Без должной подготовки

Они просто лежали на кухонном столе, сама невинность. Шерлок Холмс отступил на шаг назад. Вопреки мнению многих, Шерлок способен испытывать страх. Он боится, когда прыгает с одной пожарной лестницы на другую, боится, когда подозреваемый замахивается на него битой для крикета, истыканной гвоздями, и он боится – всего капельку, на самом деле, всего лишь только капельку, почти микроскопическую – разочаровать Джона всего несколько месяцев спустя с момента начала их романтических отношений. В основном, Шерлок справляется со своими страхами, убегая от них. Если прыгнуть раньше, чем посмотреть, закричать раньше, чем пригнуться, и направить собственный деспотический темперамент на себя самого, то можно шумно протаранить себе путь прямо по головам всего, что вас особенно пугает. Гораздо сложнее осуществить это, если то, чего вы боитесь, лежит на кухонном столе, подмигивая вам отблесками бледного утреннего света. Шерлок отступил еще на шаг назад. Ощутил, как от выброса адреналина покалывает кожу. Шерлок любит адреналин. Выбросы тоже, если задуматься (мысли Шерлока машинально устремились к тому месту на теле Джона, где рождаются… выбросы; Шерлок машинально задышал тяжелее). Шерлок сделал шаг вперед. Так значит Джону нравится нечто подобное. Шерлок кивнул, он не был удивлен. Джон был весьма опытен в постельных делах. Не нужно было быть гением дедукции, чтобы вычислить, что мужчине с впечатляющим сексуальным опытом может захотеться попробовать различные… впечатляющие штуки. И, как свидетельствовало их неожиданное появление на кухонном столе, вот их, очевидно, Джон и хотел попробовать. Несмотря на то, что его сексуальный репертуар был разнообразным лишь настолько, насколько это могли позволить тринадцать недель отношений, Шерлок знал, что это за штуки, а были это кольца для члена. Шерлок был почти уверен, что ему не нравятся кольца для члена. Шерлок был особенно уверен, что ему особенно не нравятся такие кольца для члена. Это были кольца из металла. Бесшовного металла. Сурового металла. Позвони Лестраду и пусть он захватит кусачки, потому что эта хрень серьезно застряла металла. Шерлок сделал шаг назад. Он, сам того не осознавая, сжимал бедра, смутный защитный инстинкт. Его член, однако, вовсе не ощущал себя в безопасности. Если судить по тому, как плотно его яички были подтянуты к его теперь-вспотевшему телу, член Шерлока ощущал себя беззащитным. А потом внезапно возникло какое-то шевеление, и шевеление это было не в брюках Шерлока (в частности, потому как на нем их не было). Шевелился Джон, в спальне, открывая ящик прикроватного столика – левого, того что на стороне кровати, где спит Шерлок. Шерлок начал считать секунды. …четыре, пять, шесть, семь, восемь… Ящик закрылся. Джону пришлось наощупь искать в нем тюбик, который имел тенденцию закатываться в глубины ящика. Это значило, что Джон потянулся за смазкой. И не просто любой смазкой. Нет, Джон тянулся за мятной смазкой, той, что жжется, но неожиданно приятным образом, таким образом, что тело, очевидно, интерпретирует не как боль, а как сексуальное возбуждение. Джон не собирался подрочить, если бы он просто собирался подрочить, то он или лизнул бы ладонь несколько раз, или воспользовался бы обычной смазкой в своем прикроватном столике. Нет, Джон взял мятную смазку, потому что Джон знал из опыта десяти дней – они купили эту смазку менее двух недель тому назад просто потому, что Шерлоку нравился мятный вкус – что Шерлоку она нравится. В первый раз, когда ее использовали, показалось иначе. Шерлок прорычал: «Жжется», - а потом прорычал еще более низким голосом: «оставь», - когда Джон попытался ее стереть. Тогда они и поняли, что Шерлок хорошо реагирует на сексуальные принадлежности с сильным ароматом, от которых покалывает его член. Все это значило, что Джон был в спальне и в настроении, и он надеялся, что сможет создать настроение и у Шерлока. Шерлок сделал еще шаг к столику. Возможно, Джон был в настроении и для них, тоже. Легкая эрекция Шерлока, которая уже наливалась при звуке открывающегося ящика прикроватного столика, обмякла при этой мысли. Может, если он их спрячет. Может, если Шерлок сделает то, что у него получается лучше всего и случайно похоронит кольца под экспериментом, или под горящими остатками эксперимента, Джон забудет, что он совершил эту кошмарную покупку. Тогда яички Шерлока смогут опуститься обратно в мошонку, а его член зашевелится от мыслей о мятной свежести, и они с Джоном продолжат, как раньше, делать множество вещей, к которым Шерлок быстро начал испытывать сильную привязанность. Потом, спустя несколько лет, когда Джону будет скучно, а Шерлок будет великодушен, тогда добрый детектив, возможно, предложит сексуальные игрушки из рода эрекционных колец. Он притворится прошаренным и искушенным, и заранее приобретет множество неких вещей, и в этот набор точно не будет входить бесшовный, холодный, безжалостный, неуязвимый металл. Между обнаженными полушариями задницы Шерлока мягко скользнул палец, и добрый детектив взлетел на три дюйма над полом. Все сделали шаг – Шерлок вперед, прочь от неожиданного пальца, Джон тоже вперед, с мольбой о прощении. - О боже, прости пожалуйста! Ты был где-то далеко, за миллион миль отсюда, и я подумал, что на цыпочках войду в твои чертоги разума своими, эээ, пальцами. Шерлок отпустил стиснутую грудь, в которой колотилось его отважное сердце. Он начинал мечтать о подозреваемом и утыканной гвоздями бите для крикета. - Джон, - начал Шерлок. Носящий это имя замер, положив одну руку на бедро Шерлока, а другой потянувшись к его ладони. - Джон, - закончил Шерлок, чувствуя, что он сказал все, что нужно было сказать. Добрый доктор моргнул, глядя вверх на своего любовника на протяжении уже тринадцати недель, и осознал, что это был один из тех случаев, когда Шерлоку нужно было очень многое сказать, но он не имел ни малейшего понятия, как это сказать. Джон сказал это вместо него. И не попал. - Все нормально. Я все время тебе говорю, милый, что все хорошо, мы не должны ничего делать, никогда, если ты не хочешь. Я… все хорошо. Нет, нет, нет. Джон не понимал. Это нечасто будет случаться в их долгом и любящем союзе, но тем не менее будет иметь место. (Хотя на самом деле нет, потому что Джон уже выучил, что лучший способ помочь Шерлоку найти нужные слова – это избавиться от неподходящих.) - Нет, нет, нет, - говорил Шерлок, прижимая руки Джона к груди. – Я хочу, хочу больше, чем я думал, что буду. Я хочу, когда мы в Ярде, когда мы в такси, когда ты смотришь телек и на тебе только этот жуткий зеленый халат. Я хочу почти всегда и практически на всем, но не хочу, чтобы сюда приехал Лестрад с кусачками из-за того, что мой член посинел. Джон Уотсон является выдающимся врачом, идеальным солдатом, на самом деле неплохим сыщиком-любителем, но Джону лучше всего удается переводить консультирующих детективов на человеческий язык. Учитывая вышесказанное, Джону все равно потребовалось целых три секунды и одно движение роскошного бедра – которое открыло вид на определенную часть кухонного стола – пока он не смог наконец сказать… - Ооооо. Нееееееет. Нет, Шерлок, нет. Это не для тебя! Помоги ему бог, первой мыслью Шерлока было, что эти пугающие кольца были предназначены для интимных частей тела другого мужчины. Адреналин, который он обычно так любит, прострелил Шерлока насквозь, холодный, неприятный, и по пятам гнавшийся за неким подобием лая. Это был первый раз (хоть и не последний), когда Джон услышал конкретно этот звук от конкретно этого мужчины, а потому добрый доктор дернулся, укрепив убеждение Шерлока, что у Джона были эротические намерения в отношении чьего-то еще чле… - О! Нет! Они и не для кого-то еще! Одну чудную долю секунды и Шерлок был бы в объятиях теплого облегчения и свежего прилива чувственности, но он осознал очевидное: Он будет причиной того, что пенис Джона сдавится и посинеет. Ему придется надеть эти проклятые штуки на красивый Джонов… - О, нет, нет, нет, Шерлок, чертовы штуки не наши! Шерлок, прежде всего, мыслитель, а потому, все еще тонущий в сбивающей с толку смеси гормонов и адреналина, который заставлял драться или бежать, он использовал свое думательное место, чтобы без должной подготовки рявкнуть: «Миссис Хадсон!» Шокированные, словно упомянутая женщина материализовалась перед ними в сапогах выше колена, окруженная экзотическими танцорами, оба мужчины отступили от стола. Джон первым вернул себе способность трезво мыслить, и чтобы наконец это недоразумение прекратилось, он принялся лихорадочно выплескивать много, много слов. - Шерлок Холмс, моя прекрасная сладкая любовь с телом бога, ртом архангела, и меньшим количеством здравого смысла, чем бог подарил глубоководной губке, эти кольца, что лежат на нашем кухонном столе не предназначены для того, чтобы обхватывать твой прелестный член. Они не предназначены для члена кого-то другого. И уже черт побери они точно даже близко не будут возле моего члена, потому что, позволь тебе рассказать, я видел, что неправильно примененный металл может сделать с нежной кожей и деликатными капиллярами, и обещаю тебе, что это не… - Джон сделал глубокий вдох, чтобы остановиться, потом начал заново. - Шерлок, эти кольца для члена не предназначены для наших с тобой членов, и это не нечто, что приобрела для личного использования миссис Хадсон. Они куда менее заслуживают волнения, милый. Может ты угадаешь, что же они тут делают? В обычной ситуации, Шерлок оценил бы подобный тон как, раз, снисходительный; два, раздражающий; и три, не заслуживающий ответа. Но даже всего пару месяцев спустя после начала этого романа, Шерлок знал кое-что о своем любовнике: раз, единственный случай, в котором Джон будет обращаться к нему снисходительно, - это когда сам Шерлок ведет себя, эээ, снисходительнее. Два, добрый доктор часто бывает раздражающим, но, три, он всегда заслуживает ответа. Итак. Шерлок снова начал думать своим думательным местом, и в считанные секунды осознал драматически очевидное. - Они принадлежат мистеру Четтерджи. Джон впервые (но не в последний раз) подумал, что Шерлок красив, как картинка, быстр, как кнут, обладает блестящими познаниями в огромном количестве тонких и редких вещей – но иногда проницателен, как кирпич. Джон наклонил голову, опустил лоб на грудь своего милого. - Шерлок, Шерлок, Шерлок. Кольца для члена не для мистера Четтерджи. Они не для миссис Хадсон. Они не твои и не мои. Они являются одной очень простой вещью, они… Шерлок ухватился за сочность собственного голого зада, раскрыл рот в панике и Джон даже начать представлять не мог, что Шерлок себе представил теперь. Нет, вместо этого Джон аккуратно заткнул рукой еще один неразумный лай и быстро сказал: - Они – случайность, Шерлок. Они пришли с Амазона, но их я не заказывал. Джон посмотрел вверх, в бледные глаза, над которыми изгибались крупные брови, пошевелил рукой, которая все еще была прижата к груди Шерлока. - Теперь понял? Шерлок осторожно кивнул, потому что Шерлок понял очень многое. Он понял, что Джон Уотсон был единственным человеком в Англии – возможно, во всем Соединенном Королевстве – кто не сошел бы с ума целиком и полностью, пытаясь быть любовником Шерлока. Он понял, что ему невероятно повезло найти единственного человека в Англии – возможно, во всем Соединенном Королевстве - кто не только был способен не растерять свой здравый смысл, будучи любовником Шерлока, но кроме того еще и, знаете ли, хотел им быть. Шерлок также понял, что его яички настороженно опускаются, а пенис осторожно проявляет заинтересованность. И, наконец, Шерлок весьма интенсивно понял еще одно: он понял, что Джон, наверное, заказал нечто совершенно фантастическое с Амазона. Ощутив крошечный прилив адреналина, пронзивший те части его, что настороженно опускались и осторожно проявляли заинтересованность, Шерлок отпустил руку Джона, прижался голым телом к такому же обнаженному телу своего любимого и проурчал: «О?»