ни одно и то же, но она с радостью поверит в магию и параллельные миры, даже с адом смирится. — Она ведь делает предсказания другим и никогда не делала себе. Исправим несправедливость? Дик хмурится пуще прежнего. — Она не сможет прочитать, она слепая. — Мы с тобой прочитаем, договорились? Ричард кивает, разворачивается и идет вперед, пока Блейк идет за ним. Она окидывает взглядом трейлер, надеясь, что когда придет, Джером будет ждать ее в машине. Карта, выплюнутая автомат, представляла женщину, что стоит возле озера, а в руках у нее два кувшина, из которых льется вода — на землю и в водоем. На небе восемь звезд. Восьмая самая большая, желтого цвета, остальные — белого.** — «Звезда», — со знанием дела изрекает Дик, вертя в руках карту. — Хорошая карта. — Да, и что означает? — хмурится Джинни и с удивлением косится на мальчишку. — Захария говорит, что это означает человека, который еще в пути, но чувствует конец, — пожимает плечами Ричард. — Эта должна быть твоей картой. — Почему это? — Захария говорит, что автомат выдает только лично в руки предсказания. Тогда Лили стоит привести сюда. — Какой ты умный, мистер Дик. Мальчишка смущается, но когда его темную шевелюру трогают, тут же отбивается и бодро идет вперед. — Давай приведем сюда Лили? Ей понравится, — в его голосе бьет ключом восторг. — Давай, — просто соглашается Джинни, следуя за мальчишкой. Он рассказывает еще о картах таро, говорит, что они ему очень нравятся. Что он верит в магию, потому что Захария настоящий волшебник и умеет делать очень крутое, что любит клоунов и дядюшку Сайлаза, который носит забавные шляпы, а еще у него дома большая собака. — Я буду как мама и папа, гимнастами, а еще как Захария, магом! — Прямо магом? — улыбается жизнерадостному настрою Блейк и мысленно благодарит детскую непосредственность. Она на секунду тормозит, Джером идет прямо к ним навстречу бодрой походкой, только выглядит каким-то уж слишком довольным. Он замечает мальчишку и ему хватает ума спрятать лицо, за что Блейк безмерно благодарна. — Подожди меня у трейлера, Дик, хорошо? Мальчик хмурится и поглядывает на непонятного человека, чьего лица он не видит. Ричард храбро кивает и идет вперед, оборачивается пару раз, но видит улыбку своей новой подруги. Джина ему нравится. — Нашла кавалера? Ни на секунду нельзя оставить, — усмехается Джером, провожая мальчишку взглядом. — Мы можем ехать? — А как же твой новый дружок? Ричард разворачивается в тот момент, когда капюшон этого незнакомца спадает. Дик даже не кричит, у него воздух застревает в груди, и мальчик отходит дальше и дальше, пока страшный мужчина вдруг не улыбается, глядя точно на него. — Как неловко, — ворчит Джером, вытаскивая из кармана карту и показывая ее застывшему в ужасе Дику. Мальчик без труда узнает карту «Смерти» ***, но вот страшный мужчина проводит по ней рукой, и вместо нее уже карта его новой знакомой. Но карта эта в чем-то красном, и оттого Ричард разворачивается и улепетывает со всех ног. — Обязательно пугать мальчишку? — шипит рядом Блейк, отбирая свою карту. — Его и так жизнь напугает, — улыбается Джером слишком широко, отчего его швы натягиваются еще больше. — А вот у меня есть гениальная идея...***
Дик добегает до трейлера Лили и, не тормозя, практически влетает в него. Там всегда пахнет вкусно: свежим печеньем и чернилами, мальчишка часто играет с маленькими фарфоровыми куклами Лили, а она вяжет шарфы и шапки, единственные, которые готов носить Ричард. Но сейчас у нее очень темно, очень душно. Дик тяжело дышит и даже не сразу понимает, что видит перед собой. И крик у него такой пронзительный, что через минуту вокруг него уже хлопатают взрослые. Даже когда Захария приближается к нему, мальчик не перестает кричать. — Ричард, — плачет мать, сжимая мальчишку в объятиях. — Прекрати, все хорошо, малыш, все... Дик указывает на Захарию, и тот пацана понимает. Он вбегает в трейлер первым, а за ним уже остальные. Дик замолкает, трясется на руках матери, хотя та едва ли понимает, что происходит. И только когда Захария выходит, женщина невольно прикладывает кулак ко рту. Чтобы тоже не закричать. — Дик, посмотри на меня, — просит его Захария, но мальчик еще боится. — Пожалуйста, храбрый Дик, скажи мне, ты видел кого-нибудь у трейлера Лили сегодня? Дик мнется очень долго, возится на родных руках, вжимаясь в мать. Отец рядом обнимает одной рукой сына, другую же кладет на плечо Захарии. — Здесь была девушка, — тихим голосом выдает Дик, все же оборачиваясь к магу. Захария кивает, пряча все свои эмоции под замок. Главное, не напугать ребенка, но этот ребенок не из пугливых. Потому Ричард оставляет мать и вжимается в Захарию, и тот обнимает мальчишку. — Прости меня, она сказала, что они друзья. Ее Джина зовут, она хорошая, она не могла сделать, — тараторит ребенок. — Она со мной была, мы у предсказателя выбили «Звезду», но тот человек, он взял и поменял карты… — Какой человек, Дик? — бодрым голосом спрашивает Захария, смахивая непрошенную слезу со щеки. — У него лицо, будто приклеено. Захария еще раз обнимает мальчишку прежде, чем передать его Мэри. Он не смотрит ни на кого, идет к трейлеру, слыша, как ему соболезнуют. Джон рядом пытается остановить, но хватает одного взгляда, чтобы гимнаст отступил. Сайлаз отводит взор, низко склоняет голову и отходит, забивается в угол, словно крыса. Захария же идет прямо к столу, где еще сидит его сестра. Она разваливается на спинке стула, а голова ее запрокинута так, чтобы все видели ровный алый порез, из которого только недавно перестала вытекать кровь. Захарию мутит, но он вглядывается в пустые глаза сестры, глядящие в потолок. Всего секунда, чтобы приложить ладонь и закрыть их. Взгляд мага натыкается на утреннюю газету Лили, испачканную кровью, на карту таро, лежащую прямо перед ней, на милый белый шарфик, тоже забрызганный алым. Сначала он берет карту, брезгливо выкидывает. «Смерти» ему сейчас хватает. Он садится на корточки подле сестры, глядит на темно-бардовую лужу под ногами Лили и прислоняется лбом к ее раскрытой ладони. — Прости меня, сестренка, — выдыхает тихо маг, слыша, как Джон и Сайлаз переговариваются за дверью. Не знают, кто это мог быть, но Захария знает. Знает, потому сжимает в руках газету, где-то в душе осознавая, что эта улика. А еще с первой полосы улыбается приклеенное лицо, знакомое до дрожи. Синие всполохи сами скользят по его пальцам, напитывая его разум яростью, местью и тьмой.