Без должной подготовки

Шерлок проснулся намного раньше Джона, хотя они должны были проснуться примерно одновременно. Потому что вот кое-что, что большинство людей не знает про Шерлока: После обильного угощения он подобен зомби. Угощение здесь приблизительно определяется, как половина пирога с бананами и вареной сгущенкой, три пакетика конфет с разными вкусами или четыре вида сексуальной смазки с изысканными ароматами, которые были слизаны со сладчайшей кожи в мире. И все же Шерлок проснулся раньше Джона, в основном потому, что он задыхался, и у него наполовину стоял оттого, что последние полчаса ему снилась медовая смазка, тонким слоем намазанная на одно определенное место на теле Джона. И о… (Робкий) (Робкий) …каким на вкус было бы нечто такое сладкое там, на теле Джона? Прямо там, где, как читал Шерлок (о да, последнее время он много читал об этом), человеческое тело восхитительно чувствительное, в особенности к влажному теплу человеческого языка. (Даже у себя в голове Шерлок пока не думает слова «римминг», «анальное отверстие» или «Джон, я так сильно хочу тебя вылизать, что я слегка гавкнул на людях вслух в прошлый раз, когда мечтал об этом.») Ладно, ну вот Шерлок совсем проснулся, и обнаружил, что его сон внезапно прибавил ему немного энергичности в департаменте не-робости. Он сделает это. Он спросит Джона, не хочет ли тот попробовать нечто новое, и они не спеша примут душ, а потом отправятся в постель, а потом Джон предоставит себя для применения ассорти смазок, а Шерлок будет лизать, и лизать, и о… - …боже. Шерлок подпрыгнул от приглушенного звука собственного голоса. Приглушенного? Приглушенного? О. Точно. Шерлок выполз из-под одеяла, где он, очевидно, заснул после того, как закончил отсасывать у Джона. Добрый детектив развернулся, вытянулся рядом со своим возлюбленным вот уже на протяжении тринадцати-недель-и-четырех-дней, и он открыл полный шепотов рот, готовый быть не-робким. Потом Джон туже скрутился калачиком, его рот был слегка приоткрыт, ресницы бросали длинные тени на щеки, и Шерлок закрыл свой рот, совсем чуточку растрогавшись. Потому что, хотя Шерлок и новичок в любви к Джону, он знаком с заботой; каждый день Джон учил его тому, как это выглядит. Так что вместо того, чтобы разбудить своего милого, вместо того, чтобы быть не-робким и попросить чего-то, о чем завтра он не сможет сказать из застенчивости, добрый детектив встал с постели. Он не спешил. Если Шерлок будет хорошим и ему повезет, он будет просыпаться рядом с Джоном Уотсоном каждый день всю оставшуюся жизнь. Но Шерлок знает, что он редко бывает хорошим, и ему никогда не везет (кроме как всего один раз), так что прямо сейчас ему нужно было не спеша рассмотреть тени от ресниц, и услышать тихое дыхание, и запомнить. Но даже во сне Джон Уотсон смог рассеять чересчур-мрачно-серьезные мысли Шерлока: он рассмеялся. Это на самом деле был всего лишь крошечный звучок где-то в глубине горла. Такой можно представить услышанным от ребенка, не взрослого мужчины, и, помоги ему господь, Шерлок совсем растрогался, ожидая продолжения. Минутой позднее прозвучал легчайший намек на хихиканье, а потом долгое молчание. Наконец, Шерлок подтянул одеяло к подбородку Джона, в конце концов поднялся, а потом Шерлок занялся тем, что отправился мыться. Он не спешил. Потому что, да, Джон учит его многому, так что это тоже нечто новое, прикосновения к собственной коже, воспоминания о том, где к нему прикасался Джон, что он там делал, что он там оставил. Иногда, когда Шерлок пытается вылезти из кровати после того, как они позанимаются любовью, Джон закидывает ногу поверх бедра любимого, потом одеяло – поверх их голов, и он дышит. - Что? – спросил Шерлок в тот самый первый раз. Ответом Джона был еще один глубокий вдох, и Шерлок запыхтел от любопытства в их влажной пещере, а потом, пробежав пальцами по улыбающемуся рту Джона, он снова спросил: - Что? - Это ты и я, любовь моя. Это слюна, и пот, и сперма. – Джон снова глубоко вдохнул. - Это аромат, который тепло наших тел создает из всей этой роскошной смеси. Это был самый первый раз. То были еще дни в самом начале, так что всего было только еще пару раз, но их было больше, и хотя первым инстинктом Шерлока было вытереться после секса, он узнал, что если он не сделает этого, если они уснут, покрытые… в общем, иногда, Джон будет просыпаться снова со стояком, выдыхая имя Шерлока еще до того, как он вообще откроет глаза. И, о, это было божественно. Так что Шерлок не спешил, моясь, и, возможно он был не так тщателен, как обычно, и, возможно, он начал задумываться о будущем, и, вполне вероятно, он думал о том, как можно надеяться и, следовательно, планировать это будущее, и, весьма вероятно, что он сконцентрировался на одной маленькой частичке этого будущего, и у стоявшего обнаженным в этой ванне – с выключенным светом, чтобы не разбудить Джона в соседней комнате – Шерлока Холмса появилась идея.

***

В своих снах Джон Уотсон умеет печатать. - Джон. Минимум восемьдесят слов в минуту, колотит по клавишам, словно сумасшедшая динамо-машина. - Джон. Его пальцы находят Й и Ё, и 6 с точностью, безошибочно. - Джон. Он выстреливает электронными письмами, забивает посты в блог, он даже набирает отчеты для полиции. - Джон. Ловкими, мелькающими от скорости пальцами, Джон управляется с компьютерной клавиатурой так, как он управляется с… - Ты мне нужен. Джон резко сел в кровати, полностью проснувшись. Потом он моргнул, растерянный. Стояла ночь. И было тихо. Он не знал, сколько было времени или что его разбудило, он почти… - Джон? Вот. Звук. Почти инфразвук. Исходящий откуда-то неподалеку. Джон практически воспарил над кроватью, встал на цыпочки, по его коже пробежал мороз. Он прищурился, глядя в темноту, создаваемую затянутыми шторами, и задержал дыхание. Ни звука. Джон подождал. Ничего. Джон опустился на пятки. Ничего. Джон наклонил голову – вдруг поможет. Помогло. Потому что теперь он слышал дыхание. Нет, не дыхание. Стоны. Нет, не стоны. Вздохи. Вздохи-стоны, на самом деле. В плохом смысле. - Шерлок? Джон тоже способен на инфразвук, оказывается. - Джон! Уже привыкший прислушиваться к тихому шелесту частичек пыли, добрый доктор подскочил так, что чуть из шкуры не выпрыгнул. Потом доктор-солдат-жилец-из-221Б в нем взял себя в руки, и Джон нырнул в непроглядную тьму примыкавшей к спальне ванной, с размаху врубая свет. Раздались два вопля от пронизывающего сияния, и свет вырубился обратно. Теперь полностью ослепший от света и ночи, Джон крался вперед дюйм за дюймом к все еще танцевавшему перед его невидящим взором отпечатку на его сетчатке: Абсолютно голому Шерлоку, вытянувшемуся в пустой ванне. - Шерлок. - Джон. Джон по-крабьи проковылял вперед, почувствовал протянутую руку своего милого, схватился за размахивавшую ладонь обеими своими. - Что случилось, ты заболел? Шерлок всхлипнул. Джон протянул руку… - Ай! …ткнул Шерлока в глаз, потом прижал ладонь к его лбу. - Что случилось? Это из-за смазки? Ты слишком много съел? Это твой желудок, ты чувствуешь, что тебе нужно потошнить? Может быть, тебе нужно… Следуя за движением руки Шерлока, Джон упал на колени у ванны, положил руку ниже, на что-то теплое и странно твердо-мягкое. - Что, черт побери, это такое? Во тьме Джон увидел свет. - О, Шерлок, нет. Шерлок сдвинул руку Джона в одну сторону, потом в другую. - О, Шерлок, зачем? Шерлок издал звук. Шерлок знал, что это хныканье, но если бы на него надавили, он бы дал этому такое определение, как тонкое, писклявое прочищение горла. - Я подумал я… может быть, это бы… я не хотел, чтобы тебе стало скучно через пару лет. Джон наклонился вперед, готовый прижаться лбом к виску Шерлок в манере ах ты большой глупыш, но… - Ай! … хотя подбородок Шерлок и не заостренный, тем не менее, было больно, когда он воткнулся Джону в глаз. - Джон, - простонал Шерлок, потом попытался в восемнадцатый раз за последние двадцать четыре минуты задрочить себя до мягкого состояния, но преуспел лишь в том, чтобы сделать свой член болезненно еще более твердым. - Не трогай его, любовь моя, ты только делаешь хуже. Шерлок не-захныкал снова. Подумал, а не будет ли это последняя эрекция, что у него когда-либо будет. Шерлок не хотел, чтобы это была последняя эрекция, что у него когда-либо будет, потому что Шерлок полюбил свой член за эти месяцы с Джоном. Он только успел разобраться, как эта штука работает, так сказать, и не хотел потерять ее. Хотя по природе своей он не был паникером, Шерлок подумал, что примерно вот сейчас – когда у него появилась мысль о том, что он потеряет отличный пенис потому, что его до синевы сжимало металлическое кольцо для члена – было самое время паниковать. И он стал. - Нет, Шерлок, дыши. Когда Шерлок паникует, иногда он перестает дышать. - Не паникуй, ты не можешь паниковать. Шерлок продолжил паниковать. - Серьезно, любимый, пожалуйста, выдохни, пока ты не упал в обморок. Хотя… - Хотя, если ты вырубишься, то эрекция точно спадет, так что… Шерлок открыто захныкал и попытался дрочить рукой Джона. Его член стал еще тверже и, возможно, слегка пофиолетовел, но никто об этом не знал, потому что они все еще паниковали в темноте. - Я должен включить свет, Шерлок. Шерлок попытался дрочить обеими их руками. Если он не облегчит давление в его члене очень скоро, он был практически уверен, что его глаза вылезут на лоб. - Прекрати, Шерлок, и просто дыши и сохраняй спокойствие, ты можешь сохранять спокойствие, ради меня, и не паниковать, потому что я начну паниковать, если ты будешь, так что, пожалуйста, просто успокойся, просто… позволь, я включу свет, просто позволь мне… нам нужно избавиться от твоей эрекции прежде чем… Шерлок, Шерлок. – Джон поставил драматичную точку в этом предложении в виде нервного выдоха. Шерлок отпустил Джона, потому что самое страшное, что с ним, наверное, когда-либо случалось, - это что Джон испугался. - Джон, - выдохнул Шерлок, его голос тихий и мягкий, каковым его член не являлся. - Знаю, любимый, я знаю. Дыши. Ты дышишь? В темноте я глохну, ты… - Ай! - Хорошо. Это хорошо. Теперь просто продолжай делать это, ладно? Мы справимся с этим систематично. Мы обмозгуем выход. Хорошо? Голос Джона не успокоил Шерлока. Легкое поглаживание Джоном всего, что он мог найти в темноте, не успокоило Шерлока. Начинающееся головокружение от оттока крови от мозга не успокоило Шерлока. Нет, что наконец успокоило Шерлока Холмса – а под этим мы имеем в виду заставило его убрать руки с члена и вернуло его дыхание в целом к норме, так что он наконец смог расфыркаться от возмущения – так это лексика Джона. - Обмозгуем? Ты сказал, мы обмозгуем выход из этой ситуации, Джон? Джон собирался настоять на том, что не время было привязываться к синтаксису, но добрый доктор не был уверен, что синтаксис – это именно то, что он думает, так что, может быть, ему стоило вернуться к простому успокаиванию. А потом у Джона появилась идея. - Шерлок, моя прекрасная и роскошная любовь, ты помнишь секс, который у нас был, когда мы отмечали месяц вместе? Шерлок перестал хмуриться, похлопал яркими глазами во тьме, потом сказал: - Да. Я дважды кончил в то утро, потому что ты позволил мне… - Ты помнишь, о чем мы говорили после того, как слезли с кухонного стола, а у тебя подгибались коленки и кружилась голова? Хотя его окольцованный член теперь был настолько твердым, что он был уверен, что буквально сможет выколоть кому-нибудь глаз, Шерлок блаженно улыбнулся. - Ты сказал, что у меня лучшая задница, что ты когда-либо имел. Собираясь сказать нечто совершенно иное, Джон передумал и сказал нечто иное: - О, да. Несмотря на тот факт, что им следовало уже звонить Лестраду и просить привезти кусачки, оба глупо заулыбались во тьму. - Ты также сказал, что моя задница – единственная, что ты когда-либо имел. Или будешь. – Шерлок произнес это с такой гордостью, что это должно было подразумевать, что он победил все прочие задницы в особенной в-конце-ты-получишь-Джона гонке. Хотя, в принципе, он так и сделал. Джон заулыбался. - Да, я так сказал. Я помню, что ты… Джон оборвал себя, вспомнив, что он не пытается вспоминать, как хорошо было видеть, как он входит в Шерлока. Джон потряс головой, чтобы избавиться от мечтаний и гормонов. Ему нужно было позаботиться о конкретном члене. - Да, правильно, я и это тоже говорил. Но ты помнишь, что сказал ты, сразу после того, как потерял равновесие? Шерлок нахмурился в темноте. Темнота этого не увидела. Шерлок закусил губу. Если он не станет отвечать Джону, не придется врать. - Ты начал рассказывать про другой случай, когда у тебя подгибались коленки, во время расследования, которое было у тебя до того, как мы познакомились, в том деле, когда двенадцатилетний скрипач-виртуоз обманом вовлек тебя в… - Я в курсе нашего разговора, Джон. Джон опустился с коленей на задницу, устроился поудобнее рядом с ванной. - Потом спустя пару недель, после того, как мы выбрались из вентиляционного шкафа того преступника, ты мне рассказал про дело без клиента, то, что было в заброшенном здании, где тебе не удалось даже близко понять, что ты должен был… - Я знаю, о чем мы говорили, Джон. Джон опустил голову, позволил ей упасть на плечо Шерлока. Он лениво подумал, интересно, почему Шерлок был в ванне. - А потом, я не помню зачем, ты рассказал мне про тот случай, когда Лестрад заметил потайную дверцу и потерянный алмаз раньше тебя, и преступники оказались в наручниках примерно тогда же, когда… Шерлок так резко сел, что Джона подбросило вверх. - И в чем собственно смысл этой цепочки воспоминаний? Джон загадочно замурлыкал в темноте. Шерлок не-загадочно нахмурился, повернулся, чтобы нацелить крепкое словцо в общем направлении Джона, но его перебил славный резкий звук металла, падающего на керамику. Брови доброго детектива взлетели вверх. Он посмотрел вниз, словно мог разглядеть в очень темной темноте свой теперь обмякший член и пустое кольцо, лежащее в ванне, и тихо произнес: - О.

***

Двумя часами позднее они валялись в постели с ноутами на животе. С мертвенно-бледным лицом от свечения экрана, Шерлок пробубнил: - Это так не работает, знаешь ли. Джон перестал печатать, разыскивая букву Я. Ему вечно приходилось искать Я. - Знаю. Шерлок продолжал печатать со скоростью ветра. Ему никогда не приходилось искать Я. - Что ты знаешь? Джон завис, вспоминая свой сон об умении печатать. Хотел бы он уметь так печатать. Он был почти уверен, что Джон во сне печатал даже быстрее, чем Шерлок. - Что даже хотя от разговоров о преступлениях, что ты не раскрыл, у тебя падает, - это не значит, что раскрытие преступлений тебя возбуждает. Шерлок нахмурился, в возмущении. Джон сделал паузу, чтобы поискать Ё. Ему всегда приходилось искать Ё. – Прекрати возмущаться, большой ребенок. Тебя не настолько сложно читать, знаешь ли. Шерлок насупился, отвел глаза вдаль. Джон отложил ноут в сторону. - Я все равно бы тебя любил, даже если бы у тебя был стояк от раскрытия преступлений. Шерлок ловко закрыл ноут и все погрузилось во тьму. Стояк. Это слово ему тоже не нравилось. Оно было неэлегантным. - Мне не нравится это слово, Джон, оно неэл… Шерлок заткнулся. Шерлок положил ноут на прикроватный столик. Шерлок повернулся к Джону. И Шерлок, тихо и несмело, сказал: - Повтори. Тогда в темноте Джон протянул руку… - Ай! …ткнул Шерлока в ноздрю, потом приложил руку к его щеке. - Я люблю тебя, Шерлок. Джон усмехнулся. - И знаешь, что? Шерлок улыбнулся. - От того, что я тебя люблю, у меня стояк. Никто особо не удивился, когда они вскоре обнаружили, что более чем …готовы.