Темные воды

Безмолвно наблюдавший за его состоянием обескураженный Джесси округлил глаза и выдал протяжное «э-э-э». Перси предполагал, что взгляд у него сейчас дикий и шальной, но не прятал его и смотрел прямо. Поверь, просто поверь и сделай то, что я прошу, думал он. Не было времени, не было сил, да и слов, которыми можно было бы описать, что происходило, тоже не было. Перси был едва ли уверен вообще в чем-либо. Он знал только то, что ему ни в коем случае нельзя поддаваться незримому толкавшему его на безумные поступки порыву. Надо отдать Джесси должное. Мысли он читать не умел, но соображал здорово. Он не вышвырнул Перси за дверь и ничем не выдал своего нежелания связываться, даже если оно и было. — Я понимаю, не нужно ничего сейчас спрашивать… эм, нет, все же можно задать вопрос? — Я не наркоман. Дрожащий голос не прибавил убедительности ответу, но Джесси кивнул и, затянув веревки на запястьях потуже, сказал: — Тогда вопрос отпал. Наверное, он не очень-то поверил. — Спасибо, — прошептал Перси еле слышно. — Ты главное, не развязывай, пока… Пока что?.. Он не договорил, а Джесси уже бросил свое привычное «ладно» и уселся напротив него на стул. Зубы стучали то ли от холода, то ли от страха или волнения. Перси знобило и потряхивало. Он дергал веревки, которые Джесси по его просьбе привязал к одному из железных столбиков, соединявших полки, уставленные горшками с цветами. Крепко. Не вырваться. — Никогда бы не подумал, что окажусь в такой идиотской ситуации, — немного помолчав, сказал Джесси. — Знаешь, это даже как-то неловко. — Есть немного, — ответил Перси, встряхивая головой. Из ниоткуда полезли безумные идеи. Надо засмеяться и заявить, что все это шутка, хаха, Джесси купился. Не сработает — начать умолять. При совсем плохом раскладе — прокусить веревку зубами. Чутье подсказывало, что ни первый, ни второй варианты не прокатят в любом случае. Джесси не дурак и явно заподозрил неладное. Перси пусть и нашел возможность попридержать с чужой помощью свои ненормальные позывы пойти погулять по опасному лесу и попасть прямиком в лапы злу, тем не менее поступил не слишком умно, положившись на кого-то вроде Джесси. Он его не отпустит. И не столько по его же просьбе, сколько потому что прекрасно видит, в каком он состоянии. Ну хоть полицию не вызвал, на том спасибо. Третий вариант был отвратителен. Едва Перси представил, как пытается прогрызть веревки, как тут же заломило в зубах. Но к его ужасу, за свои поступки он не отвечал и даже не мог знать, на что окажется способен, если понадобится. — Что-то тебе совсем хреново, — заметил Джесси и широко зевнул, прикрывая рукой рот. Он даже не мог представить себе, насколько. Перси ни с чем не мог сравнить это убийственное состояние. Он никогда еще с подобным не сталкивался и уже сомневался, что с этим можно было справиться с помощью обычного обезболивающего. Перси терял голову, и ему все больше начинало казаться, что поможет только пуля в висок. Он сжал зубы, упрямо хватаясь за ускользающее сознание, и активнее задергал руками. Ощущения сконцентрировались на коже запястий, и от каждого малейшего движения веревки впивались все безжалостнее. — Ты вчера ушел не один… Тот парень что-то тебе сделал? — голос Джесси доносился словно сквозь толщу воды. У Перси потемнело перед глазами, прежде чем до него дошло, что Джесси задал ему вопрос и попал в точку. — Все… развяжи, я больше не могу! — простонал он, с немыслимым трудом вставая с пола, но не разгибаясь из-за веревок, которые невозможно было продвинуть, потому что мешала полка. — Чего? — возмутился Джесси, недовольно кривя лицо. — Ты рехнулся? Сначала разбудил меня посреди ночи, прося о помощи, словно это вопрос жизни и смерти, заставил тебя связать, а теперь на попятную? Ты выглядишь так, будто у тебя ломка! И куда ты побежишь? — он фыркнул и качнул головой. — Не развяжу. Перси издал несвязный звук, больше похожий на животный рык. — Я потом все объясню. Отпусти! Если это потом вообще наступит. — Нет. Осознание безвыходности положения словно ударило под дых. Перси сам себя загнал в ловушку. Но откуда ему было знать, что терпение — это вовсе не его конек. — Немедленно отпусти меня! Мне срочно нужно… — Что нужно? Джесси смотрел на него жестко и без тени страха или сомнения. Вот уж удружил. Исполнил просьбу на ура. Только сдалось Перси сейчас его упрямство! Состояние все ухудшалось, и Перси даже не мог понять, в каком месте разгоралась боль: то ли она с каждым биением сердца распространялась по кровеносным сосудам и пульсировала прямо под кожей, то ли разворачивалась где-то в глубине тела. Он знал только то, что если сию же секунду что-либо не предпримет, произойдет что-то очень страшное. Он присел на корточки, шевельнул запястьями, в очередной раз проверяя, насколько туго затянуты веревки и, совершенно не думая о том, что творит, что есть силы развел руки в стороны. — Что ты делаешь, Перси? Не глупи, — предупредительно бросил Джесси. Перси понятия не имел, что делал. Невозможное. Адреналин ударил по мозгам так сильно, что он уже мало что понимал. Руки выскользнули из тесных веревок, царапая стертые запястья в кровь. Это было скорее неприятно, чем больно. Не сравнить с тем, что он испытывал в целом. Джесси изумленно уставился на него, но ничего толком проговорить не успел, потому что Перси освободился и бешено глянул в его сторону, очень слабо реагируя на голоса совести и здравого смысла. — Спасибо за помощь, — кажется, это было последнее, что он сказал перед тем, как сбежал. Перси игнорировал боль, как будто ее не существовало, притом, что чувствовал все так ярко, что от силы нахлынувших ощущений хотелось распасться на мелкие куски и больше не собираться в целое никогда. Давно не тренированные мышцы ныли от дикой нагрузки, легкие горели от недостатка кислорода, а горло нещадно раздирали хрипы. Перси упорно двигался вперед и яростнее стискивал кулаки, не обращая внимания на выступающую на растерзанных запястьях кровь. Он бежал так, словно пункт его назначения стал конечной целью всего его существования. Под кедами зашуршала трава, а впереди показалось злополучное озеро, и ни одна чертова мысль о том, как безрассудно, нереально и невероятно то, что он делал, не проскользнула в его сознании. Где-то справа мелькнула тень, но Перси было совершенно наплевать на все вокруг. Что он собирался делать и собирался ли вообще останавливаться, он не знал. Разберется на месте. Лишь когда ему оставалось каких-то несколько десятков метров, кто-то с размаху на него налетел и повалил на землю. Перси уткнулся лицом в сырую траву и от неожиданности клацнул зубами, до крови прикусывая губу с внутренней стороны. — Ух ты, — послышался удивленный голос сверху. — Я и подумать не мог, что ты настолько припозднишься. Я, конечно, тебя караулил, но ты бежал так быстро, что на секунду мне показалось, что я не успею. Перси напрягся, сразу узнавая голос парня, придавившего его к земле, и приготовился сделать рывок, чтобы стряхнуть его с себя, однако на этот раз удача от него отвернулась. Дит немного приподнялся, но только затем, чтобы поудобнее усесться на нем, сильно сжав коленями ребра и выкручивая руки Перси, лишая тем самым последнего шанса вырваться. Затем он наклонился к нему так низко, что пряди его волос защекотали ухо, и зашептал: — Успокойся, сейчас отпустит. Перси зарычал, не прекращая дергаться и ерзать. Цель была в пределах видимости, так близко, но не дотянуться. Это сводило с ума. — Пусти! — Нет. Терпи. Перси накрыл животный ужас. Ныли уставшие, но не ослабевшие и беспрестанно сокращавшиеся мышцы, ныли кости до мнимого, но явственно слышимого хруста, ныло сердце, ныла душа, ныло все, что только возможно было ощутить физически и нефизически. Внутренности скручивало и выворачивало от боли, природа которой была необъяснима, и оттого она казалась непреодолимой. Голова плавилась от давления изнутри. Он сейчас умрет. Он не выдержит. Это невозможно вытерпеть. Перси заскрежетал зубами, удерживая себя от того, чтобы заорать. Крик зарождался в горле, но звук насильно заглушался и выходил с рычанием. В какой-то момент накал эмоций дошел предела, и Перси уже ждал того момента, когда все это взорвется в нем и он не переживет болевого шока, который при этом испытает. И вдруг мощность всех ощущений, резко достигнувших апогея, столь же резко упала до нуля. И даже ниже — ушла в минус. Всего на какую-то долю секунды Перси очутился в вакууме, где ничего не слышал, ничего не видел, ничего не чувствовал. Восхитительное состояние… Сердце пропустило удар, и он казался последним. С выдохом тело наконец обмякло. Сердцебиение замедлилось, и ничего, кроме пустоты больше не осталось. Дит слез с него, но Перси даже не шелохнулся. Он лихорадочно думал. О смысле бытия, о смерти, об аде, о своих грехах, о том, чего еще не попробовал в жизни, о недоделанной работе, о сестре и тетке, что преспокойно спали дома. Неужели жив? Что это было вообще?! — Надеюсь, ты усвоил урок и в следующий раз будешь более пунктуальным. Перси широко распахнул глаза и, с усилием воли перевернувшись на спину, посмотрел на Дита. — Добро пожаловать обратно, Перси, — мягко улыбнулся тот и протянул руку, очевидно, предлагая подняться. — Вставай и пошли в дом. Поболтаем.