Темные воды

Добраться домой оказалось не так трудно, как Перси того ожидал, хотя понервничать пришлось изрядно. Голова соображала туго, но адреналин на полную мощность включил все ресурсы организма, поэтому Перси шагал очень быстро, отмахиваясь от ветвей, так и норовивших уцепиться за куртку, и чудом избегая препятствий в виде толстых корней, торчащих из-под земли. Он даже не оглянулся на дом и тем более на озеро. Блеснувшая в ветвях нить нашлась легко и действительно показала путь к выходу из леса, но от ужаса и шока Перси и думать забыл о том, что вся эта идея с сомнительным путеводителем ранее казалась ему дурацкой. Он шел не разбирая дороги, лишь бы убраться подальше и только на границе леса, переводя сорванное дыхание, все-таки поймал себя на том, что-то и дело его взволнованный взгляд устремлялся наверх и искал нить. Просто чтобы убедиться. От ощущения, будто за шиворот куртки его тянут назад длинные и колючие ветви низких деревьев и кустарников, избавиться не получалось всю дорогу до дома, поэтому Перси все время передергивал плечами, отряхиваясь и нервно оглядываясь назад. Он нашел Лину в гостиной, уютно устроившуюся на диване с большими наушниками, в которых наверняка чей-то голос начитывал текст какой-нибудь книги. Чтобы не спугнуть ее, Перси осторожно сел рядом и дотронулся до руки, свободно лежавшей поверх старенького плеера. Лина вздрогнула и, резко распахнув глаза, сдернула с головы наушники. — Перси? — Да, это я, — он легонько сжал ее руку, и она расслабленно опустила плечи, обращая невидящий взор в его сторону. Почувствовав себя в относительной безопасности, Перси облегченно вздохнул и мысленно поблагодарил все, во что верил и не верил, за то, что сумел выбраться из неприятностей. Он даже крепко обнял сестру, чем вызвал у нее легкую удивленно-недоуменную улыбку. — У тебя все хорошо? — спросила она, когда он отстранился. Перси покачал головой. Конечно же, он знал, что она не увидит этого, но подобные незаметные для нее жесты чуть-чуть избавляли его от чувства вины за ложь, которую он собирался говорить. — Все отлично. Что бы с ним ни случалось, он старался никогда не беспокоить ее этим и вел себя так, словно у него всегда все было хорошо. В глубине души тлела тайная надежда на чудо. Перси как ребенок верил, что когда-нибудь ее зрение вернется, а потому нельзя было подвергать ее каким бы то ни было стрессовым воздействиям и давать лишние поводы для волнения. Перси осознавал, что заботится о будущем, которое может никогда не наступить, но так ему было легче. Не втягивать Лину в свои проблемы было лучшим решением. Перси отодвинулся совсем, но ее руку не отпустил, наслаждаясь крепкой хваткой маленькой мягкой ладони и перенимая от нее уверенное спокойствие. — Тетя Агнес сейчас отдыхает, — как будто предугадывая вопрос, который хотел задать Перси, сказала Лина. — Наверное, я ее немного утомила своими разговорами о книгах. Ее губы тронула невеселая улыбка. Разговорами о книгах? Неужели? Перси не был одинок в своей лжи. Лина тоже говорила неправду, просто скрывала это хуже. С тех пор, как она потеряла зрение, она чувствовала себя обузой, замкнулась, старалась совершать поменьше телодвижений, чтобы не утруждать Перси и Агнес, как будто совсем не понимала и не пыталась понять, что для них она была одной из важнейших причин, по которым они вообще порой видели в жизни смысл. После смерти родителей, пошатнувшей весь мир Перси, только она и осталась у него, только ей удалось вывести его из затяжной депрессии. А Агнес, младшая сестра отца, практически единственная из всех немногочисленных родственников, откликнулась на их беду и, искренне желая помочь, переехала в их городок, взяла опеку над ними, несовершеннолетними сиротами, и подклеила осколки разрушенной несчастным случаем семьи. Тогда ей было всего двадцать пять, и она, бескорыстно бросившись им на выручку, сама того не осознавая, обрекла себя на одиночество, которого не замечала или, по крайней мере, делала вид, что не замечает. Недавно ей исполнилось уже тридцать три года, и она смиренно похоронила свою личную жизнь ради слепой племянницы, которой посвятила всю себя. Перси не судил ее за этот выбор, а вот Лина, ненавидя себя за свою немощность, крайне болезненно переживала эту привязанность к себе. Они не обсуждали подобные вещи, однако умалчивание все равно было красноречивее слов. Перси ласково потрепал Лину по щеке, и она доверчиво наклонила голову к его ладони. — Ерунда, ты не можешь утомлять! Агнес полночи смотрела сериалы, вот и не выспалась. Что ты читаешь, кстати? Лина улыбнулась и заносчиво поправила его: — Слушаю. Вечно стремилась подчеркнуть свое отличие от них и называла вещи своими именами. И Перси, и Агнес мечтали о том, что когда-нибудь она станет воспринимать себя нормальным человеком, смирится и будет жить полноценной, насколько это было возможно в ее случае, жизнью, но Лина упрямилась. — Слушаешь, — со вздохом поправился Перси. — Стивена Хокинга. — Расскажешь? — Если хочешь. Перси хотел. Все, что угодно, лишь бы забыть обо всем, что с ним произошло меньше часа назад. Любимой сестре отвлечь от проблем всегда удавалось лучше всего. Конечно, долго Лина не продержалась и сдалась раньше Перси, хотя честно призналась, что ждала, пока ему наскучит слушать ее и он уйдет сам. Она заявила, что хочет слушать аудиокнигу и мягко толкнула его в плечо, намекая на то, чтобы он проваливал. Пришлось послушаться и пойти поискать какое-нибудь развлечение самому. Перси поплелся наверх, в свою комнату, на ходу с неудовольствием припоминая, что его еще ждала недоделанная работа. Он приуныл. Работа фрилансом была изнурительной, причем как умственно, так и физически. Перси терпеть не мог неподвижность, из-за чего постоянно ерзал, пытаясь устроиться поудобнее перед ноутбуком, но все было без толку: если дело требовало максимум сосредоточенности, он зачастую зависал так, что конечности немели, а от малейшего шевеления в мышцы словно втыкались тысячи игл. Более того, за три года подобной деятельности у него испортилось зрение, поэтому иногда он надевал очки, хотя к неприятному ощущению на переносице так и не смог привыкнуть. Зато в этой работе была масса плюсов. Он позволял Агнес обеспечивать их с Линой, пока ему не исполнилось восемнадцать, затем, одолеваемый чувством долга, от которого, он знал, ему никогда не избавиться, стал искать то, в чем может преуспеть и на чем умудрится заработать деньги. После окончания школы он поступил в университет на факультет информационных технологий, где добился получения стипендии, углубился в учебу, а потом удачно познакомился с отличными ребятами со старших курсов, которые предложили заняться программированием действительно всерьез, чтобы иметь возможность неплохо подрабатывать в свободное от учебы время. Перси, послушав свой внутренний голос, шепчущий, что это шанс и надо за него хвататься, охотно принялся трудиться. С опытом пришло умение, а с ним и деньги, и впрямь неплохие. Работа дома пусть и казалась безумно тяжелой и была порой невмоготу, зато под рукой всегда было все необходимое, а в соседней комнате была Лина. К сожалению, Перси теперь не представлял себе, что ему когда-нибудь удастся влиться в коллектив, поэтому заниматься программированием дома планировал и после окончания последнего курса, который ему еще оставался. Ближе к полуночи от многочисленных кодов и цифр разболелась голова. Агнес постучалась к нему в комнату и, не заходя, через дверь передала пожелание доброй ночи от Лины и от себя посоветовала не засиживаться. Перси невнятно пробурчал в ответ что-то утвердительное и, зевая, захлопнул крышку ноутбука, благоразумно решив, что закончить все можно и завтра. Он повалился на постель, даже не раздевшись. Сон одолел его мгновенно, потяжелевшие веки тут же закрылись, и он крепко заснул. Какие-то расплывчатые и тревожные образы наводняли его сознание, пока он был в отключке, а, когда он неожиданно и ни с того ни с сего проснулся, в районе затылка и левого виска дала о себе знать тупая боль. Перси поморщился и потер глаза. Во рту пересохло, и он потянулся к недопитому холодному чаю, стоявшему рядом с ноутбуком на столике. Самочувствие было похлеще похмелья. На электронных часах тускло алели цифры, показывавшие почти половину четвертого. Обычно среди ночи Перси не просыпался, но в этот раз сонливость будто рукой сняло — настолько стало погано. Лежать на смятой, до противного жаркой постели было невыносимо. Находиться в доме, как оказалось, тоже. Воздух будто уплотнился, казался душным, мерзким, липким и вязким. Перси добирался до выхода, покачиваясь и цепляясь руками за стены, чтобы не упасть. С каждым шагом становилось все тяжелее, как будто что-то внутри тянуло Перси вниз и в то же время с силой толкалось в разные стороны, дезориентируя в пространстве. — Черт! Перси с глухим стоном почти вывалился из дома, в последний момент едва успевая ухватиться за ручку двери и удержаться на ногах. Да что же это такое? Болезнь? На обычное недомогание совсем не похоже. А вдруг что-то серьезное? Наверное, надо было разбудить Агнес — уж она-то смыслила в медицине больше, чем он. Она бы дала ему какие-нибудь таблетки и, разумеется, начала ворчать по поводу того, что Перси сам виноват, потому что занимается своей работой чаще, чем необходимо, и гробит тем самым здоровье. Да, надо было попросить ее о помощи. А не переться посреди ночи неизвестно в каком направлении! Перси коротко выдохнул и с трудом заставил себя притормозить. Стоп. Куда он идет? И как давно? Сердце гулко и взволнованно забилось в груди в предчувствии чего-то дурного. Перси огляделся по сторонам. Фонари не горели, улица пустовала, темнота была непроницаемой, густой и невероятно жуткой. Судя по всему, он отошел от дома уже на приличное расстояние, а значит, брел в бессознательном состоянии не меньше десяти минут. Через пару сотен метров впереди виднелся цветочный магазин — издалека уже чернели проемы больших окон. А еще дальше был лес. Перси похолодел. Слова Дита всплыли в мыслях сами собой, как будто мозг только и ждал того момента, когда можно будет подкинуть их и ошарашить с наибольшим эффектом. «Ты вернешься». Да быть этого не могло! Как? Перси готов был поклясться, что ноги его больше никогда не будет в логове того психопата, а теперь сам шел туда! Лишь когда он поравнялся с магазином Джесси, Перси вновь осознал, что тело его вовсе не слушается и что он опять сдвинулся с места. Тяжесть в мышцах пропадала, когда он находился в движении, а сила воли иссякала. Несмотря на всю абсурдность происходящего, страх, что если он не остановится и позволит себя вести, то снова угодит в ловушку и уже не факт, что выкрутится так же, как в прошлый раз, пересилил здравый смысл, и Перси совершил тот безумный поступок, на который никогда бы не осмелился по многим причинам, в частности потому что подобного еще не заслужил. Он забарабанил в дверь цветочного магазина одной рукой, а другой крепко вцепился в ручку, сосредотачиваясь на прохладе металла, которая, как ему казалось, могла хоть немного удержать его в сознании. — Открой, открой же! Пальцы соскользнули, когда он наконец уловил тот порыв, что заставлял его безрассудно идти в лес. Это ощущение зарождалось в груди, и оно походило на нестерпимую тоску. Больно. Облегчение казалось недостижимым, но если он уйдет… если он последует зову… — Перси! Ах ты придурок, ты время видел вообще?! — раздраженный и сонный голос догнал его, когда он успел отойти на несколько шагов. Это мигом вернуло обратно в реальность. Перси вздрогнул и, немедленно развернувшись, кинулся назад, едва не сбивая Джесси с ног. — Помоги! — зашептал он, цепко хватая его за мягкую пижамную рубашку. — Пожалуйста! Должно быть, взгляд у него был действительно диким и сумасшедшим, потому что Джесси сразу же изменился в лице, едва увидел его. Он молча отодвинулся, пропуская его внутрь. Без вопросов. Черт знает, что творилось в голове этого парня, но Перси не мог рассчитывать на себя в такой ситуации. Ему предстояло довериться другому человеку, потому что другого выбора не было. Он пошатнулся на месте и навалился спиной на захлопнувшуюся дверь, отчетливо понимая, что все гораздо хуже, чем он думал. Наверное, еще чуть-чуть — и он сорвется, убежит и уже ничто его не удержит. Что этот больной с ним сделал? Неужели это из-за гранатовых зерен? Ублюдок. Волна ненависти захлестнула Перси вместе с паникой, и он зарычал от бессилия, сползая на пол. Что же теперь делать?! Что если это не пройдет? Он же не сдохнет? Нет, не должен. Это скоро прекратится. Прекратится. Он не имеет права сдаваться просто так. Что бы его ни тянуло в лес, никуда он не пойдет! Перси подумал, что за свои безумные идеи потом придется отвечать. А пока оставалось только использовать любую возможность. — У тебя есть веревки? - звенящим от напряжения голосом спросил он Джесси.