Темный остров

На следующее утро Брэди проснулся от того, что ощутил на своем лице горячие губы Микейлы. Они нежно коснулись его губ, закрытых глаз, скользнули ко лбу, потом проложили дорожку поцелуев от виска к щеке… снова уголок рта… подбородок… Брэди едва не застонал от удовольствия, но сдержался и ограничился лишь тем, что крепко обнял ее. Она вздрогнула и сразу же прекратила свое приятное занятие, но он, не открывая глаз, снова быстро нашел ее губы своими и резко перевернулся, оказавшись сверху.  — А ты умеешь удивлять, — шепнула Микейла, когда они оторвались друг от друга.  — Как и ты, — улыбнулся Брэди, ласково проведя ладонью по ее щеке. — Меня еще никто так не будил…  — Надо же кому-то начать, — усмехнулась она и притянула его к себе. Они обменялись еще одним коротким поцелуем. — Хорошо спалось?  — Просто отлично. Конечно, это, — Брэди похлопал по сухой траве, — не мягкая и удобная постель во дворце, но… — его тон стал мягче, -… рядом с тобой я не вижу разницы. Щеки Микейлы слегка порозовели.  — Я тоже, — прошептала она. — Я впервые вчера смогла спокойно заснуть… без слез по отцу и тяжких мыслей о судьбе Кинкоу…  — Мы отомстим этим подонкам Лионелю и Эйрику, — серьезно пообещал он. — И за остров, и за Мейсона, и за то, что они сделали с Бумом. Я лично прослежу, чтобы их вздернули на их же орудия пыток и основательно там выпотрошили. Микейла кивнула и так же серьезно сказала:  — Можешь на меня рассчитывать, Брэди. Я с тобой отныне и до самого конца. Он снова улыбнулся и, наклонившись так низко, что она ощутила на своих губах его теплое дыхание, шепнул:  — Спасибо… Они в очередной раз слились в поцелуе и не прерывали его, пока им обоим не перестало хватать воздуха. Оторвавшись от губ Микейлы, Брэди стал целовать ее шею, потом плечи…  — Брэди… — простонала она, обхватив его голову руками, задыхаясь от наслаждения; внизу живота вновь начала подниматься жаркая волна желания. Но, уже почти дойдя до ее груди, он вдруг быстро отстранился и проговорил:  — Ну все, хватит. А то ты опять меня заведешь, и мы так и проваляемся тут целый день вместо того, чтобы действовать.  — Да, ты прав, — Микейла вроде бы была согласна с ним, но в ее голосе ясно слышалось разочарование. Они встали, привели себя в относительный порядок и подкрепились какими-то кореньями, которые показались Брэди жутко невкусными, но протестовать он не стал. В конце концов, могла ли быть на увядающем острове другая приемлемая пища?  — Итак, с чего начнем? — спросила Микейла после скромного завтрака.  — Ну, во-первых, надо понять, как перебраться через эту стену. Ты уже пробовала?  — Нет, ни разу. До того, как ты вернулся, я вообще не решалась предпринимать каких-либо действий против Лионеля и Эйрика.  — М-да… — протянул Брэди. — Все ясно. Ну ладно, теперь я здесь, и вместе мы что-нибудь придумаем. Ты вроде говорила, что там все же есть какой-то вход.  — Да. Но около него стоит с десяток охранников. Лионель и Эйрик набрали новеньких, и они настоящие звери. Если кто-нибудь попытается войти или выйти оттуда, разорвут на кусочки и даже не посмотрят, кто это. Им велено пропускать только короля или его советников.  — Однако, — пробормотал Брэди, — эти мерзавцы, похоже, серьезно позаботились о собственной безопасности. Но ничего, — он хитро улыбнулся, — нет такой охраны, которую нельзя было бы обвести вокруг пальца.  — Что ты задумал? — спросила Микейла, нахмурившись.  — О, ничего особенного. Мы с тобой всего лишь оглушим парочку стражников и свяжем их. А потом переоденемся в их одежду и таким образом проникнем внутрь вместе с остальными. Какое-то мгновение она просто молча смотрела на него, потом проговорила:  — Ты сумасшедший, Брэди, — и, улыбнувшись, ласково накрыла его руку своей, — но за это я тебя и люблю.  — Я тебя тоже, — он поцеловал ее ладонь. — Ну что, вперед? По дороге к «концлагерной» стенке они тщательно обговорили план и согласовали между собой его ключевые моменты. Уже на подходе снизили голос до полушепота и начали пробираться сквозь заросли, стараясь не очень шуметь. Наконец, впереди показались огромные железные ворота, которые, судя по всему, и были тем самым входом. Возле них стояли пять или шесть рослых детин, отличавшихся от прежних королевских стражников шлемами на головах и огромными дубинками в руках. Увидев их, Брэди присвистнул.  — Ничего себе, — шепотом сказал он. — Этих будет не так легко оглушить.  — Почему же? — иронично сощурилась Микейла. — Достаточно сбить шлем и отобрать дубинку.  — Сможешь это сделать?  — Конечно. Ты же меня знаешь.  — Ну ладно. Тогда приготовься. Я сейчас заманю их сюда. С этими словами Брэди исчез в ближайших зарослях. Микейла притаилась за деревом, ожидая противников. Через мгновение кусты зашуршали, и до стражников, видимо, долетел этот звук, потому что они насторожились и подняли дубинки.  — Кто здесь? — раздался крик. Молчание и снова шорох. Двое из охранников клюнули на приманку и с оружием наперевес двинулись вперед. Продравшись через колючие заросли, они оказались рядом с деревом, за которым пряталась Микейла.  — Тут чисто, — сказал один из них  — Странно, а кто же тогда шумел? — спросил второй  — Ветер, наверное, — пожал плечами первый. — Пошли, надо вернуться на пост… Он не успел договорить, потому что именно в этот момент Микейла выскользнула из своего укрытия и, подкравшись сзади, точным ударом ноги выбила у него дубинку. Потом заломила ему руку за спину и несколькими приемами свалила на землю. Шлем, естественно, отлетел в сторону от удара. Точно так же Микейла поступила и со вторым стражником, а потом для пущей уверенности хорошенько стукнула обоих дубинкой по головам. Выбравшись из зарослей, Брэди показал ей большой палец. Она улыбнулась в ответ.  — Ну что, давай переодеваться? Одежда охранников оказалась им немного велика, но это не сильно смутило парочку. Как и то, что по мускулатуре и росту оба они тоже явно уступали.  — И как я выгляжу? — спросила Микейла, надевая шлем.  — Ты прекрасна, — честно ответил Брэди. — Даже в таком уродском наряде.  — Спасибо, — она слегка покраснела. Брэди тоже надел шлем и взял одну из дубинок.  — Готова? — проговорил он. Микейла кивнула, так же с дубинкой наизготовку.  — Тогда идем. Они осторожно выбрались к воротам.  — Эй! — окликнул их один из оставшихся там стражников, на вид самый свирепый. — Вы чего так долго?  — Мы услышали странные звуки в этих кустах, — ответил Брэди, стараясь подражать низкому хрипловатому тону оглушенного охранника, — и на всякий случай решили их обыскать.  — И что?  — Там чисто. Наверное, это был просто ветер.  — Ветер, значит? — усмехнулся их собеседник. — Ну ладно. Возвращайтесь на свой пост. Впрочем, долго охранять вход Брэди и Микейле все равно не пришлось, потому что очень скоро их сменили два других стражника. И можно было теперь с уверенностью сказать, что частично их план сработал: внутрь они попали.  — И что дальше? — шепнула Микейла, как только ворота закрылись за ними. — Что мы теперь будем делать?  — Для начала давай просто осмотримся, — так же шепотом ответил Брэди. Они не спеша двинулись по дорожке, ведущей вдоль деревни к дворцу. Внешне здесь мало что изменилось, но тем не менее чувствовалась мрачная, напряженная атмосфера. Люди, которых Брэди и Микейла встречали на своем пути, были печальны, а некоторые из них выглядели совсем изможденными; наверное, именно их Лионель и Эйрик заставляли работать на себя. Обветшалые крыши домов тоже давали понять, что в этой деревне все далеко не так благополучно, как ожидалось. Налоги не оставляли жителям ни малейшего шанса поправить собственные дела. В конце концов, парочка подошла к дворцу. Возле его главных ворот тоже стояло с полдюжины охранников. И они так же все были новенькими. Очевидно, прежние оказались в числе тех, кто не принял королевских советников, и сейчас гнили в темнице или на кладбище.  — Наша смена уже кончилась, — сказал им Брэди тем же хриплым низким тоном. — Следующая только ночью. Те кивнули, пропуская их. Они быстро преодолели внутренний двор и вошли во дворец. Там все изменилось куда значительнее. Интерьер теперь содержал преимущественно темные тона: черный, синий, фиолетовый. Почти повсюду царил полумрак. Атмосфера чувствовалась тяжелая и такая же беспросветная, как и в деревне. Волей-неволей возникало ощущение, что это действительно дворец тирана. Жестокого, беспощадного и погрязшего во тьме. Брэди просто не верилось, что его брат мог превратиться в такое чудовище. Ему не хотелось в это верить. Подойдя к знакомой до боли двери тронного зала, он услышал доносящиеся оттуда голоса. Пальцем поманил к себе Микейлу. Она встала с другой стороны, как будто охраняя, но на самом деле тоже тщательно прислушиваясь.  — Мой король, — один голос был спокойным, ровным и тихим, но в то же время в нем слышались и металлические нотки, от которых у Брэди мороз пробежал по коже, — больше ждать нельзя. Этот человек не заговорит сам, а сведения, которыми он владеет, нужны нам как можно скорее.  — Мы и так слишком долго были снисходительны к нему, — другой голос оказался вкрадчивым и неестественно льстивым. — И никаких результатов не достигли. Ваше величество, боюсь, у нас нет другого выхода. Он вполне может сбежать, пока мы тут волынку тянем.  — А если он и так ничего не скажет? — от звука третьего голоса, равнодушного, без единой эмоции, похожего на голос робота из какого-то фантастического фильма, Брэди вздрогнул. Он никогда еще не слышал, чтобы его брат так разговаривал…  — О, вы же знаете, ваше величество, — тот же вкрадчивый голос, — наш способ действует безотказно…  — А если он все-таки будет молчать, мы поступим с ним так же, как и с остальными. Вы и это прекрасно знаете. Где-то с полминуты царила тишина, потом Бумер сказал все тем же механическим тоном:  — Доставьте его сюда.  — Хорошо, ваше величество, — хором ответили два его советника Послышались их шаги, и Брэди с Микейлой мгновенно замерли по обе стороны двери. Она открылась, и оттуда вышли двое молодых людей. Один из них был блондином с изумрудно-зелеными глазами, одетым в черные брюки и пуловер; вьющиеся темно-каштановые волосы другого доходили ему приблизительно до середины шеи, а от взгляда его пронзительно светлых глаз становилось так же жутко, как и от звука его голоса. Он чем-то походил на змею, приготовившуюся к броску. На нем были серые брюки, рубашка с подвернутыми рукавами и жилетка.  — О, сюда уже прислали охрану, — сказал он. — Отлично, значит, нас никто не потревожит. Пошли, Лионель, надо привести нашу новую жертву… — и плотоядная улыбка озарила его лицо. Они ушли, но минут через десять вернулись с каким-то тощим и бледным юнцом с неопределенного цвета спутавшимися волосами и серыми глазами. Одет он был в рванье, все его тело было покрыто синяками и царапинами. Лионель и Эйрик провели пленника в тронный зал, и дверь за ними захлопнулась. Однако сразу же после этого Микейла практически бесшумно снова ее приоткрыла. Брэди глянул в получившуюся щелку и увидел своего брата, сидящего на троне и с каменным лицом взирающего на приближающихся советников с пленником. Взгляд у Бумера был совершенно пустой, под глазами виднелись синяки. Он заметно исхудал, его одежда практически висела на нем. От его вида у Брэди защемило сердце, но он этого, разумеется, не показал и продолжил наблюдать за тем, что происходило в зале. Лионель и Эйрик подтащили свою «жертву» к какому-то сооружению, напоминавшему деревянное кресло, и усадили туда.  — Удобно? — осведомился Лионель ехидно. Пленник поднял на него полный ненависти взгляд, однако промолчал.  — Ты, наверное, хочешь знать, зачем ты здесь, мой юный друг? — продолжал советник. Снова молчание.  — Ты слишком долго испытывал наше терпение, — вступил Эйрик все тем же спокойным голосом. — А оно, как и любое другое, не безгранично.  — Мы даем тебе последний шанс, мальчишка. Расскажи нам все, что знаешь, и мы отпустим тебя. Более того, твоя семья будет освобождена от налогов. Вы снова заживете, как раньше.  — Как раньше? — юноша горько усмехнулся. — И вы думаете, я поверю? Поверю вам, гнусным негодяям, превратившим жизнь простого народа в ад?  — Да как ты смеешь… — начал Лионель, но Эйрик остановил его резким поднятием руки  — У нас нет времени на эти разборки, — сказал он холодно и снова посмотрел на пленника. — Я спрашиваю тебя в последний раз: ты будешь говорить? Юноша просто опустил голову и плотно сжал губы.  — Что ж, — Эйрик скрестил руки на груди, — боюсь, ты не оставил нам выбора, — и повернул голову к Бумеру. Тот смерил пленника все тем же пустым, безучастным взглядом и проговорил тихо:  — Приступайте.  — Как скажете, мой король, — советник поклонился и жестом подозвал Лионеля. Тот достал откуда-то из-за спины веревки и, подойдя, крепко привязал ими к «креслу» руки и ноги юноши. После этого Эйрик встал прямо перед ним и, закрыв глаза, стал медленно шептать что-то на незнакомом языке. Сначала ничего не происходило. Потом юноша вдруг зажмурился, после чего его глаза снова широко распахнулись, и он ужасно закричал. Тело его начало дергаться и извиваться, лицо побелело. Очевидно, то, что он видел или чувствовал, причиняло ему нестерпимую боль. Эйрик все продолжал шептать, теперь вытянув руки вперед, и пленник все сильнее бился и кричал, звал кого-то на помощь… Лионель хищно ухмылялся, стоя позади напарника. А Бумер просто сидел на своем троне и равнодушно наблюдал за страданиями юноши, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Казалось, его вообще не трогали даже мольбы пленника о помощи. В то время как Брэди за дверью уже просто трясло. Он не мог спокойно смотреть на это. И ему невыносимо больно было видеть безжалостность и безразличие во взгляде своего брата. Как он мог отдать этот приказ и потом так хладнокровно следить за его исполнением? Как он вообще мог допустить все это безумие? Почему позволил своим советникам превратить себя в монстра? Тем временем Эйрик замолчал и открыл глаза, опустив руки. Пленник перестал дергаться и обмяк в «кресле», безвольно свесившись, как тряпичная кукла.  — Все, — проговорил тихо советник. — Теперь ему осталось жить не более двух часов.  — Ваше величество, — обратился Лионель к Бумеру, — я думаю, имеет смысл отдать тело этого юнца его семье. Пусть они занимаются похоронами, нам эти лишние хлопоты сейчас ни к чему.  — К тому же, это послужит уроком всем жителям деревни, — прибавил Эйрик. — Они в очередной раз убедятся, что с нами… лучше дружить, — он злорадно усмехнулся.  — Хорошо, — сказал король. — Сделайте так, как считаете нужным. А я, пожалуй, пойду к себе. С этими словами он встал с трона и направился к двери. Микейла тут же прикрыла ее, и они с Брэди опять замерли с обеих сторон. Бумер вышел и быстро поднялся вверх по лестнице к себе в спальню. Следом за ним появились советники с телом пленника и сразу же всучили его «охранникам».  — Доставьте этого мальчишку его родным, — велел Лионель. — И передайте, что так будет со всяким, кто… не захочет сотрудничать с нами. После этого они с Эйриком тоже отправились куда-то по своим делам.  — Ну, что дальше? — спросила Микейла вполголоса. Брэди осторожно передал ей полуживого юношу.  — Отнеси его к тем стражникам, что стоят на входе. Они лучше нас знают, где живет его семья. Если ты скажешь им, что это приказ Лионеля и Эйрика, они выполнят его без лишних вопросов.  — Подожди, а ты как же? — удивилась она.  — Я… тебя догоню, — ответил он. — Иди. Микейла резко нахмурилась.  — Брэди, — сказала она, — что ты собираешься делать?  — Ничего. Не волнуйся, все будет хорошо. Спрячься где-нибудь на внутреннем дворе и жди меня. Я сейчас подойду. Этот ответ явно не удовлетворил ее, но больше ничего говорить она не стала и, взвалив на себя тело пленника, двинулась к выходу. Брэди же подошел к хорошо знакомой лестнице и стал подниматься по ней к спальне. Той самой, которую раньше делил с братом. Конечно, его задумка была рискованна, но Брэди чувствовал, что должен хотя бы попробовать. Попробовать достучаться до сердца Бумера, до самых потаенных, возможно, не тронутых Лионелем и Эйриком уголков его разума. Вдруг для его брата еще не все потеряно? И шанс его вернуть есть? Оказавшись у двери, Брэди постучал. Ответа не последовало. Впрочем, это не слишком удивляло. Бумер частенько не отзывался на стук из-за того, что слушал музыку в наушниках или был занят какими-то другими сверхважными для него делами. Но это было в той, прошлой, беззаботной и счастливой жизни. А сейчас? Брэди почти неслышно приоткрыл дверь и скользнул внутрь. Бумер сидел на своей кровати, уставившись в одну точку, чем-то напоминая статую, холодную, неприступную. Брэди подошел к нему и осторожно тронул за плечо. Но тот, казалось, даже не почувствовал. Ему стало немного не по себе, к горлу подступил болезненный комок, однако он сглотнул его и произнес тихо:  — Бум… Ответом было ледяное молчание.  — Бум, это я, Брэди, — он снял шлем охранника и положил его на кровать, — Я вернулся. Бумер по-прежнему никак не реагировал.  — Посмотри на меня, — обхватив брата за плечи, Брэди повернул его так, чтобы их глаза встретились. Лицо Бумера было похоже на маску, безжизненную и бесчувственную, взгляд оставался пустым. Однако он не пытался вырваться, и это уже обнадеживало. — Послушай, я в курсе, какой беспредел тут творится по вине твоих новых советников. Они настоящие изверги. Они пытают и убивают невинных людей и обкладывают их огромными налогами. Они превратили остров в одну большую тюрьму. Их ненавидят все, понимаешь? Бумер все еще молчал, однако в его глазах Брэди заметил какой-то проблеск. Крохотный огонек, который промелькнул и тут же погас, отозвавшись внутри слабым, но теплым и таким знакомым ощущением. Он решил, что это хороший знак.  — Но я знаю, Лионель и Эйрик не полностью зомбировали тебя. Ты не такой, как они. Ты не монстр. И только в твоих силах остановить этот кошмар. Ты справишься, Бум, ты обязательно справишься. А я помогу тебе.  — Не поможешь. От звука голоса Бумера Брэди вздрогнул. Все такой же спокойный, почти механический… но теперь в нем явственно слышалась горечь.  — Мне уже ничто не поможет, Брэди… Прости, — и с этими словами брат высвободился от него и, встав, подошел к двери. — Охрана! Через считанные секунды перед ним возникли двое дюжих молодцов, по-видимому, до этого дежурившие на входе.  — Проводите его, — Бумер указал на брата, — к главным воротам. И проследите, чтобы больше он сюда не возвращался, — голос его опять был прежним, ледяным и равнодушным.  — Нет! — воскликнул Брэди. — Нет, Бум, подожди! — но охранники уже схватили его и вытащили из спальни. После этого он смутно сознавал происходящее. Чувствовал, как его волокут куда-то, и не сопротивлялся. Просто не мог. Перед глазами стояло почти безжизненное лицо брата с синяками под глазами, его безразличный взгляд, в ушах звучал холодный, бездушный голос. И его последняя фраза. «Мне уже ничто не поможет…». Внутри смешивались боль, отчаяние и лютая ненависть к Лионелю и Эйрику, так изуродовавшим Бумера. Брэди плохо помнил, как оказался за железными воротами, как встретился с Микейлой, как они вместе добрались до своего укрытия… В чувство его привел только ее нервный голос:  — Может, все-таки объяснишь, почему задержался? И как так получилось, что тебя поймали? Она стояла перед ним, уперев руки в боки, уже одетая в свою обычную одежду. Растрепанные каштановые волосы каскадом падали ей на плечи. В любых других обстоятельствах Брэди бы улыбнулся и непременно в очередной раз повторил бы, как она красива. Но сейчас печаль его была слишком сильна. Резко развернувшись, он подошел к «матрасу» и сел к стене, обхватив колени руками.  — Ты же обещал мне, что не будешь лезть на рожон! — Микейла, похоже, не собиралась отставать от него.  — Я и не лез, — пробормотал Брэди. — Я пришел к Бумеру. Хотел с ним поговорить, а он… выставил меня вон. Микейла мгновенно изменилась в лице.  — Ох, Брэди… — проговорила она тихо, опускаясь рядом с ним.  — Я пытался достучаться до него. Втолковать ему, что его новые советнички те еще мерзавцы. Но он не послушал… Ты была права, они сделали из него живую марионетку, робота… просто бесчувственную куклу… — он опустил голову, тяжело вздохнув. Микейла молча придвинулась к нему и крепко обняла. Брэди прижал ее к себе и уткнулся лицом ей в волосы, чувствуя, как теплая ладонь мягко скользит по его затылку. Ее объятие было нежным, успокаивающим и невероятно комфортным. Однако боль и тоску, что прочно угнездились в его душе, оно все же прогнать не смогло.  — Знаешь, я до сих пор не могу забыть его взгляда, — признался он. — И голоса. Он… будто мумия… от него веет холодом. Когда я пришел к нему, он… никак не отреагировал. Вообще. Он смотрел словно сквозь меня, как будто я был пустым местом. Я сказал ему, что если он справится с влиянием Лионеля и Эйрика, то сможет все это остановить. Сказал, что помогу. А он… он сказал, что ему уже ничто не поможет… — Брэди наклонил голову, зарываясь носом в плечо любимой. — Это все просто ужасно, Микейла… Я не понимаю, как Бум мог позволить этим подонкам такое с собой сотворить… Она еще крепче сжала его в объятиях, продолжая гладить по волосам. Еще год назад она и не подозревала, что он будет так много значить для нее. Что ей будет так больно видеть его печаль, видеть тоску в его глазах… Что безумно захочется удавить своими руками всех, кто причинил ему страдания… и сделать все, лишь бы он снова улыбнулся… лишь бы ему снова было хорошо. Микейла никогда не думала, что сможет настолько сильно полюбить. А тем более Брэди… Но факт оставался фактом, и сейчас внутри словно извергался вулкан, выбрасывавший в равных долях все эти эмоции. К глазам невольно подступили слезы, дышать стало труднее, но она быстро взяла себя в руки. Нет, нельзя расклеиваться. Она должна быть сильной. Ради своего возлюбленного. Ему нужно утешение и понимание, а не очередная истерика. Глубоко вдохнув и выдохнув, Микейла почувствовала, что непозволительная слабость отступила.  — Это я виноват, — вдруг услышала она и вздрогнула.  — В чем?  — Во всем, — пробормотал Брэди. — В том, что Бум стал таким. В том, что сейчас происходит на Кинкоу. Это все из-за меня…  — Ну что ты, — Микейла слегка отстранила его от себя и ласково взяла в ладони его лицо, глядя прямо в глаза. — Ты тут вовсе ни при чем…  — Как раз таки при чем! Если бы я не уехал… не бросил его так неожиданно, ничего бы этого не было! — воскликнул он, потом опустил взгляд и произнес уже гораздо тише: — Меня, наверное, все ненавидят. И поделом… Я заслужил… Микейла вздохнула.  — Брэди, послушай меня, — сказала она. — Никто тебя не ненавидит. Да, ты поступил не совсем правильно, оставив Бумера одного, но… ты ведь не мог знать, что все так сложится!  — Ну, в общем… да… — признал он, и Микейла почувствовала себя увереннее.  — В том, что тут творится, нет твоей вины. Наоборот, ты единственная надежда Кинкоу. Был с самого начала.  — Правда? — тихо спросил он, снова поднимая глаза.  — Ну конечно. Все верили, что рано или поздно ты вернешься и наведешь здесь порядок. И, как выяснилось, верили не зря. Помнишь, что ты ответил, когда я сказала тебе уехать обратно в Чикаго и забыть все, что ты тут увидел? Брэди кивнул.  — Вместо того, чтобы трусливо сбежать, ты остался, чтобы разобраться с Лионелем и Эйриком. Это поступок настоящего мужчины и истинного короля Кинкоу. И даже если ты потерпишь поражение, я уверена, что тебя все равно запомнят, как героя, сражавшегося за свободу и счастье своего родного острова, — сказав это, она слегка покраснела. — Звучит немного пафосно, правда?  — Ничего страшного, — он улыбнулся, погладив ее по щеке. — Спасибо, Кейла. Ты не представляешь, как много для меня значат эти твои слова. Она замерла.  — Как ты меня назвал?  — Кейла, — повторил Брэди, — а что? Тебе не нравится?  — Очень нравится, — она просияла. — Это… так мило. И меня еще никто никогда так не звал. Даже мой отец.  — Серьезно?  — Ага. Может, он не считал нужным сокращать мое имя…  — А может быть, и вообще не знал, что его можно сократить, — усмехнулся Брэди. — В любом случае, оно и к лучшему. Пусть это останется нашим маленьким секретом.  — Согласна, — в глазах Микейлы мелькнули игривые огоньки, она вдруг резко приблизила свое лицо к его лицу и прошептала уже почти в самые его губы: — Так ты всегда будешь для меня особенным…